Kinky party

Эрен потирает запястья, а затем вытягивает их сквозь решетку. За таким же решетчатым окном солнце опускается за горизонт, и лампа, искрящаяся над головой, теперь имеет смысл, хотя свет от нее почти не исходит. Пол здесь влажный и запах царит просто омерзительный, но с каждым часом становится все больше наплевать. Эрен двигает пальцами, опуская голову и наклоняясь, когда слышит шаги. Его спина слишком затекла от сна на металлической лавочке, чтобы вообще обращать внимание, не то, чтобы поднимать голову. Перед ним встает человек, и Эрен узнает его ботинки. Несмотря на то, что это мартинсы, они выглядят такими чистыми, будто их взяли с витрины около минуты назад. Эрен медленно поднимает взгляд выше: джинсы обтягивают упругие бедра, плоский животик напряжен под футболкой, и талия такая узкая, что кажется, будто пальцы Эрена сомкнутся, если он обхватит ее двумя ладонями. — Привет, — Эрен лениво выпрямляется, и Леви с каждой секундой становится все ниже и миниатюрнее. — Уже уходишь? — Эрен вытягивает руку дальше, желая коснуться, но не делает этого, потому что Леви морщится и кривит губы. — Ты просто жутко грязный, — Леви говорит это с отвращением, доставая из кармана антисептический спрей и брызгая на руки Эрена. — А ты такой чистый, что желание вылизать тебя становится невыносимым, — Эрен перехватывает его запястье и притягивает к решетке. Леви пугается, но через секунду приходит в себя и собирается вырваться, когда Эрен легко заводит его запястье за спину и поворачивает к себе. — Тебе же понравилось, не злись, — Эрен удерживает два тонких запястья рукой, опускаясь на корточки и стягивая джинсы Леви до колен. — Эрен! — Леви пытается крикнуть, чтобы остановить. Но все, что у него выходит, это сорвавшийся вздох и тихий стон, когда Эрен прикусывает ягодицу. — Боже, ты потрясающе вкусный, — Эрен ведет языком по горячей коже ягодицы, пока Леви дергается сильнее, но Эрен в ответ свободной рукой сжимает чужое бедро крепче, притягивая к себе ближе. Язык скользит дальше, к ложбинке, и Леви прикусывает себе губу, начиная хныкать, потому что вырываться становится куда тяжелее, когда твои руки и ноги стали, как желе. В коридоре света почти нет — только последние лучи солнца и тусклая лампа с дрожащим светом, но Леви знает, что в здании еще есть люди, несмотря на то, что он задержался. Майк еще был в своем кабинете, Петра заканчивала с делами в архиве, пара офицеров у входа и, конечно, охранники. Рука Эрена сжимает запястья крепче и тянет ниже, вынуждая Леви прогнуться и прижаться к решетке голой задницей. — Боже, отвратит… — Леви будто спотыкается, захлебывается возмущением и возбуждением, когда язык Эрена беспардонно вторгается в него. Вся кровь мгновенно приливает к члену, когда язык начинает интенсивно двигаться глубже, толкаться резче, и это просто слишком. Эта стимуляция, этот страх, что его поймают, это дикое желание насадиться глубже, и Леви стонет, но не может даже прикрыть рот. — Эрен, — имя Эрена из предупреждения становится просьбой, а затем мольбой, и тот стягивает джинсы ниже, толкаясь языком глубже и двигая им прямо там, пока его рука дрочит Леви в ритм, и тот кончает второй раз за день, захлебываясь собственной слюной, которая стекала по подбородку. — Боже, выглядишь противозаконно ты, а за решеткой почему-то я, — Эрен усмехается, вставая с корточек и выпуская Леви из захвата. Леви не отвечает, застегивая джинсы и уходя так быстро, что не осознает, как оказывается в своей машине, сжимая руль и прижимаясь к нему лбом.