━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
Проснулся Вова от того, что его окатило холодной волной. Вчерашнее решение спать на пляже было не совсем удачным, судя по пробуждению. Лисичкин протер глаза и попытался сориентироваться сколько сейчас времени. Волной его окатило случайно, по вине трех бабуль-спортсменок, которые резво забежали в воду с нырком. Пляж был наполнен пенсионерами и чайками. Судя по всему, Вова во сне скатился ближе к воде. В любом случае, он был не против такого пробуждения. Море было гладким как блюдце и чистым как роса. На дне были видны цветные камни, обломки ракушек и редкое стекло. Собрать пакет ракушек и стекла — это было ежегодным долгом. Они пригождались всегда в самый неожиданный момент, да и были приятным воспоминанием. Лисичкин планировал и в этом году собрать очередную партию. А особенно считалось крутым — найти камень с дырой насквозь. Мама говорила, что это куриный бог и он приносит удачу, и счастье. Однако, не каждый камень мог стать куриным богом, а только тот, отверстие в котором было естественным происхождением и обточенным водой. Со стеклом та же песня: не обточенно — не годится. На небе было не облачка, но солнце еле-еле первыми лучами окрашивало верхушки гор где-то далеко-далеко. Заглядываясь на горы, Вова подумал, что было бы здорово съездить в одно место, о котором он успел забыть за все года, которые не посещал его. Найти это на карте не должно составить труда, но добраться — велика наука. Не знаешь где идти, а значит там и пропадёшь. Горы не любили чужих, эта сторона была дикой, неподвластной, как и река, и водопады, которые там скрывались. Потянувшись, Вова сделал вывод, что на часах, возможно, около шести. Хоть это и было сомнительно, но возвращаться в гостиницу он не спешил. Телефон был в мертвом отрубе, а у стариков спрашивать было как-то некомфортно. Поэтому он решил ориентироваться по открытию ресторанчика с пловом и мидиями. Футболка и шорты снова были мокрыми, и бессовестно прилипали к телу. Терять было нечего и Лисичкин забежал навстречу новому дню, а вернее морю, прямо-таки в одежде. Единственное, что он пожалел, были шлепки, брошенные на берегу. Оказаться в объятьях моря было крайне приятно и по-особенному уютно. Столь раннее время и неожиданный прилив бодрости от волны было лучше любого кофеина. Пусть, волна была даже не настоящая, но всё равно на душе как будто зацвели цветы. От такого нестандартного пробуждения Вова даже и запомнить забыл свой кошмар, который неожиданно его настиг. Видимо, эмоции выплеснулись внутри, что же с этим поделать. Прежде чем остановиться пребывать в состоянии эйфории, Лисичкин доплыл до буйков. Море чистое, ласковое. Еще не успело растормошиться и начать волноваться как ночью. Даже волн с барашками нет. Это все складывалось в невероятной красоты идиллию. Вова тосковал по этому виду, этому морю и пейзажу солнечных шапок у гор. Он очень давно не изволил преодолеть лень, чтобы насладиться этими часами. Раньше, когда он, вместе со своей семьёй, целым табуном, ездил в Сочи к родственникам, а те еще не переехали в Крым, мама чуть ли не каждый день поднимала всех в пять, лишь бы успеть посмотреть на гладкое море. Тогда они не ездили на Маяк, в их планах была ежедневная Мамайка с ее дискотеками, ресторанчиком, детскими аттракционами и каменными скульптурами, которые красили с каждым годом все страннее. Сейчас, около буйков, на некоторых из пляжей Маяка, можно было остановиться и залезть на волнорезы. Вова хотел было запрыгнуть на один из таких, но увидел, как по нему перебирает лапками рак-отшельник. Это было весьма интересно. Неожиданный персонаж открылся для Лисичкина. Ранее он таких видел только в учебниках биологии, о которых можно было только забыть как о страшном сне. Насмотревшись на рака, Лисичкин решил возвращаться к берегу. А на берегу стояла толпа пенсионеров с телефонами. Кто-то даже пришел с камерой, видимо именно за этим моментом. Вову заинтересовал предмет их внимания и, выйдя из воды, он направился к этой толпе. Оказалось, что все они рассматривали стаю черненьких крабиков, которые вылезли на камни, которые были выше уровня воды. Кто-то