***
Прошла неделя. Невозможная, невероятная неделя. Он не мог отвести от неё глаз, не мог поверить. Всё ещё не мог поверить в такое счастье. Кажется, весь мир исчез, просто растворился в этих глазах, в этих руках, в этой маленькой ссутуленной фигурке, что стояла, прислонив голову к окну библиотеки. Весь мир в этом тоненьком пальчике, который выводил узоры на запотевшем стекле. Он неотрывно следил за его движениями, она рисует снежинки. Абрахас следил за ней из-за стеллажа, в тот момент его оглушило осознание. Она ждёт снега. Вышибло весь воздух из лёгких, в изнеможении он схватился за полки, повалив на пол несколько книг. Те, кто были рядом, удивлённо переглянулись, но сказать никто ничего не решился. Все в школе знали, как холоден и надменен слизеринский принц, и как больно можно об него обжечься. А вот библиотекарь не удержалась, грозно прошипела замечание. На что получила полный равнодушного презрения взгляд серых глаз. «Как смеешь ты, ничтожество, говорить что-то мне?» - услышала в его взгляде сухопарая женщина и, не выдержав, опустила глаза. Малфой задержал на ней взгляд лишь на мгновение, - большего она не стоит, - и вновь посмотрел на Беллу. Она всё так же стояла у окна, даже не обратила внимания. Эта девочка завораживала его, книги были тут же забыты, он не потрудился их поднять. Он начисто забыл о них. Она всколыхнула упрятанное так глубоко... Зима. Белая, пушистая, снежная. Весь мэнор укрыло сверкающей на солнце белизной. Сад вокруг дома преобразился, став похожим на таинственный сказочный лес. Стелла задумчивая, нежная; платиновые волосы, струящиеся по спине, делают её похожей на эльфа, и она не идёт, будто плывёт над землёй, и только следы на снегу убеждают в том, что это не видение. Тонкими руками обнимает ствол дерева, снимает с ветки снег, полную ладонь. «О чём ты думаешь, мой звёздный ангел?» Сдувает снег с ладони и подныривает лицом под этот маленький звездопад. И вдруг, раскинув руки, свободно падает назад, словно на пуховую перину, а на губах застыла таинственная улыбка. Он любуется ей тайком, выглядывая из-за угла, и сердце замирает... Она любила зиму. Если бы ты только знала, как невероятно прекрасна сейчас. Белла резко разворачивается, собирает пергаменты и учебники в сумку. Уходит. И он хотел бы метнуться тенью за ней по пятам, облизать каждый след, но останавливает себя. Ей плохо, она хочет побыть одна. Абрахас приблизился к тому самому окну, прижался лбом к обжигающе-холодному стеклу, поднял руку и легко коснулся снежинки... Ты тоже ждёшь зимы, ангел? - Я так замёрз без тебя, - шепчет он тихо, оставляя мутное облачко на прозрачной поверхности. Туманный взгляд его устремлён куда-то далеко-далеко, и как-то совсем неосознанно вырисовывает пальцем по стеклу имя «Стелла»... А губы, едва шевелясь, проговаривают: - Белла. Она похудела и осунулась за эту неделю, кожа приобрела землистый оттенок, тёмные тени под глазами. Устала. Он видел, как она измаялась в поисках тёмного тайного места, где никто не найдёт. Измучилась чувством вины, чувством одиночества. Причинять боль трудно, особенно впервые. Особенно таким, как она: светлым, живым, тёплым. У него были для неё слова, нужные, к месту, но нельзя. На каждый её испуганный, косой взгляд его тело рвалось вперёд, закрыть собой, защитить... - Больше никто не посмеет причинить тебе боль, - хотелось кричать, но он молчал. Лишь только однажды взглянул на Реддла: «Ты видишь?» «Вижу», - короткий ответ глазами. О чём думал Том, он не знал. Понимал только - друга гложет что-то. Он напряжённо думает, и в это время его лучше не тревожить. О чём? Вот это загадка. Всегда. И решения всегда ставят в тупик своей абсурдностью, смелостью, эффективностью. Но это не пугает, совсем наоборот, восхищает. Реддл всё всегда держит в себе, выдаёт информацию по крупицам, он