Легенды о королях

Оставив грифона и Зои в лесу, Йен почти на коленях полз к стенам Ман-Блу. Его пугало абсолютно все – тишина города, ранее казавшегося ему центром кипящей в Загорье жизни, и шквальный, заставлявший скрипеть и гнуться деревья ветер, и прочие звуки, которые, впрочем, то стихали, то каскадом обрушивались на юношу вновь. Когда до полупрогоревшей деревянной стены осталось буквально десять шагов, Йен вскочил с земли и одним рывком преодолел все расстояние, едва ли не завалившись на мерзлую, мокрую землю. Он тут же посмотрел через щель – городские улицы были такими же, какими он видел их во время последнего посещения, когда они забрали корону короля Загорья с кургана Родана. От тел людей практически ничего не осталось. Постарались время, вороны или, может быть, пара добрых людей время от времени убирала тела. В любом случае – сейчас остатков было куда меньше, чем в начале их похода против роялистов. - Ну что ж… - протянул юноша, расставив свои ладони друг напротив друга на небольшом расстоянии. Ему пришлось напрячься изо всех сил – иногда, даже подъем тяжестей не доставлял ему столько дискомфорта, как вызов заклинаний в спокойном состоянии. В бою – пожалуйста, на тренировки – конечно же, а сейчас, когда ему нужно было просто подать сигнал грифону, его руки словно забыли, что нужно делать. Но, все таки, спустя несколько минут напряжения, из-за которого у него даже пот проступил по лбу, меж его ладоней начал зарождаться клубок света. Йен продолжал держать «маяк» в руках ровно до того момента, когда в потемках ему не стал различим силуэт грифона. Затем, наконец-то разъединив руки, Йен с облегчением вздохнул, а затем промелькнул в щель. Грифону же заморачиваться не приходилось – взмахнув своими огромными крыльями, он одним движением перепрыгнул через частокол, едва не придавив самого Йена. - Твою мать… - выругался Йен, - Нехорошая птица… Или зверь… В общем не делай так. - А мне понравилось, - слабо произнесла Зои, всеми имевшимися у Йена средствами закрепленная в седле. - Я в тебе не сомневаюсь. Пошли. Найдем что-то подходящее для нас и наименее уничтоженное, - Йен мотнул головой вглубь города и направил вперед свой меч и левую руку. Из направленной в темноту городских улиц ладони начал бить яркий свет, позволивший Йену наконец-то составить цельную картину. Большая часть останков, все же, осталась лежать на земле, на холодных камнях, в воде и траве. - Зои, лучше не смотри, - выверяя каждый шаг, произнес Йен. И как бы аккуратно не пытался шагать Йен, его броня все равно скрежетала, а сапоги, порой, из-за потяжелевшего юноши, отстукивали по камням, заставляя его из раза в раз пригибаться и прижиматься к стенам домов и оградам. На самом деле он скучал по своим доспехам – черная сталь отлично выглядела на нем, а боевые отметины, как говорила сама Зои, выдавали в нем хорошего воина. Разве что к ним вновь нужно было привыкнуть, ибо их тяжесть не шла ни в какое сравнение с их красотой и прочностью. Но с каждым шагом у Йена появлялось больше уверенности – он шагать шире, более уверенно освещал переулки и преодолевал перекрестки. Вскоре, когда опустевшие городские кварталы остались позади, он вышел на то место, где в последний раз видел прикрывшего его отход сира Норрингтона. И да, он был здесь… Скелет с иссохшей плотью с разрубленным от темени до нижней челюсти черепом лежал в окружении десятков других тел. Йен узнал его по плащу и фамильному персту – именно в них был сиг Гаррет в день своей смерти. - Йен… - Это сир Норрингтон… Я тебе рассказывал о нем. Он прикрыл меня, когда я пробивался к вам через Ман-Блу… - опустил голову Йен, но затем, тут же одернувшись, он направил свой взор на ратушу Ман-Блу, - Пошли. Я нашел нам временное пристанище… Переступая тела по мере своих возможностей, Йен пошагал к ратуше. Он все еще продолжал смотреть по сторонам – разрушенные и разграбленные города обычно превращались в рассадник разбойников и дезертиров, но пока все было тихо. Может быть, время от времени кто-то и захаживает сюда, но надолго не остается. Недаром многие стали говорить, что сожжение Ман-Блу было показательным – теперь это огромный могильный памятник, свидетельствующий о судьбе тех, кто восстает против Короны Эрнедона. Но, подойдя к ступеням, Йен вновь вспомнил об осторожности – если кто-то и хотел обустроить здесь свой лагерь, то просторная ратуша Ман-Блу была самым удобным местом в городе. Даже погорелая местами и, вероятнее всего, пропахшая мертвечиной она могла стать очень удобным местом для жизни целого отряда. Или же грифона с юным рыцарем и девушкой. Врата попросту лежали на земле, придавив к земле несколько больше напоминавших скелеты тел. У пары из них голова была отделена от тела – видимо, державших ворота стражников завалило выбитыми вратами, и тех, кто не успел выбраться, немедленно лишили жизни. Сойдя с воротин, через пару мгновений Йен услышал треск – под грифоном тела прижатых к земле скелетов треснули и еще больше вжались в пол. - Эндор, твою мать, тебе надо поменьше жрать! – заявил Йен, наконец-то пройдя к столу, за которым ранее они все пировали или обсуждали важные, королевские вопросы. - Ты чего задумался? – слабо произнесла Зои. - Я… Последний раз, когда я сидел за этим столом, все было хорошо. Был жив Родан, был жив Родрик… Бесчисленное количество людей, которые уважали нас, делили с нами еду и планы на будущее… Кто-то теперь лежит на улицах города, кто-то разбросан по всему Загорью от Маргетри до Маграо. - Главное, что ты жив, и что раны твои зажили… - Твои раны не зажили, Зои. А я… Если порезать кучу дерьма, никто не заметит ничего. Вонять будет так же, - улыбнулся в ответ Йен, а затем, осмотревшись, добавил, - Вы останетесь тут, а я проследую в Стам-Таун. Попробую разжиться чем-то полезным. Оленину и воду оставляю вам. И… - Что и? – спросила Зои. - Мне нужно немного обновить доспехи, - оглядываясь на тела погибших солдат, произнес Йен. ***

Стам-Таун был всего в паре миль ходьбы от Йена. Теплые, яркие огни манили его, одурманивая, заставляя думать о таких близких еде и выпивке. При этом юноша никогда не любил это город… Стам-Таун всегда считался «братом» Ман-Блу. Младшим, но более запущенным на вид «братом». Внешне он был куда меньше Ман-Блу, но это обманчивое впечатление, разбивающееся сразу, как только человек входил в город. Дело было в его застройке. Если Ман-Блу разрастался в ширь за счет мелких хибар, избушек, лачуг и, изредка, более менее прилично выглядящих домиков, то вот Стам-Таун редко разрастался в ширь. Он выделялся нагромождением из каменных и деревянных строений в несколько этажей или ярусов в высоту, многие из которых, зачастую, кривились и наваливались друг на друга, из-за чего, порой, нельзя было найти просвета между крышами домов. Улицы всегда были грязными, узкими, полными всякой дряни и людей, многие из которых внушали больше недоверия и страха, чем хоть какого-то спокойствия. Колдуны, карманники, дезертиры – и как лорды Стам-Тауна их терпели? Хотя, кого теперь это беспокоит, если последний лорд этого грязного города был убит в Маграо… Недовольно Йен потер подмерзшую голову – ему было крайне непривычно не чувствовать на ней своего каскада светлых, лохматых волос. Все же, снятием доспехов с мертвецов он решил не ограничиваться. Близ одного из знакомых ему по этой дороге ручьев, Йен густо намазал голову грязью и, сняв с пояса подаренный ему некогда Родриком нож, начал выбривать себя наголо. Мастерства ему хватало – да и нож был достаточно острым для того, чтобы отделять волосы от головы. Затем, когда ему показалось, что последний волосок пал с его головы, он намазал голову еще раз и снова прошелся по ней лезвием, и лишь потом окунул голову в морозный