Часть 37
27 ноября 2022 г. в 00:08
Сначала кровать, на которой он проснулся, показалась Маркусу ужасно жёсткой. Потом он вспомнил, что это не может быть его кровать в поместье Эларнов, и зашарил рукой в поисках стакана с водой, который держал на прикроватной тумбочке в своей башне в цитадели Сияющего Пика. Дома такую воду ему обычно приносили слуги, а здесь приходилось заботиться о себе с вечера.
Наконец Маркус понял, что возле кровати нет никакой тумбочки и окончательно проснулся. Рука его замерла, слух обострился. Маркус боялся открыть глаза, но использовал все возможные способы, чтобы понять, находится ли он в комнате один.
Окончание вчерашнего вечера снова заставило его ощутить то самое чувство полёта в бездну, но Маркус не был уверен, что сейчас оно ему нравится.
Накануне, пока Эшран, очевидно, был занят допросом, он додумался пробраться к командору в комнату и залезть в сундук с его личными вещами. Что ещё хуже — командор застал его за этим занятием! А Маркус, вместо того чтобы оправдать себя, безнадёжно грохнулся в обморок.
Тут было бы впору удивиться, что он вообще пришёл в себя в кровати, а не в подвале, рядышком с учителем, подвешенный цепями к потолку. Впрочем, может быть, это его и спасло? Подвал просто был уже занят. Потому что Маркус не видел другой причины, по которой Эшран не убил на месте мага с таким сомнительным прошлым, вздумавшего копаться в его вещах.
Хотя он очень старался прислушиваться к окружающей тишине, шум крови в висках не позволил ему расслышать тихий скрип пера. И чтобы понять, что происходит, Маркусу пришлось всё-таки открыть глаза.
Эшран сидел за письменным столом, который здесь, в гостинице, стоял у него в той же комнате, что и кровать. Единственным источником света служила стоявшая на столе возле него свеча. Окно за спиной командора было распахнуто, и, хотя в этих широтах не лежал снег, холод стоял такой, что Маркус даже под угрозой смерти боялся высунуться из-под одеяла. Эшран сидел за столом, опустив голову, и писал. На Маркуса он не смотрел.
«Одеяло», — осознал маг и осторожно пошевелился, стараясь не привлекать к себе внимания, но всё-таки пытаясь разобраться, кто и зачем его накрыл. То, что Эшран не связал его и не посадил в подвал, а попросту уложил в свою постель, положительно не укладывалось у мага в голове. То, что при этом он оказался накрыт одеялом, было подозрительно вдвойне.
Он так и не успел сделать никаких выводов, потому что в этот момент Эшран поднял глаза от бумаг и уставился на него.
Командор, наверное, просто хотел обдумать какую-то мысль, которую должен был записать, но вместо этого их глаза встретились, и он явно понял, что Маркус уже не спит. Предположительно, Эшран должен был что-нибудь сказать. «Вон из моей кровати» вполне подошло бы к случаю. Но Эшран молчал, и под его пристальным холодным взглядом по позвоночнику Маркуса всё явственней разливался страх.
В первое мгновение в его голове ещё крутились какие-то связные мысли. Спросить о том, чем закончился допрос. Извиниться за то, что произошло. Но чем дольше он смотрел в эти глаза, тем более тело сковывал холод. Мысли начинали путаться, зато явственно вставали перед глазами события вчерашнего дня. Это происходило сумбурно и непоследовательно. Мёртвые искорёженные тела сменялись образами учителя, связанного и подвешенного в подвале гостиницы. Описания жестоких экспериментов — фантазиями на тему того, что именно Эшран делал с пленником. Поток мыслей всё нарастал, пока Маркус не поймал себя на том, что пытается закричать.
Именно в этот момент Эшран встал из-за стола и шагнул к нему.
Маркус тоже попытался встать, но ноги почему-то оказались ватными, а может просто он запутался в одеяле, и вместо того, чтобы подняться решительно и гордо, он с позором рухнул на колени прямо на пол.
Маркус задохнулся от неожиданности. Сила удара внезапно выбила из него до того застрявший в горле ком и к глазам подступили слёзы.
