*
Когда она постепенно освоилась в Стране Огня, а испуг после пережитых покушений немного позабылся, ее вниманием овладел Саске-сан. Она присматривалась к каждому его движению и прислушивалась к каждому слову. Он обладал острым умом и недюжинной силой, которую она успела заметить, не считая его способностей как шиноби. Из свитков она знала, что это и есть тот самый Саске — последний из легендарного клана Учиха. Нахождение такого человека рядом с собой не столько льстило самолюбию, сколько обязывало равняться на него. Если овладеть способностями шиноби ей не дано, то она станет лучшей дайме для народа Страны Огня. Пока рядом была Сарада-чан, Тэка проводила больше времени в ее обществе и только изредка общалась с Саске, все больше присматривалась к нему. Но наблюдения озадачили ее еще больше: этот постоянно серьезный человек был с одной рукой и одним глазом. Однако это никак ему не мешало исполнять свои обязанности. Возникло стойкое желание помочь ему и на ее осторожный вопрос Сарада-чан ответила, что в свое время он отказался от протеза руки, а левый глаз потерял в битве. Тэка понимала, что если Саске из клана Учиха, его способности как шиноби существовали благодаря особому глазу — Шарингану. Но Сарада рассказала, что очень долгое время у него был не Шаринган, а Риннеган в левой глазнице. Уже после отбытия Сарады, она стала изучать секретные свитки. Она знала, что фиолетовый глаз Риннеган имели выходцы из Страны Водоворотов, но их язык Тэка понимала слабо и чтобы получить хоть крупицу информации, приходилось делать двойной перевод. Трудоемко, но игра стоит свеч, когда на кону стоит зрение и способности Саске-сана. Неизвестно, почему она так сильно озаботилась его зрением, но все время, проведенное в Стране Огня, Саске-сан никак не выходил из головы. Он занимал все ее мысли: она просыпалась по утрам и засыпала ночью, думая о нем. Всеми силами держала себя в рамках приличия, но один его взгляд — прямой, глаза в глаза — лишал ее здравого смысла. Щеки вспыхивали румянцем, а глядя на него, она оказывалась словно в вакууме, где существовали только двое. Стоило ему ненароком прикоснуться — под кожей вспыхивал жар, сродни горящим углям, хоть он просто поддерживал ее под локоть. Были и моменты, когда они уходили в город, выбираясь из покоев через окно на крышу. Он подхватывал ее и молниеносно взбегал вверх, оставляя за собой огромные расстояния. В эти мгновения она вжималась в его грудь, боясь посмотреть вниз. Он складывал печати, чтобы изменить свою и ее внешность, и они осматривали каждый квартал, каждую улицу, возвращаясь в стены дворца далеко за полночь. — Осторожнее! — Саске успел подхватить ее под руку, чтобы не дать оступиться Тэке. Она подняла на него благодарный взгляд, замечая, что и он потеплел, когда дотронулся до нее. Дорога в одном из нижних кварталов была не такой ровной, как в центральных. Они вошли в квартал Удовольствий. Тэка знала, что чем ближе к реке, тем неопрятнее улицы, а их обитатели не побрезгуют срезать чужой кошелек. В двухэтажных деревянных домах на первом этаже было питейное заведение, а на втором, собственно «удовольствия» для тех, кто хотел большего, нежели беседа с гейшей. Здесь обитали юдзё разных мастей, но преимущественно дзёро — одни из низкоранговых в древнейшей профессии. Осенний воздух уже достаточно остыл, чтобы заметить пар изо рта. Но несмотря на похолодание, в воздухе ясно чувствовалась вонь дешевого саке и помоев, которые выворачивали прямо на улицу. На город уже опустилась ночь. С наступлением темноты на улицу вышли повеселевшие компании и попрошайки, что увязывались за прохожими. Полумрак, разбавленный светом красных фонарей у питейных заведений, тому весьма способствовал. Пристали и к ним — Тэка успела рассмотреть чужую руку, покрытую шрамами от оспы, что протянулась к ней снизу. Она уже полезла в карман за монетой, но Саске приобнял ее крепче и ускорил шаг. Извилистая, неровная улочка вела все ниже к реке. — Стоит здесь подать монету одному, сразу же потянутся его сообщники, которые только и ждут добросердечного прохожего, — предостерег ее Саске. — Не приведи