Репетитор по геометрии
Вторая неделя обучения проходила чрезмерно сложно. И пусть ещë шли те темы, что Чуя проходил в старой школе, сложной она была не из-за учёбы, а из-за вредных крыс в студсовете. Конечно же, Сакуноске не считается, всё-таки, относится он к выходкам Накахары намного легче, чем другие участники совета. А точнее, вообще никак не реагирует, его заботит кое-что другое. Рыжий замечал, как Ода и его сосед Анго иногда даже лежат друг на друге во время урока литературы, чуть ли не засыпая, или просто держатся за руки, даже не стесняясь показывать это на всеобщее обозрение. Но, кажется, никто значения этому не придавал, даже учитель, только вот Чуя насторожился, но это всё же не его дело. Может быть, они встречаются или просто друзья, что немного заходят за границы. Конечно же, Накахара это вообще не поддерживал, но пока это не касается его, ему всё равно, кто с кем спит и целуется. Только вот он совсем не знает, что те и вовсе являются соулмейтами. Как узнал Чуя, Анго тоже состоит в студсовете и он входит в состав тех самых «монстров», что размажут тебя по стенке, если заметят за чем-то не очень хорошим. Впрочем, Ода его предупреждал, так что Накахара старался сторониться его. И он говорит спасибо Сакуноске за то, что тот до сих пор не спалил его за всеми злодеяниями. И да, с начала этой недели рыжий всё же сдружился с Гоголем, так что промышляли плохими делишками они вместе. Правда, главная цель их обоих был не блондин в очках и не парень с родинкой на лице, а именно Осаму. Единое мнение об определённом человеке сближает, не так ли? Естественно, те слова у кафе Накахара очень хорошо помнил, но втихушку гадить ещё никто не запрещал. И именно в среду Накахара с Николаем договорились подсунуть вновь в кабинет студсовета кое-какую интересную штучку, от чего, возможно, вновь пропищит блондин за дверью. И та самая штучка была журналом, конечно же, не самого детского содержания. Принёс её Гоголь, и Чуя даже предположить не может, откуда он достал этот журнал. Ну, наверное, ему это знать и не нужно, с учётом того, какая интересная личность сейчас чешет чуть ли не до крови руки, желая поиздеваться над участниками совета. Так что, стоя у двери, белобрысый вырвал несколько листков с самыми пошлыми фреймами, а в добавок ещё и выцепил страницы с мужчинами, что были также не в менее откровенном наряде. Наверное, с таким веером там действительно кто-то закричит или от смущения, или от возмущения, а может и всё сразу. Это они как раз сейчас и проверят. Чуя, взяв три страницы с девушками и еле как сдерживая смех, подсунул поочередно их в щель под дверью, в то время как Гоголь засовывал с мужчинами, сам пытаясь сдерживать смех, но удавалось это плохо, и смешки всё равно вырывались. Только вместо криков парни услышали лишь агрессивные шаги в сторону двери, из-за чего сразу же сорвались с места, убегая на верхний этаж. Одному только Дазаю весело не было, и выйдя из кабинета, он заметил, как на полу валяется открытый журнал с вырванными страницами, уже зная, кто именно это сделал. Раздражённо выдохнув, шатен начал собирать всё то безобразие, что натворили виновники происшествия, мысленно их проклиная. Особенно бесил этот рыжий засранец, что как будто делает всё специально, и даже ситуация с клубом казалась не такой случайной. Конечно, пусть Осаму и сказал, что брат Накахары действительно может пострадать, ведь, как-никак, его отец является директором школы, и он с лёгкостью может доложить о чём-то эдаком, чтоб того сразу уволили, но всё же не спешил делать подобное. Было интересно узнать, насколько далеко Чуя может зайти с такими идиотскими шутками, и насколько у него стальная задница для выдержки всех выговоров, ведь наверняка помимо самого Дазая тому будет прилетать и от других. Только если Накахара нарвётся на Куникиду... Это точно верная смерть.***
