Ключ к сейфу памяти моей уже подобран И скоро тайное предстанет ярким явным: Двенадцать букв, услышанных фантомно, Вернут нас в прошлое, откроют главное.
После того, как Чонгук уехал к себе домой, Тэхён снова улёгся спать. Ему просто необходимо было восстановить силы и полноценно отдохнуть. Потому что с сегодняшних восемнадцати часов вечера и до завтрашних шести утра ему предстояло работать в ночную смену. Двенадцать часов за рулём. Когда многие уснут у себя дома в тёплых постелях, Ким будет крутить баранку и колесить сначала по вечернему, потом по ночному, а позже и по рассветному городу. Будет развозить задержавшихся допоздна на работе трудоголиков, а после полуночи — загулявших любителей потусоваться или отмечавших чьи-нибудь дни рождения в компании. Ну или просто пытавшихся расслабиться и отдохнуть после трудовой недели. Да мало ли причин у людей, причём, независимо от возраста, чтобы сходить куда-нибудь в воскресный вечер. Может быть, не зря свободный от работы день назвали выходным? Выход в свет, выход в люди, выход из будничной рутины. Выход должен быть всегда! Во всех смыслах этого многогранного слова. Ведь кто-то же очень точно подметил «От работы кони дохнут», а уж человеку и подавно периодически нужен отдых, чтобы не надорваться и «не отбросить копыта». Тэхён тоже не прочь был отдохнуть. Например, иногда ходил с друзьями в клубы, потому что и потанцевать любил, и послушать музыку, и ещё заглядывал в боулинг и караоке. А вчера они с Чонгуком с удовольствием прогулялись по парку — будто вернулись в детство. Вообще, за два прошедших дня произошло слишком уж много разных событий. Некоторые даже успели изрядно помотать нервишки. Они ворвались бурным водопадом в его выверенную ритмичность. Разметали по пустым берегам личной жизни прежние мимолётные увлечения и не успевшие пустить крепкие корни привычки. Как будто где-то наверху внезапно прорвало плотину и на Кима хлынула смесь совершенно разных эмоциональных и чувственных потоков. Они упрямо и крепко цеплялись друг за друга, переплетаясь между собой на самых крутых и резких поворотах. Но из всей вереницы событий самым значимым стала совершенно невероятная по стечению обстоятельств их встреча с Чонгуком.***
Сейчас Тэхёну снилось детство… Вернее, самый драматичный отрезок времени для четырёхлетнего малыша Тэ-Тэ. Короткий эпизод из его жизни, навсегда оставивший шрам на душе. Поэтому, даже став взрослым, он всё ещё хмурился во сне. Память в который уже раз вновь показала ему ту самую ярко-летнюю, но по накалу эмоций выворачивающую наизнанку душу картинку из прошлого. Такую же слёзно-надрывную, как и тогда, почти двадцать три года назад. Тэхён помнил тот слишком тяжёлый для его тонкой внутренней организации день до мельчайших подробностей. Кроме одной, самой важной детали, притаившейся где-то за поворотом лабиринта памяти.***
Во дворе их старенького дома в то утро стоял чёрный автомобиль Nissan Laurel с огромной, так казалось маленькому Тэ, жадно разинутой пастью багажника. Он почти до самого верха заглотил множество коробок и пакетов. Рядом суетились двое молодых мужчин. Они вдвоём пытались впихнуть ещё одну коробку с посудой, но та упорно не желала умещаться между пакетами с одеждой. — Да не туда ты её ставишь! — нервничал хозяин всего этого добра. — Лучше поставить в самый угол вертикально, — он вытащил хрупкую поклажу и начал старательно пристраивать её у внешнего края. Но… Одно неловкое движение — и коробка будто сама выпрыгнула из багажника, упала на асфальт и по всему двору разнёсся звон разбитого фарфора. Поджав губы, мужчины тихо выругались и посмотрели на подошедших к ним поближе двух молодых женщин, на руках которых сидели громко плачущие детишки. — Она сама выпала, — тут же попытался оправдаться виновник, глядя на свою жену. — Не переживай, милый, купим новую, ведь это всего лишь посуда, — улыбнулась по-доброму, целуя мужа в щёку. — Говорят, что