Помоги, ты нужен мне, очень

Двадцать девятое октября, понедельник. Сегодня Маринетт осталась дома, ссылаясь на сильную головную боль и высокую температуру, которую она постоянно сбивала таблетками. Сейчас она лежала в кровати, накрывшись одеялом и пялилась в стену. Голова действительно гудела, поэтому она не могла даже в телефоне посидеть. Да что уж там телефон, она не хотела лишний раз переворачиваться — вдруг боль усилится. А ещё, что не свойственно Маринетт последние пару месяцев, была сонливость. Хотелось поспать только тогда, когда рядом был Адриан, ведь с ним она чувствовала себя комфортно и защищенно. Вчера вечером и до половины первого ночи, она гуляла с Нуаром. Придя домой, ее родители уже не ссорились, а просто молчали. Никто ни на кого не обращал внимания. Но напряжение очень ощущалось, оно буквально витало в воздухе. Сабин сидела в одной комнате, Том — в другой. Маринетт тогда набрала в стакан воды и пошла к себе. Больше она не выходила, разве что в ванную. Ночью она пыталась заснуть. Пыталась не тревожиться обо всем на свете. Пыталась, но все тщетно. Глаза вечно открывались и пялились в потолок, а в мыслях всплывал какой-то бред. Даже были мысли, что мог обрушиться это же потолок. Или то, что их ограбят, убьют... «Газ выключен?» — Думала Маринетт, а потом пару раз ходила на кухню проверить. То же самое было и с «закрыта ли дверь?». Маринетт ненавидела свою тревожность. Она не могла успокоиться, пока не проверит, не течет ли вода, когда она уходила из дома, если она оставалась одна. Не могла перестать прокручивать какие-то прошедшие события, думать о том, что она утром скажет тому или иному человеку. Это так выматывало. Часто хотелось забить на все, не думать о том, что скажет или сделает. Хотелось, чтобы это проверили за нее что-то, и она была спокойна. Чтобы не преследовали мысли про газ, воду, незакрытую дверь, внезапную остановку сердца, смерть во сне. Причем смерть ее волновала меньше всего. Конечно, если речь шла о ней, а не о ком-то другом. Увы, но не было возможности махнуть рукой на все со словами «плевать, будь, что будет». Вот и сейчас Маринетт не могла прикрыть глаза, потому что назойливое «а вдруг...» мешало. Даже сонливость и головная боль не могли заглушить тревожные мысли. Наряду с подобными мыслями были ещё другие — более страшные. Глядя в зеркало и выявляя полноту, проскальзывала мысль срезать жир обычным канцелярским ножом. Или стоя где-то на высоте в опасном месте, возникало желание с разбегу спрыгнуть оттуда. Пугающе, не правда ли? Вот и Маринетт сама была поначалу шокирована такому. Словно это кто-то другой управлял ее раздумьями. Их было значительно меньше, но это не значит, что можно сказать, что они отсутствовали вовсе. *** Адриан уже приехал в колледж, припарковав свой автомобиль рядом. Да, у него была машина, права. И права, причем, не купленные, он хорошо водил. Ему понадобилось месяцев пять для того, чтобы заработать себе на машину. Он не хотел, чтобы ему купили, он хотел быть самостоятельным и не кивать на слова «это тебе, наверное, отец подарил?». Собственно, сейчас Адриан общался с Альей и Нино, ловя на себе злобные и обиженные взгляды Хлои. Его не мучила совесть за то, что он перестал с ней общаться. Не терзало чувство вины за то, что все закончилось на плохой ноте. Ему стало легче. Как бы это ни звучало. Да, Хлоя была в него влюблена, но разве он виноват в том, что он не мог ответить взаимностью? Ее постоянные попытки соблазнить, поцеловать, повиснуть на его шее, показаться милой и доброй — откровенно говоря, вызывали отвращение и отторжение. Когда это делалось ещё и на людях, то к этим чувствам добавлялось ещё смущение и стыд за ее поведение. Он мог бы и раньше перестать общаться с ней, но было жаль, что они дружили столько лет, а потом перестать. Хотя дружбой было трудно это назвать. Он просто переодически разговаривал с ней, играл и проводил много времени в детстве. Это было от того, что не было возможности завести друзей. Адриан-то был на домашнем обучении, а на съёмках искать друзей — дело сомнительное. Можно было найти знакомых, с кем можно на перерыве перекинуться парой фраз, но