попытался схватить одного, но безуспешно. Старичок со стаканом тоже предпринял попытку и ему это удалось! Восторженные старушки просили подержать несчастного краба. Это все напоминало детство. Тот момент, когда Вова первый раз увидел медуз и был настолько ими увлечён, что натаскал своей семье целое ведерко на обзор. Света тогда предложила их раздавить камнями, чтобы проверить как быстро они регенерируются, но доброе сердце Вовы не позволило этому произойти. Поэтому тогда медузы были вылиты обратно в море и отшвырнуты куда-то в глубь. Сейчас уже давно нет семейного отпуска в Сочи. Медузы уже настолько сильно не восхищают, хоть, и остаются прикольными. Только, вот… Почему-то на душе у Вовы такое чувство, что отшвырнули в море его. Нет, ему нравилось одиночество и он умел развлекать себя сам. Когда-то давно Лисичкин мог быть онлайн в мессенджерах двадцать четыре на семь, но теперь что-то изменилось. Больше не хотелось постоянного общения и соцсети с каждым днем покидали его сердце. Разумеется, это не отражалось в коммерческом плане использования соцсетей. Люди до сих пор ему писали по поводу заказов, но даже их Вова выполнял без всякого энтузиазма. А сейчас и вовсе их закрыл. Вову раздражала мать, которая с каждым годом становилась все болтливее. Или… Это он стал тише? Не ясно. Но даже беспокойный просмотр видео стал раздражать со временем. Казалось бы, не нравятся соцсети — иди гуляй в real life, но и тут никакого желания. Что вообще от этой жизни надо Лисичкину не знает даже он сам. У него есть все о чем можно только мечтать: регулярный доход, какая-никакая медийка, счастливая семья. Только сейчас, когда он остался один брошенный в курортном городе что-то перемкнуло. Наблюдать за крабами было весьма увлекательно, но время шло и Солнце осветило берег. Пляжи стали наполняться людьми, а магазинчики и столовые открываться. Старички уходят, а семьи приходят. Круговорот людей на пляже. Как бы то ни было, Лисичкин решил, что ему тоже пора. Бомжевать на пляже, конечно, не тот отдых мечты, который он хотел. Однако, ему понравилось это чувство свободы. Он взял свой пакет с гитарой и дудочками. Выудив оттуда пачку сигарет, он было хотел закурить, но отсыревшая зажигалка отказалась создавать «алый цветок». Вова обреченно вздохнул и небрежно вернул пачку в пакет. Над морем ясное небо и солнце сияет как всегда. Барашки-облака куда-то медленно плывут и не смеют заслонять собой светило. Очередной чудесный день на море. Сочинские коты нежатся под солнцем, какие-то бродячие собаки крутятся у воды. От каждого пляжа слышится детский смех и какие-то возгласы. Бурный поток людей с самого утра ничуть не удивлял Лисичкина. Он всегда знал, что в Сочи полно приезжих безумцев, которые сюда не спать приехали, а поглощать солнечный ультрафиолет как губки. И, если повезет, лягут спать порядка полуночи. В этом потоке людей Вова заметил знакомый взгляд. Недолго думая, он решил ускорить шаг в противоположное направление. Однако, ожидания не оправдались. Знакомая фигура догнала и окликнула его. — Володь! — крикнула девушка, с необыкновенно хорошим настроением, несвойственным для нее. Лисичкин остановился и все же оглядел мадам перед ним. Среднего роста брюнетка с крашенной половиной волос смотрела на него снизу вверх. Она была одета в голубые шорты и неимоверную оверсайз футболку, которая скрывала их почти полностью. На голове красовалась черная фирменная кепка какого-то репера, которую некогда ей подарил ее ухажер. В руке она держала кокосовое мороженое, а на плече болталась сумка-лежак с полотенцами и сменным бельём. На ее шее виднелся черный бантик от ее купальника, который просвечивал сквозь белую футболку. Сама девушка была без макияжа и выглядела как-то по-домашнему, хотя для нее это было привычно. Алина никогда не заморачивалась по этому поводу и не ценила этого искусства в других девушках. Иногда Лисичкину казалось, что Романова вообще не может девушек терпеть кроме ее Василёнка. Инга как-то обмолвилась, что у Алины в самом деле очень узкий круг общения, несмотря на обилие знакомых и ежеминутных тагах в мессенджерах. Однако, это Лисичкина никак не парило, в