она бьётся к счастью. Вот мы и увозим счастье с собой, оно нам точно пригодится на новом месте. Конечно, пока мы переезжаем всего лишь в новый дом на другом конце города, но в будущем и до Сеула доберёмся. Да, Гук-и? Ну перестань уже плакать, солнышко. А маленький Гук-и продолжал реветь сиреной, судорожно всхлипывая и часто икая. Он протягивал крохотные ручки к так же горько плачущему ЛЮБИМОМУ Тэ. А тот в ответ цеплялся пальчиками за одежду СВОЕГО малыша, стараясь притянуть его к себе поближе и никуда никогда-никогда не отпускать. — Золотой мой, ну что же ты так расстроился? Мы тоже скоро поедем в столицу. Может быть, вы там когда-нибудь ещё и встретитесь, — молодая мама подыскивала уже, кажется, сто первый аргумент, пытаясь отвлечь и успокоить своего четырёхлетнего сыночка. — Нет, дорогая, наши планы неожиданно поменялись: мы поедем не в Сеул, а в Тэгу. Утром мне позвонили из Министерства и предложили возглавить там самую крупную в городе клинику. Я не стал отказываться. Извини, что в суете забыл тебе об этом сказать, — виновато глядя на супругу, сообщил мужчина и, поцеловав её в щёку, погладил сидящего на руках сына по тёмно-каштановым волосам. Вот только Тэ, так и продолжая безутешно плакать, с ужасом смотрел то на рыдающего малыша, то на распахнутые настежь дверцы машины. Они напоминали напуганному предстоящей разлукой мальчонке распростёртые крылья огромной чёрной птицы, готовой вот-вот взлететь и навсегда унести с собой любимого целовального карапуза. — Не-е-т, не уезжа-а-й, Гук-и-и! — навзрыд кричал мальчишка, мёртвой хваткой сжимая в маленьких кулачках ворот его футболки и целуя тёмную родинку под губой. Крупные слёзы так и продолжали катиться градом по его пухлым покрасневшим щёчкам. — Не блоса-а-й меня-а одного-о-о! Но крохотный Чонгук мало ещё что понимал. Зато очень тонко чувствовал состояние несчастного Тэ и громко ревел вместе с ним. Он пока не умел внятно говорить, лишь что-то горячо лепетал на своём тарабарском языке, крепко-накрепко вцепившись в запястья своей «няньки». И плакал, плакал, плакал… — Боже мой, кто бы мог предположить, что им так тяжело будет расставаться друг с другом. Просто душу рвут этим плачем, — вздохнула одна из мамочек, пытаясь успокоить сына. — Я думала, что мой сын ещё слишком мал для таких чувств, а оказалось, что для него это настоящая трагедия. — Вот и я решила, что мой Тэ-Тэ тоже далёк от проявления таких сильных эмоций от расставания. Но я уже не в первый раз за ним кое-что замечаю. Он, кажется, необычный ребёнок: у него очень пронзительный взгляд всё понимающего взрослого человека. Мне иногда становится не по себе, когда он так смотрит. Вот и вчера вечером мы с мужем совершенно спокойно поговорили при нём о вашем переезде в Сеул. Он слушал-слушал, а потом вдруг начал безутешно рыдать. Я после этого его долго не могла уложить спать: он засыпал, а через несколько минут начинал кричать во сне: «Гук-и! Гук-и!». И мне приходилось его будить и успокаивать. Я сама плакала, глядя на его состояние. Только ближе к утру угомонился. Просто обессилел. — Так. Все вещи собраны. Вроде бы, ничего не забыли. Нам пора выезжать, дорогая, — подошедший мужчина обнял свою красавицу-жену за плечи. С сочувствием посмотрев на крепко держащихся за руки и обливающихся слезами детей, грустно вздохнул и добавил. — Похоже, их придётся насильно отрывать друг от друга. И их в буквальном смысле отрывали друг от друга, не только осторожно расцепляя каждый пальчик, накрепко вцепившийся в одежду, но и отрывая по половине души и сердца… Когда маленького Гука усадили в автокресло, Тэ ужом вывернулся из рук матери и, подбежав к нему, начал дергать за ремни. — Нет! Не-е-т! Не-е-е-т! — он ревел раненым медвежонком и изо всех сил пытался сломать этот капкан, так крепко удерживающий его малыша. — Отда-а-й моего Гук-и-и! Глядя на эту душераздирающую картину, обе женщины, не выдержав, тоже расплакались. Но крепкие руки отца уже подхватили Тэхёна на руки, ласково прижимая к груди и унося поскорее в дом. Последнее, что запомнил в тот день четырёхлетний «нянька» — это опущенное окошко автомобиля, мокрое и зарёванное до красноты лицо любимого карапуза и слова его мамы, брошенные напоследок: — Тэ-Тэ, не забывай своего маленького крольчонка Гу!***
