Часть 3
9 октября 2022 г. в 07:50
— Эшран Доримус… — задумчиво протянул Камил. Его каштановые кудри отодвинулись в сторону, открывая кусочек обнажённого нежного горла, когда бард запрокинул голову, заливая в себя основательную порцию эля из большой деревянной кружки.
Камил мог выпить столько, что Маркус почти ему завидовал. Хотя, откровенно говоря, он понятия не имел, что бы ему оставалось делать, если бы на него также не действовало спиртное.
Для мага Маркус всегда слишком мало заботился о здравом состоянии своего рассудка, о чём, конечно же, много раз напоминал ему отец в былые времена. Но Маркусу было наплевать. Он знал, что его великолепные молнии останутся также смертоносны и даже, на удивление, точны, сколько бы он в себя ни влил. А остальное — репутация, благополучие и жизнь — у него и без того были настолько дерьмовыми, что вряд ли удалось бы испортить их сильней хоть какой попойкой.
— Значит, он тоже тебя заинтересовал?
— Тоже? — ухватился за ниточку маг, про себя гадая, что бы это значило. Кто-то ещё копает под его ненавистного командора?
— Он «тоже» спрашивал о тебе, — перевёл на человеческий язык Камил.
Кажется, он говорил что-то ещё — Камил в принципе любил поговорить — но Маркус на несколько секунд завис, не слыша продолжения и пытаясь осмыслить первую часть слов.
— Он… — перебил затянувшуюся тираду маг. Кашлянул, заметив, что голос его звучит как-то сдавлено, и только после этого продолжил: — Он, спрашивал обо мне?
Камил многозначительно кивнул.
— Очевидно, он боится, что я устрою кровавое жертвоприношение прямо в тронном зале и наводню крепость демонами!.. — догадался Маркус. Правда, в груди что-то болезненно сжалось и как будто бы даже надеялось, что Камил сейчас опровергнет его слова.
— Очевидно, — подтвердил Камил и, весело ухмыльнувшись, сделал ещё один большущий глоток.
Маркус постарался успокоить ни с того ни с сего взбесившееся сердце.
— И всё же, — попытался он вернуть разговор в интересное для себя русло. — Ты же понимаешь, если вдруг он решит меня запечатать, я должен знать, к чему готовиться.
— Конечно, — снова жизнерадостно подтвердил Камил. — У Эшрана богатая событиями жизнь. Знаешь, я бы даже написал о нём парочку баллад. Но в этой истории кое-чего не хватает, боюсь, пока такой товар не разберут.
— Чего же? — механически поинтересовался Маркус.
— Любви, — задумчиво откликнулся Камил и сделал ещё один глоток.
Выдержав достойную этого поэтического заявления паузу, и выждав, когда новый приступ тахикардии слегка утихнет, Маркус напомнил:
— А что-нибудь более ну… важное… о нём известно?
Камил сделал задумчивое лицо. Он явно набивал себе цену. Однако, так и не дождавшись достойной реакции от аудитории, пожал плечами и продолжил:
— Сложная судьба. Родился в простой небогатой семье, потом служил… — Камил глубоко прерывисто вздохнул. — Служил на озере Санкрист.
— В той башне, где произошёл первый бунт.
Камил спокойно кивнул.
— Потом в Гавани Отчаянья. Ну, ты знаешь, что там случилось.
Маркус кивнул. О событиях в Гавани на Сияющем Пике говорили много — и Тамрана и Камил сами были их свидетелями.
— Ты сталкивался с ним там? — поинтересовался Маркус, пытаясь выяснить, сумеет ли бард поделиться более личными наблюдениями.
— Немного. Наши интересы редко пересекались… До последних событий. Однако, когда ситуация стала необратимой, и Тамрана выступила с инициативой создания нашего бравого Братства, у меня, как бы это сказать… не осталось выбора, кроме как присоединиться к этому начинанию. У Эшрана, выбор, полагаю, был. Но, насколько я знаю этого человека, нечто подобное, масштабное и бессмысленное, вполне вписывается в его природные склонности.