такой, и его не переделать. Абрахас привык. Что-то происходит, чего он не понимал, наверное, никто кроме Тома не понимал, но он не усомнился в друге ни разу. Друг. Как давно он считал полукровку-Реддла другом? С того самого дня... Запретный лес. Они, совсем ещё дети, отправились туда ночью. Зачем? Поспорили, сможет ли чистокровный слизеринский принц зайти в чащу и вернуться обратно живым и невредимым, с чистыми штанами. И он пошёл. Малфои не боятся, Малфои всегда держат слово. Руки дрожали, он непрерывно оглядывался, от каждый шороха вздрагивал, но упрямо шёл вперёд. Всё дальше и дальше, в самую глубь леса. Абрахас поёжился, странное ощущение преследовало его всю дорогу, будто кто-то смотрит, следит за каждым шагом, но показать слабость не посмел. Из глаз вот-вот готовы пролиться слёзы, но он не позволил себе. Малфой не заплачет, как девчонка. Он растерянно остановился на опушке, воровато озираясь по сторонам. Вокруг ни звука, ни шороха, лес замер в ожидании жертвы. В спину вонзился взгляд, он почувствовал кожей. Странный ступор сковал тело, а голос в голове скомандовал: - Посмотри на меня. Он обернулся, стараясь не совершать резких движений. В этом лесу много нечисти водится. Прямо перед ним, на тропе, стояла чёрная тень, отрезая путь назад. Высокое, худое, окутанное с головы до ног темнотой существо. - Не шевелись, - вновь командует голос. Такой приятный, глубокий, пронизывающий, бегущий мурашками по телу. И он не двигается, а тень плавно приближается, всё ближе и ближе. В голове пульсируют картинки из детских страшилок: темнота, одиночка, внушение... Вампир! - Это вампир! - орёт, надрываясь, мозг, но тело словно приросло к месту, и не сдвинуть. А тень всё ближе... - Только не беги, - обволакивает бархат голоса. Он не сможет бежать, даже если бы очень захотел, только шире распахивает глаза и открывает рот, силясь выдавить хоть слово, но ничего... Вдруг между ними смело шагает маленькая фигура. Просто шаг из темноты - и встаёт между ними. Вампир издаёт яростный рык, взбешённый вторжением, и бросается в атаку. Тот, кто стоит впереди, не успевает вскинуть руку с палочкой, и острые клыки с чавканьем вгрызаются в плоть. <i>Абрахас шарахается назад, спотыкается об корень и со всего размаху бухается на землю. В страхе отползает назад, забыв про то, что он волшебник, забыв про то, что он Малфой. Но Малфои не сдаются. Ведь нет? Он смотрит, как жадный кровопийца терзает кого-то маленького и беззащитного, как долго? Кажется, вечность. А потом словно кувалдой бьёт в мозг нужное заклинание. Малфои не боятся и не сдаются. Он поднимает руку и кричит что есть мочи: - Вердимилиус! - вылетает из палочки сверкающая молния прицельно точно. Бьёт в цель, вампир отлетает назад на несколько ярдов, шипит и крючится на земле, а затем растворяется в ночи. Его жертва безвольно оседает вниз на листья и скользкие от дождя корни деревьев. Абрахас медлит лишь одну, пронизанную адреналином, секунду и спешит к пострадавшему. Подбегает, падает на землю, с тревогой осматривая тишину леса, переворачивает на спину... Том Реддл. Спас. Закрыл собой. Принял ярость голодного вампира на себя вместо него... Долг жизни. Малфои долгов не забывают. Вот только если бы всё было так просто. Это не просто долг. Этого не забыть и не вычеркнуть никогда. Это больше, чем долг. До и после того самого момента никто и никогда не делал для него такого, и от этого не отстраниться. Только ему доверял. Всегда знал, что за спиной друг. Подстрахует, прикроет, возьмёт на себя. Так было все эти годы...***