Ками, у вас закончатся деньги раньше, чем руки просящих — они не посмотрят что вы их благодетель, а изобьют и бросят в переулке. — По статистическим данным, в столичном районе никто не проживает за чертой бедности, — возразила Тэка скорее своим наблюдениям. — А кто вам сказал, что они бедные? — Но как же управление сыска и дознания? Разве они не знают, что здесь происходит? — продолжала Тэка, несмотря на его объятия. — Хм-м, — протянул он, — вы словно вчера родились на свет. В темноте тут лучше не появляться простому человеку, даже хорошо вооруженному. Слова Саске заставили ее только крепче прижаться к нему скорее не из страха, а от желания почувствовать тепло его тела. Они спустились к реке, где вместо набережной, был еще один ряд заведений. Внизу стоял запах стоялой воды, а вот смрад от дешевой выпивки остался наверху в квартале. — На этой улице преимущественно бордели, — пояснил ей Саске. — И что, все здешние женщины занимаются этой профессией? — удивилась она. — Хотите взглянуть? — Вместо того, чтобы дождаться ее ответа, он повернул в первую открытую дверь, и увлек Тэку за собой. Цунаде уже пожалела, что решила проследить за ними. Она хотела повернуть обратно, да и бутылочка амадзакэ подошла к концу, но заметила, что Саске увлек дайме во внутрь борделя и зашла за ними следом. Ее интерес к их отношениям был вызван отчасти беспокойством, ведь где это видано, чтобы бывший нукенин был настолько приближен к дайме? Однако за время ее наблюдения, она не заметила ничего, кроме их болтовни и неловких прикосновений. Стоило Саске дотронуться своей спутницы, по ее спине пробегала едва заметная дрожь.*
Саске заметил, как Тэка озирается по сторонам, видимо, она долго представляла, как может выглядеть бордель, но ее ожидания не сбылись. Он бросил несколько рё на стол у входа и потянул ее за собой. Они вошли в просторное помещение, но даже для Саске стало новинкой, что все посетители на виду, а вместо приватных комнат — помещение разделено легкими занавесками, которые скрывали за собой низкие футоны. Приглушенный свет желтых ламп не освещал деталей, но по звукам, точнее, сладострастным стонам, понятно, что заведение пользуется успехом. Происходящее здесь напоминало одну большую оргию, где тела присутствующих сплетались в одном порыве страсти. Он провел ее сквозь помещение, надеясь выйти во внутренний двор, а оттуда на улицу, но почувствовал чужой взгляд в спину. Очень похожий на тот, который он ощутил сегодня в библиотеке. Прислушался к ощущениям, но не почувствовал чакры. Некто искусно скрывался, и неужели их так долго вели? — Саске-сан, — неуверенно протянула она, но он не дал ей договорить, прикрывая ее рот рукой. — Тише, — скомандовал он и прижал своим телом к стене, полностью скрывая ее плащом. Одной рукой сложил печати, чтобы создать клона и пустить вслед за шпионом, который осмелился следить за ними. Кем бы ни был, он должен поплатиться за свое любопытство. Не пришлось долго искать его среди тех, кто предавался плотским утехам и мгновенно клон Саске приставил кунай к горлу шпиона. — М-мм, великолепно, а я уж думала, что смогу досмотреть до конца, — пропела Цунаде, все еще находясь в чужом обличье. Чтобы слиться с толпой, она даже сняла себе девушку и приготовилась отправить ее в гендзюцу, чтобы не вызвать подозрения, но кунай клона у горла быстро вернул с небес на землю. В ответ клон только сильнее прижал острие, медленно продавливая небольшой надрез на ее коже. Цунаде не стала долго церемониться с ним и, сложив печати, парализовала его нервную систему. Тот мгновенно растворился в воздухе, но и она поспешила убраться восвояси. С помощью техники переноса тела она оказалась у своего дома на центральной улице, рядом со столичной библиотекой. Тэка, прижатая, весом его тела, и полностью скрытая плащом, боялась сделать лишний вдох. Но вместо страха, что о ее прогулках по городу узнает недруг, или того хуже, она будет скомпрометирована близкой связью, она почувствовала приятное напряжение, что растекалось от места соприкосновения с ним, стелилось от груди к низу живота. Точнее, внизу живота закрутился