Часть 9
19 октября 2022 г. в 08:39
Маркус сам до конца не знал, чего хочет добиться этим визитом. Его мозг был затуманен алкоголем. Две последние встречи с Эшраном закончились со счётом два ноль не в его пользу, и это Маркуса задевало. Но, по большому счёту, всё равно было бы правильнее сделать так, как сказал Рамар. Просто оставить этого человека в покое и держаться от него подальше.
Рамар перечислил достаточно объективных причин не усложнять ситуацию. Но Маркус Эларн не был бы собой, если бы согласился что-то не усложнять.
Эшран притягивал его ещё тогда, когда все их встречи сводились к общим совещаниям в ставке командования. Когда ему с трудом удавалось поймать хотя бы взгляд Стража, а единственной эмоцией, которую тот демонстрировал по отношению к Маркусу было отвращение.
Но теперь, когда он дважды ощутил его настолько близко, буквально почувствовал на своих губах его дыхание, уловил терпкую смесь запахов, исходившую от его тела… Теперь Маркус попросту не мог успокоиться и оставить всё как есть.
«Что у тебя к нему, спортивный интерес?» — спросил Рамар пару дней назад, когда они всё ещё собирали проклятые травы в лесу. Маркус не смог сказать. Сейчас он был уверен, что нет. Не только такой интерес.
Маркуса манила опасность, которая исходила от Эшрана, в его сердце глубоко впивался когтями каждый его ненавидящий взгляд. Любая боль, которую причиняли ему слова Эшрана — а они её причиняли, как бы Маркус не делал вид, что ему на всё наплевать — любая боль казалось сладкой, и он жаждал испытать её ещё раз.
С этим смутным и сумбурным переплетением чувств он приблизился к дубовой двери в покои командора. Они состояли из двух этажей — на одном располагался кабинет, на другом спальня. Будь сейчас день, Маркус бы просто вошёл — но стояла ночь, и Эшран мог, в конце концов, попросту спать. Остатки такта собрались в его сознании и заставили коротко постучать. К его удивлению с другой стороны донеслось спокойное:
— Да.
Мягкое. Совсем не похожее на те интонации, которыми Эшран обычно говорил с Маркусом, и это подогрело гремучую смесь эмоций ещё сильней.
Не дожидаясь пока ему откроют, Маркус толкнул дверь.
Сердце ускорило бег и горло сдавил спазм, когда он увидел командора — прямо перед собой.
В первую очередь уже потому, что командор был наполовину гол.
Никогда ещё Маркус не видел его без рубашки, и вряд ли Эшран многим позволял такую вольность. Его сильное, фактурное тело было изрезано старыми шрамами, хотя очевидно, если бы к его ранам вовремя применили целебную магию, от этих отметин не осталось бы и следа. И всё-таки их было столько, что Маркус невольно принялся считать их, невольно представил, как Эшран должен был кататься в горячке, получив каждую из них, какую при этом испытывал боль.
Но это было ещё не всё. Безупречно красивое тело Эшрана густым плющом оплетали светящиеся узоры — следы использования Пыли. Узор был таким ярким, что у Маркуса сдавило горло — отравление должно было зайти очень далеко. Вряд ли у Эшрана был шанс отказаться от того, к чему он так привык.
Но была и ещё одна причина, почему маг застыл на пороге, не в силах выдавить из себя ни звука. Эшран смотрел на него… Смотрел так, как будто собирался по-настоящему убить. И от этого леденяще-обжигающего взгляда по телу мага прокатилась волна возбуждения.
Маркуса всегда возбуждала опасность, с тех пор, как ему стукнуло восемь лет. А опасность, исходившая от Эшрана, была сейчас ощутимей любой, какую он мог встретить на разорванных войной просторах Алкарона.
— Ты, — тихо сказал Эшран, и любую мягкость из его голоса словно ветром смело.
— О да, именно я, — Маркус озарил лицо улыбкой, ему почти удалось взять себя в руки, хотя возбуждающий страх по-прежнему пульсировал под его изнеженной кожей.
— Я тебя не приглашал.
— И не пригласил бы, поэтому мне пришлось прийти самому.
Эшран стоял одной ногой на ступени своей приставной лестницы, ведущей на второй этаж. Маркус видел, как тяжело вздымается при каждом вдохе его широкая грудь. И с восхищением думал, что всё-таки сумел вывести его из себя.
— Выйди вон, — коротко произнёс Эшран. Но почему-то не отвернулся и не попытался подняться к себе. Впрочем, он наверняка понимал, что не отделается от визитёра так легко.
Маркус прикрыл дверь за спиной и шагнул вперёд — как будто в горячую воду вошёл.
— Неужели благородный командор крепости Сияющего Пика не удостоит меня ответом всего на один вопрос?
— Я не благородный, — попытался возразить Эшран и запнулся, обнаружив, что позволяет втянуть себя в спор.
— Мы ведь соратники, разве не так? Так разве я не имею права спросить тебя кое о чём?
Казалось, по лицу командора пробежала тень сомнения. Маркус ликовал. Видимо, распоряжения Рамара всё-таки что-то значили для Эшрана, и он не посмел бы вышвырнуть его любимого мага просто так.
— Что тебе нужно? — наконец напряжённо спросил командор, бросая короткие взгляды то на Маркуса, то на собственный меч, прислонённый к письменному столу. Сейчас он наверняка жалел, что не ложился с ним спать.
