Гарри Поттер и Королева драмы

Гарри словно под конвоем Гермионы и Рона шел в больничное крыло. В этот раз он даже не сопротивлялся. Поттер не чувствовал ни страха, ни паники, он погрузился в оцепенение. С целью сохранения себя он не решался смотреть по сторонам или на лица друзей. Он медленно плелся, уставившись в пол, и пытался ни о чем не думать. Он зашел в кабинет один. Гарри почувствовал благодарность, что друзья не стали смущать его своим присутствием. Мадам Помфри через несколько пассов палочкой сообщила: — Мистер Поттер, на вас нет никакого приворота или проклятья. Гарри услышал то, что и так уже знал. Сходить с ума из-за Малфоя было обычным делом, в этом году все вышло из-под контроля, но все-таки он надеялся найти объяснение своему ужасному поведению в каком-нибудь безобидном привороте. Около медкабинета его ждали Рон с Гермионой, и признаваться в своем сумасшествии совсем не хотелось. — Мадам Помфри, а можно я скажу друзьям, что это приворот. Простенький, безобидный приворот, — Гарри сложил руки у груди в просящем жесте. — Я поступил очень глупо и сожалею. — Гарри, так ты влюбился! — медведьма воскликнула, а потом строго посмотрела на него, — нет ничего зазорного и глупого в проявлении чувств. Думаю, тебе лучше все рассказать своим друзьям и той девочке. Представь, как ей будет обидно услышать про приворот, если ты ей тоже нравишься. Поттер разрывался между желанием засмеяться и зареветь, ситуация становилась все абсурдней. Медведьма почувствовала замешательство своего пациента, быстро намешала ему успокаивающий настой и вложила кружку в руки молодого волшебника. Гарри тут же опрокинул ее и наконец-то смог ответить. — Мадам Помфри, все не так просто, — Гарри все-таки пропустил смешок, — во-первых, это не девочка. — Неужели ты думаешь, что это зазорно и неправильно? Выкинь эту ерунду из головы… Поттер не дал договорить мадам Помфри и перебил ее своей следующей репликой. — Во-вторых, он со Слизерина, а в-третьих, я поцеловал его против воли на глазах у половины Хогвартса. Это все еще, по-вашему, не достойно порицания? У совершеннолетних маглов за подобное можно понести уголовную ответственность, — Гарри опустил голову. — Теперь он не только ненавидит меня, но еще и презирает. Ему же было противно. — Ну-ну, Гарри, ты не можешь знать наверняка, что он чувствует. Ты поступил некрасиво, но все иногда делают ошибки. Как думаешь, почему ты его поцеловал? Гарри и сам не знал ответа на этот вопрос. В дуэльном зале он лишь поддался внутреннему импульсу, не дав себе возможности подумать, он просто действовал. Если бы Поттер был более внимательным к своим чувствам, то заметил, что последнее время все чаще ищет общества Малфоя в спорах, которые стали важной частью его жизни. Он обратил бы внимание на то, как пялится на него в Большом зале и на парах, как его дыхание замирает, когда Малфой отвечает на уроках зельеварения, характерно растягивая гласные. Если бы Гарри был с собой до конца честным, то признал, что необычный цвет волос и глаз Драко кажутся ему ужасно симпатичными. — В тот момент мне показалось, что я умру, если не сделаю этого. Знаете, вдруг стану призраком. Это глупо, я бы так никогда не поступил, если мог подумать, хоть секунду, — промямлил Поттер и изменился в лице. Его вдруг сковал ужас понимания, что этот странный неправильный поцелуй ему понравился. Понравилось связывать человека и против воли засовывать язык в его рот. Ему нравилась даже паника на лице Драко, его беспомощность и как тот укусил его. «Я просто ужасный человек. И Малфой не напрасно ненавидел меня все это время», — подумал Поттер. «Если Малфой узнает, что я по своей воле поцеловал его…» — Гарри стал додумывать, что может сделать слизеринец в таком случае. Убить его? Еще больше возненавидеть? Или игнорировать до самого выпуска из Хогвартса. Последний вариант показался Поттеру наиболее неприятным. — Это все взросление и гормоны, у молодых волшебников в этот период всякая чертовщина в головах творится. Ты бы поговорил с ним, — Гарри вскинул голову. — Нет-нет, не обязательно рассказывать все. Просто беседа, вы ведь нормально не разговаривали, я права? — парень кивнул. — Ну вот, видишь, предложи что-то обсудить, извинись, тебе станет легче. Что до приворота, я никому ничего докладывать не собираюсь, тем более личную информацию о пациентах. Говори, что посчитаешь необходимым, Гарри. Хорошо? — Спасибо, Мадам Помфри, вы — лучший врач на свете, — парень улыбнулся. — Пойду к друзьям, они там с ума сходят. Разговор с медведьмой и успокаивающий настой смогли примирить Поттера с ситуацией, насколько это было возможно. Тем же вечером он нацарапал на пергаменте записку. К большому разочарованию Поттера, ему пришлось пережить целых два отвратительных дня насмешек и унижений, перед тем, как записка достигла своего адресата.