Тэхён вылетел из сна от собственного же крика. Распахнул глаза от пережитого ужаса и рывком сел на кровати, судорожно хватая ртом воздух и буквально задыхаясь. Всё лицо было солёно-влажным от пота и слёз. Он так загнанно дышал, как будто всё ещё продолжал бежать за той чёрной, бездушной механической машиной-птицей, увозящей от него любимчика. И вдруг в голове ослепительной молнией промелькнуло на репите… — … не забывай своего маленького… крольчонка Гу! СТОП!!! Тэхён, наконец-то, вспомнил тот самый тайный шифр из двенадцати букв к сейфу своего прошлого! Ну, конечно же, — «Крольчонок Гу»! Теперь осталось только уточнить детское ласковое прозвище Чонгука у его родителей, если ещё таковое было. Чтобы этот двадцатитрёхлетний пазл либо окончательно сложился, подтверждая смутные подозрения и теплящуюся надежду Тэхёна, либо уже разрушился окончательно, оставив лишь яркие далёкие воспоминания о целовальном карапузе. А ещё та самая любимая родинка. Тогда, в свои четыре года, Ким не мог, конечно же, запомнить с точностью до миллиметра её точное расположение. Просто помнил, где она, примерно, была. Этот факт нужно признать. Но парадокс заключался в том, что даже повзрослев, он помнил о ней всегда. Сейчас ему уже казалось, что раньше он одиноко плыл по огромному океану жизни среди волн людей. Они иногда больно ударяли, иногда ласково поглаживали, а иногда и равнодушно пробегали мило. Но та самая родинка всегда была для него самым ярким маяком у родного берега, к которому он так стремился. Безусловно, став необыкновенным красавцем, Тэхён вовсе не был монахом. Живя полноценной жизнью, он периодически занимался сексом, как и многие здоровые молодые люди его возраста. Но каждый человек из его немногочисленных связей, причём, независимо от пола, всегда имел родинку возле губы. Это было чистым совпадением или же Тэхён на уровне подсознания целенаправленно останавливал свой выбор именно на такой отличительной черте? Чтобы для чего-то никогда не забывать и всегда держать это в закромах памяти? Быть может, во всех них он видел своего повзрослевшего любимчика, даже несмотря на то, что не имел абсолютно никакого представления, как тот теперь выглядит? И все эти годы с каким-то почти маниакальным упорством искал его во всех чужих лицах… Неужели же его нынешний Гук-и всё-таки и есть тот самый карапуз? Сейчас Тэхён всем своим тонким нутром чувствовал, что не просто так он, чёрт возьми, в первый же день знакомства назвал Чонгука кроликом! Но, тем не менее, включив здоровый скептицизм, Тэхён понимал, что самое главное сейчас — не обмануться в своих навязчивых предположениях. Взглянув на часы, он встал с кровати, накинул халат и пошёл в ванную. Нужно было привести себя в порядок и устроить поздний завтрак. Через двадцать минут Ким уже сидел на кухне и уплетал омлет с овощами, а на столе стояла чашка с горячим зелёным чаем. За его спиной раздался стук по стеклу и парень улыбнулся — он знал, что это Ангелочек, как обычно, прилетел за своим любимым лакомством. Тэхён подошёл к окну, распахнул одну створку. Голубь, до этого скользивший лапками на покатом карнизе, сразу запрыгнул на подоконник и вразвалку подбежал к протянутой ладони с семечками. Он громко заворковал и, торопливо проглотив всё угощение, по обыкновению благодарно затанцевал перед парнем. А тот снова почти по-детски засмеялся, восторгаясь пируэтами этой белоснежной птицы. Такое поведение уже стало для обоих каким-то ритуалом или же традицией. Эту идиллическую картину внезапно нарушил резкий звонок телефона и Ангелочек от неожиданности