* * *
Бенджен снял с пояса кистень — не лучшее оружие для наездника, но он управлялся с ним достаточно хорошо. Одичалых было больше, чем они ожидали. Письмо, принесенное вороном из Сумеречной башни, говорило о нескольких десятках, и Бен взял собой мало людей, чтобы успеть перехватить отряд до того, как он свернет к Воющему перевалу. Они прибыли первыми. Двадцать людей, столько же лошадей. Если бы Бен знал, он остался бы и укрепился на позиции, поставил бы на скалы лучников, придумал бы план боя и способ уменьшить свои потери — Дозору был нужен каждый человек. Вместо этого он повел вперед двадцать всадников, чтобы увидеть полторы сотни одичалых. Он принял единственное возможное решение. Всадники хороши в атаке, а не в защите. Отряд Бена, построившись клином, разрезал одичалых как нож режет масло. Бен вновь и вновь взмахивал кистенем, оставляя одичалых с пробитой головой или переломанными руками. Отряд прошел насквозь, потеряв лишь троих, и умчался дальше на юг, почти на милю. Потом развернулся и прикончил одичалых, решивших за ними погнаться, и продолжил путь на юг, пока не встретился с отрядом Мормонтов. Они встретились лишь спустя два дня — сир Джорах вышел слишком поздно. — Дядя Бенджен, — серьезно кивнул ему Джон, не слезая с лошади. Кто только догадался притащить сюда десятилетнего мальчика? Эббен сжал ему предплечье в знак приветствия, Куорен только кивнул, и на миг Бену показалось, что Куорен похож на кого-то, кого Бен едва помнил. Джорах Мормонт ему не нравился — слишком вспыльчив, упрямее своего отца, и, в отличие от Джиора, говорил о том, в чем не разбирался. — Вы разминулись с Плакальщиком? — угрожающе начал Джорах. Бен решил быть честным. — Нет, я потерял трех хороших бойцов в обмен на две дюжины его одичалых. — Их всего-то было человек тридцать! — рявкнул Мормонт. — Я насчитал в пять раз больше, — Бен выпрямился в седле и положил руку на зацепленный за пояс кистень. Джорах отвел глаза. Бенджен отдал семь человек в общий отряд, а сам с остальными стал второй группой для разведки — им ведь надо знать, куда свернул Плакальщик. Бенджен ушел к западу, Эббен — к востоку, а Джон Сноу носился между ними и Куореном вместе с еще двумя зелеными мальчишками. Подняв взгляд на горы, Бен заметил, что снег теперь лежал ниже, чем в прошлый раз. Мейстеры определяли время года по тому, как долго видно Солнце, но здесь был более точный ориентир. Зима близко. Восточный отряд присоединился к ним у гор. — Я же говорил, они ушли в горы, — Эммет усмехнулся, — думают, что знают их лучше нас. Он едва не рванул вверх, но Бен его остановил. — Ждем остальных. Потому что Плакальщик и правда знает горы лучше нас. Опередив группу, к ним примчался Джон. — Нам нужно двигаться дальше. Так сир Джорах сказал. Эммет скривился. — Пусть сам и двигается. Если Бен Старк говорит ждать — мы ждем. Через час подошел основной отряд. Бен подошел к сидящим на лошадях Джораху и Куорену. — Вы оставайтесь здесь, пока разведка осмотрит скалы. Мормонт набычился и зло заговорил: — У них моя кузина, Старк. У нас нет времени на разведку. Как ни странно, но в обсуждении принял участие Джон Сноу, стоявший между Джорахом и Куореном. Эммет накорябал на земле карту палкой, и, одно за одним, отмечал места, где могут быть засады. Выходило, что едва ли не все они идут по левому, южному краю перевала, где почти не лежало снега. Джорах предложил идти по северному краю, вдоль отвесного хребта. Эббен сказал, что засады все равно могут быть, и указал два места. Пещера и извилина, почти друг за другом. — Так давайте просто заглянем в них, — предложил Джон Сноу, — не разведкой, а всем отрядом. Так они