Не судьба

      В любой непонятной или неловкой ситуации Руджи поступала так. Сваливала в закат и напивалась.       Идеальное решение проблем — напиться, забыться и надеяться, что они, эти самые проблемы, сами как-то решатся. Так что Руджи, сделав вид, что поплывет вместе с братом и… родственной душой на Моби Дик под очи Эдварда Ньюгейта, потерялась где-то по дороге до их корабля на Архипелаге Сабаоди, взяв с собой по минимуму. Себя, вив-карты, Чёкаво и ром, зайцем проскочив на какой-то корабль до Ватер 7 и приложившись к бутылке, счастливо и незаметно для несчастных торговцев проплыла безбилетником до города воды.       И спала бы она счастливо в куче строительного мусора на острове-свалке, да только, увы, не дали.       Пурум-пурум-пурум…       Руджи открыла глаза и уставилась на звонящую лупоглазую ден-ден-муши Чёкаво, что терпеливо сидела у нее над головой на какой-то арматуре, прилипнув к куску металла раковиной вниз.       — Что ни день, так мучения… — простонала она и, протянув руку, едва не оторвав улитку целиком, ответила, зевая. — Да-а-а?       — Руджи, блядь! Снова бухаешь?! Где ты, черт тебя дери?!       — Ну деда-а-а…       — Портгас Д. Руджи! Где ты? Отвечай сейчас же!       — Подожди хотя бы минутку, дай осмотреться! — Руджи сонно потирает лицо и приподнимается со своей неровной лежанки. — О, я на свалке! Но не могу сказать точно на какой…       — К черту свалку! Скажи мне, почему все информаторы, союзники, да и вообще все, кто связан с Пиратами Белоуса, объявили тебя в розыск?! Что ты натворила?! Руджи!       — Ничего, — Руджи недоуменно смотрит в небо.       — Точно? Тогда зачем они тебя ищут?       — Не знаю.       — Руджи!       — Да не знаю я, зачем они меня ищут, ведь я абсолютно точно не собираюсь находиться! Эйсу я информацию передала, мальчик взрослый, пусть сам разбирается, привет от тебя тоже, с соулмейтом встретилась, даже Дьявольский Фрукт подарила, но ничего никому не обещала!       Гарп тяжело вздохнул. А потом осознал сказанное и тут же нахмурился.       — Соулмейт?       — Четвертый комдив, — тут же сдала несчастного Гарпу Руджи.       — Со смешной прической который?       — Да-а-а, — зевок сдержать не получилось.       — Сойдет.       Звонко клацнув зубами от неожиданности, Руджи скосила глаза на улитку, решив, что ей померещилось и вообще она еще в пьяном угаре.       — Сойдет?..       В смысле «сойдет»?! Дед, ты че, дубу дал?!       — Я хочу правнуков…       — Обойдешься! — рявкнула Руджи, глядя прямо на висящую над ней широкую лыбу, которую Чёкаво транслировала с той стороны.       Гарп заржал.       — Ладно, замяли. К слову — да, и правда ничего криминального ты не сделала. Пока что. Хотя аукцион взрывать не стоило.       — Это не я — это Рейли-сан!       Монки Д. Гарп оглушительно захохотал еще громче прежнего. И Руджи терпеливо слушала его ржач аж несколько минут.       — Так, внучка, потеряйся где-нибудь на время, как ты это любишь, — все еще посмеиваясь, проговорил дедушка. — С сынком Белоусовским потом решим, что делать.       — Это будет проблемно, — задумчиво вздыхает Руджи, смотря в голубое далекое небо. — Моя родственная душа знает, где я, как и я знаю, где он.       — Я бы тебя пожалел, но мне тебя не жалко, — хмыкнул Монки Д. Гарп, абсолютно искренне радуясь тому, что внучка вляпалась.       — Я тоже тебя люблю, дедушка, — проговорила Рудж уже отключившемуся герою Морского Дозора.       Чёкаво смотрела на Руджи, а Руджи смотрела на Чёкаво в ответ.       Итак. Им нужна лодка, ящик рома и новый Лог Пос, так как старый только что жалобно прохрустел под ее неосторожной пяткой.