отличии от того, что она решила его догнать. — Привет, Алин. — по инерции улыбнулся Вова. Он был не рад ее видеть, но и не противился этому. — А, ты, че с пляжа уже? Ты как раньше нас с девочками встал? Мы тебя не видели утром. Или… Ты ночевал с кем-то другим? — засыпала вопросами Алина. Вова помнил о ней занимательный факт: она не общительна, но стоит ей начать говорить с кем-то, кто не противен ей, и Алину уже будет не остановить. — М, да нет. Я был у сестры. У нее ночевал, а вы че… Уже на море идете? Не скажешь, случаем, сколько щас время? — подробности про свой удивительный ночлег с чайками Вова решил опустить. А воспользоваться чужим смартфоном было куда кстати. — М-м-м… — Романова разблокировала телефон, который до этого держала в свободной от мороженого руке. — Без десять восемь. Ты домой? — Ну, хотел. А есть другие варианты? — скорее из вежливости поинтересовался Лисичкин, чем из искреннего интереса. Сон был весьма крепкий, но от более крепкого кофе Вова бы щас однозначно не отказался. — Мы договорились с Инасой, — так называли Ингу в кругу ее друзей, — что я займу пораньше места на пляже. Сегодня на «Рыжем» пенная вечеринка. Будут конкурсы и всякий прикольный движ. Не хочешь с нами? — Найдешь ближайшую кофейню и я с тобой и Инасой хоть на край земли. Только… — Вова не успел договорить, как осознал, что Алина уже пару минут не смотрит ему в глаза. Ее карие глаза смотрели куда-то мимо. Лисичкин обернулся и лучше бы он всё-таки прошел мимо. — Марк! Инаса! — крикнула радостная девушка и активно замахала рукой с заблокированным смартфоном. Ее улыбка была настолько искренней, что даже Вова удивился этому. Он никогда не видел настолько открытую Алину. — Лина! — крикнула девушка в очках и с небольшим рюкзаком за спиной. Она с улыбкой побежала к Алине. Сегодня Василёнок была одета почти под стиль ее подруги. Только, если Романова предпочитала дёшево и сердито, то Инга, или как ее называли Инаса, выглядела дорого-богато. Бело-розовая футболка с какими-то цепочками, такая же белая мини-юбка в складочку, как называл этот крой Лисичкин. Излюбленные очки-хамелеоны, подстраивающиеся под погоду, и золотая цепочка, держащаяся за дужки. Белая панамка с розовыми меховыми пятнышками леопарда. На ногах, если у Алины обуты шлепки, купленные где-то там за пять минут до поезда, то у Инги белые босоножки на платформе. И все это сопровождалось блеском на каждом элементе одежды. В отличие от Романовой, у Инги не было видно верхних шнурков купальника. Оказавшись под тенью огромных платанов, которые, казалось, были тут уже сотню лет, Василёнок налетела на свою подругу с объятьями. Это было весьма трогательным моментом, ведь раньше такой близости Алина не позволяла даже ей. Видимо, после тех событий, многое поменялось. Даже отношение к Инге. — Вова! Рада тебя видеть! — воскликнула улыбающаяся Инга, когда отлипла от Алины. — Спасибо тебе за вчерашний вечер, ты так здорово играешь! — Какой вечер? — недоуменно спросила Алина, почему-то нахмурившись. — Вова вчера по видео звонку играл для нас с Димой разные песни на гитаре! Он так хорошо поет, жаль, что нельзя было записать… — наигранно огорчилась Инга. — Тоже мне. Нашла барда-шарлатанку. Под фанеру пел? Признавайся. — Обратилась Алина уже к Вове. Было заметно, что она расслабилась и легкая улыбка снова не сходила с ее лица. Это было даже не близко обвинением. — Пф. Больно надо. Короче, — фраза оборвалась на молча подошедшем к компании Марке. Вова окинул его взглядом. Голубые глаза смотрели растерянно и невинно. Он даже не старался улыбаться. Его внешний вид был максимально… Обычным. Куда-то делся весь пафос. Странно. — я в любом в случае уже уходил. Поэтому… — Вова хотел было попрощаться, как вдруг Инга схватила его за руку. — Володь, подожди! На пляже будет конкурс талантов, ты разве не хочешь поучаствовать? — спросила она. — Не думаю, что это мой уровень, извини. Попроси Диму. Он киберспортсмен по игре на нервах. — стряхнув руку Василёнка сказал Вова. — Я-то?! — возмутился подошедший со спины Дима. — Напомни-ка мне, дорогуша, кто вместо того, чтобы ловить интернет решил пиздить соседскую малину?! — Ты. — отмахнулся