Прошла неделя. Стоя перед зеркалом в ванной, Дженис пристально вглядывалась в отражение. Она изменилась за эту необъяснимо-странную неделю? Девушка покрутила головой в разные стороны, придвинулась ближе, послала поцелуй сама себе, склонила голову к плечу и прищурилась. Нет, вроде всё так же, как и было день, два, месяц назад. Она тряхнула волосами, длинная светлая чёлка упала на глаза. Дженис дунула вверх, но волосы, подпрыгнув, вернулись на то же место. Пришлось пригладить их чуть набок вручную. Мда, всё точно так же, но что-то определённо изменилось. Она наморщила лоб и задумалась. Что-то не так. Неделя выдалась трудной. Уроки, задания, даже пара отработок. Вся она замоталась и забегалась. Белла вела себя очень странно, если не сказать больше. Бледная, молчаливая, отстранённая. Вроде вот она, здесь, рядом, но стоит только слово кому-нибудь сказать, как она шарахается в сторону, будто от прокажённых. Раньше подруга всегда отзывалась на просьбы помочь с заданиями, всегда подсказывала, исправляла, давала списать. Теперь же из неё слова клещами не вытянешь. Может, дома какие неприятности? И Дженис честно пыталась выяснить, поговорить, предложить поддержку, но напоролась на такой грозный отпор... Всё желание отбило напрочь. Конечно, она не успокоилась просто так, теперь посматривала украдкой, тихонечко наблюдала, готовая в любой момент оказать помощь. Определённо что-то происходит и чутьё подсказывало, что Белла замешана в этом. Вот только понять, что, никак не получалось. Слишком мало у неё в руках кусочков головоломки. Да и учёба навалилась, просто голову не даёт поднять от книг и пергаментов. Есть, конечно, Елена, но у неё разве допросишься. - Нет никакого смысла пользоваться чужими знаниями, занимайся, - вот и всё, чего удалось добиться. А ещё Дженис заметила, что Елена как-то странно посматривает в её сторону. О чём-то думает, закусив губу, качает головой и снова ныряет в учебник. Непонятно. Иногда Джен не могла вспомнить, где была вот только минуту назад и что делала. Иногда гораздо больше минуты. Не могла вспомнить урок, но с удивлением находила исписанный конспект. Как же так? Может, я заболела? Она вплотную приникла к зеркалу, оттянула пальцами веки, осматривая белки. Вроде порядок. Чертовщина какая-то. Кристиан куда-то пропал. Вроде обо всём договорились, к нему не приближаться на пушечный выстрел, но тем не менее она волновалась. Всё-таки столько лет дружили, прожили бок о бок. Вместе гуляли, шалили, болтали в гостиной, сидя на полу у камина. Ещё одна загадка. Он просто исчез, никому ничего не сказал. Профессора тоже ничего не объясняли, на вопросы отвечали уклончиво. Ещё одна загадка. Как-то многовато их стало. А может, я снова чего-то не помню? Может, это потому, что не могу выспаться нормально уже которую ночь? Мадам Помфри удалось провести один раз, другой, но потом она очень твёрдо сказала... - Не стоит злоупотреблять, тебе, деточка, надо просто отдохнуть, развеяться. Зелья сна-без-сновидений ей больше не видать, как собственных ушей. А без него каждую ночь одолевали сны. Грязные, мрачные, чёрные сны. И ведь это не просто кошмары - это воспоминания. И каждое из них - маленькая смерть. Она звала маму, кричала, молила о помощи, о пощаде, но она так ни разу и не пришла, не спасла. И Дженис вскакивала в холодном поту, жадно хватая ртом воздух. Кажется, она снова слышала застарелый спёртый запах. Грязь, пот, моча. Неужели, это никогда не оставит её, не уйдёт? Неужели, она так и будет всю жизнь ощущать холодную сталь на запястьях? Как ей выбраться из того дома? Он, как трясина, засасывает всё глубже и глубже. Вдруг мир поплыл перед глазами, она ухватилась за раковину, перед которой стояла. Хотелось позвать на помощь, но язык отказался подчиняться. Заморгала часто-часто, пытаясь сфокусировать зрение, но темнота в голове упорно затягивала в свои сети. «Что со мной?» - успела подумать девушка перед тем, как рухнула на пол, потеряв сознание...***