— Извините, Йосано-сенсей, я по поводу вашего предложения... Скажите, а как хорошо тот мальчик учится? — рыжий, подойдя после урока к девушке, что явно выглядела устало из-за ужасно прошедших занятий, лишь переплетал свой миниатюрный хвостик, что обычно лежал на плече, выглядя неуверенно из-за своего вопроса. — Ох, Накахара-кун, это ты... Ну, я бы сказала, что выше среднего, но именно сейчас у него плоховато геометрия выходит. — Значит, проблем с ним не должно быть. И почему именно меня выбрали?.. — Понимаешь ли, спрашивала я не одного тебя. Куникида-кун наотрез отказался помогать, хоть и является почти наилучшим учеником в школе. Ты, наверное, его замечал, ещё входит в состав участников студенческого совета, светленький такой. В голове постепенно складывалась картина всего цирка. Видимо, тот самый блондин в перекошенных очках, что кричит на всё, что двинется, и есть Куникида. Только от размышлений отвлёк женский голос, что теперь задавал вопрос: — Так ты соглашаешься? — Думаю, да. — Отлично, тогда попрошу его зайти к тебе в класс попозже, чтобы вы познакомились и выбрали подходящее время. Накахара кивнул, поспешно удаляясь с класса, ведь сейчас у него по расписанию история, предмет, что лучше вообще не пропускать, иначе Хироцу-сенсей таких люлей надаёт, что и исправить ничего не получится. Да и курирует музыкальный клуб, так что рыжеволосый проигрывает тут дважды. Но, тем не менее, он был довольно забавным учителем, хоть и являлся почти что дедом с устаревшим мышлением, но зато истории, что он рассказывал на уроках, заставляли весь класс заткнуться, выслушивая его рассказы про то, какой он был в молодости работяга, что аж медведя голыми руками завалил. Не зря, всё же, Тачихара называет его стариком, правда, только ему позволено так к нему обращаться. Перемена была не такой уж и длинной, с учётом того, что следующая должна быть большая, а точнее, для обеденного перерыва. В конце-концов, следующий урок прошёл так же, как и предполагал Чуя. Всё в старом формате: ученики заполняли таблицу, а чтобы не сидеть в напрягающей тишине, Хироцу-сенсей рассказывал истории из детства, что очень странно, ведь обычно он говорил он своих подростковых годах, но никак не о детстве. Впрочем, история о том, как он любил подкладывать в песочнице кошачьи какашки в чужие ведёрки была довольно интересной. Жаль, правда, было тех детей, что получили моральную травму от такой подставы. Йосано же решила воспользоваться тем, что следующий класс был как раз 3-Б, а тоесть, параллель 3-А. Именно в Б учился Дазай, так что ей никакого труда сообщить о встрече не составляло. Из-за трещащей головы та раздала задания, чтобы ребята молча выполняли, и неважно, что на её уроке всегда тишина, так как многие уже поняли, что будет, если открыть рот. И именно во время выполнения заданий подошла к парте Осаму, говоря шёпотом, дабы никто кроме них не услышал: — Я нашла тебе репетитора, Чую Накахару, мальчик из параллельного класса, рыжий, сразу заметишь, подойди к нему на следующей перемене и договорись про удобное время для занятий. Лицо шатена показало на тот момент много эмоций: удивление, злость и отвращение. Скривилось оно так, будто он съел самый кислый лимон, что только существует, а голос и вовсе был сдавленным, как при удушении. — Я вас понял. И даже с окончанием урока тот всё ещё сомневался, нужно ли вообще идти к этому мелкому придурку в класс. Видеть его нахальную рожу вообще не хотелось, а теперь это будет регулярно, ну не пиздец ли? Вздохнув, всё