Лисичкин. — А потом кто-то ввязался в спор с деревенскими мужиками на пиво, которое ты даже не пьешь! И ведь выиграл, сиганув с тарзанки на три метра! — Не помню. Наверное сосед дядь Женя. — А может подскажешь, что за горе-лидер устроил скандал во время финала чемпионата валика?! — Ну, во-первых, — Вова показушно загнул палец, — тот сопляк, который все матчи ныл и чуть не заруинил, бегал и наяривал скины, когда остался один в три! Во-вторых, — Лисичкин загнул следующий палец, — если бы не я, то игра кончилась бы на первом предложении ничьей. А в-третьих, мы выиграли, поэтому заткнись. А то, что тебя убивают первым, так такое бывает, когда выебываешься, друг. Карпов привстал на носочки и ударил подзатыльник залившемуся смехом Вове. Со стороны послышалось сдержанное хихиканье. Лисичкин перевёл взгляд и увидел, как Рождественский прятал свою улыбку за кулаком около рта. Что-то щелкнуло в голове Лисичкина, как будто шестеренки начали работать. Мозговой штурм пошел — Вова хочет знать больше. Девушки в полтона говорили о чем-то своем, пока Алина победно не воскликнула: — Есть! Володь, ты идешь с нами на вечеринку, я нашла кофейню напротив этого пляжа! — Романова протянула смартфон с открытой картой, довольно усмехаясь. Казалось, что Вова подвис на пару мгновений, когда в этот же момент к компании присоединился Саша, увешанный сумками и надувными приколами. Большая фигура акулы, которая явно осуждающе смотрела на Вову, впечатлила. Дима о чем-то переговорил с Акульевым, но о чем именно Лисичкин пропустил. — Так, нет. Стой, у меня там это… Я обещал к племяннику зайти, купить ему че-нибудь. А потом еще надо будет забронировать билеты в театр, — тараторил Лисичкин, манерно загибая пальцы, всем видом демонстрируя свою занятость. — Театр? — удивленно перебил Марк. — С каких пор ты у нас в театралы заделался? Когда я тебя звал, так это было «пидорством». — наигранно подхватил Дима. — Ты просто на сопли гонял. А я на рок оперу хочу. Да, и тем более… Мне скорее всего придется искать партнера, чтобы сбить цену на билеты в приложении, пока акция. А это, ну, знаете такое себе. — гнул свою линию Вова. — Хули ты тушуешься, что боишься проиграть? — перехватила инициативу Алина, — Боишься конкурса талантов! Я была права, Инаса. Он играл вам под фанеру, а ты повелась как дурочка. Тфу. Пошли, нечего с ним тут время терять. — фыркнув, она манерно развернулась и, взяв под руку Ингу, чтобы провести подругу за собой, гордо направилась к лестнице, которая вела на береговую зону. Дима похлопал друга по плечу и направился за девушками. Саша быстрым шагом последовал его примеру и ретировался. Марк остался стоять напротив. В его взгляде что-то непонятное. Как будто смешались чувства и над морем сгущаются тучи. Тфу. Вова снова поймал себя на том, что держит зрительный контакт дольше положенного. При этом он понял, что смотрит на него куда злее, чем он заслуживал. Мысленно он извинился, но вслух не произнес. — А ты че стоишь? Пиздуй давай за остальными. — каким-то неожиданно обиженным тоном произнёс Лисичкин, сам этого от себя не ожидая. — Извини. — коротко и тихо бросил Марк, поспешив уйти. Вова остался один под высокими деревьями. Колючка от дерева упала ему на голову и, Лисичкин взял ее в руку. Разные мысли боролись внутри, но чувства поражения и брошенности не давали покоя. Даже лучший друг опять его бросил! Разумеется, если он сейчас развернется и уйдет как планировал, то никто не станет его больше или меньше любить в дружеском плане, но, вот, если он решит остаться… Лисичкин прокрутил возможное будущее в голове и посмотрел через перегородку вниз. А там стояли около морепродуктов девочки и Саша. Марк и Дима отдалились от компании что-то обсуждая. Романова поймала на себе чужой взгляд и дерзко улыбнулась, якобы бросая вызов. Перчатка брошена, а вернее ракушка от мидии. И в следующую минуту Вова уже не сомневается. Он срывается с места и скользит вниз по перилам лестницы, заставляя Алину удивлённо воскликнуть: — Разобьешься, еблан! И уже все внимание приковано к Лисичкину. Тот самый центр внимания, к которому стремился Володя своими не всегда адекватными