Old flames

Интервью они провели в новой квартире Деймона. Это было просторное, современное место, где белый, серый и чёрный цвета элегантно перетекали друг в друга. Он купил его зимой, и одним из главных преимуществ жилья в дорогущем комплексе с подземной парковкой и окнами, выходящими на частный парк, был высокий кованый забор. Кроме Деймона, здесь жили и другие знаменитости, так что безопасность была на уровне. Камеры, охрана, полное отсутствие прессы и зевак. Рейнире нравилось. Друг Деймона оказался подтянутым и улыбчивым человеком с пронзительным взглядом голубых глаз и хорошим чувством такта. Деймон уже рассказал ему об их с Рейнирой проблеме, и тот отнёсся к ней максимально сдержанно. Внимательный взгляд и понимающая улыбка репортёра успокаивали. Он сел в чёрное кожаное кресло, Деймон и Рейнира — в такой же диван. Они выпили кофе. И, обменявшись с журналистом любезностями, рассказали ему историю, которую продумывали тысячу раз. О чувствах, родившихся из дружбы и долгого расставания. О любви вопреки всему. Эррик Каргилл — так звали журналиста — выслушал их спокойно, задавая уточняющие вопросы и с уважением относясь к деталям, которые Таргариены не хотели афишировать. Он сказал, что напишет статью и свяжется с ними, чтобы внести последние правки. Несмотря на его скользкую профессию, Рейнира поверила. Ей хотелось верить. Их с Деймоном план подходил к концу, и она едва ли могла представить себе более подходящего человека, чем Эррик, чтобы помочь завершить его. На следующий день после интервью она уехала с сыновьями в Драконий Камень. Мальчики были готовы провести лето в деревне, на природе, приобщаясь к памяти своих предков, воплощённой в старом фамильном доме. Если что-то и смущало детей, они об этом не говорили. Джейс и Люк понимали, как важна эта поездка для Рейниры, а Джоффри был слишком маленьким, чтобы возражать. Как только каменные джунгли Лондона остались позади, женщина вздохнула с облегчением. Ей хотелось сменить обстановку. Она мечтала найти что-то умиротворяющее в природе Драконьего Камня — и вернуть себе утраченное спокойствие. Рейнира неоднократно пыталась дозвониться до отца, но тот не брал трубку. Она писала сообщения — он не отвечал, хоть она и видела, что он читает её письма. В них было всё — объяснения, доводы, уговоры и попытки воззвать к его отцовским чувствам. Вся её душа. Когда слова закончились, Рейнира решила взять паузу и дать Визерису подумать. Смириться. Она не знала, когда он наберётся сил снова поговорить с ней, но дала понять, что всегда ждёт его в Драконьем Камне. Другого предложения у неё не было: она чётко обозначила, что любит Деймона и не откажется от него. В преддверии выхода интервью нервы шалили всё сильнее. Рейниру, измотанную переживаниями, но старающуюся держаться на ногах, подташнивало. Ей удавалось снять это недомогание простыми средствами, но стресс продолжал напоминать о себе то усталостью, то головокружением. Женщина хотела, чтобы новостная бомба скорее взорвалась — и будь что будет. Легче переждать шторм, чем вечно его бояться. В день, когда Эррик сообщил Деймону, что статья готова, Рейнира снова позвонила отцу. Оставила голосовое сообщение. В нём она предупредила о статье и заранее извинилась за неудобства, которые та причинит, — но дала понять, что подстраиваться под чужие нужды больше не будет. Свобода любить и говорить о своей любви была ей необходима. — Это моя жизнь, — выдохнула Рейнира напоследок. — Мои решения. Я знаю, что поступаю правильно, и надеюсь, что однажды ты сможешь меня понять. Я люблю тебя, папа. Статья о романе Таргариенов вышла в свет в одном известном издании, где работал Эррик. Она заняла целый разворот и неизбежно попала на обложку вместе с двумя фотографиями