***

      Что мог сказать Татч в свое оправдание?       Ни-че-го.       Потому что по жизни у него с везением и невезением складывались очень странные отношения.       Ему повезло иметь соулмейта. Просто однажды проснувшись утром, в возрасте шестнадцати лет он понял, что у него есть соул-пара и все, что ему нужно, это просто… петь.       Вот только ответа он от нее не дождался. Ладно, всякое в жизни бывает, может, она немая, может, у нее обет молчания, может, она по какой-то причине его не слышит, может…       Сколько разных «может» прозвучало от его друзей — не перечислить просто, про количество повторяющихся утешений и вспоминать сложно.       Татч был везунчиком — у него был соулмейт.       Татч был неудачником, так как его соулмейт молчал.       Но он был упорным, и он продолжал петь. Напевать утром, напевать вечером, когда готовит, когда что-то делает. Даже когда курил, мурлыкал мотивчик Саке Бинкса. А уж на пьянках горланил громче всех. Наверное, это было слегка жалким действием, но он хотя бы мог петь, не то что его родственная душа, которая по какой-то причине не могла, хотя слышала его. Он точно знал, что она его слышала.       А потом в двадцать три года он проснулся от того, что в голове у него крутился торжественно и величественно гимн Морского Дозора.       В тот день Марко сочувствующе хлопнул его по спине и ничего не сказал. Все и так было ясно.       А ведь голос красивый, женский. Татч готов в него влюбиться. В конце концов, он всегда был чертовым романтиком, казановой и вообще падким на женщин.       Упрямым остолопом, вот кем он был. Так что петь он продолжал все равно и всем бедам назло.       Когда ему было двадцать семь, она спела ему похоронную песню моряков, явно находясь в алкогольном опьянении, и его призыв о встрече, как всегда, проигнорировала. Она вообще оказалась тем еще игнорщиком.       Ну а он не нежная фиалка и хранить верность никому не обязан и вообще!       В свои тридцать четыре года Татч был серьезно обеспокоен тем фактом, что его соулмейт периодически начала напевать явно в состоянии полного нестояния, все еще продолжая его игнорировать.       — Йо-хо-хо, и бутылка рому! Напьюсь сегодня я до гроба! И будет мне чертовски хорошо падать камнем на бутылочное дно!       — Отлично, — простонал Татч. — Мой соулмейт — алкоголичка. Просто блеск.       Харута бессовестно над ним ржал, хотя было видно, что все ему сочувствуют и переживают за него.       Татч был счастливчиком, у которого была родственная душа.       Татч был неудачником, у которого родственная душа страдала от алкогольной зависимости, служила в Морском Дозоре и, кажется, имела какую-то глубокую душевную травму.       Он честно в глубине души желал ей помочь, но, видимо, его соулмейт справлялась со всем сама с помощью бутылки, принципиально не отвечая ему.       А потом его родственная душа сама пришла к нему.       Он сразу заподозрил неладное, когда в голове раздалось:       — Саке Бинкса! Саке Бинкса! Саке Бинкса я возьму! — весело пропела у него в голове женщина. — И по миру проне-е-есу!       Твою ж мать, это ж что такое произошло, что она начала пиратскую песню петь?       А как же Морской Дозор?       — Морской Дозор хранит границы берегов? И Справедливость мы несем, таков закон? — пропел он осторожно под понимающим взглядом Эйса, с которым его отправили на Сабаоди на всякий случай.       — Снова она? — сочувствующе спросил младший товарищ.       — Да. Поет «Саке Бинкса».       — Это плохо?       — Судя по тому, что она не совсем трезвая и является морским дозорным…       Пусть мы рабы, но мы в душе свободны,       И как бы ни гремели цепи на руках,       А страх ни сковывал тела, что измождены,       Не будем мы душой вам покорены,       И ждать нас будет море в наших снах.       