ручей, дабы смыть с нее всю грязь. - Видели бы меня братья… - беседуя сам с собой, закатил глаза Йен, - Небось видели бы в моей голове свое отражение… Каждый шаг приближал его к Стам-Тауну и, вскоре, он достиг его границ. Все, как и всегда – немного выглядящих изрядно потрепанными стражников, где-то прямо на голой, мерзлой земле лежали не то мертвые, не то пьяные в усмерть горожане, а те, кто этим вечером еще не были по своим домам, слонялись из стороны в сторону по своим делам. - С черноотрядниками на это смотрелось веселее… - продолжал бурчать Йен. Стражники даже не обратили на него внимания – своим видом он напоминал добрую часть тех, кто приходил сюда на постоянной основе. Грязный, с помятыми доспехами, местами была порвана одежда, да и плащ больше напоминал старый, завалявшийся лоскут ткани, чем он, в принципе, и являлся. Закинув плащ на левое плечо, Йен убрал под него левую руку, коей он немедленно схватился за рукоять меча. Все же, мало ли кто может его здесь узнать, да и риск быть ограбленным его не устраивал. У него и так было немного золота, но на что-то дельное и съестное ему бы точно хватило. Все же, с момента битвы при Маграо ему некуда было его тратить. И вот он, придорожный трактир, расположенный ближе к центру города. Он занимал весь первый ярус грязного каменного здания, причем второй и третий ярусы его были сколочены из дерева. Перед заведением, как и всегда, было настоящее столпотворение из тех, кто только собирался войти, или же из тех, кто еле волочил оттуда ноги. И здесь, действительно, было на что посмотреть. Как минимум, лучшие шлюхи всего города были именно в этот трактире, но сейчас это не сильно беспокоило Йена. Он просто хотел выпить и, возможно, придумать в своей голове новый план действий. Растолкав людей, Йен подошел ко входу в трактир и, приподняв тяжелую деревянную дверь, вошел внутрь. «Пройдоха Сарри до сих пор не починил петлю,» - вспоминая славные былые дни и загулы, юноша сдержанно улыбнулся. Но затем, подняв глаза, он обомлел… Весь трактир был переполнен воинами, многие из которых несли на себе родовые гербы семей, за которых они воюют. Рэндэлы, Боле, Хейги, Суаноры, Гонарды… И все они здесь, и именно в тот момент, когда внутри оказался Йен. И, как назло, единственным видным ему был столик, расположенный почти в центре зала. Бежать он уже не мог – его поведение сочли бы странным, да и лордов среди этих солдат явно не было, и никто не узнал бы его сейчас. Пытаясь сохранить спокойствие, Йен прошел к столику и, подвинув небольшой, кряхтящий со всех сил стул, сел на него, опустив обе руки на поверхность стола. Опустив голову, он начал косить свой взгляд в разные стороны, стараясь хоть что-то для себя разглядеть и выяснить. Но, вопреки ожиданиям, это был обычный пьяный солдатский загул, свойственный, обычно, победам. Неужели все здесь до сих пор отмечают победу над армией Загорья и ордена? - Вам чего? – послышался женский голос, заставивший Йена поднять голову. Эту женщину, благо, он не знал, да и она не подавала никакого вида касательно личины Йена. - Пива, и чего-то съестного. У вас тут раньше подавалось жаркое… - Осталось на дне, сударь… - Это самое вкусное, - улыбнулся Йен, отчего девушка, как подметил он, смущенно покраснела, выдавая свое влечение к юноше, - И горбушу хлеба. - Вы, верно, из этого же отряда? – переспросила девушка. - Нет, напротив, простой одинокий странник, которому нужна еда и выпивка, - чуть более строго ответил Йен, - А чего это за гул стоит? Неужели до сих пор все отмечают победу над Эрганами… - Видимо вы долго были в путешествии, господин, - мило улыбнулась девушка, опустив глаза, но затем, подняв их, она продолжила, - Эти люди участвовали в штурме и сожжения замка Черные Небеса. Поговаривают, что и лорда тамошнего убили… Йен застыл на месте, у него неконтролируемо заблестели глаза, а в