«Нужно поговорить, буду один, жду от тебя того же. Сегодня в 19:00, 4 этаж, окно у южной лестницы»

ГП

Малфой в полумраке коридора четвертного этажа шел к окну, то и дело оглядываясь по сторонам. Сначала он хотел наплевать на записку, потом взять на прогулку Крэбба с Гойлом или хотя бы Забини. Эти мысли крутились в белобрысой голове во время обеда, пока его не извели напоминаниями и похабными шуточками про драклов поцелуй с героем магической Британии. Самое ужасное, что довел его собственный факультет и Панси с Блейзом в том числе. В итоге Малфой был готов пойти хоть к дракону в пасть, лишь бы не видеть никого из Слизерина. При мысли от встречи с Поттером его накрывало волнение и любопытство, еще хотелось отыграться за то позорное поражение на дуэли. Про засаду Малфой тоже успел подумать, но пришел в выводу, что нет никакого смысла золотому гриффиндорскому мальчику устраивать ему подлянку. Они же храбрые и честные, позорить родной факультет Поттер бы не стал. — Малфой, — Драко вздрогнул от неожиданного появления Поттера за спиной. — Ну добрый вечер. Ты отчего-то решил, Поттер, что можешь теперь назначать мне свидания. Не расскажешь, что за размышления привели тебя к этим ужасным выводам? — Малфой репетировал вступительную реплику и еще пять особо удачных и язвительных замечаний всю пару Истории магии. — Это… это просто была просьба. Спасибо, что пришел, — Гарри запрыгнул на подоконник, взлохматил волосы и уставился на свои руки. При взгляде на Малфоя его щеки тут же начинали гореть. Стыд кислотой разъедал его внутренности. — Да неужели, — Драко смутился, Поттер никогда так с ним не разговаривал, но он решил не подавать виду. — Что-то я не разглядел в записке фраз: «прошу прийти великодушно» и «умоляю о встрече». — Подумал, будет странно, писать такое. Уж больно похоже на записку с просьбой о свидании, — Поттер улыбнулся, — полагаю, тогда точно не было и шанса увидеть тебя здесь. Неловкость Поттера передалась Малфою, и он тоже почувствовал себя странно неуютно. — Забудь, Поттер. Говори, что хотел, до отбоя тут торчать не собираюсь, — все пять чудесных язвительных реплик не нашли себе применения, отчего-то проклятый Поттер продолжал вести себя странно дружелюбно. Малфой изначально полагал, что его начнут обвинять в причастности к приворотным манипуляциям над героем. — Ну… это, — Гарри вздохнул и вздернул голову, прямо посмотрел в глаза Малфою. — Мне ужасно стыдно за всю эту историю с дуэлью. Точнее за то, что случилось в конце. Ты хоть и натравил на меня боггарта-дементора, но я сам виноват, ведь не научился их прогонять, как все нормальные студенты. И потом, я уже сломал тебе нос, этого было бы достаточно. Теперь же нас будут выводить шуточками про «это» до конца года. Не самая равноценная месть, — Гарри замолчал, собираясь с мыслями и рассматривая лицо ошарашенного Малфоя, — прошу прощения. Повисла тишина. Драко стоял и тупо пялился на него. Кажется, впервые в жизни он не знал, что ответить. Растерялся и запаниковал от такой честности. — Это опять какая-то шутка, Поттер, — по итогу Малфой решил разозлиться, его лицо пошло красными пятнами, как тогда в дуэльном зале, вспомнилось Гарри. — Мерлин, какие шутки, я уже нашутился на жизнь вперед! — Зачем весь этот фарс? То был корявый