острый клубок жара еще раньше, когда до нее дошло, чем занимаются за полупрозрачными занавесками на низких футонах, а стоны и шлепки тел только подтверждали, что это занятие весьма приятное. Для нее это удовольствие так и останется недоступным, ведь скованная тысячей законов, правил и предписаний, она даже не может появиться на улице без сопровождения, а ее прогулки с Саске-саном на грани безумия — не приведи Ками, все вскроется. Но чем чаще она оставалась наедине с ним, тем сильнее хотела нарушить все эти глупые правила и предписания, которые удерживали ее. Тэка приподнялась на носочки и прикоснулась губами к губам Саске. Возможно, кто-то сочтет ее поступок слишком эгоистичным, ведь она не спрашивала его разрешения, но на уровне интуиции и прочих домыслов, была уверена, что он чувствует к ней нечто похожее, что и она. Саске словно прошила волна электричества — он вздрогнул всем телом от ее прикосновения и мгновенно отпрянул от нее. Чувствуя свою уверенность, она еще раз попыталась его поцеловать, только уже смелее. Саске дернулся и снова подался назад. Ее ладони лежали на его груди, а иначе, никак — она стояла, прижатая к стене его телом. Тэка почувствовала его учащенный ритм сердца, что стало для нее сигналом, и она в третий раз прикоснулась к нему губами. — Нам опасно оставаться тут, — тихо сказал он, после того, как в третий раз отпрянул от ее губ. Сложил печати перемещения, чтобы отправиться куда угодно, только чтобы никому не взбрело в голову снова следить за ними.*
Роща тюльпановых деревьев была на противоположной стороне города, по ночам здесь никого нет. К сожалению, в это время года на деревьях нет желто-зеленых цветов с выразительной сердцевиной, так похожих на цветы тюльпана. Он выпустил Тэку из объятий и, присев на корточки, положил руку на землю. Тонкие нити его чакры разошлись в стороны, чтобы предупредить появление лишних глаз. Никого вокруг. — Тэка-сан, позвольте спросить, — начал он, наклонившись над ней, — чем было продиктовано то, что вы сделали несколько минут назад? Снова оказавшись непозволительно близко с ним, она положила ладони на его грудь и провела выше к плечам, стараясь приблизить Саске еще ближе к себе. Приподнялась на носочки, чтобы быть на одном уровне с ним и прошептала, намеренно обдавая его кожу горячим дыханием: — Как вы думаете, что руководит человеком, когда тот жаждет поцелуя? Она не дождалась ответа, хотя интуитивно знала, что он ответит на ее вопрос. Саске припал к ее губам, жадно, почти до боли, скользя поцелуем. От верхней губы к нижней, оглаживая языком вслед. За всю жизнь представить не могла, что поцелуй в губы может принести столько приятных ощущений. Близость его тела растекалась приятным чувством, и каждое движение губ только усиливало удовольствие. Тэка протяжно выдохнула со слабым стоном и обвила Саске двумя руками. Замысловатый танец ее рук продолжился на его спине, и он подхватил ее игру, проводя ладонью между лопаток, вниз по позвоночнику. Он с сожалением оторвался от ее губ и продолжил ласкать ее шею, осторожно сдвигая ворот ее хаори. Поддаваясь ему, Тэка прикрыла глаза и запрокинула голову, упираясь в твердый, шершавый ствол дерева. Саске почти полностью оголил ее плечи, однако ночная прохлада совсем не чувствовалась под его влажными поцелуями. Он медленно шел поцелуями от подбородка по пульсирующим артериям вниз к яремной ямке. Провел рукой по точеному абрису ее фигуры от бедер вверх к талии и груди. Одним рывком он дернул сарáши вниз, обнажая ее грудь. Небольшое полукружие легко вместилось в его ладонь, но когда он сжал ее сосок в пальцах, она не сдержала свой стон. Ее насторожило, что тело странно реагировало на его ласки — она не имела подобного опыта и все, что делал Саске-сан, было для нее в новинку. От каждого движения, от каждой ласки, она готова была стонать также, как слышала в том заведении. И кто сказал, что подобное удовольствие для нее не доступно, или каким законом запрещено ей делать то, что делают все люди? Неуклюже высвободила его рубашку и провела руками по груди, медленно опускаясь к животу. Кожа Саске-сана настолько