не смогут зайти к нам в тыл, а без этого в бою у них нет шансов против плотного строя. Джорах кивнул. Куорен тоже. — Какой интересный фокус! — рассмеялся Эббен, — Шевелятся твои губы, но я слышу слова Куорена. Джон покраснел и ответил: — Менее верными они от этого не становятся. Бен тоже кивнул. Они шли вдоль северного края, до ближайшей пещерки оставалось еще несколько миль. Бен шел рядом с Джоном, смотрящим куда-то себе под ноги. Он взлохматил волосы Джона. — Что с тобой? — Я не знаю. Вопреки собственным словам, Джон начал рассказывать. Про девочку, почти ровесницу, которую он зарубил, про Лиру, которую мог бы спасти, не будь у него глупого страха топоров, и про то, как Куорен давал ему подсказки, едва ли не надиктовал речь, которую надо было произнести рядом с кучей тел, голов и глаз, и снова, где Куорен дал ему голос, чтобы Джон говорил его словами. Проклятье, то, что делал Куорен, было так по-южному, что Бенджен почувствовала отвращение. Он забрался на самый север, аж за Стену, но эти проклятые интриги нашли его и здесь, и они впутали в это его племянника. Куорен никогда не казался тем, что будет плести паутину, он был почти как Нед: знающий свой долг, стальной и прямой. Единственное, что Бен знал о южанах, — все их интриги ведут к какой-то цели. Какая могла быть цель у Полурукого? Если сплетни правдивы, то Нед едва не зарубил его в Винтерфелле. Но Бен видел Куорена не первый раз, и тот был либо великим интриганом и лицедеем, либо вовсе не умел врать. Бен посмотрел на небо. Уже через час оно начнет темнеть, а через два наступит ночь. Или же. Ну конечно. Куорену нужно было возглавить поход — он был куда лучше, чем Джорах, но у Джораха было больше людей, и Куорен "переманил" оруженосца, что уже делало его командиром. Бен бы сделал примерно то же самое, только в открытую. Хотя кто его знает, Куорен тоже мог сделать этот в открытую. Бенджен огляделся — из-за долгого перехода они растянулись слишком сильно, почти на полмили, и Бен с Джоном оказались в самом начале. Начало темнеть. Джон и Бен сбавили ход, ведя лошадей под уздцы. От них до последних оставалось пятьсот ярдов, когда Бен услышал грохот и крики. Камнепад. Он прижал Джона к скале и сам прижался. Во время камнепада все чувства говорят быть как можно дальше от скалы, но это обман. Нужно быть как можно ближе. Валуны с него ростом падали перед ними, но куда опаснее здесь были мелкие камни. Они закрыли головы руками. Лошади заржали и стали метаться, но их мучения быстро закончились. Камни падали лишь двадцать вдохов — потом послышались уже другие крики — это на них мчались одичалые. За полчаса до сумерек. Хитрые, сволочи. Джон замешкался — бежать вперед или назад. Стрела пробила его уже мертвой лошади череп. Насквозь. Каким-то чудом Джон отбил следующую стрелу мечом и скинул себе на правую руку щит. Разве он левша? Бен сделал два шага влево и снял перекинутый через плечо длинный цеп. Выкинул его вперед, чуть закрутив — и груз пробил одичалому голову. Джон с мечом благоразумно остался в стороне. Краем глаза Бен видел, как мальчик перерубил деревянную дубину одного из одичалых. Цеп Бена закрутился вокруг одного из подбежавших, оставив тому свободную руку с мечом. Бен дернул его на себя, чтобы тот попал по нему рукоятью, а не клинком, быстро взялся за кистень и отправил ублюдка к праотцам. Снова послышались крики — это подбежали дозорные, тоже вступившие в схватку. Бен быстро намотал цеп себе через плечо — в строю таким не поорудуешь — и взялся за кистень, подобрав щит одного из мертвых одичалых. На нем был герб Амберов, хотя щит и был старым, дуб хорошо держался. Бен искал глазами