Демон моего сердца

      — Что?! — переспросил Маркус, не совсем понимая, какая часть сказанного поразила его сильней.       Рамар вздохнул, взял со стола бутылку и, заново наполнив свой бокал, продолжал:       — Когда началось восстание магов, не все хотели развязывать эту войну. У мятежников был свой лидер, встречу с которым мы обсуждали сегодня утром, но лояльные церкви маги последовали за госпожой Динарой.       — Об этом я уже догадался, — нетерпеливо перебил его Маркус. — При чём здесь…       — Её дом — мирная зона, где безопасно чувствовали себя как представители церкви, так и маги, все те, кто не хотел участвовать в войне. Так было до вчерашней ночи, пока командор нашего славного братства не напился и не избил одного из её гостей. Мага.       Маркус молчал. Он пытался мысленно пересчитать, со сколькими магами флиртовал вчера. Привычный к эстерским вечеринкам, где чародеев всегда было больше, чем обычных людей, он даже не задумывался о том, чтобы анализировать, с кем говорит в данный конкретный момент. Смутно ему начинало казаться, что магом мог быть даже Эразм.       — Рамар… — осторожно проговорил он.       — Я считаю, что нужно отстаивать своих людей, Маркус, — игнорируя это слабое поползновение, твёрдо продолжил Рамар. — Если бы речь шла только об этой стычке, мы с Коралл приложили бы все усилия, чтобы замять дело. Но не проходит и нескольких часов, как он устраивает драку со Стражами.       — Я всё же думаю, что скорее Стражи напали на него, — слабо заметил Маркус. — И потом, он же не хотел их убивать.       — И это я тоже мог бы понять. Но ещё через два часа он, как упрямый осёл, набрасывается на моего единственного целителя просто за то, что тот пытается его излечить!       На сей раз Маркус откровенно не знал, что сказать. Последняя фраза вообще больно ударила его, но, в то же время, он понимал, что отчасти Рамар прав. Сайлар вряд ли собирался навредить.       — Рамар, ты же сам говорил мне о его сложном отношении к магам…       — Сложном! Не не настолько же, чтобы набрасываться на каждого встречного, только потому, что он маг!       — Я уверен, что Эшран не напал бы на кого-либо, только потому, что он — маг.       — И это ты мне говоришь?! После того, что он сделал с тобой несколько дней назад?!       — Это говорю тебе именно я, — Маркус твёрдо смотрел предводителю в глаза. — Самый невыносимый маг в твоей команде. И поверь, если несмотря на все мои старания он меня до сих пор не убил, то тем более не убьёт кого-либо ещё просто потому, что тот — маг.       Рамар шумно вздохнул, и, поскольку он явно не успел сформулировать возражения, Маркус решил воспользоваться моментом и продолжил сам:       — Ты правда не понимаешь… — Маркус замялся, но ему удалось завладеть вниманием Рамара. Теперь тот ждал продолжения и магу было некуда отступать: — Той ночью… Вчера… Это я был виноват.       — Той? Или вчера? — напряжённо уточнил Рамар.       — Ну, на самом деле, оба раза.       — Маркус, ты слишком много на себя берёшь.       — Ты же знаешь, комплекс неполноценности это не моё.       — Вот именно. Ты думаешь, что твои подначки могли так серьёзно на него повлиять? Но если он настолько себя не контролирует, что готов взорваться от пары твоих шуточек, как он может командовать целым гарнизоном?       — Рамар, ты сейчас правда не прав… — сконфуженно произнёс Маркус и замолк. Он попытался представить, как опишет предводителю то, что произошло между ним и Эшраном в саду, и не нашёл ни единого способа. — Что касается Сайлара… — попытался он слегка сменить тему. — Я не думаю, что дело было в том, что Сайлар — маг. И боюсь, что в этом тоже виноват я…       — Маркус, — грозно процедил Рамар. — Весь мир не сводится только к тебе! Твоя роль в нашей жизни велика, но это не значит, что у окружающих тебя людей нет своих мозгов.       — Но он просил, чтобы его вылечил я… — тихо сказал Маркус и потеряно замолк. Снова не зная, как описать то, что произошло. Как объяснить Рамару, что проблема не в магии, а в том, что он солгал. Предал Эшрана и разочаровал. «Возможно, Рамар и был прав — вдруг подумал маг. — Возможно, слишком самонадеянно думать, что к этому вообще имею какое-то отношение я. Я — ничтожество. Он сам так сказал. По крайней мере, для него».       — Маркус, — грозно произнёс Рамар и в голосе его звенела такая ярость, что у мага мурашки пробежали по позвоночнику. — Если у Эшрана не хватило сообразительности за несколько месяцев в одной упряжке с тобой заметить, что ты не лечишь, что это вообще не твоё… Полагаю, он сам виноват в том, что он — идиот.       Маркус сконфуженно молчал. Он боялся признаться, что у Эшрана всё-таки есть некоторые основания считать, что Маркус Эларн умеет исцелять.       — Не думаю, что у него было много шансов ко мне присмотреться, — наконец осторожно отозвался он. И уже твёрже продолжил: — В любом случае, ты не должен его отстранять. Ты не можешь так легко отказаться от него.       Рамар вздохнул, со звоном отставил бокал и, наклонившись, прижал ладони к вискам. С силой сжал.       — Я очень этого не хочу, — признался он. — Но я отвечаю не только за него. И если выбор будет между безопасностью наших солдат и преданностью ему… Извини, но я выберу не его.       Маркус молчал. Рамар потёр глаза и, отбросив назад волосы, снова выпрямился.       — Честно говоря, я пришёл поговорить с тобой о другом.       Маркусу всё ещё было трудно сосредоточиться на чём-то, кроме ситуации, которую он сам создал, и в которую теперь Эшран попал из-за него, но он кивнул.       — То, что рассказала мне Динара… — продолжил Рамар и снова взял в руки бокал с вином, но так и не попробовал его на вкус.       Маркус остановился спиной к камину. Стоял, обхватив себя руками, и ждал продолжения.       — Она считает, что на землях обоих королевств, на землях Каледоса и Алкарона, есть ряд ключевых точек, управление которыми представляет стратегическое значение, — повторил Рамар, напоминая, о чём речь.       — Сакральных и магических, — мрачно повторил Маркус. — Я пока не понимаю, что вы с ней имеете в виду.       Рамар запустил руку за шиворот и, достав оттуда карту, протянул Маркусу. Маркус нехотя развернул её и принялся разглядывать сделанные там пометки. Потом нахмурился, начиная понимать.       — Каждая из этих точек несколько раз становилась центром сосредоточения исторических событий.       — Именно так, — Рамар кивнул. — Я не совсем понимаю, что это может означать.       — Она как-то объяснила свою гипотезу? — Маркус бросил на предводителя быстрый взгляд.       — Она считает, что в этих местах связь материального мира с Запредельем особенно сильна.       — Надеюсь она не думает, что демоны таким образом управляют людьми и дают им силу для новых завоеваний?       — Я не уверен, — признался Рамар. — В её изложении всё звучало гораздо сложней.       Маркус свернул карту и, нервно комкая её в руках, прошёлся по комнате туда и обратно. На Рамара он при этом не смотрел.       — Если бы подобные места сосредоточения силы можно было выявить, просто посмотрев на карту, кто-нибудь давно бы уже это сделал, — заметил он.       — То есть, остальную часть её соображений ты сомнению не подвергаешь?       — Сомнение — не то слово… — признался Маркус и замолк, размышляя. — Правда состоит в том, что Запределье вторгается в наш мир. И это действительно не всегда банальные нападения демонов и попытки сделать кого-то одержимыми. Некоторые наши магистры даже предполагали, что Запределье обладает собственной волей — но эта теория вызывает столько же «сомнений», — он особо выделил это слово, — как и любая другая. Если ты спрашиваешь, верю ли я в то, что она сказала — нет, я бы не взялся отстаивать её мнение в Магисториуме. Если ты спрашиваешь, может ли быть в её наблюдениях смысл — да, определённо. Но такая смелая теория требует множества дополнительных исследований. Ни один маг не даст тебе однозначный ответ за пять минут.       — Динара утверждает, что исследовала эту проблему много лет, — осторожно сказал Рамар.       — Ну… тогда она либо знает о ней больше меня… либо лжёт.       Маркус замолчат и прямо посмотрел на Рамара.       — Ты говорил об этом с Сайларом?       — Я собираюсь это сделать, — признался Рамар. — История с Эшраном заметно выбила меня из колеи, и я многого сегодня не успел.       Маркус помрачнел. Слова о том, что Эшрана придётся сместить, снова отозвались в сердце болезненным уколом.       — Пожалуйста, не принимай поспешных решений, — только и мог сказать он.       Рамар молча смотрел на него.       — И, если отправишься исследовать эти места, — Маркус приподнял карты. — Мне было бы интересно пойти с тобой.       Рамар медленно кивнул и встал.       — Не буду, — согласился он. — Скорее всего я хотя бы посмотрю, что там. И да, ты определённо отправишься со мной.       — Спасибо, — с облегчением откликнулся Маркус.       Напоследок Рамар ещё раз кивнул ему, прощаясь, и вышел — то ли пошёл искать Сайлара, то ли отправился к себе.       Маркус растерянно рухнул в кресло и, не глядя, наполнил свой бокал вином. Всё выпитое до обидного быстро выветрилось из головы.       Он посмотрел на бокал, размышляя, опустошить его или сделать что-нибудь ещё. Что-нибудь более полезное. Пойти, и ещё раз поругаться с Эшраном, например? От продуктивности собственных мыслей Маркусу стало смешно. Он коротко хохотнул и опрокинул в себя бокал.       Маркусу было шесть, когда его забрали учиться в Круг.       Это было нехарактерно для эстерских магов, которых не трогали, пока они не вырастут и даже не обучатся дома первым магическим приёмам. Большинству его соучеников было восемь, а то и девять лет.       Когда Маркуса забрали в Круг, он легко делал всё то же, что те, кто уже провёл там год.       Поначалу общение с соучениками давалось ему нелегко. Драки первым обычно начинал он. Так было, пока однажды они не решили подначить его и не пригласили с собой в горы. Они предложили ему показать, как он пройдёт по мосту над пустотой. Маркус навсегда запомнил этот день и вовсе не потому, что они обещали пойти с ним, но не пошли.       Он запомнил его, потому что на середине мост подломился, и он полетел вниз. Отец не выпускал его из спальни больше чем десять дней. Лучшие маги Магистории приезжали его лечить. А когда он вернулся обратно в Круг, никто больше не осмеливался подходить и подначивать его.       Но всё это не имело никакого значения, потому что Маркус запомнил те недолгие пятнадцать секунд и полёт над пустотой. Невесомость и отчаянное осознание бесконечности, которое не дало бы ни одно колдовство. Страх на грани счастья, бесконечно растянувшийся ослепительный момент.       Потом была боль.       — Ты не должен… принимать поспешных решений… — не открывая глаз прошептал маг.       Прошло двадцать лет и где бы он ни был и какие бы глупости ни совершал, он всегда мечтал повторить этот момент — но никогда не мог.       До тех пор, пока Эшран Доримус не посмотрел на него.       Маркус понял, что это его пропасть разверзлась перед ним. Что сейчас начнётся полёт.       И на сей раз никакая боль не сможет его остановить.