Белла кралась по тёмным коридорам, сжимая потной ладошкой палочку. Только бы не встретить никого. Нарушала правила, снова. Как преступница. От этого слова подкатила к горлу тошнота. Не думать. Ни о чём не думать. Слушать, смотреть, только не думать. Не получается. Снова и снова возвращалась она в тот вечер. Ведь можно было поступить по-другому, должна была поступить по-другому. Должна была нестись сломя голову назад, в школу. Вопить, кричать, звать на помощь. Там, в лесу, обязана была дать знак Аврорам, ведь это были они? Не думать. Неожиданно в глазах потемнело, лишь на мгновение, а затем она словно перенеслась в другое место... Лето. Каникулы. Дом подруги. Они в купальниках, валяются на шезлонгах у бассейна. Необычайно жаркий день выдался, солнце слепит глаза. Рядом на столике бокал с коктейлем. Стекает по тонкому стеклу капелька воды, Белла следит за ней взглядом. Она ползёт медленно, отражая, преломляя солнечный луч, достигает поверхности и впитывается в газету, небрежно брошенную подругой. Расплывается по странице мокрое пятнышко. Белла лениво протягивает руку, всматривается в разворот сквозь тёмные очки. На первой странице крупными буквами: «Новая жертва маньяка!» Она приподнимает очки, садится поудобней. «...Обнаружена девушка, приблизительно шестнадцати лет...» «...Изнасилована, зверски избита...» «...Тринадцатая жертва на счету...» «...В Скотланд-Ярде разводят руками...» «...Единственный свидетель даёт примерное описание...» Она ведёт глазами по странице и натыкается на чёрно-белый портрет. Фоторобот предполагаемого убийцы, словесное описание прилагается ниже... «...Короткие светлые волосы, голубые глаза, нос прямой...» Но дальше она не читает, руки сжимаются в кулаки, сминая бумагу... Белла выныривает из омута воспоминаний и хватается за сердце. Она знает, кто это. Он постарел, черты лица огрубели, но она знает. Никогда и ни с кем не спутает она эти глаза. Они впечатались в мозг, словно клеймо. Не может быть. Она старается удержать, заглянуть ещё раз, но память словно издевается. Воспоминание ускользает, стирается, исчезает. От напряжения в висках начинает пульсировать, и она хватается руками за голову. Может, я сошла с ума? Стены словно сдвигаются, давят, уничтожают. Стоять на месте больше нет сил, быть одной невыносимо. Больше ни секунды. Она делает шаг, другой. Медленно. Быстрее. Быстрее. Пока наконец, позабыв о страхах и сомнениях, не срывается на бег. Перед дверями больничного крыла резко затормозила, едва не врезавшись. Дыхание сбивается от быстрого бега, и она сгибается пополам. Дикий взгляд мечется из стороны в сторону. Никого. Чуть приоткрыв дверь, прикладывает ухо к щели. Тишина. Отбросив последние сомнения, быстро протискивается внутрь и плотно прикрывает за собой дверь. Стройными рядами расположились по обе стороны кровати. Белла скользнула по ним глазами и двинулась вперёд к единственному огоньку света в просторном помещении. В дальнем конце комнаты, возле одной из кроватей, на тумбочке горит свеча. Шоколадные пряди в беспорядке разметались по подушке, Мориган, укутавшись в одеяло до самого носа, тихонько посапывает во сне. Белла аккуратно присела на краешек стула, прямая напряжённая спина, ладони на коленях, прижатых друг к другу. Крошечный язычок пламени пляшет и мечется, подгоняемый частыми вдохами. А в голове звучит мягкий, но такой серьёзный голос: - Вы ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, не должны рассказывать о будущем. Нельзя вмешиваться в ход времени, может стать только хуже. Но ведь всё и так из рук вон плохо. Она и так уже вмешалась. Даже представить сложно, что ещё может случиться, а носить в себе... Нет, я должна поделиться. Она протягивает руку и легонько трясёт за плечо. - Мориган, - шепчет и сама вздрагивает от того, как громко. Когтевранка поводит плечом и натягивает одеяло ещё выше. - Мориган, проснись. - Будильник ещё не прозвенел, - сонно пробубнила она и попыталась перевернуться на другой бок. Белла крепче ухватилась за неё и ощутимо тряхнула: - Какой будильник, проснись. Мориган лениво приоткрыла один глаз и недовольно поморщилась: - В чём дело? - и тут же удивлённо воскликнула. - Белла? Холодные пальчики прижались к её губам: - Тихо. Я должна кое-что рассказать, - прошептала гриффиндорка, поглядывая в сторону кабинета целительницы. - В такое время? - она раздражённо скинула руку. - Сдурела совсем? - и покосилась в том же направлении. - Молчи и слушай...***