же пересилил себя, выходя из своего и направляясь в класс Накахары, чувствуя, как грудь сжимает от всей абсурдности ситуации в раздражении. Радовало хотя бы то, что и самого Чую эта новость тоже не обрадует. И открыв дверь класса, чуть высунулся, осматриваясь, ища глазами рыжие волосы и веснушчатое лицо. Найдя его довольно быстро, закатил глаза, видя, как тот болтает с Гоголем, а их парная хитрая улыбка ничего хорошего не предвещала. Может, подключить Анго и Куникиду? Тогда точно запляшут. Подойдя к парте рыжего и специально со спины, чтобы также напакостить, оттянул парня за воротник рубашки, поднимая уголки своих губ, растягиваясь в улыбке. Выглядел Накахара теперь так, будто мама кошка взяла зубами котёнка за шкирку. А сам же Гоголь тут же замолчал, делая вид, что не причём. Наверное, это можно считать уже предательством. Накахара, опешив, в удивлении повернул голову, видя перед собой ухмыляющееся, до боли, блять, заученное за дни учёбы лицо. Знатно охуев, сначала подрыгался в попытке сбежать, но Осаму держал крепко, специально издеваясь. Чуя, рыкнув, резко схватил его за запястье, сразу чувствуя, как рука тут же отпрянула. И воспользовавшись ситуацией, обернулся уже полностью, скалясь и злобно нахмурив брови, выдал, даже не замечая потерянного лица Дазая: — Ты идиот? Тебе чё надо, чёртова скумбрия?! — рыжий выглядел так, будто в любой момент щас врежет по самое не балуй, и его цель стояла прямо перед ним, но пока что не решался, ведь Анго, что находился в классе, может за это предъявить. И совсем не важно, что Дазай является президентом. Осаму, потирая участок кожи, куда пришло прикосновение, перевёл дыхание, снова натягивая улыбку, пытаясь скрыть страх, что прошёлся по венам при касании. Сейчас вообще не то время, чтобы показывать свои слабости. Но никто и не знает об уязвимости Дазая, помимо Сакуноске, так что ещё одного свидетеля в виде рыжего засранца не хотелось совсем. — Я тебе, вроде, говорил, что правила не позволяют так выражаться. — Да мне плевать, блять! Нахрена ты припёрся? Сталкерить решил, чтоб потом убить где-нибудь в подворотне? — Да как ты можешь так думать обо мне? Я на такое не способен! — наигранно-обиженный тон голоса злил Накахару больше, и тот больше не мог терпеть этот цирк, вставая со стула и явно намереваясь ударить шатена. И Дазай с гаденькой улыбочкой лишь увернулся, стоило Чуе резко направить кулак в сторону его лица, надеясь ударить его в нос, что не увенчалось успехом. — Какие мы злы-ые. Я, между прочим, пришёл тут не на ринге биться, а— вновь увернувшись от почти прилетевшего кулака в бок, отошёл от бешеной чихуахуа на полтора метра, теперь опасаясь за своё здоровье и продолжая: — ...Сообщить о том, что именно меня ты будешь подтягивать по математике. Вот тут Чуя точно больше не знал, что сказать. Замерев на месте и ошарашенно глядя на темноволосого несколько секунд, зажмурил глаза, накрывая ладонью свой лоб и массируя виски, пытаясь переварить эту информацию. — Твою мать... Скажи, ты совсем тупой, что с тобой даже Куникида-кун не хочет заниматься?.. — Просто я слишком умный, чтобы обучаться у него, ведь теперь даже он за мной не поспевает. — Накахара сразу понял, что эта фраза — ёбанный пиздёж. Рыжий, устало простонав, убрал руку со лба, уже не глядя на этого полуфабриката, медленным шагом направившись в столовую с надеждой, что хотя бы там есть с кем поговорить. — Ладно, хер с тобой. Когда тебе удобно будет? У меня занятые дни вторник и четверг. — Младшеклассник, а уже какие-то себе планы ставит. — несмотря на то, что сейчас они выглядели как друзья, что спорят между собой, Дазай никакого желания не имел находиться рядом с Чуей, но