Легенды о королях

Много кто не знал, что на Холме Первого Восстания кроме лесов есть несколько полян, и мифическим образом появившихся здесь ручьев. В принципе, об этом месте и до первого восстания Эрганов ходила дурная слава, а затем, когда здесь были загублены тысячи жизней, многие и вовсе предпочитали обходить его стороной. Многие люди, но не зверье, коего здесь было, хоть отбавляй. Олени, зайцы, порой сюда захаживали волки и медведи, да и птицей это место тоже изобиловало. Одинокий олень приближался к ручью. Гордый, молодой, с высокими рогами – пожалуй, с него с легкостью можно было бы писать картины или же гербы. Приблизившись к журчащему, чистому ручью, олень склонил голову над водой и… Сверкнувшее в свете луны лезвие вонзилось зверю в брюхо, отчего копыта того подкосились, и спустя пару мгновений он завалился в траву. Поднявшись из грязевой кучи, трав и листвы, Йен тут же подскочил к истекавшему кровью зверю и прикончил его еще одним мощным ударом. - Я понимаю, что негоже убивать зверя на водопое, но знал бы ты, как я хочу жрать… Йен утер свое грязное лицо и закинул тушу оленя себе на плечи – зверь был тяжелым, до сих пор истекал кровью, но это не беспокоило Йена. Он и так был настолько грязным, насколько это было возможно. А запах от него стоял такой, что его он сводил с ума. Земля, влажная, гниющая листва и, в конце концов, оленье дерьмо, коим Йен вымазал некоторые части своего тела. А дальше уже дело техники и терпения – в первом Йен был хорош, а вот в терпении… Этого оленя он прождал несколько часов, лежа в холодной грязи и листве, а недавно ради пары зайцев он провел почти полдня в зарослях терновника. Он плелся по оставленным им же отметкам – в темноте их было достаточно трудно разглядеть, но долгое нахождение в ночи позволило его глазам привыкнуть, и при помощи звезд рассматривать зарубки на деревьях. Несколько раз он чуть не завалился на землю от тяжести оленя, а потом и ноги его заплетались в траве или попадали в ямки или норки лесных зверей. Вскоре он уперся в расставленные по кругу толстые ветви – он «дома». Пройдя через заросли, Йен оказался в окруженной специально сваленными по кругу ветвями полянке. Здесь протекал и ручей, и огонек тихо горел, почти полностью затлев. Сбросив с себя тушу оленя, Йен подкинул несколько дров в огонь, присел перед ручьем и начал умываться. Грязь стиралась с большим трудом, холодная вода ручья заставляла Йена вздрагивать, но он, стиснув зубы, продолжал вымывать из себя грязь. Запах, конечно, вода сбивала с большим трудом, но с этим приходилось мириться сейчас. Когда в свете костра его кожа хоть чуть стала напоминать подобие чистой, Йен отлынул от прохладного ручейка, а затем, изрядно, до красноты обтершись своим висящим на дереве пропахшим дымом костра плащом, наконец-то накинул на себя свою длиннополую, так же пропахшую костром рубаху. Поднырнув под связанные из ветвей, листьев и травы занавеси, Йен оказался в темном, ограниченном ветвями и листьями помещении. И внутри было достаточно тепло – все же, большую часть лачуги занимало тело проснувшегося грифона. - Эндор, не шуми, - прошептал Йен, присев на колени. Грифон приподнял крыло, обнажив лежащую на нем Зои… Она выглядела настолько плачевно, насколько можно было это представить. Кривые, кое-как сросшиеся ноги и руки, с трудом зажившие шрамы, затрудненное, хрипящее дыхание – Йен до сих пор не представлял, как она выжила. Она не ходила и передвигалась лишь на плечах юноши. И без того усталого и разбитого случившимся юноши… Йен до сих пор прокручивал в голове последние мгновения битвы, разыгравшейся в Маграо