Как бы тщательно не маскировал свою жалкую уродливую душонку,
у каждого атеиста где-то в сердце зашита иконка.
Поздний вечер. Дождь стучит по крышам домов. Ледяные капли стекают по трубам. Погода не из приятных. Холодно, склизко и мерзко. Дожди — отвратительная часть осени. Они мешают курить. А так как Фэн Синь делал это в последний месяц слишком часто, это порядком раздражало. Нервный. Раздражительный. Никакой дым не может избавить от внутренних противоречий. Но это единственное, что хоть как-то помогало временно отвлечься. Хотя и ненадолго. Когда сигарета кончалась, настроение становилось ещё более паршивым, нежели было до этого. В последнее время его часто преследуют навязчивые мысли. До жути идиотские и глупые. Он умнее, он не поддастся на искушение. И, всё таки, спокойно жить так, как жил раньше, он не может. Да и вообще жил ли раньше он? Всё было серым, скучным, однообразным, давно вошедшим в привычку. Он просто следовал правилам, жил рутинными обязательствами, и его всё устраивало. Сейчас же всё было иначе. Огромное количество красок, недоговорок, вранья, скрытностей. Жизнь стала необычайно яркой. Но правильной ли? Дарить соседу по комнате любимый шарф, а потом получать его обратно у себя на подушке в аккуратно свёрнутом виде. Обмениться недвусмысленными взглядами. Курить вместе, а потом засирать друг друга, опять что-то не поделив. Но ведь это неправильно. У него есть девушка, есть определённые перед ней обязательства, хотя как таковых чувств и нет. Отношения с ней вошли в привычку, чувства давно остыли, осталась лишь дружба. Хоть он и каждый раз заставлял себя с ней прогуливаться, дарить подарки, говорить нежности, в глубине души он прекрасно понимал: он её не любит. Но крепкими руками хотелось объять необъятное, сделать лучше для всех, но получалось как всегда. Отвратительно. И ему отвратительней больше всех от осознания, что он обманывает сразу нескольких близких людей. Пора бы уже поставить все точки над "i". Врать становится невыносимо, притворяться — подавно. Он — отвратительный человек, раз уж позволил себе подобное поведение. Он должен был принять решение раньше, чтобы сейчас не было так больно. Он должен был перестать откладывать разговор в долгий ящик, но... Прошлое не вернуть, будущее не угадать — остаётся всего навсего жить настоящим. Самой простой, но верный вариант к счастливой жизни. Фэн Синь давно остыл к девушке ещё до появления в его жизни сквернословного соседа по комнате. Но именно благодаря Му Цину он осознал: больше обманывать девушку невозможно, пора прекратить идеально выученный сценарий. Пора жить своей жизнью. А дальше, будь, что будет. Не помешало бы поговорить с Се Лянем. Он — его лучший друг. Он должен понять, что находится на душе. Он сможет дать совет. Хотя, если быть честным, Фэн Синь уже принял для себя решение. Разговор был необходим, чтобы удостовериться в его правильности, да и просто исповедаться. Разговаривать об этом напрямую с Му Цином... Нет, это слишком больно. Больно с его тяжёлого взгляда, с дрожащих рук. Больно что-то ему говорить, больно задевать и без того раненное сердце. Только слепой не заметит, как страдает в последнее время Му Цин. Октябрь — месяц любви и счастья. Тогда почему, взглянув на Му Цина, становится тяжело дышать и слёзы едва ли не ручьями начинают стекать с его щёк. Глаза постоянно на мокром месте, хотя внешне полное безразличие. Холод. Независимость. Маска так плотно вжилась в его кожу, что стало трудно отличить фальш от правды. Хотя Фэн Синь всегда видел его напуганные глаза, которые закатывались по самые орбиты... Всегда видел, но ничего не предпринимал. Он занят, у него девушка. А чем больше они с Му Цином контактировали, тем тяжелее становилось противостоять сладостям сердца. Обнять, прижать к себе, высказать то, что