вспорхнул в воздух. — Ну что ты так испугался? Трусишка, — Ким привычно разговаривал с голубем. Тот от его голоса сразу же успокоился и опустился к нему на колено. Поглаживая птицу по спинке и бросив взгляд на экран, Тэхён хмыкнул и ответил. — Привет, Дракула. Ты даже время для вызова выбрал под стать своему прозвищу — 13:13. И всё-таки, надеюсь, что твои новости окажутся для меня добрыми. Уже есть заказы? — И тебе денег побольше, — с ехидцей ответил Мин. — Докладываю… На данный момент есть три вызова от наших постоянных клиентов. Первый, на девятнадцать часов поступил из клиники от госпожи Ан. Она там сегодня проходит какие-то очередные омолаживающие процедуры. Ещё два — от уже знакомых тебе господина Ли и господина Кан из бизнес-центра. Между всеми заказами разница во времени в два часа, так что даже успеешь просто голосующих там-сям подхватить и подбросить. Как опаздывающего Чонгука, например, — он захихикал и тут же с любопытством задал личный вопрос. — Кстати, у вас с ним, и правда, всё серьёзно или… — Серьёзнее некуда, Юнги. Я как будто только его и ждал всё это время. Я его, похоже, люблю, — горячо перебил его Ким. — Даже вот та-а-к, — удивлённо протянул друг. — Впервые слышу такое твоё признание, Гудини. Зная тебя как свои пять пальцев, тогда я, пожалуй, могу согласиться, что это не просто первоклассный перепихон, а настоящее чувство. Ну что ж, искренне хочется верить, что ты не ошибся. Да и он тоже. Ну когда-то же должно тебе повезти, в конце-то концов. И пора бы уже из чёрной полосы жизни переходить в белую. — Мне бы очень этого хотелось, Юнги! Я кое-что вспомнил сегодня утром и если моя догадка подтвердится, то стану самым счастливым человеком на свете, — очень эмоционально проговорил Тэхён, расплываясь в улыбке и поднимая глаза к небу. — Судя по твоему улыбающемуся голосу, могу предположить, что это опять связано с Чонгуком, — обречённо вздохнул Мин. — Я угадал? — Да, дружище, ты прав, — тихо рассмеялся Тэхён, довольно потрепав самого себя по вихрастой макушке. — Да я уже понял, что теперь Чонгук для тебя — свет в окошке. — Точно, Дракула, ты очень точно заметил: он — мой свет, но не в окне, а внутри меня. Понимаешь? С Гуком весь мир стал для меня как будто ярче и красивее. — У-у-у, с тобой всё ясно, Гудини. Вот уже и на лирику потянуло. Стихи или музыку ещё не пробовал писать? Кажется, у тебя теперь появился источник вдохновения под именем Чонгук. Вляпался ты, бро, по самое «не балуй», — констатировал факт Мин. — Ладно, хватит трепаться, мне пора работать. И друг сунул невыключенный телефон в карман, не предполагая, что его пошленький разговор с самим собой услышит Тэхён, всё ещё державший возле уха мобильник. А Юнги, тихо посмеиваясь, уже забубнил: — Я поэт, зовусь Тэхёном, увлечён перепихоном. Ну нет, этим он точно никогда особо не увлекался. Лучше так: я всегда тебя хочу — как увижу, так дрочу. Это про кого? Чё-то я и сам не понял. Про него или про меня? А может, вот так: на кровати мы лежим, обсуждая наш интим. Вот, блять, поговорил, называется, о работе с озабоченным другом, — на секунду всё стихло. Потом послышалось шуршание и в трубке раздалось забористое. — Ёпта! — и следом вкрадчиво прозвучал удивлённый голос Мина. — Э-э-э, Тэхён-и, ты всё ещё тут? — Нет, Юни-и, уже ушёл дрочить на твой светлый образ. Желаешь присоединиться и выдать оргазм на брудершафт в прямом эфире? — расхохотался Ким. — Всё, стихоплёт, до вечера! — Спасибо за предложение, но интимный этап повышенного интереса к тебе я уже прошёл, к твоему сведению. Теперь у меня есть Чимин. Да! Я уже полгода как твою фотку на его заменил… Ой… Твою ж мать, вот я трепло! Тэхён, смотри, не проболтайся об этом Паку! Мы же с ним вместе уже полтора года, а я только недавно перестал на тебя… Прости, Гудини, ну никак я не мог расстаться с твоим возбуждающим образом. От привычки так легко не отделаешься, — заржал Мин и отключил связь.***