Маркус не взял с собой орб. Но от понимания того, насколько он беспомощен сейчас, этот прелестно возбуждающий страх становился только сильней.
Маркус подошёл почти вплотную и остановился напротив командора на расстоянии вытянутой руки.
— Что ты сделаешь, если я тебя ударю? — спросил он.
Лёгкая рябь пробежала по прекрасному лицу командора, в глазах загорелся новый, опасный огонёк.
— Ты не хочешь этого знать, — тихо сказал он.
— Напротив. Очень даже хочу, — Маркус ещё шагнул вперёд. — Понимаешь, Командор, мне любопытно. Ты ведь убивал магов, так?
Эшран молчал.
— Наверное это было в пылу битвы. Но мы с тобой не враги. И всё же ты хочешь причинить мне боль, я прав?
Эшран молчал.
— Ты так великолепно владеешь собой, — напевно продолжал Маркус. — Так тщательно сдерживаешь себя. Что бы я не делал и что бы ни сказал. Твоё ангельское терпение… Как далеко оно зайдёт?
Ответом Маркусу всё ещё была тишина.
— Ты же ненавидишь меня. Ты ненавидишь нас всех. И ты так привык к беспомощным покорным магам, которые только и могут что прятаться в ваших Кругах. Ну же, попробуй. Разве не интересней ударить того, кто может ударить в ответ?
Эшран молчал, но ещё на середине фразы что-то новое, незнакомое и отчаянное промелькнуло на его лице.
— Я облегчу тебе задачу. Я ударю первым. Ты будешь не виноват.
В течение мучительно долгого времени Эшран ничего не говорил, и на его лице не отражалось никакой реакции. Маркус задавался вопросом: слышал ли его командор? Может быть, он говорил слишком тихо, или Эшран просто слишком отвлёкся, представляя все способы, которыми он мог убить Маркуса?
Но нет, что-то в том, как Эшран застыл, сказало магу, что он это слышал. Маркус сделал медленный, выверенный шаг вперед, и отсутствие реакции разлетелось вдребезги.
— Не надо, — почти спокойно предупредил Эшран ещё раз. И от этого «почти», от восхитительно угрожающих интонаций в его голосе что-то завибрировало у Маркуса в груди.
Лежавшая на лестничной ступеньке рука командора так сильно впилась в дерево, что побелели костяшки пальцев. Другая метнулась туда, где должна была быть рукоять меча — но, о да! — ничего не нашла.
— Не смей, — напряжённо произнёс он.
Но Маркус не был бы Маркусом, если бы не посмел.
— А то что? — спросил он.
По скулам командора быстро пробежали желваки.
— Сделай ещё шаг, и узнаешь, маг, — последнее слово Эшран выплюнул, как будто оно было ядовитой змеёй.
Это определённо были не те слова, которые могли Маркуса остановить.
Эшрана трясло. Мелкая, почти незаметная дрожь пробежала по его восхитительным обнажённым плечам и да, большая часть её была вызвана гневом и ненавистью, но было кое-что что ещё — и этот остаток Маркус почти что чувствовал на вкус.
— Все говорят, что мне стоит держаться от тебя подальше, — сладко пропел Маркус, делая ещё один шаг вперёд, отчётливо ощущая, что вторгается в личное пространство, так близко, как Эшран никогда не подпустил бы ни одного мага. — Рамар даже увёл меня из крепости на неделю, так надеялся «защитить» нас друг от друга. Но от чего? Что ты можешь со мной сделать, командор? Убить? Это было бы так легко… Вот он я, абсолютно безоружный перед тобой.
— Маги не бывают безоружны, — процедил Эшран, слова с явным трудом срывались с его губ.
Губы Маркуса озарила насмешливая улыбка, гремучая смесь восхищения, страха и ожидания туманила его разум и делала его более пьяным, чем любое вино. Он чувствовал, что подходит к краю пропасти ближе и ближе.
— Верно, — признал он, убеждаясь, что оказался на расстоянии вытянутой руки командора. — Но мы оба знаем, что ты сделал бы это легко, несмотря ни на что. Итак, я снова спрашиваю: что бы ты сделал, если бы я тебя ударил?
Зрачки Эшрана потемнели, глаза заполнила напряжённая ярость.
— Ты придурок, — отозвался он.
— Видишь ли, я не думаю, что ты убьёшь меня, — отозвался Маркус как ни в чём ни бывало. — Нет, не тогда, когда я предупредил тебя о том, что собираюсь сделать. Внезапная атака, возможно, застала бы тебя врасплох, в дело пошли бы инстинкты. Но теперь, когда ты знаешь, что я собираюсь тебя всего лишь ударить… Не магией, а всего лишь кулаком… Мне интересно… Тогда ты бы просто причинил мне боль?
Это сработало. Слова достигли цели, и теперь Маркус медленно падал в тёмную бездну, на дне которой его ожидала смерть. Но разве это имело значение, когда он чувствовал себя так? Так плотно увяз в опасности, что не было пути назад.
Эшран ненавидел Маркуса и не пытался это скрывать, но он испытывал и другие чувства, и их тоже вызывал Маркус. Этот безупречный светловолосый мужчина, олицетворение церковной святости… дрожал от желания. Он жаждал причинить Маркусу боль.
И Маркус, в свою очередь, нуждался в этой боли. Не столько в самой боли. Боль была лишь частью, импульсом, с которого бы всё началось. Если бы его интересовала всего лишь боль, он легко нашёл бы кого-то ещё.