вот что-то большее не удавалось. Когда он начал ходить в колледж, то завел себе пару друзей, приятелей и больше знакомых. Самых близких друга было два — Нино и Алья. Маринетт не счёт, ведь это его девушка. Она безусловно была близка и много значила в его жизни. Как раз из-за слов Хлои в адрес Маринетт, Адриан и принял решение прекратить их «дружбу». Он не позволит говорить что-то негативное с сторону его любимого человека. Конечно, он будет защищать и ругаться. Как иначе? — Бро-о? — Перед глазами Адриана вдруг пару раз щёлкнули пальцами. — Ты вообще тут? — Это был Нино. Адриан моргнул, понимая, что прослушал что-то. — А? Извините, задумался просто. — И о чем же таком задумался? — Хмыкнула Алья, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула. — Или может о ком-то? — Добавил Нино. Адриан не знал, можно ли рассказать об их с Маринетт отношениях. Может она хотела бы с объявлением повременить. Поэтому он решил поговорить об этом с ней, когда они увидятся. — Да так.. По учебе. — Отмахнулся он. — Так о чем вы говорили? — Про то, что тебе идут кудряшки. — Кивнула на его волосы Алья, а Нино по-доброму усмехнулся: — Мы теперь точно братья, даже прически почти одинаковые. *** Прошла последняя пара, все уже собирались и хотели поскорее уйти. Адриан потянулся, разминая затекшую спину, а после закинул на плечо рюкзак с принадлежностями, дожидаясь у выхода из кабинета своих друзей. Некоторые проходили, обсуждая что-то своё, и все бы ничего. Если б только он не услышал, как Лука вместе с Кимом обсуждали Маринетт. Возле Адриана Лука произнес такую фразу, как «вот увидишь, она точно поведется», произнесенную с ехидной ухмылкой. М-да, а ведь раньше Лука, да и все остальные дружили с Маринетт, и никто не обсуждал ее. Кроме, конечно же, Хлои. Адриан проводил их недоброжелательным взглядом, запомнив, что на его Мари у одних подонков были планы. Возможно они хотели пошутить над ней, обмануть, посмеяться. Что бы это ни было, Адриан не допустит, чтобы что-нибудь произошло. На вопрос от Альи о том, все ли хорошо, он ответил, что все нормально. На это услышал уже от Нино, что он выглядел очень серьезным и даже злым. Алья его поддержала кивком, но Адриан снова отмахнулся, мол «не берите в голову». Выходя из колледжа, они попрощались и пошли, каждый своей дорогой. Адриан решил зайти к Маринетт, прежде чем отправиться домой. В пустую трехкомнатную квартиру, где ни единой живой души, за исключением его самого и Плагга. Он даже задумывался, для чего только купил такую квартиру. Мог ведь взять однокомнатную, ему и там было бы также одиноко. Но были и плюсы: квартира не была забита вещами, как могло бы быть в квартире поменьше. Адриан готов был отдать многое, если не все, лишь бы он засыпал и просыпался с любимым человеком в его квартире. И он нашел бы предостаточно места для других вещей. Адриан понял, что представлял не единожды, что в будущем в квартире той будет Маринетт, как-нибудь позже и ребенок. И он не будет жить один. Но пока что все оставалось так, как и сейчас. Адриан заехал в магазин, отстояв небольшую очередь и купив там две шоколадки и пару пачек мармеладок. Только потом он направился к Маринетт. Ему не хотелось приходить с пустыми руками. Он бы и цветы взял, только не знал, как отреагирует на это мама Маринетт. Вдруг против того, чтобы у нее был парень? Черный новенький автомобиль остановился около пекарни. Поправив кудрявые волосы, он вышел из машины и направился к пекарне. Взяв рюкзак и пакет со сладостями, он зашёл в знакомое помещение и приветливо улыбнулся, увидев работающую Сабин. Том, судя по всему, куда-то отошёл. — Здравствуйте, мадам Чен. — Ой, здравствуй, Адриан. — Улыбнулась в ответ она. — Какой ты хорошенький с кудряшками! Никогда не видела тебя так. Адриан хохотнул на такое заявление. — Так какими судьбами к нам? — Я вот пришел Мари навестить, заодно домашнее задание передать. — Сказал он, понимая, что подкупит ее уроками. Ей же важна учеба. — Может ещё посижу, поговорю с ней, если Вы, конечно, не против. — Не против. Скажи ей заодно, чтоб она лекарства выпила. — Он кивнул, а затем направился к Маринетт. Зайдя в квартиру, где