из-за предательства Суаноров и махинаций лорда Рэндэла. То беспринципное сражение, в котором Йен почувствовал себя зверем. Родрик постоянно впадал в такое состояние, пару раз он замечал подобное за Эндором, а теперь и он сам, как ему казалось, мог разрывать людей голыми руками. Убил Адриана, превратив его голову в кровавую кашу, справился с десятками ворвавшихся в тронный зал Маграо бойцов. Не без помощи магии, конечно же, но не зря же он ей обучался. Вид Зои и десятков тел его союзников, с многими из которых он с удовольствием делил вино и еду, окончательно выбили из него «хохмача», заставив по-настоящему озвереть. А затем эта стрела… Не самая значительная и, как оказалось, вошедшая не так глубоко, чтобы убить зверя. Грифон, до этого не знавший такой боли, начал кружиться из стороны в сторону, остервенело удаляясь от места битвы, ища защиты и спокойствия. Да и что бы сделал Йен? Он мог бы оказаться рядом с Родриком на башне, но зачем то остановился, позволив Бэйлу украсть эти драгоценные мгновения. И теперь у Йена не осталось братьев – лишь на ладони застыл недавно заживший разрез, как немое свидетельство о том, что юноша поклялся отомстить… Бэйлу, Хлату Муну, Михаэлю Боле, королю Балерну… И всем тем, кто встанет у него на пути. - Йен… - прохрипела проснувшаяся Зои, дрожащими пальцами взявшись за руку юноши. - Я тут… Добыл нам мяса, сейчас разделаю его, и несколько дней мы сможем нормально есть. - Ты устал… Тебе надо отдохнуть. - Если я буду отдыхать, то мы умрем с голода или замерзнем насмерть… Я… - Заслуживаешь лучшей судьбы, Йен. - Ничего не говори, - строго произнес юноша, - Ты тратишь много сил. Отдыхай, попытайся приглушить боль… Не дожидаясь ответа девушки, Йен покинул лачугу и наконец-то снял с пояса нож, некогда подаренный ему Родриком. Холодная туша оленя была поднята им с трудом – сил у него, действительно, оставалось мало, но он не мог остановиться. Сделав несколько надрезов, он начал потихоньку снимать шкуру зверя, то и дело промывая руки в ручье. По крайней мере, каждый раз, когда он разделывал туши, он начинал замечать за собой то, что ему нравится этот процесс. Не потому, что он вот-вот доберется до мяса или испытывает удовольствие от вида плоти – все из-за того, что сторонние мысли уходили, позволяя сосредоточиться ему на главных размышлениях. А мыслил он в последнее время об одном – чтобы выжить, они должны были покинуть Холм. И Йен боялся. Мало того, что черная сталь Эрганов сейчас прямо так и кричит: «Убей его!». Так еще и самого Йена, возможно, знают во всем Загорье. И зачем он столько раз покидал Черный Отряд и армию брата ради очередной попойки? Но больше он осознавал другое – суровые, снежные Загорские зимы находясь здесь им не пережить. Ни ему, ни ослабшей Зои, ни грифону, которому не поможет даже его шкура. Да и дичь не будет так рваться в те места, где на нее открыли охоту. - Йееен… - едва слышно протянула Зои, заставив юношу отбросить нож в сторону. - Что случилось? – Йен занырнул под своды лачуги, приложив руку к едва различимому в темноте телу девушки. - Нога… Затекла. Ты можешь помочь? Йен окинул взором ее ногу, а затем прикоснулся к примотанной к ней на лоскуты ткани толстой палке. Нога, возможно, уже заросла, но она все равно оставалась опухшей и искривленной – Йен хорошо помнил, как пытался собрать ее воедино, хоть как-нибудь ее выпрямить, придать нормальный вид. Эндор бы точно помог здесь… Но, к сожалению, единственный Эндор, который был рядом с ними – грифон. - Боюсь, я не смогу тебе помочь… - Йен опустил голову и прослезился. Шутки совершенно не лезли ему в голову – даже