горячая, что обжигает пальцы. Рельеф мышц вырисовывался под ее ладонью, вызывая желание покрыть его тело поцелуями. Когда ее пальцы опустились ниже, к поясу брюк, он заметно напрягся. Сделал глубокий вдох и словно сдался ей на милость. Она нащупала твердую выпуклость и, сжимая в ладони, провела по всей длине. — Госпожа, ты действительно хочешь этого? — прошептал он, едва отрывая губы от ее груди. — Хочу, — выдохнула она. — Тогда это должно произойти не так и не здесь, — засомневался он, однако его слова не подействовали на нее. — Саске-сан, пожалуйста! Ее руки взметнулись снова к его плечам, и привлекая его снова к себе, она сдалась под умопомрачительным натиском. Она чувствовала себя огненным цветком, который сплошь занял ее тело и с каждым поцелуем, разгорался все ярче, посылая искры-импульсы по венам. Его искушенные ласки спустились ниже и своими действиями, Саске разжег огонь еще сильнее. — Ты когда-нибудь делала это? — спросил Саске, оглаживая небольшой участок кожи, сплошь покрытый влагой. Сквозь ласки, она с трудом разобрала смысл его слов и отрицательно покачала головой: — Никогда, вы будете первым. — Нет, — сказал он, с трудом переводя дыхание. — Ты не замужем, а значит, этот маленький кусочек кожи слишком высоко ценится. Можешь считать это мелочью, но раньше, если обнаруживали, что невеста уже побывала с кем-нибудь до свадьбы — разгорались войны. — Простите, я не должна была, — сказала она, но в ее интонации чувствовалось, что девушка покраснела до кончиков ушей. — Но кто тебе сказал, что ты не можешь получать удовольствие несколько иным способом? — сказал и в подтверждение своих слов, огладил ее еще раз и ввел палец внутрь, изучая на ощупь нежную плоть изнутри. Резко вынул, скользя вверх, к клитору, и снова стремительно ввел. — Нравится? — хищно прошептал ей на ухо и снова повторил эти движения. Она вскрикнула и почувствовала, что земля уходит из-под ног, задрожала, как тугая тетива, всем телом от его ласки, которая, кажется, продолжалась бесконечно. Саске заглушил ее стон поцелуем.*
С возвышенности открывался вид на столицу Страны Огня. На исходе ночи, убывающая луна освещала крыши домов, желтеющие деревья и реку, разделяющую город на две части. Лунный свет попадал и на тех, кто сидели около старой, полуразрушенной крепости. После жарких объятий и изощренных ласк их захватила приятная нега, когда хочется провести время вместе, наслаждаясь друг другом. — Ты поцелован временем, — прошептала Тэка, перебирая его волосы, освещенные лунным светом. — Как это? — спросил Саске, прижимая ее к груди. — У тебя появились серебристые волоски. — Тогда ты настоящая любимица времени, — предположил он, глядя на ее серебристые косы. Оставаясь наедине с ней, вдали от чужих глаз, Саске снимал печати хенге. — В роду Накамура все поцелованы временем с рождения. Она сдвинула его ниспадающую челку, чтобы получше рассмотреть седину и ненароком увидела его закрытый левый глаз. Саске незамедлительно дернул головой, чтобы опустить челку на место. — Тэка-сан, — шепотом сказал он, — почему вы так интересуетесь Риннеганом? Уже не в первый раз приходится замечать, что вы изучаете свитки Страны Водоворотов. — Потому что правда находится ближе, чем вы спрашиваете, Саске-сан, — уклончиво ответила она. — Вы опять говорите загадками? — Слишком хорошо знаю историю мира шиноби, а вы — один из тех, кто ее творил. Мне ли не знать, чего стоит потеря фиолетового глаза для вас? — Какой смысл жалеть о том, что утеряно? — Вы правы, нельзя жалеть, — согласилась она и, помедлив, проговорила, — кажется, я знаю, где взять такой же, как был у вас. — Почему вы настолько уверены? — насторожился Саске. — Этот свиток хранился в нашей семье, но я всегда считала его красивой легендой. Но уже здесь, в Стране Огня, когда встретилась с вами, решила на всякий случай проверить эту информацию. — Так понимаю, что ваши предположения подтвердились? — Да, — выдохнула она и пристально посмотрела на него. — Последний фиолетовый глаз хранится в храме Семи богов, что в столице Страны Водоворотов. — Если ваши слова окажутся правдой, то с его помощью, смог бы найти своего друга, — он выдержал ее взгляд, а в его словах послышалась надежда. — Какого друга? — Тэка удивленно вскинула брови. — Узумаки Наруто, бывший Седьмой Хокаге — он пропал во время последнего разрушения Конохи. После тщательных поисков, его тело до сих пор не обнаружено, поэтому у меня закралось сомнение в том, что его нет среди живых. И вы правы, Тэка-сан, фиолетовый глаз, как вы говорите, помог бы в его поисках.*