ему тоже нужно было идти есть, так что пришлось плестись с этим дураком в столовую. — А ты хочешь заниматься каждый день? Меня такая перспектива вообще не устраивает. Я если бы знал, что это будешь ты, не соглашался бы вовсе. — Да я бы тоже, не моя вина, что Йосано-сенсей меня перед фактом поставила. И делать мне нечего, как твоё лицо каждый день видеть. — Ну ты и лох, конечно. — слова, что были сказаны рыжим с усмешкой, заставили Осаму цыкнуть, ускоряя шаг по коридору. Было прекрасно видно, что сейчас ни тот, ни другой не хотели видеть друг друга от слова совсем. — В кафе, за школой. Понедельник и пятница, буду ждать после уроков. Накахара только победно хмыкнул, идя всё так же не спеша, ведь перемена была долгой, да и так хоть отсрочит встречу с Дазаем, что убежал быстрее в столовую. Единственное, что может сгладить этот день, так это бенто, что приготовил ему дядя. Рис в острой заправке и мясо, что приятно жжëт язык от приправ. Но не совсем в тему ещё лежали нарезанные огурцы. И вот как сочетается острая еда и огурец? Тем не менее, Накахара просто рад, что Рембо нашёл время с утра приготовить ему бенто. Так что, наконец зайдя в большое помещение, откуда приятно пахло выпечкой, чуть прошёл вперёд, выискивая взглядом знакомых, ведь из класса Чуи много кто ушёл есть. И слава богам, он заметил на самом дальнем столике Анго и Оду, что сидели и спокойно болтали с уже полупустыми тарелками. В принципе, Накахара мог поесть и в классе, но Гоголь бы точно у него всё сожрал, даже не оставив ничего рыжему. За прошлую неделю это было проверено уже несколько раз. Только вот... Он совсем не разглядел из-за заслоняющих голов Дазая, что уже ошивался с ними. Подойдя к столику, нагло уселся напротив Анго и Оды, даже не обращая внимание на Осаму, что сидел рядом и скептически глядел на Чую. — Теперь уже мне надо спрашивать, не сталкеришь ли ты меня. — Господи, заткнись, не хватало мне ещё такого придурка выслеживать. Осаму, невинно улыбаясь и зацепляя палочками сосиску-осьминожку из бенто, что подсунула какая-то девушка, спросил, обращаясь к парням, что сидели напротив: — Вы случайно не знаете, что за слизняк тут с нами сидит? Вообще не понимаю, с чего Йосано-сенсей взяла, что мне нужен такой репетитор, тем более младшеклассник. Чуя больше не мог выносить таких претензий в свою сторону, с грохотом ставя бенто на стол и открывая его. Затем он взял один ломтик огурца и бросил его в лицо шатена, любуясь такой картиной с усмешкой. На щеке теперь красиво виднелся кусочек овоща, пока физиономия темноволосого почти что не менялась, и он продолжал выдавливать из себя улыбку, правда уже не такую невинную. — Познакомься со своими друзьями, ты тоже овощ. Сакуноске и Сакагучи давно не выглядели такими удивлёнными, но лишь с интересом наблюдали за дальнейшими событиями, ничего не говоря и даже не доедая свою еду. Дазай же, медленно потянувшись к щеке рукой и убрав огурец, положил его на салфетку рядом, поворачиваясь теперь к рыжему и с недоброй улыбкой говоря: — Такими темпами ты действительно вылетишь отсюда, фрукт недозрелый. Накахара только и делал, что самодовольно улыбался. Он знал, что Осаму этого не сделает, иначе почему он до сих пор в школе, а не на улице? В любом случае, после этого следовала тишина, и в итоге никто ни с кем не разговаривал из-за напряженной атмосферы между Дазаем и Чуей. Рыжий даже специально отодвинулся на край скамейки, держась почти что с божьей помощью, но зато подальше от его самого заклятого врага, что портил жизнь одним свои присутствием. В итоге все ели молча. После обеда и после всех уроков Накахара отправился в курилку, что находилась неподалёку от школы. Чуе очень