В автопарке Тэхён появился ближе к вечеру, за двадцать минут до начала своей смены. Юнги, как обычно, высунув язык от удовольствия, ковырялся с запчастями, что-то колдуя над ними. Потом тихо бормотал себе под нос и бережно устанавливал их в раскрытое чрево раритетного Porsche 356 Cabriolet, выпущенного аж в 1964 году. Этот колоритный автомобиль пригнали в мастерскую Мина по чьей-то рекомендации от малоизвестного коллекционера. Юнги просто обожал этим заниматься. Восстанавливал и возвращал в современную жизнь великолепные, но порой неухоженные, а иногда покорёженные или элементарно позабытые-позаброшенные в холодных гаражах ретроавтомобили. Это стало его хобби ещё с подросткового возраста, когда они вместе с отцом однажды реанимировали старый Mercedes-Benz W189 1959г. Сей покоцанный раритет его родитель выкупил у соседа за какие-то смешные деньги, так как машина была не на ходу и уже лет тридцать к тому времени простояла мёртвым грузом в гараже, медленно покрываясь ржавыми пятнами. Так до сих пор Мин и занимался этим. И даже, между прочим, за свои умелые руки стал довольно известным в определённых кругах специалистом. Он мог вернуть первоначальный лоск и былую прыть любому авто. Золотые руки, одним словом! — Привет! Всё ковыряешься? — Тэхён подошёл к стоящему над раскрытым капотом перепачканному Юнги. — А, явился, не запылился, — поприветствовал его железных дел мастер, не отрываясь от работы. — Готов к развозу? — А разве есть выбор? — вопросом на вопрос ответил Ким. — Бензин уже залил? — Полный бак. Твой конь давно стоит и ждёт, когда же ты облагодетельствуешь его своей аппетитной задницей, — ухмыльнувшись, съехидничал Юнги и почесал нос грязной перчаткой, заодно мазнув и по щеке. И сразу же стал похож на хитрого нашкодившего подростка. — Она уже досталась другому прыткому жеребчику, — недвусмысленно парировал Ким и отошёл к небольшому столу в углу мастерской. — А что это ты в водолазку вырядился? — полетел в спину вопрос. — Догадайся с трёх раз, — Тэхён даже не стал ничего объяснять. — А-а-а, — Юнги быстро сообразил, с кем тот провёл ночь, и залился смехом. — Губная роспись по телу, значит. Чё, малой дорвался до твоей неземной красоты? — Дедуля, ты задаёшь слишком много вопросов. Взяв бумажное полотенце, Ким чуть сбрызнул его водой из стоящей рядом бутылки и вернулся к Мину. — Рожицу свою любопытную поверни ко мне — я грязь вытру, чтобы раздражение не появилось от такой химической маски. — Тэхён постучал по плечу закручивающего гайки Юнги. Тот безропотно повиновался, с кряхтением выпрямляясь. Потёр рукой немного затёкшую спину и подставил лицо, смешно вытянув губы трубочкой. Тэхён подошёл к Мину почти вплотную и быстро повозюкал салфеткой по носу, стирая небольшое чёрно-серое пятно. Потом начал очищать и щёку, свободной рукой придерживая голову за подбородок. Неожиданно за его спиной Юнги увидел приближающуюся к ним фигуру. Он хитро усмехнулся, аккуратно закинул руки на плечи друга и, прикрыв глаза, громко застонал. — Это ещё что за интим вы тут вдвоём устроили, а?! — раздался гневный возглас подскочившего Чимина. — Вы охуели, что ли?! Ну-ка убери от него руки! — и он с силой шлёпнул по ладони Тэхёна. — Так я же просто пятно вытирал, Чима, — попытался оправдаться Ким, ошарашенно глядя на беспричинно разозлившегося друга. Лишь провокатор Юнги довольно расхохотался, наблюдая за приступом ревности своего любимого Золотца. — Ты, котяра, чё ржёшь, а? Приколист хренов, — Чимин отвесил Мину смачный подзатыльник, но, посмотрев на испуганное лицо Кима, понял, что немного переиграл. Он улыбнулся и погладил того по руке. — Тэхён-и, извини, что-то я с актёрством переборщил. Это у нас в порядке вещей. Мы так развлекаемся, чтобы адреналинчик в кровь впрыснуть. — Ну вы, блять, даёте! А я уже хотел извиняться за то, что посмел прикоснуться к священному телу твоего быка… Ой, прости, бойфренда, — сразу заметно