Ты не сомневалась, что столкновение с машиной, несущейся на большой скорости, очень болезненно, однако всё происходит слишком быстро, боли как таковой не успеваешь почувствовать. После оглушающего удара ты просто лежишь неподвижно на твёрдом асфальте, моргаешь и понимаешь, что остаёшься в сознании и наблюдаешь за событиями ДТП на дороге. Люди вокруг начинают скапливаться и, судя по активной обеспокоенной мимике, что-то обсуждают, осторожно оглядывая место происшествия. Тебя тоже оглядывают, но не спешат подойти и проверить твоё состояние, поговорить с тобой, предложить помощь, лишь боязливо оценивают издалека и, скорее всего, просят кого-то вызвать 911. Словно ты была аномалией, когда сама рисковала жизнью и нуждалась в поддержке.
Ты слышишь шум вокруг, но не разбираешь слов из-за пульсирующего гула в собственной голове. Хочешь подняться на ноги и показать, что ты в порядке, всё хорошо, ничего серьёзного сейчас не случилось, нужно только прийти в себя и добраться домой, чтобы отлежаться и…
Ты ничего не чувствовала.
Вот чёрт.
Тело, такое послушное, такое привычное, такое своё, не пошевелилось. Ты пытаешься подвигать пальцами правой руки, которые видела прямо перед собой, но те даже не дрогнули. Напрягаешь мысли, усилием воли приказываешь себе сначала опереться на правое плечо, сместись точку опоры на него, чтобы задействовать левую руку, потом правую, потом встать на колени и одновременно с этим поднять таз, чтобы, наконец, медленно стать на ноги и выпрямиться во весь рост.
Ну давай же, тело, милое, родненькое, поднимайся! Почему ты не слушаешься?
А тело тебя не слышит. Оно словно забыло, что умеет двигаться, и продолжает лежать на асфальте. Неподвижное. Неживое. Не твоё.
Парализованное.
Защитная реакция организма на сильную боль? Шоковое состояние?
Напротив появляется знакомое лицо: чёрные кольца на нижней губе, окрашенные и выбритые с одной стороны синие волосы, обеспокоенный взгляд штормовых глаз.
Ты ещё не видела Свифта таким испуганным.
Его губы шевелятся, задавая какой-то вопрос. Нет сил переспросить или сказать, намекнуть мимикой, что ты не понимаешь. Ты вообще сейчас ни на что не способна, кроме как молча наблюдать за сценой, развернувшейся на дороге.
Люди, ободрённые первым шагом Свифта, тоже осмелились подойти ближе, посмотреть тебе в глаза и что-то спросить.
— Эй, детка, скажи что-нибудь.
— Она тебя не слышит, парень. Посмотри на неё.
— Боже, какой ужас…
— Кто-то вызвал скорую?
— Мама, у неё на голове кровь.
— Не трогайте её! Вдруг у девушки перелом?
— Мисс, если вы понимаете, что происходит, моргните два раза.
Ох, ты понимала всё, даже чуточку больше, кроме самих разговоров.
То, что ты не чувствовала собственного тела, была частично твоя ответственность. Ведь если бы ты не выскочила на дорогу вслед за Свифтом и не оттолкнула его, сейчас на твоём месте лежал бы он.
Подумать только, вы же просто шли в магазин за вкусненьким к просмотру фильма. Ребел закомандовал, пока сам с Эмси возился на кухне и пёк всем печенья. Гоуст был где-то в дороге, ехал после работы домой. Поэтому за покупками отправились вы двое.
Навстречу шла какая-то весёлая компания студентов, скорее всего спортсменов, потому что парни были весьма внушительных размеров, подкачанные и в характерной спортивной форме с эмблемой универа. Двое из них о чём-то активно спорили и устроили шуточную потасовку прямо на улице.
Придурки. Самые настоящие, непредусмотрительные придурки.
Один неожиданно с такой силой пихнул второго, что тот налетел прямо на Свифта. Вытолкнул последнего прямо на проезжую часть, заставив потерять равновесие.
Ты заметила машину лишь краем глаза. Бросилась вслед не думая. Действовала чисто на рефлексах. Честно, ты даже не помнишь, как это сделала. Не уверена, что именно ты это сделала. Быстрая реакция никогда не была твоей сильной стороной.
А теперь ты лежишь на грязном и холодном асфальте, оглушённая ударом, неспособная пошевелить даже кончиком пальца. Гул в голове медленно проходит, и удаётся услышать вдалеке вой скорой.
— Помощь уже рядом, — тихо говорит Свифт, заботливо проводя пальцами по щеке. — Всё будет хорошо. Держись.
Ты веришь ему. А ещё хочешь успокоить панка, чтобы он не волновался об этом, потому что боли ты не чувствуешь.