приколами. — Хуй тебе, Лин. Мне еще конкурс выебонов выигрывать. — дерзко ответил Вова, оказавшись рядом с компанией. — Только начнётся он на пляже, а не здесь, Вов. — усмехнулся Дима. — Тебе же с Данисом встретиться надо было? — Хочешь, чтобы я убил двух зайцев и любезно скинул его на тебя? — поинтересовался Лисичкин, ведя вперед компанию, будто это он тут лидер. — Ты, безусловно, великодушен, но этот чудный experience оставь себе. — отмахнулся Карпов, поравнявшись с другом. Они перебросились еще парой стебущих фраз, прежде чем оказаться в зоне пляжа «Рыжий». Символом этого места был солист группы Иванушки Int. Весьма необычно было увидеть такую личность где-то здесь, но соседствующий «Цирк» все еще оставался фаворитом по абсурдным названиям. «Рыжий» был многолюден. Почти все шезлонги и гамаки были заняты. В баре кому-то уже разливали напитки со льдом, а чьи-то дети решили очень уместно путаться под ногами у всего пляжа. Пока одни бегали с огромными булыжниками, другие пытались запустить воздушного змея. Глядя на эту картину безуспешных попыток Лисичкин вздохнул и улыбнулся, найдя в этом что-то забавное. — Лошня. В горы надо ехать, там бы запустились вместе со змеем как на дельтаплане. — прокомментировал Вова. — А ты был в горах? — подал голос Рождественский, который всю дорогу молчал. — Посещение гор имеет ахуенный смысл. А тебя, что познакомить с местными бурными реками, питерская неженка? — съязвил Лисичкин, из-за чего получил грубый толчок локтем от Алины. Марк оставил вопрос без ответа. Алина и Инга пытались уже несколько минут выбить гамаки и шезлонги со скидкой, но весьма безуспешно. В конечном счете, мальчишка за кассой сдался и дал им эти несчастные двадцать процентов. Шезлонги и две качели, которые удалось взять по скидке, оказались почти в углу пляжа, но радовало, что достаточно близко к воде. Саша наконец смог победно скинуть с себя весь этот груз, который проспорил прошлым вечером в катке с Димой один на один. В эту секунду он был самым счастливым человеком, пока Карпов не озадачил его тем, что надо таскать булыжники, чтобы поставить зонт. А булыжники уже были растащены детьми по всему пляжу. Сегодня был явно не Сашин день. Лисичкину, Алина по доброте душевной и как тому, кто больше всех скинулся, сняла качели, которые бесяче скрипели. Футболка и шорты у Вовы уже были измяты, как будто он пожёванная домашка, которую без объявления войны атаковала любовью какая-нибудь собака или кот. Поэтому, он решил, что терять нечего как и прежде, от того и нырнул снова в море, лишь разувшись. Пакет с дудочками, гитарой и прочей чепухой снова оказался брошен на берегу, но в этот раз в лакшери условиях — на качелях. Алина и Инга возились с кремом, чтобы потом не оказаться цвета копченой сосиски. Саша как каторжный нес уже третий булыжник, а Дима стоял и регулировал зонт. Марк потерялся из виду. Собственно, Лисичкин и не пытался найти его, но все равно оглядел весь пляж. Его внимание привлекла деревянная постройка, украшенная искусственными цветами, в которой что-то выставляли. Вова решил посмотреть ближе и подплыть туда. Оказалось, что девушки в гавайских костюмах выставляли мольберты и искали удачное освещение. Какого-то мальчишку в кепке-мерче пляжа уже трижды обматерили за то, что принес не мало, а акварель. Это показалось Володе наитупейшей ошибкой, ведь как можно спутать масло с акварелью? Видимо, призы в этом конкурсе будут такими же наитупейшими, как и сами организаторы. Но подобранного рода мысли отогнал кубок, который этот мальчишка выставил на пьедестал. Что ж, это в самом деле конкурс не талантов, а выебонов. — Всех, желающих принять участие в конкурсе рисования, прошу подойти к стойке регистрации! — бодро сказала девушка в громкоговоритель спасателя. Вова как прокаженный пялился на мольберты и масло, которые стояли на сцене. Внутри как будто сердце сжалось от воспоминаний. И лучше бы они были позитивными. Он задумался и подплыл на самую мель, зарывшись руками в камни. Море ласково накрывало его тело прохладными волнами, а солнце ощутимо палило на голову. Мокрые волосы растрепались и окончательно потеряли какой-либо послушный вид. — Может