Aphex Twin - #3
Со смерти прошло около месяца. На похороны пришло много народу. Вся компания, родители парня, родители друзей – все горевали и были в печали от такой потери, но в отличии от Хенджина все, по прошествии времени, уже начинали отходить, пытаясь как-то жить без близкого им человека. Хенджин же не мог смириться со смертью друга и ходил, словно потерянный, не говоря и буквы, лишь только громко кашля и периодически задыхаясь от него.
Родители были обеспокоены состоянием их сына, поэтому под возгласы его протестов увезли в больницу, где тот должен был пройти множество обследований, ведь кашель так и не проходил.
- Ты должен заботиться о себе! Сколько времени прошло, а ты все не перестаешь кашлять! Ну как можно быть таким безответственным по отношению к себе и своему здоровью? – сетовала Госпожа Хван, ведя парня за руку к кабинету врача.
- Мне как-то все равно. Это всего лишь кашель. Не более. – говорил спокойно Хенджин, не понимая серьезности. Он вообще мало следил за собой в плане здоровья и морального состояния. Ему важнее были его близкие, то как они себя чувствуют. А он что? Он справиться как-нибудь. Даже сейчас, идя за матерью по белым, пахнущим хлоркой больничным коридорам, он думал о том, что если бы не её волнение и беспокойство, то он бы тут еще столько же времени не появлялся, сколько прошло с последнего посещения.
- Кашель, который не проходит уже месяц! А вдруг что-то серьезное?! – все так же ругаясь, говорила Госпожа Хван.
Подойдя к двери с табличкой, на которой было написано «терапевт» и имя, мама Хенджина постучала и вошла, приветствуя мужчину в светлом кабинете, за большим столом и сидящим в мягком кожаном кресле, что-то набирая в компьютере. Она заволокла сына внутрь, где он тоже вежливо поздоровался, сделав небольшой поклон.
- Нам сказали к вам зайти вне очереди. Хван Хенджин. На него запись. – торопливо рассказывала женщина врачу, чтобы тот быстро пришел в курс дела.
Он в свою очередь понял все – его предупредили, и начал расспрашивать парня об всех жалобах. Решив прослушать легкие, мужчина обнаружил сильные хрипы в них, почему сразу отправил на флюорографию, где парню просветят рентгеном легкие и выяснят причины затрудненного дыхания.
Взяв направление, Хенджин приказал матери остаться ждать у врача, чтобы если что, то она смогла зайти в кабинет и подождать с врачом там, пока Хван принесет уже готовый снимок. Так и произошло. Пройдя процедуру, мама с сыном зашли к врачу, где тот уже с хмурым видом рассматривал рентген, прикрепленный на святящуюся доску, висящую около стола на стене.
- Мне не хочется огорчать, но придется вас отправить в онкологический центр. – взяв указку, врач начал водить ею по снимку. – По всем легким есть небольшие новообразования. Видимо те возникли недавно, если так можно сказать, так что думаю вам там помогут. Пройдете анализы, выясните доброкачественные или нет. А там вам дальше расскажут все подробно. – мужчина присел за стол, принявшись писать направление.
Госпожа Хван, обняв сына, шептала на ухо, что с ним все будет хорошо, стараясь проглотить слезы, чтобы не давить своим состоянием на и так больного сына. Хенджин же ощущал все так, будто все происходящие происходит не с ним и не осознавал ситуации, от чего просто в ответ обнял мать и пытался успокоить ее, чтобы та не расплакалась прямо в больнице.
С направлением и флюорограммой в руках, на большой скорости семья приехала в центр, где Хенджина со всеми документами забрали врачи, проводя анализы, будто на белой подопытной мыши. Госпожа Хван не зря беспокоилась за сына – весь бледный, исхудавший, с синяками под глазами, со страшным кашлем он походил на ярого курильщика травы, кем тот не являлся.
Спустя долгих пару часов был вынесен страшный приговор – рак.
Никто не мог подумать, что такой солнечный, веселый, заботливый человек с крепким здоровьем заболеет такой опасной болезнью. Здесь родители не выдержали, поддавшись горю, начали плакать, обнимая сына в больничном крыле, где его в скором времени заберут на долго. Провожали будто на войну – войну с болезнью, где надеялись, что их близкий выиграет и вернется с медалью победителя – выпиской из больницы, где будет написано, что он здоров. Расцеловав, те оставили его, пообещав вернуться через час, чтобы привезти все необходимое и первый капитал, который вложат в лекарство.
Добрая медсестра-старушка, в отсутствие родственников, привела парня в его палату, показав его койку, где он будет спать, попутно рассказывая за распорядок дня, правила и подобные организационные вещи. Хенджин не слышал её. Он не понимал, как быстро мог заболеть, как быстро он мог заработать такой диагноз и как успокоить родителей, ведь, как он думал, скоро поправиться и все они забудут об этом, как о страшном сне. Мысленно он общался с Феликсом, надеясь, что он слышит в своем ином мире его рассказы. Хван ругался на друга, что тот ушел, что он оставил его. Жаловался ему, что сейчас очень не хватает поддержки Ли, что хотел бы снова посмотреть на его созвездия, погладить их. Ведь, когда друг был рядом, парень не боялся ничего, знал, что у него есть тот, кто лучше всех поддержит, тот, кого парень должен защитить. Но без Феликса, Хенджину сложно. Сложно без его рассуждений обо всем, без его манящих духов, без уютных объятий, даже без запаха любимых сигарет этого человека.