Альбус Дамблдор устало опустился в кресло. Трудная выдалась неделя. Ученик пропал. Кристиан Стенфилд бесследно исчез. Они искали, упорно, методично прочесали все окрестности, но результата так не получили. Никто ничего не видел и не слышал. Совершенно не за что зацепиться. Ни друзья, ни родственники, ни родители ничем не смогли помочь. Родители... Они подняли на уши весь профессорский состав, Совет попечителей, аврорат. Грозили проверками и судами. Директору прочили место в Азкабане вместо уютного кабинета. Какой позор. Он сокрушённо покачал головой. Какой кошмар. С каждым днём надежда таяла. С каждым днём мрачное ощущение беды усиливалось, сдавливая тугим обручем грудь. Случилось несчастье, он был уверен почти наверняка. Зрело гнетущее понимание, что виновных скорее всего так и не найдут. Теперь это, конечно, не их дело, сейчас этим занимаются профессионалы. У них есть опыт, средства, а их дело - учить детей, наставлять, оберегать. Не сберегли. Том Реддл... Он думал о нём непрестанно. Аккуратно, тайком наблюдал. Старался найти хоть что-нибудь, хоть один промах: слово, взгляд. Но ничего не происходило. Староста школы был мрачен и задумчив. Альбус пробовал осторожно, незаметно проникнуть в его мозг, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Том ни разу не позволил, ни на миг не ослабил защиту. От этого становилось ещё больше не по себе. Что он скрывает? Что так надёжно прячет? Дамблдор сильный, умудрённый жизнью волшебник, но даже его пугал слизеринец. Всем своим существом он чувствовал опасность, угрозу, излучаемую Реддлом. Она подобно ауре окружает его. С каждым днём подозрения в его причастности только крепли, но не нашлось ни одного доказательства. А просто так, голословно обвинить человека в преступлении он не мог. - Не знаете ли Вы, профессор Дамблдор, кто может быть замешан в исчезновении мальчика? - Нет. И всё же Альбус склонен был верить в хорошее. Он изо всех сил искал в людях свет, ведь даже в самой тёмной душе всегда отыщется крошечная, может, едва тлеющая, искра. Надо только поверить. И он верил, искренне надеялся, что Том Реддл не способен на ужасные, жестокие поступки. Да, характер не сахар, да, юноша резкий и властный, но ведь одно это не делает человека преступником. С каждым днём соблазн поговорить с Изабеллой Лоуренс становился непреодолимым. И все тысячу раз произнесённые самому себе «Нельзя» тонули в собственной слабости. Ведь стольких проблем можно было бы избежать. И он почти решился, даже окликнул её после занятия, почти спросил. В самый последний момент одёрнул себя, нашёл силы промолчать. Его не покидало ощущение тревоги, что-то происходит, что-то странное, загадочное. Что-то очень важное. Но он не видит, не понимает, не может проконтролировать, и неизвестность страшит. Магия судьбы творит, переписывает, перекраивает мир, и у людей нет средств, чтобы бороться с этим. Это необратимость. Дамблдор тяжело вздохнул. Какие трудные месяцы, а что же будет дальше?***