ли моя ласточка принять участие? — громко спросила мамаша, подошедшая со своей дочерью. — Она закончила школу искусств! — Безусловно, у нас нет возрастных ограничений! — ответила улыбающаяся девушка в цветах. Она взяла искусственную связку цветов и завязала ее на шее у девочки. Ребенок весьма высокомерно бросил взгляд на мольберты. — Можете считать, что победитель у вас уже есть. — гордо сказала мать. Оставался последний мольберт. Первые два заняли дети, другие четыре взрослые. Задача у всех была одна — нарисовать море до определенного времени. Рисовать маслом можно бесконечно и Вова это понимал, особенно, если рисовать что-то любимое, что-то свое. Неожиданно из размышлений Лисичкина буквально выбили. Ему в лицо выстрелили из водяного пистолета. Очухавшись от прострации, Вова агрессивно посмотрел в сторону, откуда раздался заливистый смех на перебив с ржачем конины. — А я тебе говорил, что он ничего не заподозрит! Считай, у меня уже минус три! Я тебя уже догоняю! — победно воскликнул Дима, от души проржавшись. Этот смех Лисичкин бы никогда не спутал ни с кем, но тот, кто стоял рядом и прикрывал улыбку рукой, весьма удивил Вову. — Хорошо, признаю, эта идея была забавной! — ответил Марк, смахнув подступившую от смеха слезу. — Че, Вов, залипаешь, как художники рисуют? — Карпов знал куда бить, чтобы это было понятно только его другу. — Да, красиво маляруют. Особенно та девочка. Лисичкин поднялся из воды и, когда поравнялся с ними, смахнул соленые остатки на своих приятелей, попав в обоих. Дима театрально скривился, от чего Вова в сотый раз пропустил мысль, что по ним обоим плачет МХАТ. Такие таланты пропадают. — Учись, снайпер, пока я жив. Всё-таки тебе с калашом куда лучше. — издевательски произнес Лисичкин, обращаясь к Диме. После сразу перевел взгляд на мольберты. — Пф, и, че там красивого? Центр картины не выделен, волны слишком грубые, а солнце она уже запорола и у нее не золотые разводы, а зеленые! — А ты смог бы лучше или только пиздеть горазд? — Дима снова брызнул из пистолета в друга. — Задача нарисовать море. Осталась примерно пара часов. Не думаю, что успел бы на таком большом полотне изобразить пейзаж. — неуверенно сказал Вова, посмотрев в глаза друга. Они явно сияли азартом и были полны самоуверенности. Казалось, что он верил в Лисичкина больше, чем Лисичкин верит в то, что серебряные цепи это верх стиля. — Дим… — Что ты Димкаешь? Я же видел твой паблик. Давай, не ссы. Не можешь нарисовать пейзаж — интерпретируй! Замени море на сливу, небо — на инжир и вперед! Камни, пусть будут, м-м… О! Пивом! — воодушевленно рассказывал Карпов, то и дело тыкая пальцем в сливу, инжир и пиво. — Если б было море пивом, ты б дельфином стал красивым? — усмехнулся Вова. — Именно. Давай руки в ноги и пошел. — Дима задумался, — Или ноги в руки… Короче, ты понял — пиздуй. После этих слов Карпов открыл огонь во всю обойму, выгоняя друга из их компании. Чемпионат по выебонам начался порядка часа назад и первый раунд гонок на сапсерфе уже подошел к концу. Какой-то «микрочел», по мнению Вовы, спешил записаться к художникам, но Лисичкин весьма тактично отодвинул его от стойки бара. — Айо! — поприветствовала улыбчивая девушка со смуглой кожей. — Вы на конкурс чтецов? Запись еще не открыта! — Нет, мне к художникам бы. — Боюсь, что запись закрыта. — Лисичкин не уходил и продолжал смотреть на девушку. Было заметно, что она смутилась. Поколебавшись какое-то мгновение, она начала копаться в бумагах. — Но… Вы уверены, что сможете уложиться за полтора часа? Ваши соперники рисуют два полных. Задача проста: Вы должны нарисовать море, а именно в том его проявлении, которое Вы считаете наиболее красивым. Вы можете использовать пейзажи, фантазию, весь мир — Ваша палитра. Вы были предупреждены, что время меньше, поэтому прошу не иметь ко мне и конкурсу претензий. Заполните форму и можете приступать. Ваш цветок — синия роза. — Девушка протянула бланк и искусственный цветок. Провозившись порядком пары минут с бланком, Лисичкин наконец смог получить свое место. Его растрепанные волосы на солнце уже успели высохнуть и кучерявились как им вздумается, то и дело раздражая. Карандаши