Деймона и Рейниры, совмещёнными в коллаже. Свой текст журналист начал с рассказа о том, как Таргариены обратились к нему с обычной, на первый взгляд, просьбой — поведать об их отношениях. Однако их ситуация оказалась гораздо сложнее. Общее прошлое и запутанное родство могли выставить их в дурном свете, так что они решили рассказать миру правду до того, как распространятся слухи. Ради своего спокойствия — и своего будущего. Рейнира не стала покупать этот журнал. Она видела статью перед тем, как та отправилась на публикацию, и этого было достаточно. Женщина отправила ссылку на онлайн-версию текста самым близким людям, чтобы те узнали об этом как можно раньше. И выключила телефон. Целый день она провела со своими детьми, гуляя на свежем воздухе, глядя на луга под голубым небом и наслаждаясь летним теплом. Они спустились к деревне, чтобы посмотреть на лошадей в конюшне, и покормить их с рук. Затем вернулись домой и включили какой-то мультфильм. Рейнира сидела на диване перед телевизором, прижав сыновей к себе. Ей было тревожно так, что сводило живот, — и одновременно легко, точно кто-то перерезал все нити, удерживающие её рядом с прошлым и жизнью, в которой приходилось скрываться. Она улетела. Кричи, не кричи — не поймаешь. Всё было кончено. Деймон приехал на следующий день, и его глаза горели огнём, которого Рейнира ещё не видела. Он обнял её уже на пороге. Стиснул в руках, зарывшись лицом в её длинные светлые волосы, вдыхая её запах. Мгновение она стояла неподвижно, недоумевая, а затем всё поняла — и обняла его в ответ. По телу побежала дрожь облегчения, и в груди стало тесно от чувств. Впервые за столько лет они были свободны. Осуждаемы обществом или нет — неважно. Они не побоялись открыться семье и миру, держась за руки, и теперь никакая сила не смогла бы заставить их покинуть друг друга. Это окрыляло. Рейнира отстранилась от Деймона, только чтобы поцеловать его. Поцелуй вышел горячим, глубоким. Счастливым. Эйфория накрыла их с головой, и они стояли на пороге ещё несколько минут, наслаждаясь ей в объятиях друг друга, пока не позвали дети. Эта свобода стоит всего, подумала Рейнира, отстранившись от Деймона, только чтобы пройти с ним в дом. Его рука была в её руке. Их любовь стоит всего. И всегда стоила. Но безоблачное счастье не могло длиться слишком долго. Когда позже днём женщина рискнула включить телефон, её завалило уведомлениями. Ей писали и звонили знакомые и незнакомые — она даже не знала, что у стольких людей может быть её номер. Это были журналисты, бывшие коллеги, друзья, однокурсники и члены семьи — всем хотелось рассказать ей, что они о ней думают. Прикусив губу, Рейнира проглядела пару сообщений, чтобы понять, как обстоят дела. «Я ничего не понимаю, — писал Лейнор. — Позвони мне». «Меня зовут Даррен Эпплгейт, я репортёр из...» — гласило другое сообщение. «Вы оба извращенцы, и мне жаль твоих детей! — отправила Алисента, переслав ей ту самую статью. — Не могу поверить, что ты и это сделала. Ты хоть подумала об отце?» Видимо, Визерис так и не рассказал жене, что узнал правду раньше. Вздохнув, Рейнира прекратила это занятие и начала удалять весь тот мусор, которым захламили её текстовые и голосовые сообщения. Работы было немало. Она не хотела, чтобы детей волновал её трезвонящий телефон, так что вышла из гостиной и направилась на второй этаж. Она поднималась по лестнице, когда мобильный снова зазвонил. Женщина хотела было по привычке сбросить звонок, но замерла, глядя на имя, высветившееся на экране. «Лейна Веларион». Она взяла её номер у Лейнора после помолвки, на всякий случай. Рейнира остановилась на полпути, глядя на телефон. Среди всех опасений, что занимали её в последнее время, Лейна как-то забылась, и теперь новая тревога