Мориган, позабыв о сне, о времени, о том, что в любую секунду может выйти из своей комнаты мадам Помфри, сидела на кровати. Широко распахнув глаза и разинув рот, слушала сбивчивый рассказ гриффиндорки. Просто уму непостижимо. Невозможно поверить. И она бы ни за что не поверила, если бы... Если бы не усталый, измученный вид девушки напротив, если бы не признание в ужасных поступках, если бы не медальон, лежащий на раскрытой ладони. Она поднесла руку к свету и разглядывала загадочное украшение, поворачивая и так и эдак, следя, как преломляют свет множество граней. Как мерцает золотое кружево. Мориган не заметила, когда наступила тишина. Словно очнувшись, она подняла глаза и взглянула на Беллу. Она сидела всё в той же напряжённой позе, нервными пальцами сминая подол форменной юбки. Не выдержав пристального взгляда, опустила глаза. - Я не знаю, что случилось с Крисом, я ушла.., но он не появился, и я... - прерывисто выдохнула Белла. - Возьми, - Мориган протянула ей украшение, и снова легла. Она, не мигая, смотрела в потолок, пытаясь уложить в голове всё, что только что узнала. - Значит, ты не можешь рассказать мне о будущем? - полувопрос-полуутверждение нарушил тягостное молчание. - Нет, не могу, - проговорила гриффиндорка и виновато ссутулила плечи. - Ладно, - ответила Мориган и сделала абсолютно странную вещь... Она наклонилась, схватила Беллу за руку и потянула на себя, откинув одеяло. - Тебе надо отдохнуть, - сказала она уверенно, увидев непонимание и сомнение в глазах напротив. - Залезай. Белла скинула туфли и осторожно прилегла на край. Когтевранка прижалась грудью к её спине, обняла за талию и накрыла их одеялом. Они лежали в тишине, согреваясь друг другом, на узкой больничной койке, думая каждая о своём. Мориган понимала, что должна сказать. Откровенность за откровенность - это честно. - Кристиан мёртв, - прошептала она. Белла дёрнулась в сторону от этих жёстких слов, но она не позволила ей вскочить, крепче прижав к себе. - Откуда ты знаешь? - Я почувствовала это, я стала свободной, - и сама себе удивилась, ни капли скорби не проскользнуло в этих словах. Почувствовала, как содрогнулось хрупкое тело в её руках, но от правды нет смысла бежать, действительность от этого не изменится. А потому продолжила твёрдо и уверенно. - Может, всё к лучшему, может, вы предотвратили нечто ужасное? Теперь он никогда не станет тем монстром из газеты, - она помолчала минуту, глубоко вдохнула и... - Я думаю, поэтому-то воспоминание исчезло. - Думаешь? - Я думаю, ничего не происходит просто так, думаю, ты не просто так оказалась в прошлом, именно в это время именно в этом месте. А теперь спи, утро вечера мудреней. - Как думаешь, о чём подумает мадам Помфри, когда увидит нас утром? - спустя некоторое время спросила Белла и усмехнулась. - Вот ещё не хватало, - фыркнула Мориган, - я тебя выгоню до подъёма. Спи.***
Все уже разошлись. Гостиная опустела, только Елена до сих пор корпела над чем-то, низко склонившись над пергаментом. Скрип пера, да потрескивание дров в камине нарушали тишину. Дописав последнее слово, удовлетворённо поставила жирную точку. Потерев кулачками глаза, расправила руки и потянула затёкшую спину. Помассировала шею, откинув голову назад, и принялась собираться. Идеально выполненное задание, конечно, здорово и достойно всяческих похвал, но и спать когда-то надо. Она аккуратно укладывала в сумку перья, скрученную в трубочку работу по травологии, учебники. Среди всего прочего ей попалась на глаза книга. Она запнулась на ней, задумчиво разглядывая. «Величайшие волшебники» гласило название. Елена раскрыла её, пролистала несколько страниц. Книга точно не её, откуда она взялась девушка тоже не знала. А может знала, но забыла? Неделя была такой насыщенной. Уроки, задания, библиотека, за Дженис проследить, а то она что-то совсем скатилась в учёбе... Во всей этой суматохе могла и забыть. Но одно она помнила точно - книгу надо передать Лоуренс. Завтра. Она должна сделать это завтра. Странно, почему именно завтра? «Ну да ладно, не моё дело. Завтра, так завтра», - и сунула в сумку, чтобы случайно не забыть.***
