Дом на краю пустыни

Они ещё до вылета к Мандалору пришли к выводу, что если их засекут, то у них будет всего от пары часов до пары суток до того, как по их души явится мофф Гидеон. Сомнений в том, что он правильно поймёт, кто и зачем явился на мёртвую планету, не было ни у кого. Удивительно, что у них вообще получилось заполучить эту неделю передышки. И оттого Дин чувствует, как немного отпускает тревога, когда лагерь приходит в движение: группы разделяются и отправляются по местам, собранное с миру по нитке оружие приводится в боевую готовность, всё, что можно замаскировать, маскируется, а к нему через площадку под заинтересованные взгляды всех мандо’адэ шагает Тони, полностью облачённый в броню. Корабли, что должны помочь ему выдернуть попавших под огонь с имперский базы сородичей, уже взлетают, но Дин просто даёт им фору и, наплевав на всех любопытных, властно обхватывает шею Тони и пригибает его голову к себе — странно ощущать, что в броне Тони даже немного его выше, — заставляя ненадолго соприкоснуться шлемами под лёгкий звон металла. Прикрывает глаза и не думает ни о чём, позволяя себе замереть, раствориться в здесь и сейчас. Поцелуй Келдабе с близким человеком на виду у всех, невиданная роскошь в его жизни и неслыханная дерзость. Момент безмолвного понимания и равновесия. Тони словно догадывается об этом и не противится, легко отзывается на движения, не показывая и следа от жаркой силы, что обжигала Дина в ангаре дворца Бобы. — Что бы ни случилось, я буду скучать по твоим поцелуям. — Никакой у тебя фантазии, Дин Джарин, — изменённый вокодером голос чуть хрипит, превращает усмешку в металлическую пыль. — Ты всегда можешь завязать мне глаза и целовать сколько душе угодно. — Обещаешь? — Да. — Vercopa beskar'gam juri yaim'ol. Меньше чем через минуту «Копьё» взлетает. Тони оглядывается, когда его след исчезает в небе, и понимает, что из всех не при деле остались только Стражи, с которыми он просто не успел всерьёз поговорить об их имперских проблемах. Стражи и сами, кажется, уже всё поняли. Ну разве что Небуле всё равно, она и так каждый день поражает своим спокойствием смертника, готовая убивать в любое время дня и ночи. — Старк, что за херня? У вас что, война ожидается? — Вроде того, мой пушистый друг. Видишь ли, одному мудаку нужен был волшебный ребёнок для опытов, он послал за ним охотника за головами, охотник ребёнка добыл, но в итоге пожалел и у заказчика его выкрал, потом выкрал ещё раз, для верности, а чтобы всем понятно было, назвал своим сыном. Теперь мы ждём акт третий, лица те же. — Это что, был краткий пересказ истории твоего стального болванчика и зелёного ушастика? — Бинго. Мы все здесь из-за этого. Помощи будем рады, но последнее слово за вами, — Тони переводит взгляд на Квилла и машет ладонью перед его лицом. — Квилл, ты меня пугаешь, приём… Прошлый раз, когда у тебя было такое сложное лицо, это стоило нам пяти лет и половины Вселенной. — Погоди, сейчас очнётся, ты просто его же историю ему рассказал. — …? — Йонду Удонта, — ничего толком не объяснив, Ракета как-то даже сочувственно хлопает Квилла по руке и уходит к «Бенатару». — Старк, так что же, враги многочисленны и силы не равны? — Можно подумать, когда-то бывает по другому, Дракс. — Это же верная смерть, никаких шансов на успех! Так чего же мы ждём? Тони немного пугает подобный энтузиазм. И это после стольких лет. Нет, есть вещи, к которым определённо сложно привыкнуть. Тем временем со словами «Я что-то пропустил?» отмирает Квилл и показывает себя в общем-то толковым командиром, отправляя Мантис и Грута с детьми в лес, Дракса с Небулой в засаду, а сам спешит вслед за Ракетой. — Ты к каналу связи подключиться не забудь, — только и успевает крикнуть ему Тони. «Бенатар» поднимается в воздух, и Тони задерживается на площадке, чтобы проводить и его. Что-то подсказывает, что больше времени на созерцание у него не будет. Дин уже давно в космосе и отбивается от имперских истребителей. Вот на канале появляется и Квилл, и от напряженного вслушивания в переговоры Тони отрывает чистый металлический звон. — Что это? — Кузнец не спешит убирать свой молот от его наплечника. — Мой гроб, — Тони едва поворачивает голову в её сторону, немного сутуло возвышаясь над закованной в бронзового цвета бескар женщиной рядом с собой. — Готовишься умереть? — Давно готов. Один космический мудак однажды уже пытался отнять у меня ребёнка… Тони замолкает, наблюдая за тем, как Питер стоит у кромки леса, поджидая отставшую детвору, и нервно теребит ремень с непривычным для него бластером. В итоге подхватывает на руки кого-то из совсем малышей и на мгновение оглядывается встречаясь взглядом с Тони. Тот только кивает ему в ответ. «Будь осторожен, Карапуз». На общем канале звучит: «Ебать он здоровый», и Тони понимает, что теперь началось по-настоящему. — Это была уловка! Они выманили нас с планеты. — Садитесь, мы прикроем. — Справа! — За астероид, живо! — Они что, отрубили мины? — Похоже, по-другому эта дура в атмосферу не войдёт. — Vode, к вам высаживают десант. — Берегись турелей. — Двигатель сдох. Пять кораблей, способных вести полноценный бой в пустоте, а не просто припугнуть охочих до лёгкой наживы, — может быть, и внушительная сила в умелых руках, но только не против целого линкора, гарнизона станции и всё ещё пиздец как опасного минного поля. Тони может только скрестить пальцы и проследить, чтобы приём на земле был таким же жарким.