сжала сердце. Бывшая подруга знала правду. Конечно, она была не из тех, кто мог настучать журналистам, но... Рейнира нажала кнопку «ответить». — Алло, — сказала она, поднеся телефон к уху и глядя с высоты лестницы на пустой холл. Где-то в гостиной Деймон играл с детьми. — Ты ответила, — раздался негромкий голос Лейны. — Я думала, что ты уже поставила телефон на беззвучный или вообще его выбросила. — У меня были такие мысли. — И правильно. Сейчас тебе, наверное, звонит слишком много людей — лучше купи новую сим-карту. Поможет отрезать всех, кому не надо знать твой номер. — А тебе надо? — осторожно спросила Рейнира. — Я не знаю. Если ты хочешь. Женщина облокотилась о перила лестницы. Они были гладкими и прохладными, и пальцы рассеянно скользили по ним. Она слегка нервничала: несмотря на закончившуюся дружбу, мнение Лейны всё ещё волновало её в два раза больше, чем мнение той же Алисенты. А учитывая всё, что знала бывшая подруга... Кто знал, куда вёл этот разговор. — Ты хотела мне что-то сказать? — Я прочитала статью о тебе и Деймоне. Думаю, уже почти все её прочитали. — Голос Лейны прерывался, как будто связь была плохой, но на самом деле женщина просто медленно подбирала слова. — Так что я захотела поговорить с тобой напрямую. Узнать, как ты. — Прячусь на Драконьем Камне. Мы с детьми поживём здесь всё лето, пока шумиха не уляжется. Или, по крайней мере, не начнёт стихать. К осени станет ясно, что делать дальше. Лейна помолчала. Рейнира представила, как бывшая подруга сидит у себя дома в Испании, в какой-нибудь красивой и уютной квартире с яркими картинами на стенах и стеклянными вазами на столах, наполненными галькой и морской водой. Это было бы в её стиле. — Не знала, что ты читаешь местные новости, — сказала Рейнира. — Я не читаю. В основном. Эту статью мне переслал Лейнор, он не мог до тебя дозвониться. — Я ему позвоню. Мне нужно было немного времени для себя, так что пришлось отключить телефон. Но ты меня поймала, — неловко пошутила женщина. — Тогда я не буду отнимать у тебя много времени, — ответила Лейна. — После этой статьи я почувствовала, что должна с тобой поговорить. Просто чтобы всё прояснить... для себя, возможно. Знаю, для этого уже поздно, но я хотела задать тебе один вопрос. Как твоя подруга, которой когда-то была. — Спрашивай. — Ты уверена? — Голос Лейны дрогнул. — В своём решении, я имею в виду. Спустя столько лет ты всё ещё хочешь Деймона? Вопреки всему? — Да, — твёрдо сказала Рейнира. — Я хотела его тогда, и я хочу его сейчас. По правде говоря, теперь я уверена в себе и Деймоне даже больше, чем прежде. Тебя это пугает? — Меня это озадачивает, — честно ответила та. — Но одновременно я не могу не признать, что твоя настойчивость меня восхищает. И немного пугает, да. Я так понимаю, никто, кроме меня, не знает, что у вас это не вчера началось? — Нет, и я буду благодарна, если так и останется. Нам нужно твоё молчание, Лейна. Мне нужно. — Рейнира прикрыла глаза, собираясь с мыслями, и постаралась вложить в голос всю свою правду. — Я хочу быть счастлива — только и всего. Хочу иметь семью и любимого человека, и только Деймон делает меня по-настоящему счастливой. Мы идеально подходим друг другу. Я всегда это чувствовала, и это не изменилось. Поэтому мы дали согласие на статью — чтобы наконец открыто быть вместе, как нормальные люди. Мы заслужили этот шанс. — Я никому ничего не скажу, — ответила Лейна. — В любом случае это не моё дело, даже если я никогда не смогу понять тебя в полной мере. И ещё... Я хотела сказать, что правда желаю тебе счастья. Каким бы ты себе его ни представляла. Ты была для меня хорошей подругой, и я верю, что ты знаешь, что делаешь. — Спасибо, — искренне улыбнулась Рейнира, чувствуя прилив облегчения. В