«Боли нет», — внезапное осознание этого бьёт под дых похлеще реального удара, и волна страха поднимается изнутри.
Кажется, что ты лежишь здесь достаточно долго, чтобы былая чувствительность постепенно возвращалась. Хотя бы намёк на неё.
— Я ничего не чувствую, — губы только шевелят слова, но голоса нет.
Парень это замечает и наклоняется ближе.
— Что?
— Я ничего не чувствую.
— Ничего не чувствуешь?
— Да.
Если тело не чувствует сейчас ничего, значит ли это, что оно почувствует позже? Это ведь такая защитная реакция, да? Это ведь не значит, что у тебя травма позвоночника или вроде того?
Медики, прибывшие на место происшествия, просят прохожих расступиться и занимаются твоим осмотром. Не спешат прикасаться к телу и — о боже — опять задают какие-то вопросы, которые остаются без ответа. Фиксируют шею, аккуратно кладут на носилки, крепят руки и ноги специальными ремнями, отправляют в машину.
Свифт едет с тобой и сидит рядом, делясь с врачом некоторыми сведениями о тебе: имя, возраст, адрес проживания, номер телефона, место работы.
— Она будет в порядке? — задаёт свой первый вопрос, подразумевая иное: «Она будет ходить?»
— Зависит от степени тяжести. Без анализов и осмотра я не могу дать вам точный ответ.
Боль внутри тоже появляется, но совсем не физическая. Если ты не сможешь ходить, как же быть с мечтами, которые ещё предстоит воплотить в реальность? В твоей жизни существует так много вещей, которые хочется опробовать, сделать, получить, подарить, познать, пережить, увидеть, потрогать, почувствовать. Съездить в Скандинавию и поесть знаменитые булочки под названием «улитка». Пройти один из путей Сантьяго. Научиться ездить на мотоцикле. Приобрести загородный дом с панорамными окнами, чтобы можно было наблюдать за дождём и снегопадом. Встретить человека, с которым захочется провести всю жизнь.
И это лишь немногое из масштабных желаний, о которых ты мечтала перед сном. А как быть с маленькими, более обыденными? Их намного больше, их намного легче достичь, однако от исполнения некоторых ты воздерживалась по ряду причин. Чаще всего из-за страха и неуверенности в себе.
А ведь можно было просто попробовать.
Сейчас, когда на кону стояло твоё здоровье, эти преграды казались до смешного нелепыми. Какая же ты была дура.
По щекам течёт что-то мокрое и солёное, раздражая кожу.
— Эй, — тут же замечает парень и приближает своё лицо, — я рядом. Всё хорошо. Ты справишься.
— Мне жаль.
— Что?
Ему приходится склониться ниже, чтобы расслышать шёпот.
— Я столько раз хотела тебя поцеловать, но всегда боялась. Теперь жалею об этом.
Ты не удивишься, если после этого признания на вашей странной дружбе будет стоять крест. Честно, тебе хотелось его поставить давно, просто не хватало смелости признаться самой себе, что одной дружбы мало. Недостаточно.
Хотелось чего-то большего.
Держать этого чудика за руку. Гладить его волосы, когда голова покоится на коленях. Узнать, что же скрывается за этими пошлыми шуточками и кривой усмешкой. Поговорить не поверхностно, а чтобы по душам до поздней ночи, показывая те самые уязвимые стороны, которые мы привыкли прятать. Вместе строить планы на будущее. И понять, каково же целоваться с пирсингом на губах.
Многое хотелось попробовать с этим парнем.
Тот ничего не говорит. Лишь странно смотрит в ответ и молча вытирает рукавом своей толстовки твои мокрые щёки, пока машина не подъезжает к больнице.
***
Врачи говорят, что тебе повезло при такой аварии отделаться лишь сотрясением мозга и несколькими переломами, пусть реабилитация и заняла несколько недель. Чувствительность тела полностью восстановилась, хотя ты продолжала перемещаться по больнице на коляске и посещала занятия по ЛФК.
Тот короткий промежуток времени, когда ты словно лишилась своего тела, оставил после себя большое впечатление. Потребовалось несколько дней, чтобы осознать внутреннюю перемену: многие, прежде важные вещи, словно уменьшились в масштабах своей важности и в кое-то веки показались тебе простыми, не достойными потраченных нервов. Встречаясь с чем-то страшным, ко многим вещам в своей жизни начинаешь относиться спокойнее.
Например, к присутствию привлекательного парня в своей палате, которому фактически призналась в симпатии. Чаще всего после этого общение со стороны парней заканчивалось, и ты оставалась одна со своими чувствами. Оплакивала эти прекрасные, медленно увядающие эмоции, мысленно прощалась и — не сразу, со временем — находила в себе благодарность за то, что ещё способна испытывать нечто подобное. И двигалась дальше.
