О каждом из панков

Летом, когда атмосфера располагала к активному отдыху, прогулкам на улице и покупке мороженного, городской парк преображался: череда из людей выстраивалась перед работающими аттракционами, дети умоляли своих родителей купить им воздушные шарики и погладить милого кролика из фотозоны с животными, парочки устраивали романтические пикники на траве среди деревьев, а школьники сновали туда-сюда в поисках новых развлечений. Иногда взгляд этих людей цеплялся за одну будку, поначалу непримечательную среди людского гама и шума, а после интригующую своим способом потратить карманные деньги. Это был тир. Небольшой, квадратный, с разными мишенями для стрелка-любителя, с разными игрушками-наградами для победителей и всегда тёмным освещением внутри, несмотря на самый солнечный сезон. Влекомые любопытством или желанием покрасоваться перед симпатичной девчонкой, чтобы выиграть для неё игрушку, людям приходилось общаться с Гоустом. Вернее, Гоусту приходилось общаться с ними. Высокий и широкоплечий мужчина с необычайно красным, практически кровавым цветом глаз и таким пронзительным взглядом, что способен взбудоражить даже самого хладнокровного человека. Крепкие руки часто можно увидеть либо в чёрных перчатках, либо в специальных бинтах, а на голове всегда надета тонкая чёрная шапка, так что никто не знал, какие у него были волосы. Впрочем, мало кто интересовался вопросом, почему этот парень носит шапку в такую жаркую погоду. Куда более загадочной выглядела татуировка, представляющая собой чёрно-фиолетовые линии, нарисованные практически от ушей, плывущие по шеи и плечам вниз, вплоть до локтей. Никто не знал, сколько ему было лет, но никто и не спрашивал. Создавал ли Гоуст впечатление того, кто способен направить на человека пистолет? Да. Такие мысли невольно промелькали у людей, решивших заглянуть в тир, но не воспринимали их всерьёз и настойчиво прогоняли из своей головы. Новенькие нервно глотали слюну, стоило им увидеть, как ловко парень обращался с любым оружием, и только редкие гости вроде военных снайперов, полицейских и охотников могли по достоинству оценить способности работника тира и оказаться приятными собеседниками. Это не было его основной работой, Гоуст подрабатывал здесь чисто из… скуки? Он сам не был уверен, что здесь делает. Просто по знакомству кто-то рекомендовал, вот и не стал отказываться. Лишь бы работа была связана с родной стихией — оружием и стрельбой. Отсюда, из тира, весь парк превращался в своеобразный театр, где разные люди исполняли одни и те же роли на свой манер. Всегда есть многодетные семьи, резвые школьники, влюблённые пары, встречались подвыпившие компании и бездомные-попрошайки. Они могли вести себя спокойно, жизнерадостно или агрессивно, но стабильно присутствовали, проводили своё свободное время, катаясь на аттракционах, поедая сладкую вату или хот-дог, фотографируясь на фоне обильной зелени. И часто проходили мимо тира, даже не заметив его присутствия, несмотря на работающее там весь день радио с криминальными новостями. Для Гоуста куда больше привлекали к себе внимание люди, не вписывающиеся ни в одну из категорий. Поэтому он запомнил её. Тихая, миниатюрная, непримечательная серая мышка среди буйства летних красок и веселья остальных посетителей. Старшеклассница или студентка первого курса, скорее всего. Незаметно подкралась к стойке, когда он расставлял мишени из пустых бутылок. Было в ней что-то… странное. То ли дело в зажатой позе, то ли в слишком закрытой одежде для летнего сезона, то ли в щенячьих глазах, которыми она бросала опасливые взгляды на прохожих через плечо. Словно боясь чего-то. Или кого-то. Девчонка оборачивалась слишком часто, поэтому на каждый поворот её головы Гоуст сам невольно сканирует взглядом местность, пытаясь определить, что именно напрягает его посетителя. Ответ на этот вопрос остался без ответа, потому что она испарилась так же незаметно, как и появилась, даже не взяв в руки пневматическое ружьё. Гоуст мог бы вскоре забыть об этом странном знакомстве, если бы она не появилась снова через три дня, а потом снова, снова и снова, каждый раз прося пострелять из нового. Парень не верил в предрассудки, но девчонка выглядела слишком зашуганной для той, кто любит стрелять, при этом совершенно не разбираясь в оружии. Слишком зажатая даже на фоне неуверенных в себе людей. — Этим… можно убить человека? Вопрос прозвучал неловко, боязливо, слишком неожиданно, что парень на мгновение застыл на месте. Левая бровь ощутимо поползла вверх, и от этого небольшого изменения в его лице девушка сжалась ещё сильнее. — Это пневматическое ружьё, — спокойно поясняет Гоуст. — Обычно пневматику разделяют на классы по уровню дульной энергии. Всё, что здесь представлено, имеет дульную энергию до 7 Дж. Можно получить лёгкие поверхностные раны и синяки, в крайнем случае прострелить глаз, но убить не сможешь. Говоря о синяках, он впервые обращает внимание на её запястья, покрытые крупными фиолетовыми пятнами и бордовыми полосами, которые тут же скрываются за опущенными рукавами тонкого гольфа. Как давно они здесь? Верно истолковав его изучающий взгляд, она невнятно благодарит за пояснение и, не прощаясь, быстро скрывается среди толпы. После этого она не появлялась ещё недели две. Подозрительно.