Они расстались как раз вовремя, Белла успела уйти всего за несколько минут до появления целительницы. Мадам Помфри бодрой походкой направилась из кабинета прямо к кровати Мориган. Потрогала лоб, деловито помахала над ней палочкой и вынесла вердикт: - Что ж, я думаю, всё в порядке. Болезнь отступила, температуры нет, цвет лица хороший. Думаю, ты вполне можешь отправляться на занятия, - и, смотря на то, как бодро вскочила девушка с постели, строго добавила. - Теплее одевайся и избегай сквозняков. Если что - сразу ко мне. - Конечно. Не волнуйтесь, я буду себя беречь, - ответила Мориган и широко улыбнулась. Словно птица, отпущенная наконец на свободу, летела она по коридорам. Радостно здоровалась со знакомыми однокурсниками. Столкнувшись на повороте с какой-то девчушкой, извинилась, за что заработала нахмуренно-удивлённый взгляд. Плевать. Принцесса сегодня в прекрасном расположении духа. Проведя в больничном крыле неделю, готова была взвыть от одиночества. Все проблемы и неприятности отошли на второй план. Потом, она подумает обо всём позже. А сейчас просто насладиться этим утром. Как хорошо снова быть здоровой, как прекрасно быть среди людей. Сидя за завтраком, игнорировала косые, недоумевающие взгляды когтевранцев. Ещё бы, такое зрелище: всегда холодная и язвительная, сегодня она смеялась и совершенно беззлобно шутила. Плевать. Смотрите, наслаждайтесь, завтра я стану самой собой, а сейчас мне просто хорошо и легко. Незаметно пролетели уроки, и на каждом она блистала. Сама тянула руку, отвечала верно и развёрнуто, зарабатывая одобрительные взгляды профессоров и баллы для факультета. Несмотря на холод и ветер, день был просто прекрасным. Забежав в туалет после занятий, она крутилась перед зеркалом, стряхивая с мантии несуществующие соринки, манерно поправляла и без того идеальную причёску. Увидев в отражении позади себя Беллу, улыбнулась и заговорщицки подмигнула. За спиной снова хлопнула дверь, вошла ещё одна девушка. Гриффиндорка. Кажется, Елена. - Белла, я тебя обыскалась, ты мне нужна, - важным, напыщенным тоном изрекла конопатая шатенка. - В чём дело? - робко поинтересовалась Белла. Мориган навострила уши, внимательно разглядывая их через зеркало. - Мне надо тебе кое-что отдать, - Елена запустила руку в сумку по локоть. - Мне? - неподдельно удивилась Белла. - Что? - Книгу, - продолжая рыться в сумке, ответила та. «Да в таком чемодане можно сутки копаться», - не удержалась от ехидства Мориган. Наконец Елена нашарила то, что искала: - Вот, возьми, - протянула довольно увесистый том. Белла глянула на книгу, затем на Елену, и снова на книгу: - А что это? - Белла, прекрати спать на ходу, это книга, - нравоучительно изрекла конопатая. Мориган нахмурилась, что-то её настораживало, но что? - Но это не моя, - ответила Белла спрятав руки за спину. Когтевранка затаилась, стараясь не спугнуть мысль, которая маячила где-то перед самым носом, только ухватить её она никак не могла. - Ну конечно она не твоя, меня просили передать, - Елена сделала шаг в сторону Беллы и потрясла книгой. - Передать? А кто? - продолжала мяться Лоуренс. - Ну какая разница, кто, я не помню, бери уже, и я пойду, у меня куча дел, - ещё один шаг вперёд. «Книга? Передать? Неизвестно, кто?» - ловить догадку больше не пришлось, она засияла яркой вспышкой перед глазами. «Нет!» - Мориган начала разворачиваться, так мучительно медленно. А в следующий миг время словно стартонуло галопом. Белла, пожав плечами, вынула руку из-за спины... Мориган обернулась... Ещё миг, и пальцы Лоуренс сомкнутся на переплёте... Мориган рванула в её сторону: - Нет! Белла в недоумении уставилась на неё и схватилась за книгу. Когтевранка в отчаянном прыжке преодолела расстояние и уцепилась за рукав её мантии. И в следующее мгновение.., резкий рывок.., ноги оторвало от пола.., они закружились в вихре перемещения...