Джона, оглядываясь каждый вздох, и едва не получил топором в голову, еле увернулся, толкнул противника щитом и добил кистенем. И увидел Джона. Он стоял спиной к спине с Дейси Мормонт и дрался, дрался так яростно, что срубил одичалому в ржавом шлеме полголовы. Бен обернулся, ища соперника. Джон и Дейси стояли, опираясь друг на друга, Джорах Мормонт ругался, пытаясь зашить самому себе рану. — Вот тебе и северный путь, — пробормотал Бен. — Как, мать вашу, они это устроили? — надрывно спросила Дейси Мормонт, пока Джон осматривал рану на ее плече. — Залезли наверх и скинули на нас камни, — Каменный змей уже осматривал скалу в поисках зацепок. — Какие у нас потери? — спросил Полурукий. Эббен принялся считать. А Бен задумался о другом: "Какой умник придумал обрушить на нас камнепад?"* * *
Сто двенадцать. Ровно столько у них осталось людей. Треклятые дураки, они могли просто пройти напрямик, и никто бы не смог на них так напасть, а не играть с этим ублюдком в кошки-мышки. Едва он хотел заговорить об этом, как услышал то, к чему готов не был: — Это не Плакальщик. Этот ублюдок тупой, как турнирный меч. — Я видел Плакальщика, — вмешался Мормонт, — и тогда, и сейчас. Это точно он. — Я и не говорю, что его здесь нет. Это, — Куорен указал на скалу, — придумал не Плакальщик. — Я разглядел там человек десять, — заявил один из Куоренского отряда. — Я помню, когда мы сделали так же. Это было зимой, несколько лет назад. Вылазка была до Теннии. Это почти такая же страна, как Семь королевств, только меньше и холоднее. Нас обнаружили почти сразу, и нам пришлось отступать в горы — нас тогда осталось семеро, и он предложил это сделать. — Камнепад? — уточнил Джорах. — Нет, сир. Лавину. Мы лишь запустили ее и не представляли ее мощь. Лавина разрушила все на несколько миль вперед, а тенны гнались за нами едва ли не до Стены. Мы все пошли разными путями, и мне пришлось тогда зимовать в медвежьей туше. — Ты хочешь сказать, что камнепад устроили эти тенны? — Нет. В прошлый раз ее придумал Манс. Перебежчик. Манс Полудикий, Манс-Налетчик. Отец даже писал о нем Джораху. Вперед вышел мелкий тощий мужичок. — Манс может быть трижды предателем, но он бы не связался с Плакальщиком. — Значит, есть там кто-то головастый, — подытожил Эббен. Ночевать они остались прямо там, среди камней, сбиваясь тройками под плащами и перешептываясь. Утром они продолжили путь на запад через перевал. Едва поднявшись они увидели это На каких-то кольях были головы, на других — глаза, которых не хватало головам; тела, как и в прошлый раз, сложили в кучу и подожгли, но огонь не занялся. Нескольких его людей стошнило, сам Джорах лишь сжал в гневе кулаки. Он вырвет Плакальщику горло, отрубил ноги и оставит в куче мертвецов одичалых. — Не стоит этого делать, — сказал кто-то рядом с ним. — Делать что?! — рыкнул Джорах, — Это были пленные! Женщины. Дети. Рядом с ним стоял Куорен. — Копить гнев. Это то, что Плакальщик умеет делать — вывести людей из себя, заставить гнаться за ним по горам, вновь развернуться и снова атаковать, пока мы будем натягивать штаны. Когда-то так делали разбойники в Королевском лесу. Но они дети в сравнении с этим выблядком. Вы за полшага от того, чтобы взять лошадь и погнаться за ним в одиночку. Этого у вас тоже не выйдет — Плакальщик поведет людей там, где лошадям не пройти. Я прошу вас поверить мне, сир Джорах. Ваших людей больше, чем моих, но мне нужен единый кулак, а не нарубленные пальцы. Джорах мрачно усмехнулся, как, наверное, все, кто слышал эту шутку. — Если вы поможете мне спасти Лиру — я в вашем распоряжении. Они долго говорили — Мормонт даже не сумел понять, когда он успокоился, и