A Twisted Halloween

С самого момента рождения, человек обречён на грех. Одни сворачивают на кривую дорогу уже в раннем детстве, другие же воспитывают в себе верю и волю, стараясь сохранить невинность и праведность как можно дольше. Но со временем даже самая крепкая нить истончается, пока не оборвётся окончательно. И тогда человек теряет хватку и срывается в бездну порока. Его последний взгляд устремлён в небеса, пока он теряется в убеждениях, что всё зло он совершает во имя добра. Но благими намерениями, как известно, вымощена дорога в Ад. Отец Мозус, известный как профессор Трейн, был одним из самых загадочных преподователей в Колледже Ночного Ворона. Преподовал он уроки религии и истории магии, на которых всегда царила безупречная дисциплина. Одного строго взгляда холодных серых глаз было достаточно, чтобы умирить самых пылких хулиганов. Всегда спокойный, суровый и загадочный, он всегда безупречно исполнял свой долг, что заключался в том, чтобы давать юным магам знания и вести их на правильный путь к вере и добродетели. Никто не знал, какие тайны скрывал от под багряной мантией и большим крестом на груди. Слухи о нём ходили самые разные. О том, что он вовсе не миссионер, отправленный церковью в колледж чтобы привить верю юному поколению, а изгнанник. Священник, отрешенный церковью за жестокие грехи. Подтверждения этим слухам не находилось. Некоторые искренне предполагали, что святой и набожный отец Мозус способен совершить какой-либо грех. Но все знают, что в тихом омуте могут водиться самые страшные черти, поэтому всегда уважали и побаивались профессора. Его наказания всегда были очень суровыми. За нарушение дисциплины, он мог поставить студента на колени и заставить несколько часов подряд читать священное писание, или же, в крайних случаях, переписывать его. Однако поистине тяжёлые грешники получали особое наказание. О котором никто не знал... Медленно приближаясь к небольшой часовне на территории кампуса, Риддл ощущает каждый взволнованный удар своего сердца. Он догадывается, зачем профессор вызвал его на "серьёзную беседу". Надеется избежать самого страшного. Однако чувство нарастающей тревоги не покидает его душу. Сделав глубокий вдох, Роузхартс дрожащей рукой толкает скрипучую обветшалую дверь. Слабый луч света ненадолго разрезает полумрак, прежде чем вновь угаснуть. Тёмная, нагнетающая атмосфера старинной часовни лишь больше сдавливает сердце в тиски. Каждый шаг отдаётся тревожным ударом в груди. Однако Риддл не может повернуть назад. — Профессор Трейн, я здесь. Вы звали меня? Твёрдый, но взволнованный голос отдаётся эхом средь глухих стен. Из тьмы медленно выплывает величественный силуэт, а в темноте сверкают янтарным блеском глаза Люциуса — любимого кота профессора. — Именно так, Роузхартс. Думаю, ты догадываешься о чём пойдёт сегодня наш разговор. Холодный голос медленно прорезает тьму, вызывая рой мурашек по всему телу Риддла. Профессор словно видит его несчастную душу насквозь: он действительно обо всём догадывается. Однако сейчас стоит смирно, не в силах произнести ни слова. — На днях у тебя случилось почернение. По словам Директора, ты полностью потерял контроль над собой. Разрушил собственное общежитие и угрожал жизни твоих подопечных. Безжалостные слова копьями впиваются в сердце Риддла. Ему больно об этом вспоминать. Ночами его мучают кошмары, а днём — острое чувство вины. Он совершил чудовищную ошибку. Однако знает, что на этом его наказания не заканчиваются. — Профессор, мне очень жаль... Я понимаю, что поступил неправильно, и готов поклясться, что больше такого не повторится. Седые брови медленно сдвигаются к переносице, а холодные глаза сурово смотрят на поникшего паренька. Жалкие оправдания своего греха уже давно не действуют на отца Мозуса. — Тебе же известно, что