***

— Эй, Гора, что это за штуковины? — Тёмные штурмовики. Дроиды. Дин говорил, — Гора хрипло дышит за спиной Тони. Тони уворачивается от чёрного бронированного кулака, что должен был припечатать его с медлительной неотвратимостью кузнечного пресса, и взлетает, успевая наподдать нападавшему ногой, но тот лишь пошатывается и тяжело стартует следом. Тони резко делает мёртвую петлю и заходит снизу, направляя мощь репульсоров под «рёбра» человекоподобной фигуры. Со вспышкой разлетающихся в стороны искр дроид вырубается и камнем падает вниз. Гора отстреливается от пары таких же, его роторная лазпушка поливает их огнём и даже отрывает ногу одному из нападавших. Машина падает, но, перевернувшись, продолжает ползти к мандалорцу, и Тони без сожалений поджаривает её. Из-за угла выныривают ещё трое и звено штурмовиков под их прикрытием. — Живучие, суки. — Сплав с бескаром, минимум уязвимостей. Пушка рокочет снова, видимо, с той стороны на них прут ещё. — Взлетаем, aruetii. — А смысл? Нас отсекают как самых опасных, — репульсоры Тони воют ему в унисон, — надо валить всех разом. Есть что-нибудь особенное? — Горячий подарочек? Есть, — Гора довольно гудит под шлемом. — Подпускай на пять метров, выдержишь? — Сейчас узнаем. Выстрелы лупят по броне как град, заставляют качаться и шипеть от боли, экран мигает, покрывается красными и жёлтыми индикаторами повреждений и критических точек брони. Рядом с ними мучительно медленно ползет шкала зарядки. Чёрные фигуры неумолимо приближаются, и Тони ведёт обратный отсчёт, слушая, как позади рычит от натуги Гора, выдерживающий такой же смертельный напор. Восемь, семь, шесть… — Давай! С гудением светового меча Тони активирует лазер. Максимальной мощности хватает и дроидам, и спешащим за ними штурмовикам. Двое уцелевших прячутся обратно за угол, откуда следом раздаётся несколько глухих ударов и как ни в чем не бывало выходит Мадам Кузнец с неизменным молотом и клещами в руках. Под звуки вновь оживающей за спиной пушки Тони оборачивается и помогает Горе добить оставшихся с его стороны штурмовиков. Рассечённые и оплавленные дроиды грудой чёрного металла валяются на земле среди лужиц горящей плазмы. В фоново гудящий голосами эфир громко, но с каким-то треском врывается Квилл: «Старк, истребители… звено… к вам… прижали». — Принял. Справимся, — и уже поднимаясь в воздух бросает: — Гора, присмотри тут. — Ты куда? — Очищу небо. — Меня зовут Паз. Тони только салютует в ответ.