***

На обеденный перерыв Гоуст закрывает тир и дважды перепроверяет все замки, пока рабочие ключи не отправляются во внутренний карман кожаной жилетки, он сам — в другую сторону парка, к лавке с хот-догами и горячей кукурузой. Сегодня суббота, а по субботам людей особенно много, поэтому очередь выделяется за сотни метров. Парень прикрывает веки и делает еле заметный, раздражённый вздох, но всё равно направляется туда с твёрдым намерением купить себе пожрать. Толпа школьников ураганом проносится мимо, и какой-то пацан в кепке налетает на него, чуть не сшибая с ног. Гоуст готовится ответить что-то вроде «смотри, куда прёшь», но слова так и застревают где-то в горле вместе с дыханием. Из-под кепки на него смотрели знакомые щенячьи глаза, полные такого испуга и отчаяния, словно он был последним и единственным спасательным кругом для тонущей в море. То, с какой силой хрупкая на вид девчонка вцепилась в его футболку, что ткань характерно затрещала, лишь усилило это впечатление. — Пожалуйста, идём за мной, — говорит она напряжённым шёпотом и тащит его за руку в неизвестном направлении, и парень безоговорочно следует за ней по пятам, ничего не спрашивая. Они стремительно обходят поток людей и заворачивают между двумя лавками с сувенирами и детскими игрушками, скрываются от чужих глаз по ту сторону ряда с разными продажами. Парень не успевает толком открыть рот, чтобы задать свой первый вопрос, как тот накрывается чужими губами, а само тело оказывается прижатым к металлической стенке одной из лавок. Стоп, что?! Девчонка целует его рвано, неумело, пытается скорее искусать губы, чем поцеловать всерьёз. Обхватывает его шею двумя руками, пальцами впивается в шапку на голове и тянет к себе сильнее, прижимается своим телом к нему крепче и… Чёрт, он правда не знает, как на это реагировать. Мужская природа быстро откликается на происходящее приятной возбуждающей волной по телу, ладони автоматически опускаются на спину и сжимают в ответных объятьях, однако внутри всё охуевает от происходящего. Его голова слишком трезвая для… этого. Это нельзя было назвать ни страстью, ни попыткой изнасилования, потому что ситуация не попадала ни в одну из этих категорий, а других вариантов сценария парень не знал. Если только… — Прости меня. Её голос звучит виновато и ощущается сдавленным, словно его обладатель сдерживается от приступа плача. Его красные от природы глаза видят напротив тоже красные, предательски блестящие от скопившейся на нижних веках влаги, готовой от одного моргания скатится вниз по щекам. Окидывая пространство опасливым взглядом, а Гоуста — последним прощальным, моляще-щенячьим, она в доли секунды испаряется за углом и смешивается с толпой. Снова. Не прощаясь. Всё ещё под впечатлением, Гоусту требуется минута-другая, чтобы привести в порядок неровное дыхание, остудить голову и, наконец, почувствовать мелкий, скомканный предмет в руке. Явно не его. Бросая осторожный взгляд вокруг, он медленно разворачивает помятую бумажку, исписанную прыгающим, неровным почерком, словно бы писали в спешке. «Отец обещал убить меня и мою младшую сестру, если я кому-то расскажу о насилии в семье. Он часто бьёт нас и домогается меня, а мама слишком пьяна, чтобы что-то исправить. Я боюсь идти в полицию. Пожалуйста, помоги мне». На обратной стороне записки были указаны данные её отца и адрес проживания. Можно ли считать удачей, что Гоуст в прошлом был профессиональным киллером?