10 лет назад
Вечеринку устроили в саду. Гости оживлённо переговаривались, потягивая безалкогольный пунш из бокалов из цветного стекла. Отец громко смеялся над шутками Корлиса, Лейнор беседовал со своим другом Джоффри в укромном углу у забора, Лейна бродила среди гостей, а Рейнира сидела на стуле у окна и наблюдала за всеми сразу. Для праздника в сад вынесли раскладную мебель и белые подушки, чтобы сделать диваны и стулья комфортными для дорогих гостей. На большом столе расставили блюда с фруктами, канапе, восточными сладостями и бисквитными рулетами. День выдался солнечный. Трава сочно блестела под ногами. — Что-нибудь интересное? — спросил Рейниру Деймон, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Дядя довольно улыбнулся. Его длинные белые волосы были частично собраны в хвост, и свободные пряди падали на грудь. На нём были бордовая рубашка с закатанными рукавами, серый жилет и потёртые чёрные джинсы — и деловой, и неформальный образ одновременно. — Я искала тебя утром, — с упрёком сказала Рейнира. — Отец хотел что-то с тобой обсудить. — Как жаль, а я надеялся, что это была только твоя инициатива, — усмехнулся он, прислонившись к стене рядом и возвышаясь над племянницей. Его взгляд упал на ожерелье из валирийской стали на её шее. Рейнира с удовольствием отметила этот взгляд, но не подала виду. — У нас не было времени, чтобы поговорить, с тех пор как ты вернулся, — сказала она, с притворным интересом разглядывая гостей. Большинство из них работали на её отца и Веларионов. — Поздравляю с успешной сделкой. — С тем, что я управился с ней всего за два месяца, ты хотела сказать, — поправил её Деймон. Он достал из кармана брюк складной нож, и девушка заметила в его другой руке жёлтое яблоко с розовым боком. Мужчина принялся чистить его, не торопясь подходить к брату и его партнёрам. — Впереди ещё целый месяц лета, пока твоё время не захватит жутко дорогой и престижный университет. — Какая разница, сколько осталось? — разочарованно вздохнула Рейнира. — Я уже давно не могу поднять голову от учебников. — Только не сегодня, — спокойно ответил Деймон, отрезав от яблока дольку и протянув её девушке. Та покорно приняла её и целиком запихнула сладкую мякоть в рот. — Сегодня у нас с тобой есть планы. Рейнира подняла голову и внимательно посмотрела на мужчину. Он взглянул на неё с дьявольской искрой во взгляде, и от радости её сердце забилось быстрее. Она попыталась спрятать довольную улыбку, но румянец всё равно вспыхнул на щеках. Лейна помахала ей рукой из толпы, и Рейнира ответила тем же. Краем глаза она увидела, что дядя отошёл от неё и двинулся к Визерису. Пускай, они всё равно ещё встретятся сегодня — и она знала, что это будет нечто особенное. Забежав в свою комнату через полчаса, чтобы поправить причёску, Рейнира нашла у кровати пакет. Внутри было новое платье — а также записка. Развернув её и прочитав написанное размашистым почерком Деймона послание, девушка улыбнулась. Они давно нашли десяток способов незаметно вывести её из дома, но каждый раз Деймон предлагал новый. Он любил эту игру едва ли не больше, чем она сама. От одной мысли о ночном приключении на душе у Рейниры стало так светло, как не было целых два месяца.***
В субботу вечером в баре было полно народу, но Рейнира успела занять место за стойкой. Бармен налил ей виски. Затем ещё. И после шота текилы сверху сознание женщины начало уплывать туда, куда не следовало. Впрочем, какая-то её часть этого и добивалась. После вчерашнего ужина с семьёй Рейнира проснулась с дикой головной болью, точно виски сжимало стальное кольцо — и каждый час кто-то утягивал его сильнее. Она выпила таблетку, затем ещё одну. Приняла душ и полежала в тишине. Дети видели, что мама не в духе, поэтому старались сильно не шуметь. От этого она любила их ещё больше. К сожалению, сил встать с кровати и обнять мальчиков Рейнира в себе не нашла. Когда дело пошло к вечеру и стало ясно, что мигрень с ней на сутки, женщина позвонила Лейнору. Он пока оставался в городе и с радостью согласился присмотреть за детьми, пока бывшая жена отлучается «по делам». Когда она открыла мужчине дверь, он окинул её тревожным взглядом и, вздохнув, раскрыл объятия. Рейнира уткнулась в них, будучи не в силах ни заплакать, ни