***

В вынужденном возвращении к ограниченному функционалу и прямолинейной брутальности первых «марков» Тони чудится что-то вдохновляющее, заставляющее голову и фантазию в бою работать. Он вряд ли когда-то испытывал то поэтично-адреналиновое упоение битвой, которое воспевал Тор. Не было и праведно-патриотического запала Кэпа. А об эпизоде с ослепляющей яростью Халка и самому не хотелось вспоминать. Но вновь сражаясь в воздухе и на земле, выкладываясь на пределе своих возможностей и даже немного больше, он впервые за очень долгое время испытывает мрачное удовлетворение, что-то огненное, лавоподобное, бурлящее под кожей. Тони не взлетает свечой — забирает чуть в сторону, поднимаясь по параболе, рассекает бронированным телом редкие облака. Чёрные «мушки» TIE-истребителей мелькают выше и справа. «Кучно идут», — Тони неприятно усмехается и выходит на сверхзвук. — Блядь, быстрый, сука! Выкуси! — Тони, ты что творишь? — Дин впервые за всё время боя звучит на его канале. — Снижаю показатели аэродинамики этих мудаков путём создания в их фюзеляже не предусмотренных конструкцией отверстий, — Тони отдувается, закладывая виражи. — Dank ferrik! — Не выражайся. Дальше становится не до шуток. Чёртовы камикадзе оказались той еще занозой в заднице — лишённые щитов и серьёзной брони, они едва ли не превосходили Тони в скорости и почти не уступали в манёвренности. И могли запросто поджарить его своими пушками. Первый фраг он оставляет за собой, но строй истребителей как по команде рассыпается, и теперь они охотятся друг на друга, петляя в ставшем таким тесным небе. Тони игнорирует мигающий красным дисплей — у него уже три фрага, осталось столько же, — но выныривает из сосредоточения своего боя, когда на общем канале становится слишком шумно. — Крейсер! — Да вашу ж мать! — … — Это Бо-Катан, — голос Мандо звучит ровно, разрезает возбуждённый гомон как ножом. — Да ну нахуй. — Мне улететь? — почти светским тоном осведомляется та, и воображение Тони тут же рисует надменную женщину с гордо посаженной головой. Он не позволяет вспыхнувшей на канале ругани себя отвлечь, будто мало им имперцев, чтобы выплеснуть свою ненависть. И хватается за по-настоящему важное: — У тебя крейсер? Имперский? — Ты кто такой? — Да, — вместо Бо-Катан отвечает Мандо. — Мандо, у нас есть передатчик! Совместимый. Мы можем активировать мины! …Да, чтоб ты сдох! — Тони хрипит от натуги, врубая обратную тягу и сбивая проскочивший вперёд истребитель. Хрупкие солнечные панели осыпаются блестящими льдинками. Четвёртый пошел. К чести Мандо, тот правильно понимает последнюю фразу и не обижается, уже отдавая короткие указания их маленькой флотилии. У Тони объяснять нет сил и времени, не то чтобы в космосе было лучше, но у него покорёжены закрылки на правой лопатке, и приходится постоянно подруливать влево, чтобы не завалиться вбок на каждой воздушной яме. Лазерные кассеты сдохли давно. Вспышки кончились три минуты назад. Один наплечник почти сорван и торчит в сторону, как сломанное крыло. Последняя ракета и два противника в воздухе, что с вибрирующим воем заходят для атаки за его спиной. До лагеря остаётся каких-то четыре километра, счёт идёт на секунды. Удивительно, но Тони совсем не чувствует страха, лишь звенящее чувство лёгкости в голове, когда разворачивается, выпуская ракету. От близкого взрыва его и так неустойчивый полёт грозит превратиться в неконтролируемое падение, его треплет из стороны в сторону, осколки стучат по броне. В бедре вспыхивает боль, когда один из них находит дорогу к живой плоти внутри. Последний TIE заходит на атаку лагеря, и Тони сквозь марево боли выравнивается и, выжимая из реактора максимум, бросается следом. В уравнении «сбить и выжить» второй элемент не всегда бывает обязателен, он это знает как никто другой. Через десять секунд вещание на его канале связи сменяет белый шум.