были грубые. Краски какие-то сухие. Двое незнакомцев рисовали пейзаж, кто-то причал, кто-то маяк, а одна девушка так вообще чуть ли не этот пляж. Ребенок рядом с Лисичкиным рисовал корабль. Все это казалось Вове скучным и обыденным. Никакой оригинальности. Он попытался сделать эскиз, но все было не то. Все не нравилось. Пейзаж? Слишком просто. Корабль? Банально. Закат? Да уж сразу вчерашний пост Алины из инсты! Штрихи получались грубыми, линии резкими. Лисичкин расстраивается, что всё идёт не так. «Да уж, это не в интернетиках пиксели херачить», — подумал Вова, в очередной раз стирая набросок. Прошло уже тридцать минут, а холст был до сих пор пуст. Мысли роились и идей было полно, но все были не те. Вова вздохнул и с отчаянием отвернулся от холста. Он стал всматриваться в толпу на пляже. Искал кого-то взглядом, но не находил. Полный бред, а не затея. А ведь десяток минут назад Лисичкин с гордым видом уверял, что справится. Даже поверил в себя. Как глупо. Из раздумий и самозакапывания Лисичкина выбивает знакомый голос. Вова даже удивлен, что слышит его. До этого момента обладатель агрессивно старался избегать прямого контакта. — Вов, Алина спрашивает, оставить ли тебе персиков. Что ей передать? — Персики? — недоуменно спрашивает Вова и переводит взгляд на собеседника. — Персики… — снова повторяет, теряя суть вопроса. Взгляд напротив, который невольно оказался пойман в нужный момент и в нужном месте, невинно скользил куда-то в сторону. — Черт с персиками! Питерское недоразумение, постой здесь еще немного! Поговори со мной. — восторженно произнес Лисичкин, загоревшись новой идеей. Весь мир его палитра, а значит и Марк тоже? Образ Рождественского как никто иной ассоциируется с морем. Переменчивый, интригующий, сдержанный. Хочется узнать, увидеть, почувствовать. То самое море, которое есть у многих, но не каждый его найдет. Карандаш скользит по натянутому полотну, а раздражение от неудачи пропадает. Хоть какая-то оказалась от Марка польза. Смог вдохновить, будь он неладен. — Поговорить? — растерялся Рождественский. — Мм… Ну, где ты был прошлой ночью? — спрашивает первое, что пришло на ум. — Гулял. Со свободой на одной ноте пел. А почему ты спрашиваешь? — поддерживает разговор Лисичкин, увлечённо что-то чирикая. — Ну, после того, что произошло с Ингой, было как-то не по себе от твоего исчезновения. — Честно признался Рождественский. — Не по себе? — Это было весьма удивительным заявлением. — Интересно. — Уже давно никто не беспокоился за Вову и это было как-то странно, непривычно. Лисичкин отложил карандаш и отодвинулся от картины подальше. Он прикинул сколько по времени выйдет покрасить фон и при удачном раскладе он должен успеть впритык. Эскиз отличался от всех. Не было кораблей, берега или солнца в центре. Но черты лица вышли какими-то мягкими, не будь это один в один, то можно было бы легко подумать, что это идеализированный образ человека из головы художника. Однако, эта муза существовала и ее реакция была волнительный. — Ничего такого. Просто, было бы не лишним знать, что с тобой все в порядке, когда ты сбегаешь. За пару дней ты стал героем и сплетен, и настоящим. Это ли не здорово? — продолжает Рождественский, смотря куда угодно кроме Вовы. То ли намеренно избегал, то ли опять хрен пойми что из себя строил. — Хуета, мягко говоря. — на тон тише произнес Лисичкин. Было у него одно кредо — не материться при детях, но то с каким высокомерием девочка выводит свои неудачные переливы, заставляло сомневаться в правильности этого. Вова думал, что она как никто другой заслуживает пойти на «небо за звездочкой.» — Слишком много шума. Объявили следующий конкурс. Чтецы. За ними будет самодеятельность, а потом начнется пенная вечеринка. В этой пене будет конкурс танцев, а завершится вечер песнями и игрой на музыкальных инструментах. Выступит приглашённая группа, которая судя по плакатам, выступает на всех подобных мероприятиях. Звучало как полная фигня, но возможно это будет лучше, чем кажется. — А ты, — Марк был неуверен, что хотел знать ответ, но лучшего момента может и не представиться, — не злишься? — А за что я должен злиться? — удивленно