Взгляд Маркуса стал задумчивым, и маг взял со стола бокал с вином — пива он за редким исключением практически не пил, от всей души считая его напитком годным только для свиней и северных дикарей. Маркус сделал глоток и продолжил:
— Почему он здесь? — помолчал и, не дождавшись немедленного ответа, продолжил упрямо: — Если он так ненавидит магов и демонов, то какого… он решил применить свои способности на поле объединения мира и установления равенства между всеми?
Камил в ответ только пожал плечами ещё раз.
— Кто знает? Может быть, испытывает чувство вины за то, что произошло там. В Гавани… и ещё раньше… А может быть, просто хочет проследить, чтобы свободы неравных народов не зашли слишком далеко.
Оба на некоторое время замолкли, а затем Камил рассеяно продолжил:
— Ты ведь и сам всё это знал. Ты, может, и не самый усидчивый из магов, но точно умеешь читать — я видел это целый один раз!
Маркус хмыкнул и сделал вид, что целиком сосредоточен на вине, но, поскольку Камил не собирался отступать, всё же откликнулся:
— Я смотрел упоминания о нём в архиве. Но мне хотелось услышать… как это будет звучать не сухим официальным языком. И возможно, узнать что-нибудь, чего там нет.
Камил задумчиво покрутил кружку в руках.
— Скорее всего, там нет того, что говорят о нём среди солдат, — наконец произнёс он.
Маркус почти умоляюще посмотрел на приятеля.
— У него есть враги? — предположил Маркус. — Им недовольны?
— Напротив. Им восхищаются. Он для многих — герой. Но ещё говорят… Говорят, что он устал. Он уже не тот, каким был в Гавани и дни его настоящей славы позади. И здесь он всего лишь потому, что ищет возможности достойно умереть.
«Ищет возможности красиво умереть» — фраза, немного искажённая сознанием Маркуса, крепко залипла у него в голове и почему-то до безумия разозлила. «Что может знать этот чистенький беловолосый ублюдок о том, что такое — желание умереть?»
«О том ради чего стоит умирать?»
«О том, почему нужно бывает умереть?»
Мысли одна за другой кристаллизовались в его голове, создавая всё более напряжённые вибрации ярости, так что сквозь шум крови в ушах Маркус едва расслышал очередной вопрос Камила и опомнился, только ощутив на пояснице его умело шаловливую руку.
— Так что насчёт нас, лапочка? Пока объект твоих нездоровых фантазий несёт службу на холодном бастионе, мы могли бы согреть друг друга, не затягивая прелюдий.
Камил не то чтобы любил Маркуса и даже не то чтобы любил мужчин вообще. Вернее было бы сказать, что Камил любил всё красивое. А Маркус, безусловно, был красив, и сам об этом прекрасно знал.
Камил тоже был красив. И Маркус считал, что они могли бы составить хорошую пару, потому что очень похоже относились к сексу — оба считали, что это не то, что нужно растягивать на утро. Иногда они позволяли себе согреться, расслабиться и сделать другие менее приличные, но весьма приятные вещи друг для друга.
Иногда, но не сейчас, когда в сознании Маркуса клубилась раздражающе неестественная мысль — о том, что Эшран действительно явился сюда чтобы «красиво умереть».
— Не сегодня, — мрачно буркнул маг и без труда вывернулся из гибких рук. Отсел подальше и, поднеся к губам краешек бокала, уставился в гущу зала.
Камил явно начинал скучать. Его глаза тоже плавно обошли зал, остановились на одном из дальних столов, и он уже совсем рассеянно заметил:
— Ну, если ты сегодня не в настроении, то позволь откланяться. Боюсь, у меня сегодня вечером найдутся более активные занятия, чем болтовня.