После той ночи прошло еще несколько недель, но Саске не покидало желание сорваться на поиски Риннегана прямо сейчас. События текли плавно и размеренно: государственные дела занимали почти все свободное время дайме и он, вынужденный сопровождать ее, придумал не один план освобождения от своей обязанности. Да и сколько можно сопровождать ее? Однако он знал точно, что угроза ее жизни существует до тех пор, пока есть клан Нобунага. Не легко устранить тех, кто владеет большей частью страны. И даже если он возьмется за их убийство, никто не даст гарантию, что на помощь Нобунага никто не явится. Тем временем, Саске остался один с принцессой и предпочел затаиться на время, чтобы не спровоцировать врага. Мысленно спрашивал Какаши, в какую передрягу сенсей вязал его, и как скоро это закончится? С другой стороны, у него появился некоторый интерес оставаться в столице как можно дольше. С каждым разом, их ласки с принцессой становились все более изощренными и, познавая пределы своего удовольствия, они постепенно узнавали друг друга. Времени на походы в библиотеку почти не оставалось, но всякий раз, Саске видел там Цунаде. Все в том же обличье привлекательного юноши, она продолжала изучать свитки. — Цунаде-сан, — кивнул он, — не помешаю? — спросил и подсел рядом с ней (ним). — Чем обязана? — спросила она так, будто делала ему одолжение. — Есть небольшая просьба к вам, и я бы хотел обговорить это в более спокойной обстановке, — теряясь, начал он. — Хм, сначала ты щекочешь мне шею кунаем, а потом у тебя появляется просьба ко мне, — процедила она, смерив его взглядом. — Не логично получается, Саске-кун. — Просто вы многое не знаете, — он неприятно поморщился от ее «Саске-кун», — а я бы смог поделиться некоторой информацией. — Почему ты решил, что я хочу что-то узнать от тебя? — сказала она, не отрывая взгляда от текста свитка. — В прошлый раз вы полдня следили за мной, поэтому и решил, что вы желаете что-то узнать. — То, что меня действительно интересует, ты не можешь знать, — устало проговорила она и прикрыла глаза рукой. Он мазнул взглядом по ее записям и раскрытому свитку «Особенности применения стимулирующих препаратов при летаргическом сне». Смекнул, что Сакура каким-то образом связалась с Цунаде и от сердца отлегло — значит, они успели сбежать, потому что, его информаторы в один голос заявляли, что остатки научного центра Хатаке сожжены дотла, а Сарада, мелкая заноза, не спешила ни подтверждать, ни опровергать информацию. — Если учесть, что сновидец уснул при мне, то могу кое-что знать, — быстро проговорил Саске и в конце добавил, — жду вас завтра на рассвете в сорок шестом квартале, рёкан «Три звезды».*
После встречи в рёкане, у Цунаде появилось яркое де-жавю, словно, она уже проходила похожий этап в своей жизни. Когда около тридцати лет назад собиралась пойти на сделку с Орочимару, соглашаясь вернуть ему руки в обмен на оживленного Дана. По дороге домой, она купила несколько бутылок щёчу. В отличие от амадзакэ, этот напиток был в десять раз крепче. Под возмущения Шицуне она принялась обдумывать его слова, когда Саске говорил, что сейчас все они в одной лодке и не время ссориться. После этого появилось ощущение, будто проиграла в карты. По сути, он не сказал ничего важного, что касалось бы Какаши, только рассказал о том, что тот втянул его в столицу, а сам по несчастливому стечению обстоятельств крепко уснул. В обмен на скудную информацию, она согласилась под техникой хенге присмотреть за принцессой несколько дней, и по его возвращении, провести пересадку глазного яблока. Крепкий вкус щёчу слишком сильно подействовал на двух женщин, что они не заметили появления Кацуи с вестью от Сакуры.