голове все окончательно смешалось. Его дом был уничтожен… Убит отец, убиты все, с кем он рос, те, кто его растил. Но, стараясь не подавать вида, он все же продолжил: - Две кружки пива… Девушка уже не говорила с Йеном – видимо, поняла, что новость повергла ее гостя в шок. Но, по крайней мере, она не пошла ни к какому из солдат докладывать о странном поведении юноши, а сразу начала наливать пиво из бочки, заставив юношу немного успокоиться и предаться гложущим его мыслям. И куда теперь он может податься? Искать помощи на севере? Вряд ли потерявшие лучших воинов северяне воспримут его достойно, тем более что они, считая смерть в бою, лицом к лицу с врагом, наиболее достойной, не примут чудом выжившего в свои ряды. Да и как эти дикари помогут Зои? Ей нужна была настоящая помощь. Такую могли бы дать в герцогстве Торо, но вряд ли они смогут туда добраться. После ранения грифон очень слаб, а следовать по земле через Спорные земли и земли Рэндэлов Йен считал очень опасным. Конечно же, помочь им могли бы в Твердыне Заклинателей, но у юноши сразу закрадывалась мысль о том, что после их прощания вряд ли их там кто-то ждет. - Лорд Мун! Лорд Мун! – раздались крики из разных уголков зала, заставив Йена широко раскрыть глаза. Оборачиваться он не стал, хотя желание в нем просто било через край. Ладони Йена ни с того ни с сего заболели, покалывание в них заставило его сжать их, а воспоминания так и нахлынули в его сознание. Он словно снова почувствовал обжигающие руки языки пламени, наедине с которым его, связанного, и оставил Хлат Мун. Если бы не он, то Йен успел бы к Зои… И многие из загорцев были бы живы. Йен услышал за собой скрипящие половицы, свидетельствующие о чьем-то приближении. Не поднимая головы, краем глаза он ухватил силуэт проходящего мимо мужчины. Да, это был Хлат Мун. Собственной персоной он был здесь, прямо перед Йеном. Его перстни, неприметная, удобная для лазутчика одежда неприметных оттенков. Несущая пиво и похлебку девушка начала огибать Хлата, но тот, едва лишь поравнявшись с ней, взялся за блюдо с похлебкой и забрал его из рук разносчицы. - Извини, путник, мне это нуж… Йен, мать его, Эрган, - сначала через чур наигранно и нагло, а затем слегка шокировано произнес лорд Мун. «Сукаааа…» - протянул про себя Йен в момент, когда совершенно все присутствующие в таверне люди обратили на него внимания. - А, Хлат Мун, вот уж кого не ожидал здесь увидеть, - выпрямившись и гордо выпрямив голову, ответил Йен. - Признаюсь честно, - Хлат сделал несколько шагов ближе к столу Йена, - Отдыхали мы здесь не раз, и находиться в Стам-Тауне без тебя намного скучнее… - Знаешь, в последнее время я не пью с говноедами, - язвительно ответил юноша. - Неужели? – Хлат подвинул стул и, поставив похлебку на стол, сел напротив Йена, - Я составлю тебе компанию? Я же не похож на говноеда? - Рот бы прикрыл, после твоей последней трапезы амбре еще выветрилось… Краем глаза Йен видел, как с места поднялись несколько солдат, часть из них держались за рукояти мечей, а остальные либо были готовы это сделать, либо уже поднимались. Очевидно, Хлат его совсем не боялся и сам был готов в любой момент вступить в бой в любой момент. Но, по крайней мере, его лицо это никак не выражало, оно было спокойным и даже удивленным. - Тогда, пожалуй, я угощусь твоим пивом. Нужно смыть плохой запах, - сдержанно ответил южанин, забрав у Йена одну из кружек. - Итак, ты мог бы проигнорировать меня, но решился таки обозначить мое присутствие здесь… - А что ты хочешь? За голову Эрганов в королевстве ныне награда стоит такая, что ты сам бы себя прирезал, если бы узнал. А вы у нас теперь товар крайне редкий, всего трое вас осталось… Ты, твоя сестра и вдова твоего брата… Солдаты медленно обступали их, перекрывая свет, и погружая стол Йена и Хлата во мрак. Кто-то уже обнажил мечи, кто-то заходил за спину к