Часть 13
28 октября 2022 г. в 00:24
Выезд в Гаст-Ахар предполагался как мероприятие дипломатическое, а не боевое. Поэтому и спутников туда Рамар подбирал не по боевым навыкам, а исходя из того, кто и насколько способен поддержать светскую беседу, заметить нюансы в поведении оппонентов, да ещё, к тому же, подтвердить значимый статус Братства.
Сын могущественного эстерского магистра, завсегдатай светских приёмов в королевстве, прославившемся искусством ядов и запретной магии, да к тому же большой знаток межконтинентальной моды, Маркус был едва ли не первым в списке тех, кого Рамар решил взять с собой.
Безусловно было также то, что с ними должна поехать Валенсия, чьи люди досконально изучили политическую ситуацию в Каледосе.
Рамар сомневался по поводу Тамраны и Эшрана.
Они оба имели отношение к церкви, с которой предстояло вести переговоры. Тамрана, к тому же, имела благородное происхождение, однако оставила семью ради службы и с тех пор всячески избегала любой дипломатии. Она умела говорить убедительно и с чувством, но только когда дело касалось аудитории, готовой воспринять прямоту и откровенность.
Эшран не был аристократом, но в крепости не раз проявлялось его умение решать конфликты, не принимая ничью сторону. Он всегда относился к собеседнику благосклонно и оставался вежлив, старался понять другую точку зрения, даже если собеседник был ему невыносим. Рамар на самом деле не раз отмечал, что, если бы Эшран не был воином, из него получился бы превосходный дипломат.
В конце концов, капитан решил выбрать его, а Тамрану временно оставил командовать гарнизоном.
Присутствие Камила, как и присутствие Маркуса, не обсуждалось — бард знал море сплетен, отлично держался в обществе, да к тому же ещё умел вскрывать замки, что при ведении переговоров тоже могло оказаться небесполезным умением.
А вот при мысли о том, не взять ли с собой Сайлара, Рамар сразу мрачнел. Он тепло относился ко второму магу в своём личном отряде: Сайлар бывал незаменим как на поле боя, так и в вопросах исследования магии, хотя не все замечали это с первого раза. Сайлар, к тому же, искренне болел за дело, которым они занимались, за судьбу материка и за каждого, кого они брали под защиту.
Но Сайлар действительно, по-настоящему не умел держаться в обществе. Он был даже не магом из башни, охраняемой Стражами — таким, по крайней мере, с детства приходилось следить за собой, и они чувствовали границы дозволенного. Он вообще в обществе никогда не был.
К тому же, Сайлар был эльфом. На магов смотрели косо, но на эльфов смотрели косо вдвойне. Их считали дикарями даже в Алкароне. Все известные науке эльфы делились на тех, кто кочевал кланами и прятался в лесах, и тех, кто соглашался жить в человеческих городах на правах людей второго сорта. Сайлар вряд ли захотел бы присутствовать на переговорах в роли прислуги, да и Рамар считал это несправедливым оскорблением по отношению к опытному, хотя и странноватому исследователю.
Рамар знал о прошлом Сайлара мало конкретного, но, насколько мог сделать выводы, тот всегда был бродягой и всегда был отступником. Настолько отступником, что это слово было к нему даже не совсем применимо, потому что там, где вырос Сайлар, похоже, вообще ничего не слышали о магических Кругах.
По всему выходило, что Сайлар не тот человек, которому стоит показываться в Ганд-Ахаре.
Наконец, некоторое время назад по настоянию Валенсии к ним присоединилась её подруга, Коралл. Коралл была дворянкой из Тараги, её семья была хорошо известна во всех четырёх краях, они владели уважаемой торговой компанией, и с ними никто не хотел ссориться. Коралл должна была взять на себя заботу о дипломатических связях Братства, которыми до того с переменным успехом занимались Валенсия и Тамрана. Коралл прекрасно справлялась со своими обязанностями, но она была аристократкой до мозга костей. В отличии от Валенсии и Тамраны, за плечами каждой из которых был немалый боевой опыт, Коралл совсем не могла за себя постоять. Большую часть времени она проводила в крепости, и это был первый выезд, в котором ей предстояло принять участие. По общему мнению, грядущие переговоры были достаточно важны, чтобы рискнуть. Выслушав все эти рассуждения в ставке командования, Маркус сделал не очень радостный вывод: получалось, что основные обязанности по защите каравана лягут на его плечи и плечи Эшрана. С ними так же отправлялись солдаты из крепостного гарнизона, но Маркус не питал особых надежд на их способности. И не было ни одного мага, потому что восставшие маги оставались в Каледосе персонами нон грата.
План поездки был довольно прост. Они должны были остановиться в одной из респектабельных гостиниц Ганд-Ахара и подождать, когда с ними выйдут на связь.