любовный приворот, чего бы тебе извиняться? — гнул свое Малфой, в этом Поттере был какой-то подвох и нужно было разобраться со всем до конца. — Как минимум я бы мог сходить к Мадам Помфри до дуэли, как просили Рон с Гермионой. Мне не хотелось и вышло, что вышло. А потом, я все прекрасно помню. — Да? — Малфой поднял бровь. — Что это за приворот такой, раз ты все помнишь. Из мне знакомых ни один так не работает. Гарри прикусил щеку, не хватало еще, чтобы Малфой узнал, что никакого приворота не было. — Не знаю, Помфри не поняла. Сейчас это не важно, я просто пришел извиниться. — Очень благородно, ну что ж, раз ты закончил… — сделал паузу Драко. — Да, конечно, можешь идти, — Поттер выглядел расстроенным, будто и правда переживал. Малфой тоже не хотел уходить, но оставаться рядом со странным героем опасался и не знал, что еще говорить. Это смущало. — Кстати, ты не стал отрицать, что подсунул мне боггарта, — сказал уже в спину слизеринцу Гарри. — Ах ты, ублюдок, — Малфой развернулся и впечатал гриффиндорца в стену. Все эти отвлекающие маневры ради очередного унижения. — Развесил мне тут тролльих соплей на уши. — Да постой же, ты серьезно, что ли? — Поттер и не думал, что беззлобная подколка настолько выведет из себя слизеринца. Обычно он держался в рамках, а первыми бросался либо Рон, либо он сам. — За углом спрятал свидетелей или пойдешь сливать воспоминания вашей кошке? Говори! — продолжал трясти его Малфой. Гарри так близко видел его лицо, ощущал дыхание на коже и чувствовал, как начинает опять сносить башню. Он аккуратно обхватил лицо ладонями и проговорил: — Перестань искать уже подвох, Малфой. Там где ищешь — его нет. Я сейчас просто над тобой подшутил и не в том моменте, где выворачивал душу. Ты — придурок. Драко смотрел в зеленые глаза напротив и не понимал, в какой момент своей жизни он разрешил Поттеру вот так себя трогать. Кажется, для него это не было чем-то неловким. «Придурок» в конце звучало, будто они друзья, так могли обозвать его Панси или Забини, и он бы не почувствовал оскорбления в слове. Теперь же Поттер держит его лицо и называет по-дружески «придурком». Под ложечкой засосало, неужели это все серьезно, и герой идет на мировую. Он сбросил руки со своего лица и отстранился. — Наверное, я был неправ, просто не привык к такому поведению с твоей стороны, — Малфой нахмурился. — Забудем. По правде, мне до драклов надоели эти разборки. Когда это оставалось между нами, было даже весело иногда, — Гарри хмыкнул. — Ты про изрыгающего слизней Уизли, что ли, и наши маленькие стычки в коридорах? — внезапно хохотнул Малфой. Поттер невзначай озвучил его мысли, которые не давали покоя последнее время. Огласка все портила, добавляла чужие длинные носы в их историях и нелепые шутки. — Ага, было мило. Но статьи в Пророк и обсуждения всем Хогвартсом — полный отстой. Боюсь, в Большом зале я не смогу есть еще где-то неделю. Так и хочется выблевать обратно тост с яичницей, когда на тебя смотрит весь гриффиндорский стол, а Дин Томас напротив по-французски целует помидор. — Невинные шалости львятника, что происходит в Слизерине, гарантирует тебе несварение до конца года, Поттер, — сообщил Малфой и ухмыльнулся. В коридоре раздались голоса студентов, волшебники переглянулись и в этот раз разошлись.