расслабился Ким. — Ух, как же мне нравится видеть тебя вот таким горячим, мой цыплёночек, — с восторгом произнёс Юнги, целуя Пака в полные губы. — Я скоро освобожусь и мы с тобой... — он красноречиво задвигал бровями, намекая на яркое продолжение вечера и абсолютно не стесняясь присутствия друга. — Так, мне пора, а вы тут развлекайтесь, мастера розыгрышей, — Тэхён поочерёдно пожал обоим руки. Он вышел из мастерской и поспешил к своей машине. Уселся на водительское место и вздохнул, о чём-то сосредоточенно размышляя. Потом вдруг улыбнулся и, посмотрев на друзей, громко крикнул: — Ребята, скажите, вы верите в мистическое предназначение двух человек друг другу? Произнесите первое, что придёт вам на ум, не рассуждая — «да» или «нет»? — Да! —одновременно с уверенностью гаркнули оба. — Спасибо, я в вас не сомневался, — на лице Кима засияла широкая улыбка. — Значит, больше не нужно откладывать разговор Чонгука с родителями, я попрошу его сделать это прямо завтра, — и тут же поморщился, сокрушённо покачав головой. — Чёрт, ведь завтра понедельник и утром все будут торопиться на работу. Ладно, время можно и другое выбрать. Пока, парни. Не затрахайте друг друга до смерти на своём кипящем адреналине. Вы мне ещё нужны живыми. Помахав рукой, Тэхён захлопнул дверь своего рабочего автомобиля и выехал за ворота. — Ты, случайно, не знаешь, о каком это важном разговоре сейчас так горячо рассуждал наш друг? — глядя вслед удаляющейся машине, полюбопытствовал Пак, жамкая пятернёй задницу Юнги. — Понятия не имею, но вряд ли просить руки и сердца спустя два дня после знакомства, — глухо буркнул Мин, снова ковыряющийся под капотом с гаечным ключом. — И прекрати лапать мой зад, я через пару минут освобожусь. Чимин демонстративно отряхнул руки, развернулся на пятках и, размашисто виляя бёдрами, отправился к душевой. Юнги со вздохом поднял голову. Быстро окинул горящим взглядом удаляющуюся стройную фигуру, а потом опустил глаза вниз, на оттопырившийся в районе паха комбинезон. — Работа не волк, в лес не убежит, — бросив гаечный ключ на пол, он вприпрыжку рванул за хитро ухмыляющимся Паком.***
Весь вечер и уже почти закончившуюся ночь Тэхён мотался по городским улицам. Развозил пассажиров и собирал, казалось, все возможные воскресные пробки. Сегодня он почему-то особенно устал. Может быть, сказывались события двух предыдущих дней, проведённых с Чонгуком, включая и их ужасную ссору, и горячие ночи с недосыпом. Вспомнилась мрачная тень на стене кухни, так его напугавшая. Да ещё этот сегодняшний яркий и очень тревожный сон, впервые заставивший взрослого Тэхёна рыдать по-настоящему. Все эти бурные эмоции высосали из него все силы. Хотелось не просто провести в праздном безделии пару выходных, а хорошего недельного отпуска. Желательно, в каком-нибудь тихом уединённом месте на берегу моря. Вдвоём с Чонгуком, конечно. Он теперь даже не представлял их по отдельности. Только вместе, как одно целое. Остановившись на светофоре, Ким взглянул на приборную панель — часы показывали 3:45. Ещё пара часов работы и можно будет вернуться домой, принять душ, поспать хотя бы часа три, а после этого позвонить Гуку. Но сейчас, пожалуй, нужно бы выпить горячего сладкого кофе. В этом благородном напитке Тэхён любил только лишь запах, но всё равно всегда брал с собой в маленьком пол-литровом термосе. Иногда приходилось употреблять хотя бы немного бодрящего напитка, чтобы от усталости не заснуть за рулём под конец двенадцатичасовой смены. Вырулив к обочине, Ким плотно припарковался и заглушил мотор. Достав термос, налил полстакана кофе и с удовольствием вдохнул приятный терпкий аромат. Сделал небольшой глоток и… крупно вздрогнул от стука в стекло возле самого лица, чуть не расплескав напиток. Возле машины, приветливо улыбаясь, стояла худенькая пожилая женщина с корзиной в руках. Интересно, что она здесь делала в такую рань? Он опустил стекло. — Не проходите