спросил Вова, отрывисто выводя что-то кистью. Он перевел свой взгляд на Марка. Рождественский стоял оперевшись плечом на колонну небольшой платформы, на которой располагались мольберты. В этот раз на его лице не было ни улыбки, ни намеков на что-то подобное. Однако, и взгляд был опущен куда-то вниз. — Не знаю. — вздохнул Марк. — Ты просто очень странно ко мне относишься. «Странно отношусь?» — подумал Вова. — «А как по-другому относиться к лицемерам, которые настолько пропитаны лживостью, что даже на автомате выглядят ненастоящими? От таких людей ничего хорошего ожидать не стоит. Если связаться с ними, то и пизды потом получить можно.» — В подобных решениях Лисичкин руководствовался исключительно на свой пережитый опыт, но в этот раз что-то было определенно не так, как всегда. — А как должен? По мне, так все в порядке, или вездесущее питерское недоразумение хочет подлизаться ко мне? Мы не друзья. И никогда, — Вова сделал акцент на последнем слове, — ими не будем, запомни. Такие как ты противны сугубо для меня. Без обид. — Такие как я? — Тихо повторил сам для себя Рождественский. — Какие… «Такие»? — каким-то грустным шепотом произнес петербуржец. Его настроение заметно поникло.━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
Марк был разочарован в себе. Он не понимал о каких «таких» говорил Лисичкин. Мысли все сбивались к одной. Но она была самой абсурдной и страшной. Рождественский всеми фибрами души надеялся, что он ошибается в своих догадках, ведь откуда Вове «это» знать? Саша бы не сказал, он не мог… Не мог же? Рождественский задумался, а, если его мать в самом деле была права и людям в самом деле не нравится проявление настоящих эмоций? Вероятно, что так и есть. Только эти маски так надоели, что уже и держаться нет сил. Хотелось хоть где-то оказаться и быть настоящим. Сочи было как раз тем местом, где Марка наконец перестали контролировать. Безрассудное самокопание тоже ни к чему хорошему не приведёт и это оставалось фактом. Быть собой — плохо, быть идеальной версией себя — еще хуже. Вопрос, что хочет видеть Лисичкин такого, чтобы он мог нормально идти на диалог? Это оставалось тайной, покрытой мраком. Думать об этом можно было бесконечно, но бесполезно. Из короткого замыкания Марка вернул голос Вовы: — Недоразумение, посмотри на меня. — Марк переводит взгляд и встречается с серо-зелеными за мольбертом, которые прыгали туда-сюда. Через несколько мазков картина была завершена. Автор отстранился от нее и рукой пригласил Рождественского взглянуть. Когда Марк обошел мольберт за спину к Вове, то был весьма удивлен. Его вниманию предстала удивительная картина: все полотно было залито в синих тонах, а местами рельефно оставались следы и полосы. Плоский камень валялся в палитре весь измазанный, в прочем, как и сам автор в синей краске. Сама композиция напоминала закат, но присмотревшись, можно было заметить занимательную деталь: карпы, похожие на глаза и петляющие волны, подчёркивающие их грусть. Берег располагался левее и, если можно было подумать, что тот взгляд еще был хоть немного обыденный и безразличный, то волны омывающие песчанник создавали впечатление чуть ли не великой депрессии. Однако, из далека это утонченная работа, не имеющая смысла. — А Дима не врал. — тихо произносит Марк, испытывая бурю эмоций внутри от того, что он видит. — Ну тебя. Не шаришь. Я бы мог лучше, если бы посидел над этим дольше. — самодовольно заявил Лисичкин. И это был первый раз, когда Вова запрокинул голову назад и встретился с искренней и светлой улыбкой Рождественского настолько близко. Марк и сам не знал от чего его настроение снова вернулось в лад, но чем дольше он смотрел на полотно, тем больше видел зеркало души, которое никогда бы никому не позволил узнать. Но, автор этого как будто сам лично ставил эти все рамки и правила, понимания то, как передать подобное. — Вот, не стоял бы как депресыш, то и картина была бы веселая. Ты виноват, так и знай. — беззлобно упрекает Вова, где-то глубоко в душе принимая, что это была самая странная, но самая красивая муза в его жизни. Оставалось лишь дождаться результатов, ведь оставалась несчастная пара минут.