Твою ж… и как это трактовать? Она вырвалась из рабства? Освободила рабов? Уволилась с нелюбимой работы? Вот что у нее на уме?       — Татч?       — Она поет рабскую песню о свободе.       — Она рабыня? — нахмурился Эйс.       — Если б я знал…       Он задавался вопросом, что за человек и кто она такая, уже восемнадцать лет, но так и не смог понять…       А потом все понял. Моментально. С первого, мать его, взгляда, вот только это была не любовь, а просто… немые ругательства.       — Вопрос на миллион! Что делать, если в силу привычки ты динамишь своего соулмейта уже восемнадцать лет, но от него напрямую зависит твоя чертова удача?       Твою ж мать…       Но это было только началом.       Осознать и переварить все происходящее вышло далеко не сразу, но все же вышло, и вот тут начиналось самое интересное. Потому что Эйс, стоило только ему отойти от встречи с сестрой, напился вусмерть и выдал Татчу столько информации, что тот только кивал и успокаивал подростка.       Бывший вице-адмирал Морского Дозора, что кошмарила моря несколько лет назад, — это его соулмейт, известный как «Ищейка» Руди. Братья, сестра, дедушка, родители. У Эйса развязался язык, и, кажется, ему просто надо было выговориться. Перенервничал, бывает. Татч тоже выпить не дурак, вот только после всего услышанного, узнанного и увиденного, а также очень вовремя организованного «отступления» Портгас Д. Руджи из их компании…       — Логия Тьмы, говоришь? На вкус эти Дьявольские Фрукты то еще…       — Зато прикольно! — обрадовал его младший братишка, будучи абсолютно пьяным и невменяемым.       Безумие «Ди» действительно заразно, так как утром Татч обнаружил, что таки да — он больше не может плавать.       Вот только никому сообщать об этом, кроме Эйса и Отца, он не собирался, а по прибытии на Моби Дик очень долго разговаривал с Белоусом, после чего тот, улыбнувшись… послал его искать Судьбу. Родственную душу, о которой стоило только задуматься, как направление сразу же по наитию определялось. Татч точно знал, в какой стороне искать свою соул-пару, что находиться решительно не желала.       — У меня для тебя задание, сын, — хмыкнул Белоус, отпивая алкоголь. — Я хочу видеть Портгас Д. Руджи в своей команде.       — Зачем?       — Считай, что это мой каприз, — хмыкает Отец. — Ты уж постарайся.       — Она не хочет и…       — Эйс тоже не хотел, — захохотал Белоус. — Но твоя готовка его покорила. «Д» вообще падки на вкусную еду.       — …Ты серьезно?       — А похоже, что я шучу? — Отец растрепал его помпадур своей рукой. — Татчи, можешь считать это хоть отпуском, хоть миссией, но в любом случае используй время с пользой. Освойся со своими новыми силами и… под предлогом поиска соулмейта посети наши территории, по которым тебя скоординирует Марко. Будет чистка. Генеральная уборка нужна не только в доме, но и на территории, на которой он стоит. Понимаешь меня?       — Да, отец.       — Прекрасно, — Белоус хмыкнул. — Понравилась хоть?       — Она алкоголичка.       Эдвард Ньюгейт захохотал.       — Ее отец тоже любил выпить.       — Но не бухать до такой степени, чтобы громить аукционные дома в компании с пиратскими легендами, — хмыкает невесело Татч. Он честно представлял милую, хрупкую девушку с бойким характером, а не проспиртованного черта с мозгами набекрень. Нет, он совсем не разочарован, просто…       Просто он чертов неудачник, да.       — Нет, он просто плыл на Рафтель.       Рафтель… целеустремленность — это, конечно, хорошо. Но цели Портгас Д. Руджи он пока решительно не понимал.       Татч тяжело вздыхает и отправляется по официальной версии отлавливать своего соулмейта, а по неофициальной — ловить крыс.       Ведь крысы всегда были по части Татча, недаром он кок и главный на кухне Моби Дика. На камбузе происходят разные дела. Случаются разговоры и вскрываются тайны, и вот настало время очередной ревизии.