сгладить ситуацию, как он обычно это делал, он уже не мог. Все его старания ни к чему не привели. Зои все равно умирала или, в меньшей доли вероятности, стала бы калекой. При чем эта меньшая доля вероятности была самым оптимистичным сценарием из всех возможных. Им нужно было тепло, кров, чистая одежда и немного еды. И никто ему сейчас не поможет – лишний раз в голову полезли мысли о том, что он остался один, и решение проблем теперь лежит на нем. Исключительно на нём. - Мы не можем здесь оставаться, Зои, не можем… Но я боюсь за тебя. - Я тебя понимаю, - хрипло прошептала девушка, - Но… Если я умру здесь, ты будешь сокрушаться не меньше, чем если я умру в дороге. По лицу Зои текли слезы – он прекрасно осознавала, что скорее всего умрет. И она не хотела этого. Она цеплялась за жизнь, как и всегда делала это. С ужасом, болью, но продолжала цепляться. - Будь я проклят, - выпрямился Йен, - Мы дождемся следующей ночи и окольными путями двинемся к Стам-Тауну… Йен не знал, что их там ждет, но ясно осознавал одно – если есть хоть один шанс на спасение их двоих, он должен им воспользоваться.

*** Тем временем в Черной Долине… Под шквальным, сбивающим с ног солдат ветром и, неожиданно, мощным снегопадом, порой превращавшимся в настоящий ливень, Роуна Хейга понесли лестницы к стенам Черных Небес. Но, почему-то, сегодня замок не оправдывал свою репутацию – дым не поднимался над стенами, что означало лишь одно. Городские кузни не работали, что бывало крайне редко. Неужели траур по сыновьям лорда Виктора Эргана продлился так долго? В любом случае, лорд Роун не намеревался давать Эрганам никакого шанса и размышлять над причинами того, что Черные Небеса выглядели не готовыми к штурму. Как только войска приблизились к стенам, вопреки ожиданиям Роуна и десятка окружавших его лордов со стен не начался ливень стрел. Лишь редкие, наносящие незначительные потери залпы, явно намекавшие на то, что войска Эрганов не были готовы к штурму. За спиной верховного воеводы уже начались споры – никто не верил в то, что самый воинственный род королевства, для которого война являлась почти верой, оказался не готов к штурму. Тем более, после недавних событий. - Тебе есть, что сказать по этому поводу, лорд Мун? – с недоверием покосившись в сторону смуглокожего предателя дома Эрган, спросил лорд Хейг. - Нет, - с явным недоумением ответил Хлат, - Могу лишь предположить, что мы провели войско тропой, с которой они не ожидали нашего подхода. И в словах Хлата Муна была доля правды – идя за ним, они вошли в Черную Долину, миновав несколько сторожевых замков, и, в конце концов, они и вовсе ушли в сторону тракта, поднявшись на горную долину через тайные тропки. Долго, муторно, с потерями, но все же они оказались здесь. И все равно лорд Хейг не доверял Хлату – предавший один раз точно может предать во второй. Даже тот факт, что преданными были их враги Эрганы, не добавлял Хлату статуса в глазах старого лорда. Только лишние поводы для недоверия. Не прошло и нескольких минут, как воины королевства Эрнедон уже забрались на стены, сопротивление на которых было подавлено. Более того – никто даже не спешил к стенам, как могло быть бы, если бы штурм застал оживленный город врасплох. Но город, очевидно, никто не охранял… - Странно… - буркнул под нос Роун, когда врата барбакана открылись спустя пару минут после начала штурма. Во главе своих кавалеристов он въехал на узкие улочки города, и, затерявшись в задних рядах кавалеристов на случай засады, направился к донжону, в окнах которого теплился яркий свет. И ничего – лишь шум переходящего в снег дождя. Ни людей, ни