понравилась эта школа, что учениками, что учителями. Перечислять, в принципе, можно многое, но жаль, что курилок от школы не было. Хотя оно и понятно, это слишком рискованно. Зайдя в как таковую комнатку, где пиздец как несло дешёвым и противным табаком, рыжий поморщился, садясь на скамейку и доставая из кармана зажигалку с пачкой сигарет. Помимо Чуи в курилке находился Фёдор Михайлович - учитель физики. Невысокий, молодой учитель, со славянской внешностью, как и Гоголь. В принципе, это объясняло, почему Николай его уроки так часто срывает, говоря на весь класс, какое же классное окно, или, ещё хуже, что у Фёдора волосы как у бездомного. Накахара отчасти согласен с ним, ведь шевелюра у того была довольно лохматая, отчего выглядела неухоженно на первый взгляд. Впрочем, теперь становится ясно, почему он закурил. Что было удивительно, так это то, что в курилке были лишь они одни, никого более. Видимо, все побыстрее хотели свалить домой. Однако Накахара совсем не заметил его. — Выглядишь уставшим. Подпрыгнув на месте, вжался плечом в стенку, удивлённо глядя на учителя и осознавая в этот промежуток времени, что ему пиздец. Причём он его ещё и не заметил, вот же идиота кусок... — Вы... — Не волнуйся, учителям тоже нежелательно курить, ты не один такой. Чуя, облегчённо выдыхая, поджёг кончик сигареты, убрав пачку с зажигалкой обратно в карман, и поднося никотиновую обёртку к губам, затягиваясь и выдыхая дым, после отвечая: — Много что произошло за день, да и в принципе за все учебные дни, что я тут нахожусь. Достоевский хмыкнул, лениво покуривая сигарету и выпуская клубы дыма, смотря пристально из-под прикрытых век на рыжего. — Тебя что-то не устраивает? — Меня не устраивает президент студсовета. Ведёт себя как гребаный паинька, а на деле тот ещё долб... дурак. — Вот как. На самом деле, парень он и правда неплохой, вон, аж половина школы по нему сохнет. Не знаю, что за конфликт у вас произошёл, но, я думаю, вам точно стоит подружиться. — Да пошёл он в баню! Ходит ещё как мумия, фу... Не спорю, он красив и умеет производить впечатление на девушек, но именно поэтому— — Прости, Накахара-кун, я понимаю, что тебе нужно выговориться, но мне отношения учеников не особо интересны. Единственное, что я тебе скажу - такое поведение неспроста. Но парень совсем не ожидал таких слов от учителя, так что, вопросительно глядя на Достоевского, что уже докурил сигарету, туша бычок о пепельницу и явно собираясь уже уйти, Чуя лишь успел выдать: — В каком смысле?.. — В таком, что есть причина такому поведению. Может, виноват на самом деле ты? Провожая взглядом учителя, держал в воздухе сигарету, что практическая вся уже истлела. Вздохнув, не стал уже докуривать, туша её так же о пепельницу и поправляя сумку на плече, выходя из курилки и теперь направившись в сторону своего дома, уходя полностью в свои мысли. В чём вообще может крыться эта причина? Он и вовсе не может этого понять. Не хотелось от слова совсем ввязываться в это, но, может быть, это действительно необходимо? Кажется, Чуя сам на себя не похож. Какое ему дело до общения с каким-то Осаму Дазаем, особенно когда он его раздражает? Они не какие-то знакомые или друзья, они буквально ненавидят друг друга. Однако, если есть секрет такого поведения, скорее всего, те слова Фёдора Михайловича имеют значимый вес? Но в чём конкретно Чуя может быть виноват? И вообще, в чём проблема сказать всё напрямую?! Это уже кажется не реальностью, а какой-то заезженной новеллой. Вся эта ситуация напоминает детский сад, но разобраться всё же стоило. Кто бы знал, что после этого разговора Накахара станет более внимательным к своим словам и эмоциям по отношению к другим людям?