юноше, очевидно, готовясь нанести решающий, пусть и бесчестный удар. - Зачем, Хлат? Черные Небеса были тебе домом… - А Адриана ты считал другом, Йен Эрган. Но, увидев кровавую кашу вместо его головы на камнях, я понял, что для тебя дружба тоже имеет свою цену… - Тогда какая разница между тобой и шлюхой? Шлюхи делают все, что им прикажут за деньги, и ты. - Шлюхи получают пару монет за свою работу, а я… - Хлат Мун, - рассмеялся Йен, - Даже дерьмо на вкус будет вкуснее, если ты купишь его за десять золотых монет. - Смотрю, ты состриг наголо свою прекрасную шевелюру, и тебе окончательно выдуло остатки мозгов. Голову же надо в тепле держать… - Отсутствие волос на голове делают голову дополнительным местом для поцелуев, Хлат. Не хочешь меня поцеловать? Или тебе сразу задницу подставить? Небось, не отвлекаясь от прекрасного, еще и поешь. - Боюсь, если ты меня подставишь задницу, я потянусь к ней не губами… - Мой брат говорил, что попадая в такую ситуацию, играть задницей нельзя. Там все напряжено для таких моментов. Хотя, зная твою натуру, ты либо член продал, либо у тебя там с червя достоинство… Йен улыбался – зря Хлат захотел над ним подшутить здесь. Шутить Йен не разучился и, честно говоря, скучал по этому. Говорить с Зои, грифоном и самим собой, порой, нравилось ему, но теперь, в окружении людей, его едва ли не распирало от внимания, а «грязь» лилась из его уст ведрами. - Да я, как погляжу, твои люди тоже больше по мальчикам, - Йен еще шире улыбнулся, - То-то я смотрю сидели в компании девиц, а затем, увидев рядом с собой настоящего мужчину, тут же окружили его. Но, к сожалению, я если и пришел сюда, так только ради еды. Тем более, что теперь я стал полноправным наследником Черных Небес, теперь мне нужно отправиться домой. Хотя, после того, как я сжег свои руки, чтобы освободиться, на них только сейчас начала возвращаться чувствительность… «Йен развернул обе ладони к верху, показав следы от ожогов»… Но я думаю, что сейчас я бы с радостью проверил их ощущения на твоей шее, достаточно крепко промяв ее. - Ты безумец, Йен, - ухмыльнулся Хлат Мун. - Да, безумец. Такой же безумец, как мои братья, и как вся моя семья. Я отрицал это всю свою жизнь. Но теперь я все понял. А теперь, позвольте мне допить мое пиво, и уйти. - Живым ты отсюда вряд ли выйдешь, Йен Эрган. Мою дружбу с вашей семьей все еще перевешивает золото. Здесь сколько? Десятка два, если не больше, человек, и все хотят получить золото за твою голову. Рука Йена скользнула под стол, он развернул ладонь внутренней стороной к верху и сосредоточился. - Два десятка говоришь? – Йен сначала сделал задумчивое лицо, откинулся на спинку стула, но затем он наклонился вперед и, улыбнувшись, добавил, - Вам бы еще столько же… Стол с грохотом и треском оторвался от земли и врезался в потолок, при подъеме своем отбросив в сторону и Хлата Муна, и Йена, и часть окруживших их солдат. Какие-то щепки от стола разлетелись в разные стороны, заставив отшатнуться и других людей, а Йен, тем временем, вскочив, поочередно обнажил и меч, и нож. За спиной его, все еще оглушенный от удара о стену солдат пытался хоть что-то сообразить, но юноша, даже не оборачиваясь, несколько раз нанес удар ножом. - Заклинатель! Он заклинатель! – закричали бойцы. - Нет, я всего лишь помощник, - грозно, устрашающе оскалился Йен, занеся свой меч. Йен был прижат к стене, но в данный момент он считал это преимуществом – без черной стали он более уязвив для тыловых атак. Он водил мечом из стороны в сторону, заставляя подходивших к нему людей отступать на пару шагов назад. - Я думал вы посмелее. Хлат, ты же только что говорил, что вас тут двадцать человек и мне надо бояться! – прикрикнул Йен, после чего один из солдат, занеся топорик, рванул на него. Заблокировав топор ножом, Йен вонзил меч в брюхо мужчине, а затем, краем глаза заметив набегавшего на него