Уход Свифта был ожидаем.
Тот не ушёл. Старался приходить к тебе со своими братьями как можно чаще, приносил любимые сладости, показывал забавные видео, как они на пару с Эмси устраивали розыгрыши для Реба дома, чем жутко бесили последнего, и, если рядом оказывался твой врач, совместно с младшим спрашивал про реабилитацию.
Общался так, словно той сцены не было.
Чёрт знает, что творилось в его голове. Может, давал себе время на размышления и был пока не готов к разговорам. Может, оттягивал момент истины, подбирая более мягкие слова для подруги. Может… всё что угодно может быть.
На самом деле это не похоже на него. Панк всегда чётко давал понять о личных границах и не боялся отвечать резким «нет» на предложения, которые его не устраивали. Вспомнить те же ситуации, когда ему периодически названивали бывшие и девушки с предыдущих ночей, желая поближе познакомиться (ближе, чем в постели, ага).
— Мне это не интересно, крошка, — спокойно отвечал он. — Поищи кого-то другого.
И бросал трубку.
На твоей памяти Свифт впервые так открыто игнорировал подобные откровения.
Эта деталь совсем не смущала тебя. Мучительнее думать, что ты могла умереть, никогда не решившись признаться в своих чувствах и похоронив их с собой. Держать всё в себе было страшнее. Это как не сделать последний глубокий вдох перед нырянием в бездонную воду.
Поэтому ты даёшь парню время и просто наслаждаешься той заботой, какую давали друзья-панки.
***
— Эхей, как там мой герой? — из проёма двери выглядывает привычная синяя макушка, и на твоём лице тут же расцветает счастливая улыбка.
Каждый приход панков в больницу воспринимался как подарок Санта Клауса или вроде того, потому что это было единственным ярким событием за всё пребывание здесь.
Сегодня он впервые пришёл к тебе один. Принёс любимую шоколадку с карамелью и арахисом и карты, чтобы сыграть партию-другую.
Ты же с радостью и некоторой гордостью за себя демонстрируешь ему личное достижение: без чужой помощи поднимаешься с кровати и неустойчиво идёшь ему навстречу, широко раскрывая руки для тёплых объятий. Тот восхищённо присвистывает и спешит обнять в ответ, прикасаясь с максимальной осторожностью и помогая присесть обратно. В конце концов, даже такая активность давалась с трудом ещё неокрепшему телу.
Первая встреча наедине проходила на удивление легко. Пока играете в карты, болтаете обо всём подряд и ни о чём конкретном: как он наконец ушёл с нелегальной подработки и устроился консультантом в ближайший секс-шоп, как Эмси на днях взорвал кабинет химии в своём колледже и получил пиздюлей от Реба, как Гоуст приделал в их доме поручни вдоль лестниц, чтобы тебе в гостях было комфортно передвигаться.
От каждой новости по твоему телу разрастается убаюкивающее тепло, подобно объятьям шерстяного пледа. Благодаря этим разговорам даже серое пребывание в стенах больничной палаты наполняется уютной домашней обстановкой и питает тебя, когда панков нет рядом. Невольно вспоминается вечер, когда вы все вместе уснули за просмотром фильма, так и проведя всю ночь на широком диване в гостиной. Свифт лежал по правое плечо к тебе спиной, и ты позволила себе прижаться спиной в ответ, наслаждаясь чувством физической опоры сзади. Такой невинный жест ценился гораздо выше любого разврата, на который была способна фантазия в данной ситуации.
Ты долго смотришь в спокойные глаза парня, где отражался свет огненно-розового заката с больничного окна, и даже не замечаешь, как залипла на тонкие губы с двумя чёрными кольцами. Осознаёшь свой промах, когда те растягиваются в привычной игривой усмешке.
— Знаешь, если ты снова хочешь поцеловать меня и не сделаешь это, я почти расстроюсь.
Как неловко. Ответная улыбка не заставляет себя ждать, а комментарий принимается в качестве одобрения такого расклада событий.
Неужели это происходит?
Изнутри поднимается волна необычных ощущений от сочетания мягких, тёплых губ с твёрдыми и прохладными кольцами, и ты, желая усилить эффект, прикусываешь нижнюю, посасываешь кольца по очереди, тянешь их на себя. Парень усмехается сквозь поцелуй и осторожно притягивает тебя за шею ближе, запускает пальцы в волосы на затылке. Удивительно, что вы соприкасаетесь лишь губами и слегка кусаете друг друга, не заходя дальше, а весь мир уже уходит из-под ног.
Вау.
Вы сделали это.