груди стало тепло. — Я всегда буду благодарна тебе за это. После этого разговора воспринимать критику и сообщения, которыми продолжал полниться её телефон, стало легче. Заметно легче. Она действительно задумалась о смене сим-карты — было бы неплохо спуститься в деревню, чтобы отыскать там магазин сотовой связи. Возможно, новости уже дошли до местных жителей, и кто-то будет на неё пялиться, но, в конце концов, ничего ужасного не случилось. Деймон и Рейнира — родственники настолько дальние, что их связь имеет право на жизнь. Они взрослые люди. Рейнира — взрослая женщина. И она будет делать то, что считает правильным. Вдохновившись этими мыслями, она поднялась в спальню, чтобы позвонить Лейнору, и прикрыла дверь. Ей не хотелось, чтобы дети слышали, как она спорит с их близким другом, тем более из-за отношений с Деймоном. Впрочем, разговор едва ли был похож на спор. Бывший муж был искренне удивлён новостями, но больше — обескуражен тем, что понятия не имел о романе Таргариенов. Он повторял, что должен был обо всём догадаться, и настойчиво спрашивал Рейниру, в порядке ли она. — Ну, думаю, это лучше, чем забираться в свою скорлупу и отталкивать людей, — хмыкнула женщина, сев на кровать. — Не говори так! — воскликнул Лейнор. — Я не это имел в виду, когда надеялся, что ты сможешь с кем-то сблизиться. — Я просто шучу, — успокоила его Рейнира. — Я в порядке, правда. Насколько это возможно, учитывая, что, кажется, все мои знакомые решили мне позвонить. Прости, что не ответила тебе сразу. — Я приеду, — твёрдо сказал Веларион. — На днях мы с Кварлом навестим тебя и мальчиков, и мы с тобой нормально обо всём поговорим. Если там будет Деймон, я хочу поговорить и с ним — пусть он тоже объяснит, какого чёрта происходит. Надеюсь, меня убедят его слова. — Уверена, он будет счастлив, — с сарказмом протянула женщина, но не смогла не улыбнуться. Она слышала в словах и интонации Лейнора, что он не столько возмущён или шокирован, сколько заботится о ней. В такой день, как сегодня, это было приятно. В дверь спальни легко постучали. Деймон. Он понимающе кивнул, увидев, что Рейнира говорит по телефону, и сел рядом на кровать. Она одними губами сообщила ему, что говорит с Лейнором, и сказала Велариону: — Позвони мне, когда вы соберётесь ехать, чтобы мы были готовы вас встречать. Хорошо, я тоже тебя люблю. Пока. Когда разговор закончился, Деймон иронично улыбнулся и приподнял брови, как бы спрашивая, как всё прошло. Рейнира выдохнула: — Нормально. Снова выключив телефон и отбросив его к изголовью, она упала на кровать. Сложила руки на животе. Её длинные белые волосы разметались по серому покрывалу, грудь мерно вздымалась, и в голове плыли мысли о двух телефонных разговорах с двумя Веларионами. Лениво сравнивая эти диалоги, Рейнира протянула к Деймону руку. Он сжал её ладонь. На душе стало легче. От прикосновений друг другу Таргариены будто заряжались энергией — любовная магия, не иначе. — Может, всё обойдётся, — протянула женщина, глядя в потолок. — Самые близкие друзья хорошо нас знают и попытаются понять, а остальные... Остальные могут идти к чёрту. В любом случае, судя по моему разрывающемуся от звонков мобильному, у нас ещё долго не будет нужды в собеседниках. — Я заблокировал всех журналистов ещё после драки с Веймондом, — сообщил Деймон. Он поднёс руку Рейниры к губам и мягко поцеловал её костяшки. — Могу дать тебе список, если хочешь. Чтобы ты тоже их заблокировала. — Журналисты не проблема. Наша семья — это проблема. — Визерис — единственный, кто имеет значение. Когда смирится он, смирятся и остальные. Или тебя волнует мнение Хайтауэров? — скептически спросил он. — Со временем всё наладится. — Мне нравится твоё хладнокровие, хотела бы я такое себе, — невесело