очередного смельчака, развернул тело пронзенного, подставив того под удар. Меч, врубившись в темя, заставил череп расколоться, и кровь брызнула в разные стороны, окропив и лицо Йена. Надавив мечом еще сильнее, он заставил его острие выйти из спины его первой жертвы, а затем и пронзить того, кто атаковал юношу со спины. Сразу десяток бойцов занес над Йеном мечи, но он, отпустив свой клинок, выставив вверх руку за мгновение до их удара. Возникший над ним купол из света остановил атаки и через секунду исчез, чего хватило юноше для того, чтобы выдернуть меч и круговым ударом лишить жизни еще несколько бойцов. Перескочив убитых, на юного рыцаря налетел еще один солдат, но, заблокировав удар, Йен выпустил из сжимавшей нож руки ударную волну, отбросившую человека за стойку тавернщика на бочки - Я прибегу за подмогой! – испуганно прокричала девушка, помчавшись к выходу. Почти не соображая, Йен метнул нож в сторону девушки, и тот, вонзившись к ней в шею, пригвоздил ее к деревянной балке. Задыхаясь и захлебываясь кровью, она всеми силами пыталась выдернуть из себя нож, но уже совсем скоро ее тело обмякло на лезвии, едва ли касаясь коленями пола. Выпустив из себя очередную ударную волну, Йен разбросал многих нападающих в разные стороны, но тут же его икру пронзила жгучая боль. Обернувшись, он увидел неглубоко вонзившийся в нее нож, и слабо державшую рукоять кисти сбитого им ранее с ног бойца с гербом Боле. Йен резко запрокинул ногу вверх, а потом обрушил ее на голову ублюдка. А затем еще один раз, а затем еще и еще, пока от головы не осталась лишь кровавая каша. - Твою ж мать… Обернувшись, Йен схватил за руку замахнувшегося мечника, остановив его удар, а затем ударом лоб в лоб лишил нападавшего чувств. Один из воинов тут же бросил оружие и помчал к выходу из таверны, но Йен, подняв с пола топорик, зашвырнул его с такой силой, что он вбился в руку бойца ровно в тот момент, когда тот уже схватился за рычаг. Сев на колени, мужчина неистово закричал, но убрать руку уже не мог – лезвие топора пробило плоть и вбилось в деревянную дверь. - Никуда не уходи, - злобно осклабился Йен, как вдруг на него обрушились хлесткие удары сабли Хлата Муна. «Наконец-то!» - возрадовался в глубине души юноша, отражая одну атаку за другой. Видимо, лорд Мун решил дать ему бой только тогда, когда большая часть его людей была разбросана ударными волнами и лишающими жизни или чувств ударами Йена. Он выигрывал время для того, чтобы подоспело подкрепление, а лежавшие на полу солдаты могли бы прийти в себя. В принципе, так и происходило – один за одним люди вставали, набрасывались на Йена, но тот с легкостью отражал их удары. Одна, две, три, четыре атаки на юношу ни к чему не привели – ослабленные болью воины после парирования Йена ошеломленно отшагивали назад, едва не падая и не роняя своих мечей. Но вот последняя атака привела к тому, что Хлат, зажав отставленную широко руку Йена, нанес тому удар с головы в лицо, а затем, взяв его за это лицо, начал бить его затылком по грязному, мутному стеклу. Йен уже устал считать удары, но, наверное, после пятого удара стекло рассыпалось, и Йен, отставив свободную левую руку назад выпустил ударную волну назад. Задев стену и землю за разбитым окном, она оттолкнула юношу вперед, прямо на бывшего лазутчика. Ударом кулака Йен выбил несколько его зубов и, очевидно, вмял ему нос в череп, после чего Хлат завалился на пол, а Йен, еще больше рассвирепев, схватил за шею одного из нападавших. Он подвел его к окну, и начал давить его прямо на осколки стекла, оставшиеся в нижней части оконной рамы. Мужчина сопротивлялся, но затем, когда остатки стекла вошли ему в шею, бесконтрольно повис на раме, истекая кровью. - Хлат! Я еще живой! – задыхаясь, прокричал Йен, вонзив меч в еще одного из солдат. Но, стоило ему только направиться к Хлату, как вдруг дверь, к которой