собак, ни скотины. - Осмотреть город! Лорд Меннинг – осмотреть каждый переулок по правую руку от меня, лорд Радд – по левую, встречаемся у входа на второй уровень и повторяем! – недовольно скомандовал Роун, в голову которого начали закрадываться далеко не оптимистичные подозрения. Он был готов даже проиграть сражение и потерять в штурме тысячи людей, но тот факт, что людей в Черных Небесах может попросту не оказаться никогда и нигде не обсуждался. Более того, он даже в голову не приходил ни Роуну, ни кому-то из его офицеров. Вера в то, что Эрганы будут сражаться до последнего, была настолько сильна, что ослепила их всех. Они встретились у перехода на второй ярус крепости, и Роун лишь лишний раз убедился в том, что город пуст. Ни Меннинг, ни Радд ничего не нашли – пустые дома, из которых вынесли все хоть немного ценное. Так же был и на втором ярусе, и на третьем, а впереди оставалась лишь цитадель – единственное место, откуда исходил яркий свет. Ворота были открыты, что лишний раз заставило Роуна задуматься и даже остановиться – защитников внутри цитадели с открытыми вратами не хватило бы для того, чтобы их остановить. Но Эрганы, очевидно, и не думали защищать свой дом. В любом случае с отмашки Роуна первыми на площадь перед донжоном направились именно всадники. Но и те, несколько раз промчавшись от стены к стене и выбив двери в паре пристроек к стенам и донжону, ничего не нашли. - Да они издеваются! – рявкнул Роун, вздернув свое недовольное лицо. В числе первых он проехал под аркой ворот, а затем, спешившись, он направился к воротам внутрь цитадели, где уже столпились другие спешившиеся бойцы. И Роун даже не удивился тому, что и эти ворота были не заперты. Но затем… Воины, офицеры и лорды Эрнедона увидели перед собой собранных жителей города, видимо отказавшихся покидать свой дом, в котором большинство из них родилось и прожило всю свою жизнь. В основном старики, больные и умалишенные, или же, за редкими исключениями, молодые мужи и женщины. Не более пары сотен, видимо, просто ожидали своей участи здесь, в мрачном чертоге своих повелителей-Эрганов. Победным шагом Роун вступил в чертог, и, сам увидев перед собой сотни мирных жителей, наполнился воодушевлением – хоть какая-то кровь в отместку за случившее в Маграо и Роудс-Бридже сегодня прольется. Его люди изголодались по кровопролитию: - Рубите их, как воины Эрганов убивали ваших друзей! Воины с криками и воплями набросились на людей, понесшихся в разные стороны. Их закалывали, рубили, до смерти забивали палицами, а женщин, встреченных на своем пути, насиловали, и только затем жестоко убивали. Роун чувствовал запах крови, с детства пьянящий его, и теперь, когда жажда его людей была хоть на чуть утолена, он, взяв с собой своих лучших гвардейцев, направился на верхние уровни, где и располагался чертог Эрганов. Преодолев сотни ступенек, Роун с гвардейцами вышли к массивной двери, никем не охраняемой и не запертой. Широко распахнув огромные двери, воевода ввалился в помещение, и, к еще большему шоку, увидел перед собой лорда Виктора Эргана, а в стороне, у камина – его младшего сына Дрима. И лорд Виктор, ожидаемо, был разбитым на вид стариком – потеря всех сыновей, очевидно, подкосила его здоровье и веру в то, что он делает. - Лорд Эрган, как любезно то, что вы не оказали сопротивление, да и еще не бежали, как все ваши воины! - самодовольно начал Роун, пройдя к Виктору вплотную. - Ну конечно… Сбежали, - прохрипел старик, - Вы, кажется, забыли о том, кто мы есть и что для нас Черные Небеса. - Почему вы не покинули Черные Небеса до нашего прихода? Неужели эти