— Церковь сейчас также раздроблена, как и другие противоборствующие лагеря, — увещевала Тамрана, когда она в последний раз собрались в ставке командования, чтобы повторить самые важные детали. — Как бы мне ни было горько об этом говорить, но нам это на руку. Достаточно обратить на свою сторону хотя бы одну из сторон. Но как обстоят дела внутри, вы лучше разберётесь на месте.
Заметив, что взгляд подруги обратился к ней, Валенсия кивнула.
— Наши шпионы пока не успели разузнать ничего конкретного. Ясно только то, что гибель Пресвятой Матери многих лишила опоры. Нас, в лучшем случае, будут воспринимать как ещё одних претендентов на её наследие. В худшем — как отступников и еретиков.
— Как и всегда, — пробормотал Маркус и закатил глаза. И именно в этот момент, возможно, потому, что отвлёкся от говоривших советниц, он почувствовал на себе внимательный, пристальный взгляд.
Маркус очень осторожно скосил глаза на командора.
Эшран смотрел на него с такой… глубинной ненавистью. Маркус не знал, как ещё это можно назвать. И хотя это был далеко не первый ненавидящий взгляд, с которым он столкнулся с момента своего приезда в Алкарон, именно этот просто ударил его под дых. Маркус поспешно отвёл взгляд, чувствуя, как щёки начинают пылать. Это была абсолютно искренняя реакция, он не хотел знать, что Эшран теперь смотрит на него так, но…
Чем больше Маркус думал об этом моменте, тем больше приходил к выводу, что любые обстоятельства можно развернуть на себя.
Теперь он был уверен, что Эшран помнит случившееся между ними ночью. Как замечательно сказал ему Рамар — «это было всерьёз».
Для Маркуса это тоже было всерьёз. Он чувствовал себя поверженным, проигравшим целых три раза. Никто не смел говорить ему, что он ничтожество — за исключением, разве что, его отца.
Маркус не мог перестать думать о том, что случилось в башне, и чем больше он об этом думал, тем больше приходил к выводу, что не может оставить всё как есть.
План Маркуса тоже был прост — затаиться, продемонстрировать беспомощность, а затем нанести внезапный удар. Едва он созрел у эстерца в голове, как настроение его подскочило до небес, и всё время, пока делегация выезжала из замка, он едва ли не напевал про себя.
Рамар косился на него с подозрением, но у предводителя было слишком много дел.
Камил поглядывал с любопытством, но с вопросами не лез.
Эшран держался настолько далеко, как только мог, и всё равно Маркус то и дело ловил на себе его внимательный, напряжённый взгляд. Ловил и ликовал, потому что командору явно было не всё равно.
Всё предстоящее представление затевалось только для него.
Очень трудно было держаться от кого-то «подальше» в походном лагере, но Маркус старался изо всех сил. Он делал это настолько тщательно, что трудно было не заметить его старания. Когда Командор смотрел на него, Маркус тут же отводил взгляд и уходил.
Он был повержен и ничуть не пытался это скрывать.
Так продолжалось, пока делегация не добралась до Ганд-Ахара и не заняла заранее нанятый постоялый двор. В первый же вечер Рамара посетило три гонца, и прежде, чем послы улеглись спать, предводитель сам обошёл всех приближённых и предупредил о том, что на следующий вечер им предстоит посетить столичный приём. Маркус ликовал, от предвкушения всех предстоящих событий он почти не мог спать.
Его немного расстроил тот факт, что из-за эльфийского восстания в столице перестала торговать половина галантерейщиков, но он всё же сумел выбрать себе мантию под стать визиту и в назначенное время вместе со всей остальной свитой Рамара стоял на пороге дворца.
— Что-то это место не похоже на обитель церковников, — шёпотом заметил он.
— Нет, — подтвердил Рамар. — Я пока не совсем понимаю, кто и зачем нас сюда пригласил. Но эта встреча наверняка может быть полезна.
Маркус только вздохнул. Наконец, их пустили в особняк, на входе многозначительно объявив другим гостям.
— Пока просто расслабьтесь, — посоветовала Коралл. — Но оставайтесь начеку.
Маркус был начеку всегда, даже если был пьян. А сегодня ему не требовалось вина. Он с наслаждением скользил среди гостей, с удовольствием вступал в каждый разговор, но при этом старательно держался от командора «подальше», и, в то же время, у него на виду.
Маркус любил флиртовать, и он во всю флиртовал. Он флиртовал даже с женщинами, не вдаваясь в личные вопросы и не объясняя им, что ни одна из них вообще не может его возбудить. После каждого великолепного флирта он поглядывал на Эшрана и с удовольствием отмечал, что тот внимательно наблюдает за ним, с каждой минутой становясь напряжённей и злей.