до сих пор топором был прибит солдат, словно выбили, и внутрь начали забегать бойцы. - Да вы издеваетесь, - Йен опустил голову, как на него тут же обрушился каскад ударов. Он уже не знал, скольких он убил – блокируя удара то мечом, то магией, он тут же переходил в атаку и убивал. И повторял, снова, снова и еще раз снова. На мгновение запутавшись в своих ногах, телах убитых и раненных, Йен завалился на спину, на него сразу же налетел мечник, но юноша, выставив вперед руку, ударной волной отправил нападавшего в потолок. Столкнувшись с ним, воин начал падать вниз, где моментально напоролся на выставленный меч Йена. Понимая, что в любой момент на него могут напасть, Йен тут же вскочил с пола, сел на колени и, неожиданно, не увидел вокруг себя стоящих на ногах солдат. Многие из них были либо ранены, либо убиты, либо пытались уползти. Наконец-то у него появилось время для того, чтобы как следует успокоиться, не поддаваться застилавшей ему глаза ярости. Наконец-то он стал слышать хоть что-то, и услышанное делало ему только хуже. Это были крики напуганных женщин, визги раненных, звук скрипящих под тяжестью мертвых и живых тел половиц. - Он там! Он еще там! – послышалось Йену со стороны разбитого окна. Попытавшись подняться, он пошатнулся и едва не упал, но, оперевшись в пол мечом, он начал подниматься. - Вот, этот сукин сын! – рявкнул вбежавший внутрь мечник. В голове Йена все начало перемешиваться… Дыхание участилось и в тоже время стало глубоким. Ему как будто не хватало воздуха, и он жадно поглощал его, пытаясь привести себя в порядок. На руках его вздулись сосуды, но конечности твердели, как будто не было никакой усталости и боли от ранений. А мысли, до этого представлявшие из себя хоть что-то, покинули его голову, уступив место одной единственной фразе: «Убей их всех!»… Издав яростный, звериный рык Йен помчался навстречу нападавшим, и, сходу лишив одного из них, он вбил другого головой в балку, а затем, отразив два удара меча, вспоров атакующим животы. По его наплечнику скользнул удар топорика, и, развернувшись, он увидел перед собой молодого, безусого воина. И никакой пощады – схватив того за шею, он начал бить его лицом по всему, что видел. По балкам, столам, и затем, нанеся его головой три удара по стойке тавернщика, отпустил обмякшее тело. - Неплохо, Эрган! – прокричал пришедший в себя и напавший на Йена Хлат. Отразив пару искусных атак саблей, Йен тут же рванул за спину наемника и, оказавшись там, он схватил его и перекинул через себя, разломав его телом столик. Хотел лишь южанин подняться, как Йен вонзил тому меч прямо в бедро, да так, что острие вбилось в пол. - Оставайся здесь, - злобно, без капли свойственного ему юмора произнес Йен, Следующего противника он встретил уже на лестнице – тот спускался с верхних этажей в одних портянках и с мечом в руках. Йен вновь оказался быстрее и перехватил руку с мечом, а затем сломал ее о деревянную балку. Мужчина моментально выронил меч, а Йен тут же вцепился ему в лицо, начав выдавливать глаза. Но уже спустя пару мгновений Йен почувствовал, как земля ушла из под его ног, и он завалился вниз, к самому началу ступеней, а сверху на него несся очередной воин. Никакой реакции – с совершенно звериным выражением лица Эрган набросился на врага, начав осыпать его ударами своих кулаков. Мимо него пытался пробежать раздетая догола девица, но юноша, схватив ее за волосы, со всей жестокостью вбил ее в пол так, что до него донесся хруст не то шеи, не то черепа. - Кто еще, а? – зарычал Йен, но тут же почувствовал, как его попытались завалить на землю, выкручивая его руки. Напрягшись, Йен перебросил через себя одного из нападавших, а второго, схватив за грудки, толкнул вперед. Воин завалился, но Йен, с легкостью подняв полную бочку пива, скинул ее на него. Йен развернулся – тот, кого он ранее перебросил через себя, пытался