что Полурукий спрашивал больше, чем отвечал. На карте план Куорена смотрелся еще лучше. Один отряд разведчиков останется с ними, другой пойдет по горам за теми, кто сбросил на их головы камни. Сама группа пойдет вдоль Клыков Мороза на северо-запад, чтобы перехватить силы Плакальщика рядом с Лестницей Гигантов, где берет начало один из притоков Молочной. Куорен позвал Каменного Змея — так звали того коротышку, который говорил, что Манс-Налетчик Плакальщику не друг. — Я хочу... — начал было Куорен. — Чтобы я залез на ту скалу. — Чтобы ты и еще девять человек сделали это, потом догнали одичалых, что были там, и незаметно вышли к Лестнице Гигантов с востока. Отбери десять человек. Воинов, а не стюардов — вас там встретят наверняка столько же одичалых. Если с ними будут пленники, как освободишь, разожги три костра. Уже через тридцать вдохов Каменный Змей привел к ним девять человек. Вот же... Конечно, среди них оказался Джон Сноу — не просто же так он залезал на острове на корабельные сосны, да так, что Мейдж пугалась. Но запретить мальчику никто не мог — он был равен со всеми, и это бы точно создало бы конфликт — Джорах помнил, из-за какой ерунды люди в Ланниспорте могли порезать друг друга, и это благородные, а здесь половина бывшие преступники. Стоило сказать Змею, чтобы тот не трогал Джона. Джорах смотрел, как один за другим они лезли за Каменным Змеем, и только когда полез Джон, Джорах понял, что мальчику просто не хватит длины рук. — Он всегда такой отважный? — спросил Куорен, наблюдая, как Джон Сноу прыгает чтобы дотянуться до вросшего в камень дерева, и качается на нем, чтобы запрыгнуть повыше. — Нет, — ответил Джорах, — обычно все хуже. Куорен хмыкнул. Джорах же даже почувствовал небольшую гордость. — Он участвовал в общей схватке несколько месяцев назад. — Десятилетний мальчик? Это даже безумнее и доблестнее, чем то, что сделал в свое время Барристан Смелый. Он не пострадал? — Он стал вторым после Цареубийцы. Нам стоит начать двигаться. Джорах решил не брать лошади из уцелевших — лошадей и так не хватало, а наездником он был не самым хорошим. Та лошадь, на которой он выиграл турнир два года назад, была любимицей его мертвой жены; сначала Джорах собирался продать ее, но она умерла после турнира в Ланниспорте, в день перед его свадьбой с Линессой. Проклятье, как же он скучал по ней. Но он помнил свой долг — спасти родную кровь, Лиру. Он держал ее на руках сразу после родов Мейдж — над ней тогда метались лекарки — роды оказались тяжелыми. Спусти несколько дней с того момента у его жены случился выкидыш. Любимчиков заводить нельзя, но к Лире и Дейси он был привязан сильнее, чем к другим — у все остальных были отцы, чтобы заботиться о них. И Линесса, она тоже лучше всех дочерей Мейдж относилась к Лире — что означало, что Джорах мог оставить их наедине и не бояться, вернувшись, найти труп жены. Он оставил жену править островом — она была пятым ребенком в семье, вряд ли она способна править южным домом и точно не справится с северным. Джорах был просто зол тогда и сорвал гнев ка каждом, кто попался под руку. Джону, Линессе, Алисанне. Джону, пожалуй, пришлось хуже других. Джорах обещал себе, что подобное не повторится, но он обещал это не в первый раз. Он старался, действительно старался, но попробовали бы они вырасти, когда твою мать убили у тебя на глазах, а твоя тетя растет с еще более дурным характером. Она с пятилетнего возраста била Джороха в пах при каждой возможности, вплоть до его женитьбы. Он никогда не отвечал ей. И он хорошо справлялся, направляя гнев не на семью. Почти всегда справлялся. Он бросил последний взгляд на скалу, по