мимо, молодой человек. Угощайтесь, это печенье с предсказанием. — Я могу и купить, ведь вы как раз для этого его, наверное, и испекли. — Да, оно для продажи, но вас я хочу просто угостить. Вы мне очень напоминаете одного маленького человечка из прошлого. Тэхён недоверчиво на неё посмотрел, но промолчал. Не хотелось обижать эту немолодую добрую женщину отказом. Странно, но она ему тоже кого-то смутно напоминала. — Помните, что сейчас вы сами выбираете свою судьбу, — с этими словами она приподняла корзину повыше. Он аккуратно взял одно печенье. — Спасибо, хальмони, — Ким отвернулся, чтобы положить угощение на салфетку рядом со стаканом кофе. Когда он взглянул в окно, то женщина уже заворачивала за угол автобусной остановки. На спине тонкой летней ветровки блеснул знакомый рисунок. Золотой дракон… Распахнув дверь, Тэхён выскочил из машины и, пробежав несколько метров, растерянно осмотрелся. Женщины и след простыл, как будто её и не было. Везде было пустынно, не считая бегущих по дороге редких автомобилей. Большой город всё ещё спал… Тэхён вернулся в машину и задумчиво взял в руки печенье. Покрутив его в пальцах, разломил пополам и вытащил сложенную вчетверо бумажку. Медленно развернул и увидел на ней странную фразу: «Внутренний свет укажет тебе путь к любимому дому…» Ким усмехнулся. Всё-таки он никогда не верил в эту ахинею с предсказаниями. Вот и сейчас он лишний раз в этом убедился: днём ему свет не нужен, а ночью в Сеуле всё сияет яркими огнями. Да и квартира у него на данный момент, между прочим, съёмная, а вовсе не своя любимая. Кажется, свой дом у него появится ещё очень и очень нескоро. С долгами бы для начала разобраться. Скептически пожав плечами, Тэхён забросил эту бумажку в «бардачок» и повернул ключ в замке зажигания. Движок послушно заурчал и руки уверенно крутанули руль, выпуская машину на дорогу. От диспетчера новых вызовов пока не поступало. Значит, можно было подсаживать случайных клиентов, чтобы и денег подзаработать, и бензин попусту не расходовать. Несмотря на усталость, у Кима было отличное настроение. Ему внезапно захотелось петь и он включил радио. Уверенно управляя автомобилем, громко напевал любимые мелодии. Он вспоминал ночь, проведённую с Чонгуком и улыбался, предвкушая скорую встречу. Недолго покрутившись по безлюдным улицам, выехал на шоссе, протянувшееся вдоль огромного парка Хувон с его прекрасным «Тайным садом». Там когда-то учились, играли и любили гулять многие императоры, принцы и прочая аристократия. А ещё назначали тайные свидания и дарили трепетно-нежные или жаркие поцелуи. Здесь, в этом прекрасном саду, вот уже много веков подряд кого-то любили… Заметив впереди неожиданно выскочившего к дороге «голосующего», Ким притормозил воле него и опустил стекло: — Куда вас подвезти? — В район Анамдон, — с глуповатой улыбкой на лице произнёс очень худой и скромно одетый молодой парень, дёрнул заднюю дверь автомобиля и уселся позади водителя. — А поконкретнее? Пассажир заёрзал на сидении, пристёгиваясь ремнём. Его глаза с расширенными зрачками лихорадочно забегали, как будто он пытался вспомнить название конечного пункта назначения. Взглянув на него через зеркало, Тэхён сразу понял, что тот сейчас под кайфом. Ким ведь уже не раз подвозил таких клиентов, причём, не только в ночное время. Тем более, учитывая его увлечённость психиатрией и пусть небольшой, но всё же имеющийся опыт работы в медицине, он мог отличить вот такого «торчка» от адекватного человека. На всякий случай послал диспетчеру сообщение о своём маршруте. — Анам-кампус… Университета… Корё, — заторможенно ответил пассажир. Вырулив на трассу, Тэхён поймал себя на мысли, что судьба, кажется, вновь подбрасывает ему шанс оказаться поближе к Чонгуку. Он улыбнулся. Сейчас они очень удачно находились в пятнадцати минутах езды от места назначения. Это же совсем недалеко от дома Чонгука. Адрес Ким узнал ещё в первый день их