Адриан поздоровался с Томом, он поднялся по лестнице и постучал по люку. Он услышал «входи» и, открыв люк, зашёл в ее комнату. Из освещения были только окно, через которое едва просачивался свет, и открытый люк, ведущий на балкон. Было тихо и уютно. Маринетт встала с кровати и, увидев Адриана, подняла брови. Не ожидала, видать, сейчас его увидеть. А хотя может из-за того, что у него на голове. — Привет. — Улыбнулась она, подходя к нему, а затем тише добавила: — Ты очень мило выглядишь. — Привет, — он расправил плечи, а затем сказал: — между прочим, это все благодаря моей любимой девушке. Она у меня самая лучшая. Маринетт смутилась и покраснела, а Адриан посмеялся и притянул ее к себе за талию, после чего чмокнул в лоб. — Как чувствуешь себя? — Спросил он кладя пакет на пол рядом с кушеткой. — Где-то полчаса назад было.. Не очень хорошо — Она решила не говорить, что на самом деле головная боль была сильнее, а температура — выше. — Температуру недавно мерила, тридцать семь. — Мама твоя попросила передать, чтобы ты лекарства выпила. — Я уже выпила, все нормально. — Она села на софу и, поправив рукава, посмотрела на него. Адриан снял рюкзак, накинутый на одно плечо, оставив там, где и пакет, а сам сел рядом с Маринетт с улыбкой глядя в ее глаза. В глаза, в которых читались усталость и откровенная, нескрываемая любовь. Он приблизился к лицу, а затем спросил: — Можно? — Под этим подразумевалось то, можно ли ему поцеловать ее. Маринетт поняла, поэтому кивнула, положив ладонь ему на шею. Адриан впился в мягкие и манящие губы, чувствуя, как ее ладонь через несколько секунд скользнула на грудь. Он едва не нависал над ней, рукой гладя ее по спине и очерчивая талию. Разорвав поцелуй, он начал оставлять короткие беспорядочные поцелуи по скулам, спускаясь к шее и захватывая выступающие ключицы. Слух ласкали томные вздохи и тихие стоны. Пальчики сжимали ткань его кофты. — Как же я люблю тебя, — выдохнула она, слыша свое учащенное сердцебиение, — и буду любить вечно... Адриан, обжигая кожу горячим дыханием, прошептал: — Я тебя тоже, любовь моя. *** Маринетт уже сидела в объятиях Адриана. Везде, где касались губы, кожа горела. Шея, ключицы, он даже оставил пару поцелуев на плечах, но Маринетт попросила остановиться. Безусловно ей нравилось, но всему должен быть предел. Также ей было неловко, по этой причине она и попросила прекратить. Все равно будет время для поцелуев. Тут она заметила пакет, с которым пришел Адриан. Любопытство взяло свое, поэтому последовал вопрос: — А что там? — Она кивнула в ту сторону. — Мармеладки, шоколадки. — Пожал плечами он. — Это, если что, тебе. — Мне? Да не стоило.. — Хотела возразить она, однако Адриан пресек эту попытку. — Стоило. В этом нет ничего такого. Ты должна научиться не отказываться от того, что тебе дают. Маринетт промолчала, закусив нижнюю губу. В чем-то он однозначно был прав. Это ведь просто сладости. Обычная еда. Только вот проблема в том, что она редко ела. Хотя это и приемом пищи назвать было трудно это. Она могла съесть что-то незначительное, например какой-нибудь фрукт или овощ. Можно ли было назвать это голоданием? Возможно. Были ведь и дни, когда она не ела ничего вообще. Кофе и вода заменяли еду. Так что ей надо было съесть эти сладости, — хотя бы часть из них — чтоб не обидеть Адриана. — Постараюсь. — Кстати, что там с сигаретами? — Вдруг спросил Адриан. — Я надеюсь, не куришь? — Нет. — Уверенно ответила Маринетт. — Хочется, конечно, врать не буду, но я держусь. — Умничка моя, — он невесомо поцеловал ее в висок, вызывая сдержанную улыбку. *** После ухода Адриана оставшийся вечер прошел скучно, в полном одиночестве. Маринетт сидела и делала домашнюю работу, которую ей передал Адриан. Переодически мерила температуру и сбивала ее в случае необходимости. Из-за боли в пояснице она ещё делала пятиминутный перерыв, чтобы размять спину и набрать ещё воды. Адриан написал сообщение о том, что сегодня ночью прийти не сможет, за что извинился. Маринетт написала, что ничего страшного, что все в порядке. И выпивая жаропонижающее, так как температура поднялась до тридцати восьми, села доделывать уроки. ***