которой уже все забрались. Нетрудно было понять, кто кого чаще спасал, когда речь о Джоне Сноу и его семье. Он два или три раза спас Дейси во время войны с Пайком. Джорах спас его в Браавосе, правда, учитывая, что Джорах заставил его возвращать те деньги, можно сказать, Джон спас себя сам. В любом случае, Джон всегда делал только хорошее для его семьи. Лира учила его драться с оружием, Дейси и Алисанна учили бороться и драться на кулаках, он немного учил их счету. Джорах... Джорах не дал Джону почти ничего. Это следовало бы исправить. Быть может, брак? Лира будет счастлива. Или Дейси. Обе они души не чаяли в Джоне Сноу, но до этого можно еще подождать — а вот что мог дать Джорах сейчас, вернувшись на остров? Оружие. Новые доспехи — из нынешних Джон почти вырос. И на все это нужны были деньги. Которые постоянно заканчивались.* * *
Эртур искоса взглянул на сира Джораха. Тот шел рядом с Дейси, припадая на левую ногу — его ранили одичалые. Сам Эртур впервые потерялся в бою. Его спасла лишь привычка, наработанная десятилетиями сражений. И он видел Джона Сноу в бою. Либо Джорах Мормонт — великий учитель, либо мальчик родился сразу с мечом. Эртур знал, каково это. И он чувствовал гордость, хотя никак не был причастен к умениям мальчика. Он до сих пор прокручивал в голове все движения Джона Сноу. Местами его стиль походил на Неда Старка — ярость и природная скорость, местами на стиль самого Эртура — плавные и быстрые удары, текучая защита, иногда он видел жесткие блоки и силовой выход из клинча — как у Рейгара. Он видел и движения водных плясунов, как у Цареубийцы. Это был бой. Насмерть. И этот мальчишка использовал его как тренировку. Он убил двух одичалых — и это только те, кого Эртур видел. Впервые увидев мальчика, он подумал, что это молодой Нед Старк — Джон один-в-один походил на Старка, какого Эртур помнил по своему недолгому пребыванию в Орлином Гнезде. Потом он решил, что это Робб, а в Винтефелле Кейтлин Талли его обманывала — но тогда это должен был быть слишком массовый обман. Джон ее сын. Несмотря на, наверное, абсолютную честность, Нед Старк был хитер — потому что это послание могло быть направлено Бенджену Старку, который тогда должен был быть в Сумеречной башне, ведь именно ей и нужно было подкрепление. На послании было написано "Первому разведчику". Старк был хитрецом. Как и Рейгар в свое время, лишь один Эртур знал план принца, тот, что был до встречи с Лианной Старк. Это не было любовью, только не со стороны Рейгара. Шестнадцатилетняя девушка восхищалась Рейгаром и не слишком жаловала своего жениха. Рейгар был помешан на пророчестве — сперва он считал, что оно о нем, потом — о его детях. Песнь Льда и Пламени. Разве могло быть что-либо иное, чем сын Старка и Таргариена? Могло. Сыном Старка и Дейна, к примеру. Ведь слова дома Дейнов сами за себя говорили. Эртур был Рейгару как брат, и он соблюдал обеты, которые до́лжно соблюдать рыцарю и Королевскому гвардейцу. Даже когда он влюбился в Лианну. Кроме той ночи, когда Рейгар уезжал на войну. Лианна тогда плакала на его плече, покрывала его лицо поцелуями и молила сказать, были ли слухи о ее отце и брате правдой. И Эртур ответил. Боги, как она выла. Она металась, кричала, рвала на себе волосы и царапала собственное лицо. А потом он совершил худшую из измен. Он лишь поцеловал ее, и все, но за один такой поцелуй его следовала оскопить. Этот мальчик мог быть Сноу, или Сентом, или Уотерсом, или Старком. Эртуру хотелось верить... Он даже не знал, во что ему больше хотелось верить. Что мальчик — король? Что Джон — его племянник? Или Сноу — истинный Хранитель Севера? Но этот мальчик уже стал для него