встать, но юноша, словно дикий зверь, набросился на него и без каких-либо ударов вцепился ему в лицо зубами. Абсолютно ничего не соображая, он вцепился противнику в нос и, сомкнув челюсти, напрочь откусил его. Выплюнув плоть, Йен тут же накинулся на очередную пытавшуюся сбежать шлюху. Схватив ее, он начал бить ее голову обо все, но затем, зайдя за стойку, он пробил ее головой бочку с пивом и, повернув ее окровавленное, похожее на месиво лицо, он прижался к губами к ее рту. Кровавый поцелуй не длился долго – отбросив девушку в сторону, Йен наконец-то облокотился на стойку и, заметив на полу истекающего кровью Хлата Муна, медленно поплелся к нему. - Йен, не глупи… Ты уже взял на себя кровь стольких… С каждым шагом, неожиданно, его состояние начинало улучшаться – он начинал яснее соображать, кровь внутри него остывала, а в голове начали складываться хоть какие-то мысли. Но вместе с этим к нему начало возвращаться и изнеможение. Сил в ногах почти не оставалось, но его продолжала двигать вперед уже осознанная, праведная ярость. - Йен! Ты же не такой! - Я намного хуже… - Йен склонился над лицом Хлата, - Обидеть можно невзначай… А месть всегда осознанна. И я осознаю, что сейчас убью тебя. Йен поднял щит одного из убитых им солдат, и, придавив ногой тело Хлата к земле, произнес: - Именем Родрика, первого этого имени, Короля Загорья и земель Карсона, я приговариваю тебя к смерти… - Нет, Йен… Не став слушать просьб о пощаде, он начал бить острым углом щита по лицу лорда Муна. Удар-удар-удар… С каждой атакой его рука ускорялась, будто бы не знала усталости. Так продолжалось и потом, когда щит пробил голову насквозь и стал вонзаться в деревянный пол под головой. И лишь спустя несколько минут, успокоившись, Йен несколько раз тяжело вздохнул и отбросил щит в сторону. «Первый…» - повторял юноша про себя, растирая кровь и грязь по своему лицу. Не то от шока, не то от гнева у него слезились глаза, дыхание не могло вернуться в нормальный ритм, а ноги постепенно покидала сила. «Уходи… Уходи…» - подумал про себя Йен, кое-как начал подниматься. Он выдернул меч из ноги Хлата, а затем и нож из шеи убитой девушки, а потом, срезав один из плащей, начал забрасывать на него все съестное, которое он мог увидеть. Хлеб, сыр, колбаски, вяленое мясо и многое другое, что было в кладовке таверны, находили свое место в «узелке». Не терял Йен время – он собирал все монеты которые видел, срезал поясные мешочки. Спустя время он остановился – его внимание привлекли зеваки, с ужасом заглядывающие внутрь через разбитые окна. - Была не была, - слабо улыбнулся Йен перед тем, как окунуть свою голову в разбитую им раньше головой шлюхи пивную бочку. Он и умывался, и пил одновременно, а затем, взяв под руки уже завязанный узелок и бочонок поменьше, он направился к выходу. Солдат, рука которого до сих пор была прибита топориком к двери, вжался в стену, но Йен, проходя мимо него, даже не повернул головы. - Подвинься, - тяжело ответил юноша, запрокинув узелок на шею. Превозмогая боль, мужчина начал отползать в сторону, и Йен, наклонившись, вышел на улицу. Кто-то начал кричать, кто-то принялся бежать, и лишь немногие оставались на своих местах. Йен не видел того, что видели эти люди – из таверны, где лишь несколько минут назад царила бойня, вышел не тот красавец, который заходил туда. Оттуда вышел окровавленный, похожий на некого сказочного демона воин. Лицо было покрыто кровью, голова, доспехи – все тело. Доспехи несли на себя десятки отметин, а за его спиной внутри остались десятки тел. Йен же, не опуская меча, просто спокойно пошел вперед, по тем же городским улицам, которые он проходил ранее. Постепенно он добавлял шаг, и к краю Стам-Тауна он уже бежал, игнорируя все крики и призывы стражей остановиться. Вскоре силуэт молодого воина и вовсе исчез в темноте захватившей Загорские равнины ночи.