Думая обо всем этом, Хван смотрел в окно, где горел рябиновый закат. По его щеке прокатилась одинокая слеза, прожигая дорожку на щеке. Хенджин не знал, как ему быть и что будет в будущем с ним и его родителями. Он боялся и страх медленно окутывал его тело.
***
Brian Crain – Rain
Проведя несколько недель под капельницами с ядовитыми лекарствами, Хенджин начал замечать, как кожа становилась все более стеклянной, просвечивая все венки и жилки под ней, а густота волос постепенно исчезала, из-за чего желание смотреть в зеркала резко пропало. Он не узнавал парня смотрящего на него в отражении – еще более худой, кожа высохшая, синяки под глазами походили на ночное небо. Лучше не становилась, становилось только хуже. Во время кашля ощущение было, будто легкие скоро выпрыгнут из тела. После него на поверхностях были небольшие брызги крови.
Старая компания посещала его, старалась отвлечь, рассказывая о школьных буднях, какие-то новые шутки. В одно из таких посещений, Хван попросил принести ему записную книгу, где Феликс при жизни записывал понравившиеся японские легенды. Друзья не были бы друзьями, если бы не выполнили просьбу больного друга. Но они не понимали его пристрастия к этим легендам – те были пессимистичными, без доли радости и какого-либо интересного сюжета, просто слухи, которые распространялись по стране восходящего солнца и никак не поднимали настрой в этом белом, пахнущим медикаментами и смертью месте. Хенджин же начал их читать каждый день.
Так, поздним вечером, прочитывая уже в который раз, он остановился на легенде, что когда-то рассказывал Феликс на их ночевке в лесу, предавшись воспоминаниям о том вечере, когда они вдвоем сидели и смотрели на звезды, что мерцали где-то вдали, обращая свой взор на парней. Хенджин снова хотел испытать это будоражившие чувство, поэтому на ватных ногах как-то дошел до подоконника, где на нем уже расположил свои косточки, что упирались в пластик, не имея прокладки между кожей и ними в виде мышц и прослойки жирка.
Ловя взглядом каждую падающую звезду, он загадывал одно желание. Он хотел, чтобы все закончилось. Было невыносимо видеть, как друзья приходили, терял влагу из глаз, как родители работали сутками, надрываясь, лишь бы их сыночек поправился. Было больно. Он хотел, чтобы те больше не грустили так из-за него, чтобы тем не было так тяжело, чтобы они все наконец освободились от этой тяжести горя из-за его болезни. Даже было бы лучше, если бы те забыли.
- Теперь я понимаю тебя, Феликс. – тихо произнес Джинни, все так же наблюдая за звездами.
В какой-то момент, ему показалось, что одна из них прилетела к его окну, а после, пройдя через стекло, врезалась в грудь парня, от чего тот почувствовал нестерпимую боль. Свалившись с подоконника, он упал на холодную плитку и потерял сознание.
***
Cults – always forever (slowed+reverb)
В палате каждый день дежурили по очереди родители Хвана. Хенджин впал в кому и что-бы врачи не делали, они не могли помочь - парень не приходил в себя, а показатели становились все хуже и хуже. Почти каждый день приходили друзья Хвана, что переживали не только за друга, но и за его родителей. Те очень уставали. Было видно, как те отдавали последние силы, молясь, чтобы Господь Бог забрал их, лишь бы их кровинушка была счастлива и жила. Парни сменяли отца и мать, чтобы те хотя бы сходить поесть и привести себя в порядок. Самому больному, друзья продолжали рассказывать разные истории, шутки, веря, что он еще с ними и все слышит, пусть и не подает знаков.
День за днем, неделя за неделей проходили одинаково. Ничего не менялось, кроме состояние Хенджина. Тот угасал, иссыхал и бледнел. Врачи готовили близких и родственников к смерти пациента, пытаясь как-то помочь словесно. Даже приводили психолога, чтобы тот оказал помощь в переживании данной ситуации.
Парень угас даже не за год. Это удивляло и расстраивало всех. Осознание все еще не приходило, как и принятие. Но ничего изменить было нельзя.
В какое-то из дней, ранним утром, Госпожа Хван проснулась. Придя в сознание она сначала даже не понимала, что происходит, а после начала сильно рыдать.
Хенджин лежал на своей больничной койке, линия на аппаратуре была ровной, от чего сам аппарат пищал, а кожа, рот, глаза, уши парня были все в зеленых ростках сверху которых были с крапинками засохшей крови кипенно-белые розы – любимые цветы Феликса.