важен. Эртур пытался говорить с ним, учить его. Он — принц, что был обещан, такое все равно возможно. Ведь Веларионы тоже были валирийской кровью, потому, кто бы ни породил его, он мог быть льдом и пламенем. Эртур пытался аккуратно научить его верховодить, не принеся при этом ущерба их рейду. Джон Сноу быстро учился и быстро понял, что его учат. У Эртура мурашки пробежали, когда мальчик заговорил с ним после засады. — Учите меня сражаться, сир, вести людей предстоит моим братьям, — проговорил он твердо и коротко. И он был одним из тех, кто поведет людей на бой. Это было очевидно. Но Куорен исполнил желание мальчика и учил его драться левой рукой — и у Джона получалось. Его перемещения напоминали Неда Старка. Лишь оказавшись на Севере, Эртур понял, почему он так странно ставил ногу и поднимал выше необходимого. Это было незаметно для большинства воинов, но нее для Эртура. Он ставил ногу так, чтобы не упасть, наступив на лед, а ногу поднимал, чтобы не приходилось проносить ее сквозь снег. "Зима близко, — прозвучал в голове голос мейстера Эймона, — Мы каждый раз слышали не то". Эртур учил его. Показывал новые стойки, объяснял свой стиль, наполовину браавосийский — из-за небольшого роста, на вторую — вестеросский, из-за тяжелого меча. Конечно, из двадцати учебных поединков Джон Сноу проиграл двадцать, но ему всего десять лет, так что продержаться дольше трех вдохов — уже достижение. Пока мальчик лез на скалу, Эртур задумчиво на него смотрел, смотрел и гадал, чей он сын. Он бывал безразличен и себе на уме, каким часто бывал Рейгар, но выглядел копией Неда Старка и, очевидно, считал его своим отцом. Еще месяц назад Эртур сказал бы, что Нед Старк — бесталанный обманщик, но сейчас все переменилось. Джон Сноу дрался. Да, со стороны это казалось поединком, но на деле это было простой дракой. Для Куорена этот стиль был отвратителен. Сноу бил его мечом, как дубиной, молотил что было сил, даже не всегда заботясь о том чтобы удар был не плашмя. Он не делал серии больше шести ударов, а когда заканчивал — отскакивал. Глупое занятие. Это не его стиль, для этого надо быть... Куорен слегка качнулся и избежал меча, прошедшего в дюйме от его лица. Вдруг его колено пронзило болью, и оно подогнулось — это Джон Сноу пнул его. Эртур сделал свое следующее движение чуть сильнее, и меч вылетел из рук мальчика. Он был хорош. Но до идеала было далеко. Куорен поправил хватку мальчика, и следующая стычка была уже в другом стиле. Он стал вторым после Цареубийцы. Это было похоже на игру в кайвассу. Только Джон Сноу пока не мог выиграть. Выходило, что он фехтует едва ли не лучше рыцаря, которому служил оруженосцем. — Я хочу вступить с Дозор, — вдруг сказал он после очередной стычки, — здесь для меня есть место, разве нет? Я хороший всадник и неплохой боец. Эртур не мог поверить, что говорил это: — А что не так с твоей семьей, что ты хочешь их оставить? — Это не с ними, — хмуро ответил Джон, — это со мной. И Эртур догадывался, что.* * *
У Джона был список, чего он боялся Воронов — когда они каркали, ему почему-то казалось, как в него летит топор. Топоров — от этого страха он почти избавился. Потом шли люди. Всего двое. Джейме Ланнистер и Кейтлин Старк. Плакальщика в списке не было, ведь Джон его не боялся. Джон его ненавидел. Раньше он думал, что ненавидит Теона Грейджоя, ведь тот оскорблял его мать — как Джон мог его не ненавидеть? Сейчас это казалось такой мелочью. Рядом с Плакальщиком все было мелочью. Одна из тех голов, что они нашли, была детской Девчушка была не старше Арьи. Несколько женских, с окровавленными длинными окровавленными волосами и пустыми глазницами. Куча