закричать. Ей просто было плохо. До отупения. — Ты уверена в этом? — тихо спросил Лейнор позже, наблюдая, как она одевается. Рейнира натянула чёрную водолазку, полупрозрачные колготки и короткую красную юбку. Ей не хотелось быть белой вороной среди толпы напивающихся британцев — она собиралась слиться с этой толпой. Волосы женщина собрала в высокий хвост. Усталость придавала её отражению в зеркале некий героиновый шик, и этот факт вызвал у неё тусклую улыбку. — В чём, Лейнор? — беспечно спросила она, вдевая в уши маленькие золотые кольца. — Ты будешь пить, я тебя хорошо знаю. — Ты так говоришь, будто у меня зависимость. — Нет, но я знаю, что порой тебя заносит... Редко, но метко. — Это было давно, и мне тогда даже двадцати не было, — сказала Рейнира. — Мы просто веселились, и ты там тоже был. — Но от меня не разило таким отчаянием. Она остановилась и выразительно посмотрела на бывшего мужа. Тот сложил руки на груди — на нём была голубая клетчатая рубашка — и смотрел на неё, как учитель в школе. Нахмуренные брови и собранные в хвост дреды. Милый-милый Лейнор. — Я похожа на ту, кто в отчаянии? Сейчас? — Думаю, тебе бы не помешал... — Психотерапевт? — саркастично спросила она. — Друг, Рейнира, — мягко сказал мужчина. — Тебя явно что-то гложет. Ты можешь рассказать об этом мне, а не какому-нибудь проходимцу в баре. — Не волнуйся, ему я тоже ничего не скажу, — улыбнулась женщина и в последний раз посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела прекрасно, что даже удивляло: в голове у неё молот глухо долбил по наковальне уже десять часов подряд. Лейнор громко вздохнул. — Я буду в порядке. — Она подошла к нему и сжала его плечо. — Вернусь около десяти. Или одиннадцати, зависит от дороги. — И количества бухла, — тихо добавил мужчина, выходя следом за Рейнирой из её спальни. Дети играли в гостиной, на экране суетились мультики. — Ведите себя хорошо, не наседайте на Лейнора все сразу, ладно? — предупредила мальчишек Рейнира. Сидящий на диване Джейс кивнул, не отрываясь от своего нового кораблика. Люк, катающий машинки по направлению к сидящему на ковре Джоффри, помахал ей рукой. Джоффри сказал: — Пока, мама. — Он сегодня разговорчивый, — заметил Лейнор, положив ладонь на плечо Рейниры. — Мы с ним будем читать, верно? Малыш помахал ему маленькой машинкой. Бывший муж проводил её до двери и напоследок наградил обеспокоенным взглядом, которым просил не делать глупостей. Рейнира попрощалась с ним и вошла в лифт. С собой она взяла телефон и маленькую чёрную сумку на тонком ремне, который продела через голову, чтобы сумка болталась на бедре. Вместо своей привычной куртки она надела чёрный бомбер. До её любимого бара было минут тридцать на машине. К счастью, она посещала это место не так часто, чтобы её начали узнавать в лицо. Её вообще узнавали всё реже — сказывался возраст и длительное отсутствие на официальных мероприятиях Таргариенов. Когда-то Рейниру пресса шутливо окрестила Отрадой Королевства, и её лицо украшало страницы девчачьих журналов. Она была подающей надежды наследницей. Теперь... Что ж, она всё ещё была наследницей. Статьи о молодёжных форумах и кинопоказах, которые она посещала, со временем сменились скандальными расследованиями о том, не спит ли её муж с кем-то на стороне — и от него ли она родила своего первого ребёнка. Некоторое время она и Лейнор выдавали Джекейриса за его сына, думая, что Лейнор возьмёт себя в руки и они сохранят брак. Харвин был согласен оставаться в тени. Но всё пошло прахом. К счастью, после пары лет тишины с её стороны пресса потеряла интерес к личной жизни Рейниры, и она снова смогла дышать. Опрокинув шот текилы, женщина огляделась. Бар — обитые пурпурной тканью стены, грубые столы и декор из набитых опилками бутылок — шумел. Многие из присутствующих собрались на какую-то викторину и сбились в толпу у маленькой сцены. Несколько пар сидели отдельно, попивая вино или пиво, в зависимости от своего возраста и количества свиданий. За барной стойкой разместились одиночки, как Рейнира. Она действительно была одинокой. До того, чтобы ощутить себя полным ничтожеством, нужно было выпить ещё, но она не решалась. Здравая часть разума пыталась удержаться за ускользающий контроль. Женщина подставила ладонь под