Уже не глядя на Эшрана, он попытался выдавить из себя хоть что-то — извинение, обвинение, вопрос, но вырвался только прерывистый всхлип.
Маркус вцепился ногтями в ладони и попробовал ещё раз. На сей раз у него получилось лучше.
— Пожалуйста, причини мне боль, — выдохнул маг.
Эшран стоял неподвижно. Несколько секунд он всё тем же нечитаемым взглядом смотрел на мага.
— Маркус, — сказал он, наконец, тихо и замолк. Если бы Маркус в этот момент мог видеть и чувствовать что-то кроме того клокочущего водоворота из боли, страха, ненависти, разочарования и чувства вины, он возможно заметил бы, как череда не менее противоречивых чувств сменяют друг друга у Эшрана в глазах.
— Причини мне боль или убей, ко всем демонам, меня наконец! — выпалил Маркус, резко поднимая взгляд и в упор глядя на него.
На секунду гремучую смесь эмоций в глазах Эшрана сменила одна единственная, подозрительно похожая на понимание. Но Маркус тут же отогнал от себя эту мысль, он продолжал с яростью и вызовом пялиться командору в глаза.
И всё-таки тот по-прежнему ничего не собирался предпринимать.
— Ну же! — Маркус чувствовал, что перестаёт контролировать словесный поток, но ему было уже всё равно. Густая чёрная жижа, заполнившая его изнутри ещё вчера, срывала плотины и хотела выплеснуться наружу. — Сделай со мной то, что сделал с моим учителем вчера.
— Замолчи! — перебил его Эшран и сделал ещё один шаг вперёд. Маркус не заметил, как руки его сжались в кулаки.
— Давай! Что тебе мешает? Я такой же как он. Все мы такие, разве ты не знал? Однажды я так же утоплю твою проклятую крепость в крови! Останови меня сейчас, пока не поздно! Или ты совсем размяк?! «Мягкотелый командор».
Последнее слово произвело волшебный эффект.
Эшран шагнул вперёд с такой молниеносной скоростью, которой Маркус никак не ожидал. Он наотмашь ударил Маркуса по лицу, так что голова качнулась далеко в сторону, и единственной поблажкой стало то, что Эшран успел в последний момент разжать пальцы и ударил плашмя.
На порванной губе мага выступила кровь.
— Давай… — прошептал он. — Ты же хочешь этого. Ещё.
Рука Эшрана почти нежно скользнула в его волосы, чтобы тут же рывком оттянуть их назад, заставляя Маркуса выпрямиться, заставляя посмотреть в глаза.
— Ты хочешь этого? — лицо Эшрана было спокойно как всегда, но на дне зрачков горело тёмное, жестокое пламя, и Маркус чувствовал, что каждое его слово раздувает это пламя сильней и сильней. Голос командора рокотал ему под стать. — Ты пришёл, чтобы я причинил тебе боль?
— Да, — выдохнул Маркус без раздумий, хотя всё это вроде было совсем не так. Он смутно помнил, что искал здесь вчера. Напрочь забыл про письмо. Он чувствовал только этот тёмный поток, топивший его изнутри и хотел, чтобы Эшран рассёк его своим мечом. — Уничтожь меня. Покажи мне, кто я такой. Не останавливайся, даже если я буду тебя умолять.
Эшран больше не спрашивал ни о чём.
Он рывком дёрнул Маркуса вверх, сразу же роняя на кровать. Лопатки ударились о матрас так, что на несколько мгновений воздух выбило из лёгких.
Пока Маркус лежал неподвижно, приходя в себя, Эшран двумя быстрыми рывками стянул с себя рубашку.
Маг затаил дыхание, как в первый раз ошеломлённый видом этого сильного, исчерченного шрамами тела, с лепестками магической вязи, плывущими по рельефным мускулам. Такими же быстрыми движениями Эшран вырвал из брюк ремень. Схватив руки Маркуса, резко завёл их ему за голову и грубо, не обращая внимания на короткие недовольные вскрики, привязал к спинке кровати. Стоило ему чуть отодвинуться, как Маркус принялся дёргаться, пытаясь освободиться. Путы заставляли его ощущать беспомощность. Пока ещё она не была абсолютной, но Маркус больше не мог использовать магию, не мог направлять её жестами, разве что Эшран оказался бы настолько неосторожен, что сам прикоснулся бы к его ладоням.