мрачные камни стоят угасания великого, не побоюсь этих слов, рода, - еще раз задал вопрос Роун, жестко схватив маленького Дрима за руку и притянув того к себе. - Как я могу бросить замок своих предков? Черные Небеса были построены на крови, костях, камнях и льде… Если ты хочешь покарать наш род – не медли. Но Черные Небеса всегда будут стоять здесь. И меня не забудут – я умру вместе с ними. Хоть что-то достойное на конец моих лет… Роун улыбнулся и, обнажив нож и поднеся его к горлу плачущего ребенка, с ехидной улыбкой проговорил: - Почему бежали ваши воины? - Лорд Хейг, - Виктор пытался показать безразличие, но Роун моментально заметил, как задергалась рука старого лорда и глаза покрылись слезной пеленой, - Бежали… О да, лорд Роун, но как они бежали…

Тремя днями ранее… - Лорд Виктор! Силы лорда Хейга в трех днях пути от Черных Небес. Нам надо уходить, - удрученно заявил Киллиан Грейвз, ворвавшись внутрь чертога. Киллиан был разбит – вот уже несколько лун он пил, не понимая, почему все сложилось именно так. Родрик погиб, армия Загорья разбиты, и единственные, кто может защитить долину – это те, кого Родрик перед смертью отправил домой во главе с ним. Почему? Может быть, Родрик предчувствовал беду? Не может быть так, чтобы после грандиозной победы он взял и неожиданно решил разделить армию. Черные Небеса бы выдержали не один штурм даже против многотысячной армады… И лорд Виктор был не лучше… Он ушел в себя. Все его старшие сыновья мертвы. Зазнайка Эндор, воинственный Родрик и хохмач Йен – все, как один, отправились к их предкам. Остался только малыш Дрим, да и Кэтрин, но та была далеко, и, как надеялся Виктор, была в безопасности подле старого друга семьи Дэймона Торо. - Лорд Грейвз! - обратился Виктор к вассалу, единственному вернувшемуся из похода Родрика, - Вы можете покинуть Долину, но жители Черных Небес останутся здесь… - Оставшихся сил не хватит, чтобы остановить всю армаду лорда Хейга! – не сдержался Киллиан, вызвав бурю негодования у лордов, не отправившихся в поход Родрика, - Мы либо бросаем все и бежим, либо… - Эрганы останутся здесь! И точка! - Лорд Дэмфэйр укрепил земли за Ледяной рекой, к северу от Фэйртона. Земель между Ледяной и Последний реками с лихвой хватит, чтобы принять нас. Их проще оборонять, и они смогут прокормить жителей Долины. Мы… Не сдержавшись, Виктор огрел Киллиана ладонью. И, лорд, чью щеку мгновенно обагрило жгучим румянцем, сию же секунду обнажил меч, заставив гвардейцев Виктора наставить на себя копья. Да и некоторые лорды повскакивали со своих мест, обнажив мечи. - Вы забываетесь, лорд Грейвз! - Нет, не забываюсь, - тяжело дыша, сквозь зубы произнес мужчина, - Я выполняю последний приказ своего короля, Родрика Эргана, первого этого имени, короля Загорья, Черной Долины и земель Карсона. Вы выразили поддержку королю Родрику, как и все здесь. А он приказал мне беречь вас, мать вашу! Если я не сделаю того, что задумал, сгорит все. И Черные Небеса, и Факел. Все! - Все вон! – рявкнул Виктор, вскочив со своего места. Повторять не требовалось – все моментально покинули свои места и направились к выходу из зала. Даже гвардейцы, опустив копья, направились к выходу. Киллиан моментально убрал меч в ножны, но лорд Виктор не обращал на него внимания. Напротив, опустив голову таким образом, что волосы скрыли его лицо, он просто стоял. Он слышал, как старый лорд тяжело дышал, но потом, неожиданно, он сорвался на крик. Не злобный – напротив, истошный и жалобный. Крик человека, потерявшего слишком много, чтобы оставаться сдержанным. Но затем Виктор, вновь опустив голову, протянул: - Уводи людей. Всех кого можешь. Если мой старший сын доверил тебе часть своей армии, то и я доверяю тебе. Немедленно. - Лорд Виктор… - Немедленно! - А… А как же вы? - Я не могу оставить замок своих предков, лорд Киллиан… А Дрима они не станут трогать, он мал еще… Я поздно поддержал своих сыновей. И расплачиваюсь за это. Уходи… Забирай всех, кто захочет уйти. - Но… - Это мой последний приказ тебе, лорд Киллиан Грейвз. Ты отличный вассал и достойно несешь имя семьи Грейвз…