накипело и скрыть от всех проблем мира. Да только на словах это было сделать невозможно для него. Поэтому и было столь больно. Он старался ни с кем не обсуждать свои отношения, тем более с Му Цином. Какими растерянными были его глаза, когда поднимался вопрос о девушке. Как он смотрел в потолок, сдерживая поток слёз. Информация, о которой было несложно догадаться, но на которую никогда не будет словесных доказательств. Му Цин никогда не скажет о том, что думает. Скорее поиздевается, высмеет и уйдёт. И понимай его, как хочешь. Умный, всё таки. Программист. Собственное сердце запрограммировал. Да только некоторые данные, он забыл учесть. Когда человек обманывает сам себя, он непроизвольно касается чего-то, чтобы скрыть внутреннее волнение, ошибки данных. Больно.***
В комнате Се Лянь пытается справиться с бесконечной горой домашнего задания, да только время клонится к ночи, глаза закрываются, а сил учиться не остаётся никаких. Тем не менее, он через себя пытается что-то да сделать. Фэн Синь впервые для себя удерживает дверь, чтобы не было слышно хлопка. Он вернулся поздно, казалось бы, все уже спали. Да только Се Лянь парился с уроками, а Му Цина и вовсе не было в комнате. Должно быть, куда-то вышел. Хотя на душе от осознания этого неспокойно. — Ты уже вернулся? — сонным голосом спрашивает его Се Лянь. — Му Цин не с тобой? По спине пробегают мурашки, плохое предчувствие подтверждается. — Нет. Я думал он с тобой, — а зрачки бегают по комнате. Тревожно. — Может, ему позвонить? — предлагает Се Лянь. — Позвони, — а на душе до сих пор страшно. Несколько долгих гудков. Ожидание растягивается и превращается в вечность. Затем ответ: — Я скоро приду. А затем вызов сбрасывается. Может быть, просто курить ходил? А, может, нашёл себе нового друга. Да хотя Му Цин и новые друзья? Он старого знакомого Пэй Мина то еле как выносит. От Ши Цинсюаня шарахается за версту. А с ним самим обращается с помощью сарказма и подколов. А, может быть, что-то случилось... Отставить плохие мысли. Нужно размышлять позитивно. А лучше дождаться его и спросить лично. Хотя чёрт, как же это будет тяжело. — Се Лянь, я буду в твоих глазах отвратительным, если скажу, что я уже больше полугода обманываю человека и на самом деле ничего к нему не чувствую, просто боюсь сделать больно? Хотя больно, в итоге, стало всем вдвойне. Фэн Синь не умеет начинать издалека. Прямолинейность была у него в крови. Сочинять огромные баллады и аккуратно подводить к истине уж точно не его. Проще сказать обо всём прямо. Ровно так, как лежало на душе. — Нет, — откладывает в сторону конспекты Се Лянь. — Ты же это признаёшь. Прошлое не исправить, как бы ты ни старался. Нужно двигаться дальше и во всём признаться девушке. Чем дольше ты её будешь продолжать обманывать, тем больнее ей будешь делать. Отпусти старые чувства. И, может быть, в твою жизнь ворвётся что-то гораздо лучше прежнего. Глаза падают в пол. Се Лянь выражается красиво, но попадает всегда в яблочко. Он редко ошибается, пускай слов использует много. И в этот раз он был прав. — Спасибо. Я думаю, ты прав, — спокойно и размеренно, тупля в глазами в пол, произносится Фэн Синем. Мысли не покидают его, но душе становится легче от осознания того, что его действия, пускай и не самые хорошие, находят поддержку. Се Лянь хороший друг, наверное, самый лучший. Затем заходит Му Цин. Громко хлопает дверью. Не объясняясь и даже не раздеваясь, падает на кровать и прямо в верхней одежде засыпает. Ещё не отошедшие от эффектного появления Фэн Синь и Се Лянь помогают соседу раздеться, но, когда снимают куртку, обнаруживают на запястьях свежие шрамы, с которых до сих пор стекали мелкие капли крови.Я хотел бы родиться мёртвым,
пусть бы мой крик не был услышан.
В мире людей с одинаковым ростом
всё надо принимать как данность свыше.