знакомства, когда пришлось покопаться в найденном бумажнике, разыскивая данные хозяина. Значит, высадив пассажира, можно будет через двенадцать-пятнадцать минут подъехать к дому Гука и спокойно посидеть часочек в машине, ожидая, пока тот проснётся. И тогда Ким расскажет о своём сне, а потом попросит позвонить родителям. Поскорее бы сложить все открывшиеся факты в одно целое. — Остановите машину, мне плохо, — раздался сзади слабый голос клиента. Тот трясущимися руками что-то суетливо доставал из кармана своей видавшей виды замызганной джинсовой куртки. Тэхён чертыхнулся. Наверное, клиента затошнило. Только бы не испачкал салон. Он быстро припарковал автомобиль у обочины. Заглушив мотор, потянулся назад, чтобы приоткрыть заднюю дверь. В последний момент лишь краем глаза успел заметить резкий взмах руки за своей спиной… И внезапно почувствовал сильный удар по затылку. Через секунду его накрыла резкая вспышка боли и он отключился, обмякая тряпичной куклой и приваливаясь виском к стеклу. Цифры на часах сменились на 4:00… А в это время обдолбанный парень забросил к деревьям небольшой камень, который был у него в руке. Быстро обшарив карманы таксиста, выудил добычу — бумажник. В нём обнаружились банковские карты, которые вор тут же бросил под ноги. Туда же полетела сложенная пополам лента из фотобудки с тремя снимками двух улыбающихся молодых людей. Потом забрал с панели телефон, ведь его можно было быстро продать. Не забыв покопаться в «бардачке», вытащил оттуда всю наличность и лихорадочно рассовал по карманам. Даже не забыл снять часы с руки. Заметив висящего на груди Тэхёна золотого кролика, вор крепко зажал подвеску в кулаке и попытался сорвать. Но тут же с криком отдёрнул руку: — Сука! Он поднёс ладонь к лицу и увидел ярко-красный глубокий ожог, в точности повторяющий контуры кролика. — Что за херня?! — парень мог бы решить, что у него уже начались глюки, но боль в руке и запах палёной кожи были вполне реальными. Даже в своём неадекватном состоянии вор не на шутку перепугался и готов был поверить в мистику. Он попятился, что-то испуганно бормоча себе под нос. Потом резко развернулся и побежал в сторону парка, быстро скрывшись за деревьями.***
Тэхён очнулся и глухо застонал, схватившись руками за голову. Из-под пальцев показалась тоненькая струйка крови и потекла по шее, прячась под воротом водолазки. Перед глазами всё плыло, но он смог увидеть разбросанные по салону вещи. Значит, «торчок» его всё-таки обворовал. Хорошо, что автомобильная рация в такси была установлена скрытно — благодаря этому она осталась нетронутой. Ким действовал, как в замедленной съёмке. Каждое движение головы давалось с большим трудом. Однако, он всё-таки сумел сообщить диспетчеру о нападении, не скрыв, что его ранили. На этом он прервал связь, потому что его начало мутить и он открыл дверь машины. В ушах внезапно зазвенело, а перед глазами как будто резко опустили чёрный занавес. Он снова потерял сознание и, бесформенным мешком кувырнувшись из салона машины, завалился на спину. Распростёртый инопланетной звездой Тэхён лежал на обочине дороги, прямо напротив прекрасного зелёного массива «Тайного сада». А в ближайших деревьях уже громко закаркало вороньё, будто посланники злых демонов. Предрассветное небо быстро заволакивали грозные свинцовые тучи, и внезапно поднявшийся ветер затрепал рассыпанные по земле тёмно-каштановые пряди. Первые редкие капли дождя упали на побелевшее лицо Кима, но он даже не отреагировал. Дождь начал быстро набирать силу, обрушиваясь на землю и нещадно хлестая колючими струями по щекам и грешному телу, как будто отчаянно хотел привести Тэхёна в чувство. Из-под головы медленно растекалось кровавое пятно, раскрашивая льющиеся потоки слёз природы. Дрогнули бледные веки, нервно шевельнулись изящные пальцы, глухо раздался тихий стон. И утонувший в неистовом шуме дождя хриплый голос Тэхёна едва слышно прошептал: — Гук-и…