трупов воняла дерьмом, смертью и гарью, из-под нее расползлась в стороны лужа крови. Кто-то блевал от одного вида или запаха. Джон положил руку на меч и сжал рукоять, чтобы не заплакать. Лира была сейчас во власти того выродка, который все это сотворил. Каменный Змей уже собирал людей, верхолазов, которые будут гнаться за теми, кто сбросил им на голову камни. И Джон точно знал, что лазать умеет. Единственное, что Змей сказал ему сделать — снять перчатки. Левая рука была мозолистой от меча, молота и верхолазания, а правая все так же покрыта шрамами, но сейчас они казались более гладкими, а боли теперь не было вообще. Красными шрамы были лишь там, где, должно быть, рука касалась углей. Каменный Змей бросил взгляд на мозоли. — Пойдет. Так Джон оказался на скале ярдов сорок высотой. А может, и больше, пес его знает. Каменный Змей был низким, но даже он был выше Джона — и все, включая Джона, об этом забыли. Там, где Каменный Змей пролетал, там, где обычные мужчины пробирались, Джону приходилось прыгать. К счастью, это был не первый раз. Начав лезть последним, он долез четвертым. Вид сверху открывался чудесный, но ветер стоял дикий; будь ветер не северным, а восточным или западным, кусочки Джона сейчас собирали бы у подножья. Едва все залезли, как тут же укрылись от ветра в пещерке. Каменный Змей оглядывался, словно знал это место. — Я понял, где мы. И я понял, где они. Это было несложно. Должно быть, Каменный Змей лучше знал карту, и одичалые развели костер... Но они шли не в сторону костра, а сильно правее. Джон озвучил вопрос. — Этот костры — отвлечение, — не поворачиваясь, бросил Куорен. — Там, где он им не спуститься, они идут вперед, к Лестнице Гигантов. Затем они свернули с плато к скалам и спуску в долину. Солнце было высоко, и чудесные черно-красные цветы, похожие по форме на розы, отражали солнечный свет. Будто лепестки были из шелка и бархата. Джон сорвал несколько десятков и на следующей остановке начал плести венок из них и подснежников. — Они все равно завянут, как возвращаться будем. — Не завянут, — уверенно откликнулся Джон, — это зимние цветы. Через несколько часов он увидел далеко впереди движение. — Нападем неожиданно? — Джон подошел к Каменному Змею. — Неожиданно не получится. Они заметили нас несколько часов назад, пока мы шли через ту долину. Они идут нам навстречу. Едва они подошли достаточно близко, Далбридж выпустил стрелу, и один из одичалых упал. Джон увидел, как там тоже натянули луки. И побежал вперед, вынимая из-за спины меч. К самому левому, с луком. Одна из стрел летела в него, Джон прыгнул вперед в сторону, от следующей стрелы он просто уклонился, последнюю отбил мечом и тут же ударил выросшего перед ним дикаря снизу вверх наискось, меч раздробил тому челюсть и застрял в черепе. Джон отпустил меч, уходя влево так, чтобы труп закрыл его движение, стрела снова чуть его не достала, вонзившись в стальной наплечник. Джон запрыгнул на лучника, вогнал ему кинжал в спину и оттолкнулся от падающего тела, чтобы подхватить валяющийся на земле меч. Он огляделся. У всех одичалых были противники, кроме одного, со светлыми волосами. Джон сделал шаг, взмахивая мечом. Лук, из которого одичалый целился, оказался разрублен, а стрела безвольно выпала, ударившись стальным наконечником о камень. Джон услышал девчоночий вскрик. Бой закончился, а она стояла, пялясь на развалившийся на две половинки лук. — Сдаешься? — спросил Джон охрипшим голосом. — Да, — девчонка протянула Джону кинжал. Каменный Змей подошел к Джону. — Она нас задержит. — Нет, — возразил Джон голосом, которым говорил у первого жертвенника Плакальщика, — она нас проведет.