усмехнулась Рейнира, с удовольствием ощущая, как его губы скользят вдоль её пальцев. Деймон перевернул её ладонь внутренней стороной к себе, чтобы поцеловать уязвимое место в центре. Рейнира не смогла сдержать улыбки. Что-то затрепетало внутри. — Ты более чем хладнокровная, раз решилась обмануть вместе со мной всех своих знакомых — и не раз. По моей шкале порочности и хладнокровия это десять баллов из десяти. — У тебя есть шкала? — притворно удивилась женщина. Она ухватила руку Деймона крепче и потянула её на себя, чтобы он лёг рядом. Мужчина повиновался. Она увидела его довольное лицо, когда он опустился на кровать, подложив свободную руку под голову. — Как много я о тебе не знаю? — Достаточно, чтобы нам было интересно вместе ещё лет сорок. Рейнира засмеялась, невольно расслабляясь под его тёплым взглядом. Когда Деймон был вот так близко, тучи, даже самые реальные, рассеивались и выходило солнце. — Хотела бы я тоже тебя удивить, — пробормотала она, переплетая их пальцы. — Сделать что-то такое, чтобы твоё лицо вытянулось от изумления и ты перестал быть главным заговорщиком в нашей паре. Только пусть это будет хороший сюрприз. — Уверен, у тебя ещё много тузов в рукаве, — прошептал Деймон и, наклонившись к ней, поцеловал в губы. Мягко, легко, точно они делали это тысячи раз и никогда не расставались на десять лет. Рейнира зажмурилась, отгоняя неприятные воспоминания и заменяя их моментами, происходящими здесь и сейчас. Её рука легла Деймону на футболку и, сжав белую ткань, притянула его к себе. Рейнира поцеловала его требовательнее, грубее, заставляя открыть рот и впустить её юркий язык. Он ответил с тихим мычанием, принимая поцелуй. Вкусный, родной и принадлежащий ей — чего ещё желать? Его рука легла ей на талию, но женщина мягко оттолкнула его и прижала к кровати, уперев ладони ему в грудь. Приблизилась, чтобы получить новый поцелуй, и быстро поднялась — только чтобы оседлать его на постели. Она возвысилась над ним, довольная и властная. Деймон усмехнулся, поглаживая её по спине. — Мне нужно отвлечься, — пробормотала Рейнира, откидывая светлые волосы за спину. — И ты мне поможешь. Она качнула бёдрами, заставляя его заволноваться. Ухватила его руки, гладящие её спину, и положила себе на грудь, чтобы он сжал два мягких холма под хлопковой тканью майки. Деймон, облизнув губы, послушался. От уверенного прикосновения его пальцев в животе у Рейниры запорхали бабочки, и где-то между ног поднялась волна жара. Она медленно выдохнула, погружаясь в эти ощущения. Снова двинула бёдрами, на этот раз взад-вперёд, чтобы подразнить и Деймона, и себя. Тот громко вздохнул. Его ладони сжали её грудь сильнее, заставляя соски затвердеть под чашками бюстгальтера, и Рейнира выдохнула от резких и приятных ощущений одновременно. Её ладони заскользили по его твёрдой груди. Одна из них двинулась вниз, чтобы задрать его футболку, но тут Деймон перехватил её. Невинно улыбнулся, хоть и пожирал Рейниру глазами. А затем ловко сбросил её с себя, прижав к кровати своим весом. Она почувствовала твёрдость в районе его брюк и растянула розовые губы в коварной улыбке, раздвигая перед ним ноги, но Деймон только поцеловал её в нос — и отстранился. Перекатился на другой бок, а затем и вовсе встал с кровати. Посмотрел на женщину искрящимися, хитрыми глазами. — Вообще-то я пришёл, чтобы позвать тебя на обед, — сказал он, переводя дыхание. — Дети уже ждут нас внизу. Издав громкий недовольный звук, Рейнира закрыла лицо руками. В крови бурлили возбуждение и неудовлетворённость, тело горело, и она не была готова к тому, что её вот так кинут. — Вот умеешь ты выбрать время! — с досадой воскликнула она. — Почему ты сразу меня не остановил? — Ты слишком красивая, и я увлёкся, — усмехнулся