щёку, чувствуя, как головная боль начинает растворяться в душевной. Он сказал, что их связь была недоразумением. Что его уход был недоразумением. Что вся боль, которую Рейнира годами тащила за собой, была недоразумением, — ведь именно это он имел в виду? Ей стало смешно от того, в какой классической ситуации она оказалась. Сидит в баре, пьёт и ноет самой себе о своей личной жизни. Даже нормальной подруги нет, чтобы пожаловаться. Вот только какая подруга не покрутит пальцем у виска, если ей рассказать о том, что Рейнира была влюблена в собственного дядю и думала, что он любил её в ответ? Она заказала второй шот текилы, осушила его и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Деймон хотел сделать вид, что всё в прошлом. Заботился о ней, не хотел, чтобы ей было больно, — как благородно! Где-то среди всех этих попыток помириться она забыла сказать ему, что хочет ударить его по лицу за то, что он её бросил. Из них двоих именно он славился насилием, но теперь физическую силу хотелось применить Рейнире. Она расслабленно улыбнулась бармену, спросившему, налить ли ей ещё. Третий шот оказался перед ней через десять секунд, но она отодвинула его, лениво рассматривая полные края маленькой стеклянной рюмки. — Лейнор сказал мне быть хорошей девочкой, — тихо сказала она не то себе, не то шоту. В голове всё ещё звучало «пока, мама» голосом Джоффри, и Рейнире стало стыдно за то, что она при трёх детях расклеилась от воспоминаний десятилетней давности. Ей бы действительно забыть о прошлом, принять извинения Деймона и сделать вид, что всё хорошо. Встречаться с ним раз в месяц на семейном обеде в особняке. Может, однажды увидеть, как он остепенится и женится во второй раз. Ей стало так тошно, что она закрыла лицо руками. Ещё пятнадцать минут спустя, когда силы алкоголя крепче сжали руку на её пульсе, женщина потянулась к телефону. Небрежно провела пальцем по экрану, прокручивая список контактов и думая, как отреагировал бы каждый из них на то, что у неё в голове. Папа? Он бы слёг с инфарктом, узнав, чем занимались брат и дочь у него за спиной. Алисента? Навсегда запретила бы Рейнире видеться с братьями и сестрой и сказала бы, что всегда подозревала её в распутстве. Лейнор? Посмотрел бы на неё с таким сочувствием, что ей бы захотелось кричать. Лейна знала обо всём. И они годами не разговаривали об этом, сделав вид, что ничего не было. Такие грязные секреты не с кем обсудить, кроме разве что своего мозгоправа, священника или... Но у неё не было номера Деймона. Старый она в ярости удалила, да и он в любом случае давно его поменял. Рейнира подняла глаза от телефона и посмотрела на себя в отражении зеркала за спиной бармена. Её взгляд был полон горечи, зрачки расширились, и глаза казались темнее обычного. Тушь слегка размазалась, щёки покраснели. Она пьяна и ничтожна — но в крови кипит нужда что-то с этим сделать. Высказаться и порвать кого-нибудь в клочья. Кого-нибудь, кто это заслужил. Она написала отцу, стараясь не вникать в суть своих действий. «Папа, скинь мне номер Деймона, нужно поговорить». Если повезёт, телефон у Визериса поблизости — а если повезёт ещё сильнее, он не прочитает её сообщение до утра, когда она уже будет трезвой и пожалеет о своей опрометчивой просьбе. Повезло меньше. Через пять минут экран мигнул, сообщая о новом уведомлении, и Рейнира увидела в сообщении от отца номер телефона. Ей стало безумно интересно, как отреагирует Деймон, если она позвонит ему и выскажет всё, что думает. Может, она даже... пригласит его сюда? В нервном напряжении она опрокинула последний шот, судорожно набрав номер и прижав телефон к уху. Раздались приглушённые гудки. Рейнира почувствовала себя всесильной и смертоносной, как ураган; молнии засверкали под её кожей. Она же чёртов дракон, как иначе! — Алло, — ответил знакомый голос. Дотянуться до него сейчас было всё равно что наконец дотянуться до далёких звёзд. Земля и небо слились воедино, и не было ничего, чего Рейнира не могла бы ему сказать. — Ты ублюдок! — сходу заявила женщина, и по её губам расползлась счастливая улыбка. Это заявление освободило её, но она хотела большего. — И если ты думаешь, что мне нужны твои извинения, то можешь подавиться ими. — Рейнира? — Она самая. Твоя любимая