почернение является страшным грехом? Ты позволил тьме завладеть твоей душой, поддался искушению и почти передал её в лапы Лукавого. Осквернил самого себя и святое имя Господа. Тебе ли не знать, что бывает с теми, кто нарушает правила... Не так ли, Роузхартс? Эти слова заставляют Риддла сжаться. Он прекрасно осознаёт свою вину, отчего становится лишь больнее. Не в силах выдержать этот пронизывающий взгляд, он опускает голову, тяжело вздыхая. — Простите меня, профессор... Я осознаю всю тяжесть своего греха. И готов понести наказание. Риддл жмурится, прикусывая нижнюю губу, в то время как на тонких губах мужчины появляется незаметная во тьме улыбка. — Приятно иметь дело с послушанием и искренним покаянием. Однако, твоей душой завладел Дьявол. Нам необходимо провести обряд очищения. Серые глаза холодно сверкнули в темноте. От этих слов и от этого взгляда у старосты Хартслабьюла всё холодеет внутри. — ...обряд очищения? Но... Всё уже давно прошло. Я в полном порядке, и на моём камне нет ни единого пятна. Вот, посмотрите. Дрожащей рукой Риддл достаёт из кармана магическую ручку, показывая её учителю. Он лишь мимолётным взглядом окидывает кристалльно чистый алый камень. Однако этого оказывается мало, чтобы его убедить. — Камень — не показатель. Это лишь внешняя оболочка, что создаёт иллюзию чистоты. Истинное зло уже пустило корень в глубине твоей души, и мы должны изгнать его, прежде чем оно вновь разрастётся. Риддл лишь сдавленно выдыхает, понимая, что наказания ему не избежать. Остаётся лишь выдавить из себя тихое "Да, профессор", и последовать за мужчиной к большой каменной стене. Тонкая рука в белой перчатке нажимает на один из кирпичей, после чего стена раздвигается надвое. Хватая тонкое запястье Роузхартса, профессор заводит его в тёмный проход, что оказался старым лифтом. С ужасающим скрипом, он медленно спускается вниз, отчего Риддла постепенно охватывает паника. Трейн же сохраняет железное спокойствие и хладнокровие. Ему уже прекрасно всё известно наперёд. Лифт привозит их в длинный коридор, освещённый лишь несколькими факелами на каменных стенах. Мозус берёт один из них и ведёт Риддла во тьму. Углубляясь в зловещий мрак коридора, Роузхартс чувствует, как всё внутри хододеет. Вокруг ощущается зловещее дыхание смерти, что разносит вокруг удушливый запах. Из глубины тьмы то и дело доносятся шорохи и скрежеты, словно призраки прошлого давали о себе знать. На каменных стенах виднеются потёки тёмной жидкости, напоминающей то ли кровь, то ли чернила. Риддл не особо хочет вдаваться в подробности. Сейчас ему хочется повернуться и убежать подальше из этого жуткого места. Однако профессор уже подводит его к белоснежной двери. На удивление идеально чистой по сравнению с остальной обстановкой подземелья. С тяжёлым скрипом отворившись, она открывает путь в большой тёмный зал. Зажигая свет одним щелчком пальцев, Мозус медленно проходит между различных устрашающих сооружений, что наполняли комнату. Железное кресло с шипами. Окроплённое кровью колесо. Подвешенные к потолку тяжёлые цепи. Разместившиеся на стенах многочисленные топоры, ножи, щипцы, плётки и скальпели. Примостившиеся в углу медный бык и железная дева, в которой, кажется, ещё догнивает чьё-то тело. И даже гильотина. Казалось, что все самые страшные орудия пыток и казней всех времён и народов собрались здесь. В этом страшном подземелье под часовней, о котором было известно лишь одному Трейну... И тем, кто уже никогда не сможет о нём рассказать. Риддл вдруг внезапно понимает, почему никто не знал, в чём заключается "особое" наказание. Потому что те, кто его испытали, никогда не возвращались назад. Услышав, как позади на замок закрывается дверь, Роузхартс с ужасом понимает, что больше никогда не выйдет наружу. — Итак, дитя моё. Ты готов