Деймон, явно забавляясь от вида распалённой возлюбленной. — Тем более что ты явно знаешь, как затуманить мне голову. Она недовольно фыркнула и отняла руки от лица. — Хорошо, но после обеда я закрою детей в детской, и ты от меня не уйдёшь. Рейнира приподнялась на локтях, а затем наставила на Деймона указательный палец, чтобы он не сомневался в серьёзности её намерений. Тот рассмеялся. — У нас с тобой ещё будет немало приятных моментов в этом доме, обещаю, — ответил он. Его глаза смотрели на неё тепло, с любовью, и было чертовски приятно чувствовать себя желанной. Рейнира, хоть и оставшаяся ни с чем, не смогла сдержать улыбку. — Да, хорошие моменты нам сейчас не помешают, — согласилась она и, вздохнув, покорно встала с постели. Уходя, женщина оглядела хозяйскую спальню: светло-серые стены, пушистый ковёр, белая мебель и зеркала на стене с рамами, похожими на лучи. Комната будто плавала в облаках и солнечном свете, заставляя забыть про время и проблемы, поджидающие за дверью. Отсюда не хотелось уходить. Но теперь ничто не мешало сюда возвращаться — с тем, кого Рейнира всегда хотела видеть рядом с собой. — Что ж, идём обедать, — сказала она. — Кажется, я чую запах еды на вынос, и он становится всё сильнее. — У тебя удивительно чуткий нюх, — похвалил её Деймон и усмехнулся, когда женщина выразительно на него посмотрела. — Сегодня тайская, дети сказали, что ты не против. Они вышли из спальни и двинулись по длинному коридору к лестнице. — Я ещё не разобрался с плитой на кухне, — объяснил Деймон. — Да и еды, что вы купили вчера в деревне, хватило только на завтрак. Сюда нужно нанять нормальную прислугу, если вы не хотите питаться одним фастфудом. — Прислуга приедет вместе с охраной послезавтра, — ответила Рейнира. — Не хочу, чтобы нам мешали непрошенные гости. Пусть это лето будет максимально похоже на отпуск. Когда они спустились на первый этаж, до них донеслись голоса детей: они шли откуда-то сбоку, из глубины дома. Взрослые повернули на звук. Голоса привели их на кухню. Это было просторное квадратное помещение: на стенах блестела плитка с узором в виде кофейных зёрен, а вдоль стен тянулся дорогой гарнитур из золотисто-каштанового дерева. Здесь находились сверхсовременная плита, микроволновка, мультиварка, кофеварка — и прочие блага цивилизации, которыми в этом доме ещё никто не пользовался. Джейс и Люк посадили Джоффри на стул рядом с широким обеденным столом и рассматривали коробки с едой. Уютная, домашняя картина. Рейнира улыбнулась и открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут ей в нос ударил запах еды. Специи — и курица. Жареная курица. В непосредственной близости от еды аромат был особенно сильным, даже чересчур. В следующую секунду женщина почувствовала, что исчезнувшая было тошнота снова поднимается к горлу, и всё внутри неприятно сжалось. Прижав руку ко рту, она выбежала из комнаты. Скользнула в первую попавшуюся уборную. Её вырвало тем, что осталось от завтрака, как раз тогда, когда она склонилась над унитазом. Что за чёрт?! Спустив воду и переведя дыхание, Рейнира осталась сидеть на холодном полу. В ушах немного звенело, точно голова стала колоколом, по которому кто-то ударил. Вид у неё был растерянный, в голове с бешеной скоростью носились мысли. И шок. Да, она была немного шокирована. Деймон поспешил за ней из кухни и остановился в дверях ванной комнаты. Обеспокоенно осмотрел Рейниру: бледность, вызванная тошнотой, постепенно отступала, возвращая её лицу румянец. Но в глазах застыло странное выражение. — Какого чёрта с тобой происходит? — с тревогой спросил он. Рейнира медленно подняла на него глаза. — Думаю, я удивлю тебя раньше, чем мы думали, — ответила она и опустила руку на пока ещё плоский живот.