племянница, помнишь? — Яд тёк с её губ. — Знаешь, я тут сидела и думала о том, что ты пытался мне сказать вчера. Все эти слова про мою боль и недоразумение, которым всё было между нами... Я думаю, тебе на всё это плевать. На самом деле ты не ощущаешь ни капли сожаления, потому что такой ты человек. Ты просто притворяешься понимающим и глубоким, но в действительности играешь людьми — мной, моим отцом, всеми своими подружками и знакомыми. Ты просто игрок, Деймон. И это отвратительно. Некоторое время на том конце линии стояла тишина. — Где ты? — наконец спросил Таргариен. — Что, не сможешь сыграть свою роль по телефону? — съязвила Рейнира. — Где ты сейчас? — твёрдо повторил он. — Я скину адрес, — усмехнувшись, бросила она и завершила звонок. Её кровь бурлила, жар обнимал раскалённую кожу, и женщина начала стучать ногтями по стойке, будучи не в силах усмирить этот огонь. — Только воду, холодную! — сказала она бармену. Она была уже достаточно пьяна, и ей не хотелось безвольно растечься по стойке к моменту, когда Деймон войдёт в эти двери. Она отправила ему сообщение с адресом, которое он тут же прочитал. Рейнира испытала удовольствие от мысли, что она, возможно, оторвала его от какого-нибудь важного дела. Он придёт к ней, и она скажет ему всё, что думает. Сделает с ним всё, что хочет сделать. От нетерпения она крутанулась на своём стуле, оглядывая бар, и играющую в динамиках музыку затмил шум крови в её ушах. Она ждала около двадцати минут, когда дверь распахнулась и в бар вошёл Деймон. Мрачный и серьёзный, одетый в обычную чёрную куртку, футболку и джинсы, он быстро нашёл взглядом Рейниру и, засунув телефон в карман, подошёл к ней. Оценивающе оглядел с ног до головы. — Так я и думал, — заключил он, прислонившись к стойке рядом с ней. В положении его рук и изгибе шеи было что-то грубое, неестественное. Рейнире показалось, что он на взводе, но за туманом алкогольного опьянения ей было всё равно. Она облизала губы. Её глаза мрачно загорелись. — И что ты приготовил для меня на этот раз? — спросила она. — «Дело не в тебе, дело во мне»? «Всё сложно, ты не поймёшь?» — Что ты хочешь от меня услышать, Рейнира? — спросил он. Его глаза продолжали лихорадочно сканировать её лицо, явно находя в нем всё новые поводы для недовольства. Она его разочаровала, вот в чём дело. — Что мне сделать, чтобы прекратить этот поток злости с твоей стороны? Она наклонилась к нему так близко, что он наверняка почувствовал исходящий от неё запах спирта и духов. — Вернись на десять лет назад и отнесись ко мне как к человеку! Деймон не отстранился, и его лицо дёрнулось, как будто он пытался скрыть какую-то эмоцию. Отвращение? Злость? Пусть злится — Рейнира посмеётся над этим. Она заслужила свои пять, десять, пятнадцать минут яда в адрес того, из-за кого прожила худшие месяцы своей жизни. — Хорошо, — просто сказал он, разведя руки в стороны. Его голос всё ещё оставался спокойным, но она услышала звенящие нотки. — Ты права, я ублюдок. Я не пощадил тебя, когда ты была ребёнком, и всегда буду перед тобой виноват. Я признаю это, слышишь? — Этого мало, — скривилась она. — Ты должен прекратить все попытки связаться со мной, понял? Ни со мной, ни с моими детьми. Мы все мертвы для тебя, ясно? Я не хочу, чтобы они общались с... Чтобы они хоть когда-нибудь узнали!.. — Её тон стал угрожающим, но в пылу злости Рейнира покачнулась и чуть не упала со стула. Деймон схватил её за локоть, помогая удержать равновесие. — То, что мы сделали, было ошибкой! — Я думал, ты любила меня, — уточнил он. — Кажется, ты говорила что-то такое вчера. — А ты нёс чепуху о прощении, так что мы оба хороши! — фыркнула она, вырывая руку из его хватки. После прикосновения его большой ладони на коже даже сквозь ткань осталось ощущение ожога, и женщина раздражённо отвернулась к бармену. В зеркале высокая фигура Деймона нависла над ней, как коршун. — Значит, это не было правдой? — спросил он. — Что? — Твоё признание в любви. — То, которое я произнесла, стараясь не заплакать! — Слёзы — признак честности. — И слабости. В такие моменты люди несут всякий бред, чтобы отвязаться от тех, кто мотает им нервы, — пробормотала она и припала к стакану с водой, жалея, что там нет текилы. Осушила его за пару глотков. Ощущение мигрени