Проигнорировав укол лёгкой ревности, отчётливо звякнувший в конце этой фразы, Маркус равнодушно пожал плечами и откинулся на спинку скамьи, отчётливо давая понять, что сам он с места не сдвинется, а Камил может убираться куда захочет. Ничуть не обидевшись на этот ультиматум, Камил подхватил с сиденья свой подбитый пушистым песцом щёгольский плащ, грациозно поднялся на ноги и отправился вглубь таверны — видимо, на поиски приключений.
Маркус посидел ещё некоторое время, потягивая вино. Сегодня ему не хотелось напиваться. Особенно после того, что он узнал. Пить в одиночестве вообще всегда было уныло, и заканчивались такие вечера слишком плохо, чтобы он мог об этом забыть.
Поэтому Маркус отставил в сторону ещё полупустой бокал и, встав, направился к выходу.
Это было глупо и бесперспективно, но он хотел ещё раз отыскать Рамара. В худшем случае тот оказался бы занят делами крепости, планированием новой вылазки или чтением материалов, которые могли помочь ему разобраться в очередной проблеме. Тогда Маркус мог бы посидеть с ним и попытаться внести свою посильную лепту. Маркус не любил историю и политику, но это не значило, что он в них не разбирался. Наследнику магистра Эларна никто не позволил бы вырасти полным невеждой. Деловой разговор мог отвлечь его от ненужных мыслей, которые почему-то слишком будоражили и слишком озадачивали — хотя, казалось бы, никакого отношения не имели лично к нему.
Но ему могло и повезти. Рамар мог быть ничем не занят. Он точно не стал бы предлагать Маркусу согреть его физически, но вполне мог разделить с ним бутылку крепкого напитка. Иногда с Рамаром можно было просто молча посидеть у камина, не обращая внимания на то, что каждый из них думает о своём, и, в то же время, испытывая приятное чувство единения. А иногда с ним можно было обсудить те вещи, которые Маркус не решился бы доверить ни Камилу, ни, тем более, любому другому из так называемых соратников.
Маркусу повезло. Рамар сидел в своей небольшой комнатушке, слабо подходящей его статусу — но единственной целой, которая в своё время нашлась в этой крепости. Он явно и сам уже подумывал почать бутылку вина, и, хотя при виде Маркуса его лицо не отразило особой радости, всё же в глазах появилось тепло.
— Маркус… — задумчиво окликнул он. — Ты что-то хотел?
Маркус кивнул. Без лишних слов взял стоявшую на столе бутылку, ловко выдернул пробку и, разлив напиток по бокалам, взял себе один. Опустился во второе свободное кресло.
— Помнишь, ты предупреждал меня об Эшране? — после долгой паузы спросил он.
Рамар моргнул, как будто не сразу вспомнил, о чём идёт речь.
— Да, — наконец сказал он. — Помню. У вас с ним что-то стряслось?
— Пока ещё нет, — со свойственным ему оптимизмом хмыкнул маг. — Просто хотел спросить…
Он планировал задать совсем другой вопрос, но в последний момент решимость отказала Маркусу, и он произнёс:
— Как думаешь, он хочет избавиться от меня?
Несколько секунд чёрные глаза Рамара внимательно смотрели на друга и оставались невыносимо серьёзными. Потом в них промелькнуло что-то подозрительно похожее на смех.
— Нет, — твёрдо сказал Рамар. — Я думаю, что нет.
Маркус помолчал. Эти слова ничуть не успокоили его, потому, наверное, что настоящая причина его переживаний таилась в другом.
— Скажи… Как ты думаешь, почему он здесь?
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду… что он — Страж. А то, что ты делаешь… мягко говоря, не одобрила бы ни одна церковь.
— Маркус, — теперь магу показалось, что Рамар напрягся. — У Эшрана сложное прошлое. Оно сложное у вас у всех. Но поверь мне, он хороший человек.
Последние слова снарядом неожиданной силы ударили Маркусу в грудь. Он вдруг осознал, что это была последняя капля, и что-то неизбежно произойдёт.