Daydreaming

На экране ноутбука чёрно-белые люди, в чёрно-белом мире — делают что-то непонятное. Чимин смотрит на героя, что тащит за собой на верёвках гроб и скорбно решает — он сам сейчас умрёт. Задирая футболку, трогает ослабевшими пальцами вздутый живот, и жалобно выдыхает: — У тебя есть какие-нибудь таблетки, Намджун-хён? — Какие? — Для идиотов. Джун приподнимается на локте, поворачиваясь, и удивлённо вскидывает брови. — Ты очень бледный, Чимини. — Мне плохо. — Из-за чего? — От еды?.. Он съел сливочный рамён с брокколи из доставки ресторана, запил газировкой, закинулся поп-корном, клубничным мармеладом — всё то, что хотел, но на вкус это было приторно, перенасыщено, противно. Кажется, рецепторы после долгого воздержания в диете настолько очистились, что всё жирное и химозное вызывает теперь тошноту. Чимин с тем же удовольствием, с каким спешно поглощал, исторг бы ртом обратно наружу, склонившись над унитазом, однако нет сил, чтобы шевелиться. — Фуд-кома? Непереносимость лактозы? — Я не знаю. — Тебе… Тебе больно? — Угу. — Хочешь в туалет? — Нет. Хочу не быть. Сухими губами Намджун приникает к виску, где выступил холодный пот, ведёт ими ко лбу, отмечая, что тот ледяной вместо ожидаемого жара. — Я поищу что-нибудь в аптечке. — Если ты меня добьёшь, я не против, — ворчит Чимин, провожая страдальческим взглядом. Ему и неловко, и похер. Таблетка горчит на языке, стакан воды — бережно придерживает для него старший и стирает пальцем с подбородка пролившуюся мимо каплю. — Иди сюда, прожорливое чудо. На кровати не так уж и много свободного места — полулёжа, они соприкасались до этого плечами, коленями, поставив ноутбук ближе к дальнему краю, а теперь Джун почти укладывает на себя, обнимая за плечи и пряча за широкой ладонью пупок. — Выключить фильм? — Оставь. Закрывая глаза, Чимин погружается в дрёму под реплики где-то на фоне, сосредоточенный на нежном поглаживании руки по кругу, от рёбер и до пояса штанов. Просыпается он чувствуя себя уже значительно лучше. Тычется носом в шею Намджуна, вдыхая естественный запах кожи, не спешит отстраняться, игнорируя полный мочевой пузырь, что давит изнутри. Обезболивающее подарило лёгкость, растёкшуюся по венам, произвело около наркотический эффект, отчего Чимин пребывает в состоянии, близком к эйфории. Он умиляется тому, что Намджун тоже заснул, его очки для зрения сползли с переносицы к кончику носа — аккуратно снимая их, Чимин цепляет себе на макушку и, пошатываясь, встаёт. В ванной комнате радуется, что не стал искусственно вызывать рвоту, тщательно моет руки и полощет рот ядрёно-зелёной мятной жидкостью, старательно надувая щёки. Оставшись один, Намджун лёг в позу эмбриона, бессознательно стараясь сохранить тепло. Стянув с кресла плед, Чимин возвращается к нему под бок, накрывая мягкой тканью обоих. — Привет, — шепчет он, когда растревоженный копошением в попытке прижаться так, чтобы было удобно, Джун сонно щурится и медленно моргает. — Привет. Ты как? — Почти в полном порядке. — Почему почти? — Энергии нет. — Значит, ещё поспим, — зевнув Чимину в плечо, Намджун с осторожностью обвивает узкую талию под пледом. — И тебе не скучно? — М? — Это супер-бесполезный выходной, даже фильм со мной не обсудить по итогу. — Ну и что… В смысле, нет, это всё не бесполезно. Ты рядом, с тобой хорошо. — Ох, спросонья ты такой… Честный. — Что ж, честно говоря… Не обижайся, но твоя уязвимость была очаровательной. — Поясни? — Во-первых, ты настолько задолбался в будние дни, что сам предложил встретиться и отдохнуть не как обычно в беготне по всяким интересным местам, наряженный и надушенный, а пришёл ко мне за утешением и покоем, сразу в домашнем. И ты… Не был активным. — У меня живот заболел. — Да, это печальная часть, но я наконец-то смог за тобой поухаживать. Чимин хмурится, мысли путаются. «Это фетиш какой-то? А причём здесь я? Мы же друзья? Каким образом…». — Во-вторых… Серьёзно глядя в глаза, Намджун вместо ответа опускает взгляд ниже, к губам, и за секунду до поцелуя Чимин понимает, что это произойдёт, с протестующим стоном упираясь ладонями в грудь в попытках отодвинуть. Хён воспринимает стон за поощрение, и только укус побуждает остановиться. — Так, стоп. Ким Намджун, какого чёрта?! — Ты, я, рамён, Нетфликс, кровать… Всё же логично? Ты ластишься, льнёшь, но целоваться нельзя? — Да с какой стати? Это не свидание, это в дружеских рамках и извини, если ввёл в заблуждение избытком физического контакта. — Боже мой. Блять. Прости. Наверное, теперь мне надо принять таблетку для идиота... — Я тебе нравлюсь? — невесомо коснувшись пылающей от стыда щеки, Чимин говорит тише, чем до того. — Конечно нравишься. Как человек. — А как парень? — Ты для меня больше, чем друг. — И почему я не был в курсе об этом? — Да неужели? — Хён, я не телепат. И ты, в свою очередь, был наслышан, как меня достало, что в современном мире люди бояться вешать ярлыки и конкретно обозначать намерения. Где романтичные признания, а? Слова, поступки? Очень, блин, удобно и просто, взять и засосать, когда я под рукой, не спросив разрешения. — Я был уверен, что ты не против и хочешь того же. Ещё раз прости, прости пожалуйста, Чимин. — Никто тебе и не отказывает. Я хочу, но не так. Не за просмотром фильма и не потому, что был пассивным. — То есть… Я влюблён в тебя, ты влюблён в меня. В чём тогда проблема? — В том, что меня не устраивает немое восхищение и внезапное обладание. Я чувствую себя использованным. Отношения строятся иначе, хён. Сколько бы ни было логики в твоих рассуждениях, в моей реальности перспектива вырисовывается следующим образом — ты не вывезешь. Когда во мне достаточно сил, чтобы быть собой, тебе не хватает смелости, а когда ты просыпаешься со мной в одной постели, то… — Перескакиваю через несколько ступенек? — Именно. Шумно вздыхая, Чимин перекатывается на спину, уставившись в потолок. — Мне неприятно казаться кем-то, кто всё усложняет, устраивая игры в условности. Мы можем переспать хоть сейчас, забив на то, что запороли красоту наших первых откровений. — Я принимаю твои правила, Чимини, не надо уступок и жертв. Мы были на одной волне до того, как я нарушил твои личные границы, и я рад, что ты поделился… Переживаниями и желаниями. — И что ты собираешься с этим всем делать? — Принять во внимание и запомнить. Вернуть в зону комфорта, где ты был в безопасности. Могу я тебя обнять? Дружески? — Мы остаёмся друзьями? — До завтрашнего утра, за завтраком я приглашу тебя на свидание. — Ты уже меня целовал. — А ты меня ещё нет, но я заслужу. — Сплошные спойлеры. — Хочешь, я расскажу тебе, чем закончился тот фильм? Чимин снимает носки и переплетает ноги с ногами Намджуна, обнимая в ответ. — Неа.