постепенно возвращалось. — Интересный бред, учитывая, сколько лет мы не виделись, — заметил Деймон. Он запустил пальцы в волосы, но быстро убрал руку и задумчиво постучал по стойке. На его скулах заходили желваки. — Знаешь, когда-то я безумно боялся, что ты скажешь нечто подобное. Что любишь меня. Рейнира засмеялась. — Значит, теперь тебе не страшно? — спросила она, даже не желая смотреть на него. Ей было достаточно его светловолосой тени в отражении зеркала — большее вынести было сложно. — Я со многим смирился за эти годы. В том числе с чувствами, которые меня пугали. — Ты кажется забыл, что у тебя нет чувств. — Ты знаешь, что это неправда. Я всегда заботился о тебе. — Зачем мне эта забота теперь? — спросила Рейнира. — Единственное, что ты смог сделать, — это сбежать. — И это было лучшее из того, что я сделал, — холодно сказал Деймон, не отрывая от неё глаз. Она знала, какие они: суровые и честные. Такие же, какие были у него, когда он сказал ей, что её мама и новорождённый брат мертвы. — Ты жесток, — тихо сказала она, повернувшись и задержав на его лице горький взгляд. Ей не хотелось плакать — просто было так тяжело, что не вздохнуть. — Я честен, — ответил он. — К чёрту твою честность! И к чёрту тебя! Она спрыгнула со своего стула и, схватив куртку, быстрым шагом направилась к двери. Столкнулась с кем-то из посетителей и, не сдержав матерных слов, отпихнула незнакомца рукой. Её обматерили в ответ. За посетителями бара мелькнула светлая голова Деймона, который шёл за ней, и Рейнира ускорила шаг. Она вывалилась на тёмную улицу, жадно вдыхая прохладный вечерний воздух. Голова снова превратилась в колокол. Женщина двинулась было в сторону своей машины, но кто-то схватил её за плечи и развернул. Деймон. Чёрт. Она попыталась вывернуться из-под его хватки, но он был сильнее и тянул Рейниру на себя. За спиной оглушающе прожужжал мотор мотоцикла, и она растерянно оглянулась. — Ты выбежала на дорогу! — зло крикнул ей Деймон. — Так хочешь смерти?! — Что угодно, лишь бы ты оставил меня в покое! — крикнула она в ответ, не думая, что в глазах прохожих они — ещё одна ненормальная парочка, которая выясняет отношения в самом неподходящем месте. Рейнира была зла, пьяна и в отчаянии. — Зачем ты вернулся? Всё было так хорошо, зачем ты только явился?! Она отшатнулась от него к кирпичной стене бара и, прислонившись к ней, закрыла лицо руками. Её куртка упала и теперь валялась на тротуаре, но женщине было всё равно. Она почувствовала, как Деймон медленно взял её за запястья, но не убрала ладоней от лица. — Я ушёл, потому что мы бы разрушили нашу семью, — сказал он. За шумом транспортного потока его негромкий голос был плохо слышен, но Рейнира ощущала его слова в каждом вдохе и выдохе. — Ты и я всегда были так похожи, и вместе... Визерис бы этого не вынес. И ты бы не вынесла. — А я думала, что тебе просто нравятся молоденькие девочки, которые смотрят тебе в рот! — язвительный тон горчил на языке, и она отняла ладони от лица. Деймон их не выпустил. Он смотрел, как в её глазах с размазанной вокруг тушью расцветает боль. Она перехватила его руку и медленно поднесла к своей шее. Отодвинула большим пальцем воротник водолазки. — Тебе нравится властвовать над кем-то, — выдохнула она. — Быть тем, ради кого кто-то хочет дышать — и не может, когда тебя нет рядом. Рейнира прижала его ладонь к своей коже, горячую и сильную, чтобы он чувствовал, как бьётся внутри её пульс. Долгое-долгое мгновение Деймон смотрел ей в глаза, тяжело и страшно — а затем сжал её горло. — Мне действительно нравится власть, — признал он и наклонился к ней. Его лоб прижался к её лбу, как когда-то. Пальцы мужчины сжимались всё крепче, пока её горящие и пьяные глаза смотрели, как двигаются его губы. — И я любил её между нами, я безумно её любил. Вот только она принадлежала не мне, Рейнира, а тебе. Ты была всем, чего я хотел. Всем, о чём я мог думать, когда засыпал и просыпался без тебя, и именно потому я сбежал. Я сбежал от тебя, слышишь? И несмотря на то, каким правильным было это решение, я жалею о нём каждый день. Он перешёл на шёпот, и тот заскользил по её виску и скуле прямо в ухо. Её кожа покрылась мурашками. А затем Рейнира утонула — в его голосе, глазах и губах, которые накрыли её рот.