Вся его сила была в магии. Маркус никогда не расставался с этой силой и что бы ни происходило всегда знал, что сможет нанести ответный удар, ему не нужен был для этого меч, ему не был необходим орб. Но сейчас он не мог сделать действительно ничего.
Эшран нависал над ним, упираясь одним коленом в матрас, закрывая собой всё пространство кругом. И ничего не делал. Просто разглядывал его. Это бездействие было так невыносимо, что Маркус задёргался с новой силой.
— Не смей меня жалеть! — почти плача от обиды процедил он.
Эшран резко качнулся к нему и уселся верхом. Его ладонь легла Маркусу на горло, сдавливая мягко, но уверенно, так что перед глазами постепенно начинало темнеть. Маркус захрипел, ему захотелось закрыть глаза, погрузиться в эту тьму целиком, но Маркус помнил, чего хотел от него Эшран в прошлый раз. Командору нужно было, чтобы он смотрел. И Маркус собирался смотреть.
Словно во сне губы Эшрана оказались у него на губах и весь мир перестал существовать.
Язык Эшрана медленными, уверенными толчками двигался у него во рту, заставляя остро ощущать нехватку других толчков внутри непослушного тела. Маркус выгнулся ему навстречу, пытаясь грудью прижаться к его груди. Член пульсировал во всю, но чёрная липкая масса продолжала бушевать внутри, требуя другого.
— Ударь меня… — прошептал Маркус, когда Эшран на мгновение выпустил его губы на волю. В карих глазах командора сверкнула ярость. Он отстранился и рывком разорвал мантию на груди Маркуса до самых бёдер. Маркус только шумно выдохнул, ощутив себя восхитительно открытым, доступным и беспомощным. Эшран сейчас видел его всего, видел его возбуждение, видел его тело — и близко не такое сильное, как у самого командора. Видел, как судорожно бьётся его сердце, как дыхание с силой вздымает грудную клетку. А ещё Маркус остро ощущал, что теперь ему некуда бежать. Он не сможет выйти из комнаты в таком виде, не сможет показаться на глаза друзьям. И это значило, что что бы не приготовил для него Эшран, оставалось только лежать под ним и принимать всё, что бы командор ему не дал. Маркус закусил губу, чтобы не кончить от этих мыслей прямо сейчас.
— Такой красивый… — прошептал командор.
Маркус вздрогнул, только сейчас осознав, что всё время его долгих размышлений Эшран просто разглядывал его. Изучал, скользил глазами, и этот взгляд был необыкновенно невесомым, без той обычной похоти, которую Маркус привык ловить в чужих взглядах, когда любовники любовались на него.
Эшран смотрел на него странно. Как на статуи в церкви. Как… как на божество. И понимание этого, ощущение невозможности и фальши происходящего, затопило Маркуса с головой, он снова задёргался в путах и, не придумав ничего лучше, выпалил снова:
— Не смей! Не смей меня жалеть!
Эшран без труда одной рукой прижал его запястья к подушке над головой, лишая любой возможности двигаться. Склонился над магом и легко провёл языком по его ключице.
Маркус выдохнул, чувствуя, как новая волна возбуждения прокатывается по телу, сталкиваясь с тёмной рекой его ярости и боли закручивается в водоворот, который уже сейчас угрожает разорвать его изнутри.
Поцелуй Эшрана превратился в укус, рука скользнула по животу Маркуса, легко лаская кожу, поддразнивая соски.
Маркус застонал.
— Нет! — выпалил он беспомощно. Он не хотел этой нежности. Он знал, что не заслуживает её. Но Эшрану явно было наплевать на то, чего он хотел. Командор продолжал делать что-то своё при этом крепко удерживая Маркуса так, что ему оставалось только терпеть.