*** Дослушав рассказ Виктора об отступлении жителей и воинов Черных Небес, Роун от ярости покраснел, но при этом убрал нож от шеи Дрима. Разумеется, он не ожидал того, что пустыми будут не только Черные Небеса. А теперь, выходит, большая часть Долины опустела, уйдя за лордом Грейвзом на юг. А ведь Роун знал, что силы Его Величества, преследуя армию Родрика Эргана, лишь на пару часов разминулись с армией Грейвза на тракте. - Прекрасный план, - прошипел лорд Хейг, - Да только, лорд Эрган, ваш род прекратил свое существование! После этих слов взбешенный Роун перерезал горло Дриму, и мальчик, в крови и слезах, захлебываясь собственной кровью, упал перед отцом, мужественно сдерживающим свои слезы. - Ублюдок! - твердо воскликнул Виктор, обнажив свой меч. Без каких-либо мыслей он понесся на Роуна, как вдруг выброшенное вперед копье одного из гвардейцев пронзило старика. Колени Виктора согнулись и соприкоснулись с полом, после чего и другие гвардейцы, подходя по одному, вонзали в него свои копья. И, несмотря на то, что количество ударов уже перевалило за десяток, он держался, со звериной яростью впиваясь взглядом в крайне довольного Роуна Хейга. И лишь тогда, когда очередной удар пробил затылок Виктора, он бесконтрольно пал рядом с телом сына, в последний раз положив на него свою уже оледеневшую руку. И как же был доволен Роун! После ряда неудач, где ему, зачастую, просто не везло, он стоял над телами мертвых Эрганов - последних мужчин в столь великом роду. - Теперь вы никого не потревожите... И памяти о вас не останется, - Роун опрокинул на пол жаровню с горящими углями и продолжил, - Сжечь тут все! Предать огню город и цитадель! Всех вырезать! До рассвета все должно быть исполнено, ибо мы возвращаемся в столицу…

***

Как и приказал Роун, с рассветом Черные Небеса горели — пламя поднималось очень высоко, дома рушились, а люди, связанные и оставленные гореть заживо, визжали нечеловеческими криками, заглушающими даже обрушение домов и славное потрескивание гигантского костра. - Лорд Мун, ты можешь быть свободен, - не отрывая глаз от гибнущей крепости, заявил Роун, - Каспар, выдай лазутчику обещанное золото. - Рад быть полезным, - покорно склонил голову Хлат. Но на самом деле он хотел как можно быстрее покинуть лорда Хейга и его офицеров - он не ожидал, что вид горящих Черных Небес сможет тронуть его до глубины души. Столько лет он посвятил служению Эрганам, что уже считал это место родным... А теперь нет ни Эрганов, ни места, которым они так гордились. Вскоре ему небрежно вручили увесистый мешок золота, и Хлат, несколько раз посмотрев то на Черные Небеса, то на золота, так и не смог понять, ради чего он это сделал. Он так и смотрел на город. Когда от крепости, дома одного из самых великих родов Эрифоса, остались лишь обожженые камни и пепелища, довольный Роун развернул свою лошадь и, в окружении своих вассалов и вельмож, во главе огромной армии двинулся обратно — в Рэгм, оставив Хлата в одиночестве. - Пожалуй... Мне придется напиться... - прохрипел лазутчик, наконец-то нашедший в себе силы отвернуться от жалких, покрытых гарью и копотью остатков Черных Небес.