Власть

Спящий Росио выглядел совершенно очаровательно, и все же оставаться до утра было невозможно. Во-первых, слухи об их близости не то чтобы полезны, учитывая все обстоятельства. Во-вторых, у Лионеля осталось одно незаконченное дело. Пора было разобраться, что же представляла из себя навязчивая тень. Некой подлой частью своей натуры Лионель мечтал оставить Росио под арестом. Однако поступить так значило все испортить. Да и слишком жестоким стало бы подобное наказание: Росио шло быть свободным. Или по крайней мере чувствовать себя таковым. На прощание Лионель поцеловал кончики его волос, совсем как в давней, полузабытой жизни. Росио улыбнулся во сне. Кабинет, в котором Лионель предпочитал работать, был обставлен в темных тонах и не отличался роскошью, чем и был ценен. За окном все еще царила ночь, однако до рассвета оставалось не так много, и следовало поторопиться. Завтрашний день обещал быть бурным и насыщенным. Лионель плеснул в бокал вина, сделал глоток и достал из ящика нож для бумаги, достаточно острый. Резать по-настоящему глубоко, впрочем, вряд ли потребуется. Подойдя к окну, Лионель распахнул портьеру и пристально вгляделся в ночную тьму. Ничего особенного в ней не было — угловатые силуэты деревьев, бледные звезды на небе, узкий серп луны. Однако Лионель продолжил наблюдать. Его терпение было довольно скоро — и пугающе — вознаграждено. Крик сдержать вышло, а вот слишком громкий вдох — нет. Судя по всему, Окделла не просто застрелили — он упал с большой высоты. Лионелю доводилось видеть трупы тех, кому не посчастливилось разбиться, и картина была такая же, не самая приглядная и достаточно кровавая. Лицо пострадало меньше всего — по крайней мере, оно осталось узнаваемым, хоть и бледным до серости, бледнее, чем даже выцветшие до белизны глаза. Окделл был за окном — висел в воздухе, как сломанная марионетка на ниточках. — Герцог Окделл, — Лионель тонко улыбнулся. — Не могу сказать, что счастлив вас видеть, но раз уж вы здесь… Не соблаговолите ли ответить на несколько вопросов? Надежды на беседу было мало: если верить прочитанному — а придется, потому как собственного опыта не имелось, — с застрявшими между мирами не поговорить. По сути своей они являлись тенями, блеклыми отблесками когда-то живших людей. Окделл, впрочем, всегда отличался оригинальностью поведения. — Я отвечу, — прошелестело в мыслях. Лионель поморщился. Чужое присутствие в голове раздражало, но иного способа получить желаемые ответы, очевидно, не было. — Почему вы не явились на зов герцога Алвы? — Лионель начал с главного. — Причина в незавершенном ритуале? — Нет, — голос у Окделла был тихий, словно на его грудь давили камни. Кто знает, может, так и случилось в действительности. — Дело не в ритуале. Я пришел бы просто так, ему… Ему достаточно позвать. Мне не нужна его душа. Мне даже кровь не нужна. Признание неприятно обожгло. Некстати вспомнились его влюбленные взгляды на Росио, и сомнения в необходимости этой мистерии ожили вновь. И все же менять свои решения Лионель не любил. — Тогда в чем же дело, герцог Окделл? — Одной его воли недостаточно, а вы… Вы не хотите, чтобы я вернулся. Не позволяете эру Рокэ даже видеть меня. «Эр Рокэ», ну надо же. Понимая, что его ревность беспочвенна, Лионель все равно чувствовал пылающий, гневный огонь в груди. Однако куда важнее было то, что разделенная с Росио кровь сделала их в некотором роде братьями. Больше, чем братьями. За такую милость Росио определенно заслужил ответный дар. Пусть возится с мальчишкой, пусть искупает свои выдуманные грехи. Пусть считает, будто победил. Вот только воля Росио больше не стоит превыше любой другой, он сам, добровольно, разделил свою власть, и с этим ему придется считаться. Если Окделл станет путаться под ногами и мешать, Лионель не будет молча терпеть. А пока… Как там было у Веннена? «Чего не сделаешь ради любви».(2) Лионель улыбнулся и мазнул ножом по запястью. Пусть Окделл и сказал, что кровь не нужна, однако с ней надежнее. — Добро пожаловать, герцог Окделл. Для вашего же блага прошу вести себя разумно.