Daydreaming

— Тэхён, что ты де… На кухне громко играет музыка и повсюду разбросаны вещи, которых тут не должно быть: зажимы для бумаги, скотч, ножницы, коробочка с золотистыми кнопками — пара таких как раз зажата между губами Тэ, что умудряется приветственно улыбаться. Намджун с ужасом смотрит на раскрытые книги и журналы, что он покупал в магазинах при музеях, тяжёлые, глянцевые, с изображениями произведений искусства и посвящёнными им научными статьями. Выпуски National Geographic тоже здесь, небрежной стопкой громоздясь на краю стола. Вырванная страница с картиной Виллема Кальфа с необработанным, волнистым краем висит на маленьком кусочке скотча, прилепленным на обои. Намджун выключает музыку, и песня «Moaning Lisa smile» обрывается на протяжном «а-а-а». — Я собирался помыть плиту и приготовить поесть, но стал протирать стол, стену, и она показалась мне слишком пустой. — В голове у тебя пусто, — вырывается у Джуна, и он плотно сжимает челюсти, жалея о сказанных словах. — …Любимый? Тэхён выглядит растерянным и уязвимым, и наверняка его глубокие, печальные глаза обезоруживали маму лет двадцать назад, застающую за разрисовыванием стен алой губной помадой. Сейчас в их общей с Намджуном квартире все стены в дырочках от гвоздей и кнопок. Младший Ким развешивал гирлянды и венки, панно из мха, из макраме, открытки, фотографии, страницы из книг и теперь и из журналов. Пробковой доски в прихожей и дверцы холодильника с магнитами ему было мало. — Давай заварим рамён и поговорим. — О чём? Скажи сейчас. Намджун набирает воду в чайник. — О порче имущества? Я должен был предупредить? — Спросить разрешения. — Но мы вместе покупали конкретно эту книгу. Или начнём всё считать? Мне заплатить тебе за страничку? — За моральный ущерб, — закрыв глаза, Намджун выпячивает губы. — Жесть какая-то, ты меня напугал. Обхватив ладонями лицо, Тэхён нежно потирается носом перед тем, как целует. — Что тебя вдохновило на вандализм? — обняв за талию, Намджун слегка покачивает из стороны в сторону. На самом деле он всё ещё немного зол, тщательно это скрывая и надеясь, что у Тэ есть внятные мотивы. — Вандализм это скрывать красоту на полке, прикасаясь к ней в лучшем случае раз в год. Как часто ты перелистываешь все эти журналы? Какой смысл хранить их, не пользуясь? — Беречь… — Это не чужое и не нужно сдавать в библиотеку. Вещи должны быть функциональными, а не мёртвым грузом. Представь, раз в сезон или по настроению ты меняешь картинки, вешая туда, где они будут перед глазами. И радуешься. — Тэхён-а, это так дёшево смотрится. Почему бы не купить репродукцию, либо накопить на чей-нибудь подлинник? — Уже ведь есть красивое… Можем вставить в рамку? — А может, ты сам нарисуешь что-нибудь? — Всё равно, что развесить зеркала. Выворачиваясь из плотного кольца рук, Тэ тянется за журналом, раскрывая разворот со снимком, где пеликан на фоне голубого неба летит над пшеничным полем. — Мне кажется, хён, что ты слишком зациклен на классике. — Хм. А мне кажется, что у тебя слишком много свободного времени, которое ты проводишь дома, и нуждаешься в свежих впечатлениях. — Что плохого в фрилансе? — А в классике? Намджун носит костюмы и ходит на работу в офис. У него очки в тонкой оправе и абонемент в музеи. Тэхён, в свою очередь, имеет непредсказуемый график и более свободен, отчего нельзя знать наверняка, где он и чем занят. Он может сорваться с утра на винтажную барахолку, выбирая серьги и подсвечники, окопаться в секонде или вытащить Джуна на обед, развеивая скуку. — Ким Намджун, давай жить настоящим моментом. Пока ты откладываешь деньги на дизайнерский журнальный столик из орехового дерева, мы успешно пользуемся самым обычным, и по функционалу между ними различий нет. Более того, я могу взять и выжечь на нём паяльником абстрактные узоры и это сделает его ценнее. — И похожим на школьную парту. — Индивидуальную и уникальную. Нет, я не против изысканных штучек, но... Впечатление, будто для тебя всегда важнее малюсенький, практически не растущий бонсай, чем букеты каких-нибудь полевых цветов типа ромашек. Пусть они всего три дня в вазе простоят, и это будут хорошие три дня. Разнообразие, хён. Пожалуйста. — Нормальный ужин сделал бы меня сговорчивее. — Ой, как скажешь, папочка. — Куда ты пошёл? — У меня нет кольца на безымянном пальце, я свободный человек. — Тэхён! Ну давай вместе налепим бумажки… — Не надо мне делать одолжение. — Тэ, правда, постой. Поедим, подумаем, поищем компромисс? — Настроение пропало. И аппетит. — Детка… — Да всё, блин, в порядке, я ненадолго. — Хорошо. Куда идём? — В смысле? — Я с тобой. Тэ молча переодевается и, нахмурившись, завязывает шнурки. — Тебе всё равно, куда идти? — Абсолютно. — Ты ведь устал. — Как и ты. — О, я придумал. Хочу морепродукты. Уже вышедший из квартиры Намджун страдальчески стонет под зловещий хохот убегающего к лифту Тэхёна. Изначально младший планировал завалиться без предупреждения к Чимину и уничтожить его запас вишнёвого мороженого с ромом. Джун, засунувший руку в свой карман пальто, переплетя пальцы, вызывает желание засесть в ближайшем семейном ресторане.

╔╗ ╚╝

— Ого. Юнги распахнул дверцы шкафа и мгновенно зарябило в глазах — не от монохромных стопок одежды на полках, а от разнообразного разноцветья на внутренних стенках. Найти толстовку с лаконичным лого «FG» легко и быстро, но Юнги залипает на коллажах, вырезках из журналов, густо покрывающих чёрную деревянную поверхность. — Это оффлайн версия пинтереста? — Царство Тэтэ. — Я так и понял. Где он, кстати? — В Сеуле. Если не сел опять не на тот автобус и не нашёл приключения. Намджун отлично помнит панические смс-ки, когда Тэ, закупившись в Икее постерами и всякой маленькой дребеденью, перепутал от усталости остановки и поехал с края города не в центр, а за пределы. Сейчас это забавная история, но тогда Джун распереживался, пообещал научиться водить машину и убедил выйти и вызывать такси. — Весело у вас, — натянув толстовку, Юнги проходит на кухню и смотрит на картину в рамке над столом. — А это что? — Интерьерный телевизор, зацени, картинки меняешь на вообще любые… Чай будешь? — Кофе, — наклоняясь, чтобы понюхать букет колокольчиков, Мин думает, что надо бы и Хосоку подарить какие-нибудь маргаритки.