очистить свою душу от скверны? Отец Мозус медленно снимает перчатки, как всегда с ледяным и невозмутимым спокойствием обращаясь к Риддлу. Однако сейчас в его суровом взгляде виднеются зловещие огоньки настоящего садиста. Глядя на побледневшего от ужаса Риддла, он словно уже получает удовольствие от одного его страха. — Нет... Нет, это невозможно! Вы не можете, отпустите меня! В ответ на отчаянные крики следует лишь холодная улыбка. Скрестив руки на груди, профессор наблюдает, как староста Хартслабьюла в отчаянии дёргает за ручку двери, бьёт в неё кулаками, зовёт на помощь, пытается колдовать, чтобы открыть замок... Однако в этом глухом подземелье никто не услышит его криков. Любая магия бессильна против гнева праведника. Сильным движением руки, Мозуз хватает тонкое запястье Риддла и тащит его на середину комнаты. Золотая корона старосты со звоном падает на пол. Вскоре его кисти оказываются закованы в цепи, что позволяет подвесить хрупкое тело к потолку. Ноги сквывают тяжёлые железные браслеты. Трейна встречает полный ужаса и отчаяние взгляд сквозь пелену слёз. — Прошу Вас, не надо... Пощадите... — Моли Господа о пощаде твоей несчастной души. Изгоним же из неё Дьявола. Жёсткий голос обретает зловеще-угрожающий тон, и в следующее мгновение раздаётся удар железного кнута, что рассекает спину Риддла. Ужасающий крик вырывается из груди, а белоснежный костюм окрашивается в кроваво-алый цвет. Трейн лишь смерил свою жертву леденящим взглядом, нанося ещё один удар. Затем ещё и ещё, пока крики Риддла не становятся похожи на дьявольские. Через боль и пролитую кровь очищается опороченная душа. Ритуал проходит успешно. Бормоча себе под нос невнятные молитвы и шепча "Изыди, тьма", Мозус с холодным удовлетворением наблюдает за мучением своей жертвы. Ловит каждый крик, каждую мольбу в затуманенных глазах. Однако видит лишь демона, которого надо изгнать любой ценой. Выпускает на волю садистскую натуру, что оправдывает благой целью. Однако хрупкое тело Риддла долго не выдерживает подобных истязаний, и уже после десятка ударов мертвенно обвисает на цепях. Крики постепенно стихают. Трейн медленно подходит к юноше, прикасаясь к его шее, еде едва ощущался слабый пульс. Ещё живой. — Мы ещё не закончили, Роузхартс... Будь добр, не теряй голову. С этими словами Мозус надевает на шею Риддла железные оковы с шипами внутри. Они безжалостно вонзаются в тонкую кожу, порождая десятки кровавых ручейков. Алые дорожки сбегают с губ, дождём опадая на каменный пол. Мокрые от слёз ресницы вздрагивают, подавая последние признаки жизни. — Покойся с миром, дитя. Да хранит Господь твою душу. Едва заметная улыбка искажает тонкие губы. Он свершил праведное дело. Зло повержено. Но надолго ли? Всё больше почернений происходит в этом году. Такого не было ни разу за все его долгие годы преподования в Коллективе Ночного Ворона. Дьявол постепенно овдадевает душами студентов. Однако отец Мозус продолжает свою праведную борьбу. Медленно и постепенно, он снимает шкуру со льва. Разрезает щупальца осьминога. Затягивает в смертельные тиски змею. Кусочек за кусочком с помощью ножей и щипцов уничтожает красоту Короля Ядов. Запирает внутри железного робота того, кто своими изобретениями нарушает ход жизни и смерти. Каждый, кто оказывается в плену Дьявола подвергается страшным пыткам. Однако Трейн видит дальше. Он нашёл корень зла. Тот, с чьим появлением внезапно начались массовые почернения. Пришелец из другого мира, выдающего себя за невинную овечку среди волков. Без магического дара, чужой для этого мира, он развращает его изнутри. Однако Мозус готов сыграть с Дьяволом в смертельную игру. Он ответит за все свои злодеяния. Нужно лишь заманить его в часовню с помощью пары заветных слов о том, что он нашёл способ вернуть его домой в свой мир.