Демон моего сердца

      Маркус беспомощно зарычал, когда губы Эшрана спустились ниже, лаская его грудь. Одна рука всё ещё продолжала фиксировать запястья мага, а другая бережно придерживала его бок, не давая увернуться от поцелуев. Маркус захныкал. Возбуждение нарастало. Оно было сладким как патока, соблазнительным, как фальшивый запах ядовитого цветка. Маркус постепенно погружался в него, забывая о своих настоящих желаниях, но ярость от этого становилась только сильней.       — Не смей… — хрипло прошептал он, когда губы Эшрана поймали его сосок. Язык очертил чувствительный ареол, и зубы легко потянули за кожу. — Не смей… пользоваться… моей… беспомощностью…       Если Эшран и расслышал его слова, то не подал виду. Он спустился ниже, покрывая поцелуями впалый мягкий живот. Тело Маркуса местами было довольно крепким, но точно не здесь. И Эшран явно наслаждался этой податливой мягкостью, бессовестно пользуясь своим положением. Маркус чувствовал, что ещё немного, и он уберёт руки, потому что тянуться к запястьям мага и так должно было быть довольно трудно. А значит, это был единственный и последний удачный момент. Маркус изо всех сил выгнул запястье и, поймав кисть Эшрана двумя пальцами, пустил такую сильную молнию, какую смог.       Эшран зарычал. Его выгнуло дугой. Фиолетовые зигзаги заплясали по его коже. Маркус выдохнул, когда они заскользили обратно в его тело и на мгновение потерял концентрацию, а когда их взгляды встретились, во взгляде Эшрана блеснул незнакомый оттенок ярости.       — Раздвинь ноги, — коротко приказал он, перемещаясь так, чтобы Маркус мог выполнить приказ. От однозначных интонаций его голоса Маркус застонал, его член дёрнулся, и колени расступились сами собой.       Эшран коротким движением расправился с остатками мантии, теперь окончательно распахивая её в стороны. Грубым рывком развёл колени Маркуса ещё шире. Бёдра мага невольно подпрыгнули навстречу, подставляясь под долгожданную ласку, но Эшран только зло посмотрел на него и медленно покачал головой.       — Сейчас ты получишь боль.       — Да… — выдохнул Маркус, а в следующее мгновение Эшран просто качнулся навстречу и вошёл. Без подготовки, без всякой магии, которая облегчила бы им дело. Ворвался внутрь с такой силой, что наверняка сам должен был хрипеть от боли — и Эшран захрипел. Этот звук слился со стоном Маркуса, судорожно пытавшегося открыться навстречу.       — Двигайся для меня, — процедил Эшран, склоняясь к его лицу. — Не вздумай просто валяться подо мной.       Маркус быстро кивнул.       Наверное, Эшран всё-таки успел в какой-то момент смазать собственный член слюной, но этого определённо было мало. Маркуса разрывала боль. Она впивалась в его внутренности раскалённым металлом, член Эшрана был слишком большим для таких экспериментов. Маркус тяжело дышал, и всё же изо всех сил пытался выполнить последний приказ. Он окончательно утратил нить происходящего, когда Эшран снова наклонился к его губам и, продолжая яростно вбиваться в раскрытое для него тело, принялся целовать.       Маркус злился — на эту боль, и на то, что Эшран посмел с ним играть. Он встретил этот поцелуй яростным укусом, и торжествующе выдохнул в рот Эшрану, когда ощутил на своих губах его кровь. Эшран протяжно застонал и ответил ему таким же укусом. Их кровь мешалась на языках, но языки продолжали сталкиваться почти так же яростно, как сталкивались тела. Член Эшрана заскользил легче, краем сознания Маркус подумал, что, должно быть, пошла кровь. Но ему снова становилось мало боли, и он дёрнулся, ища новый способ спровоцировать Эшрана.       — Слишком мягкий для меня, — прошипел Маркус уворачиваясь от его губ. — Мягкотелый командор.       — Маленькая шлюшка, — прошипел Эшран ему в губы, — не пытайся манипулировать мной.       Маркус изогнулся, норовя снова зацепить его руку пальцами, но Эшран только усмехнулся в ответ. Продолжая ровно и мощно вбиваться в его тело, он молча перехватил руку Маркуса. Скользнул по его кисти, заставляя переплести его пальцы со своими. Это был невероятный успех. Оптимальная позиция для удара, какую только можно было обрести в таком положении. Маркус торжествующе улыбнулся и позволил магии рвануться к своим пальцам, она уже почти коснулась тела Эшрана, когда Эшран что-то шепнул… и Маркус почувствовал, что оглох.       В одно мгновение его охватил настоящий страх. Невесомость, потеря ориентации. Он открыл рот, но смог издать лишь невнятный писк.       Эшран, не переставая двигаться, внимательно смотрел на него. Маркус тонул на грани возбуждения и паники. Такой беспомощности он не испытывал ещё никогда. Это была «Тишина». То самое короткое и слабое заклятье, которое позволяло Стражам отрезать магов от Запределья. Маркус никогда не испытывал его на себе.       До последней секунды всё происходящее было игрой. Каким бы пограничным ни было его состояние, в глубине души он всё ещё знал, что, если всерьёз захочет освободится — найдёт способ нанести удар.       В мгновение ока он потерял любой шанс. Ощутил насколько смешны были все его порывы против одного этого короткого слова.       Маркус потеряно выдохнул. Это было слишком, и возбуждение начало спадать, когда рука Эшрана мягко накрыла его член. Губы снова прикоснулись к губам. Маркус застонал, таким медленным и мучительно неторопливым оказался этот поцелуй. Замедлились движения Эшрана в точке соприкосновения их тел, теперь уже совсем не причиняя боли.       — Нет… — попытался прошептать Маркус, не имея никакой возможности оторваться от его губ, но Эшран не обратил внимания на его слова.       Маркус больше ничего не решал. Ничего не мог противопоставить ему. Если бы Эшран хотел убить его прямо сейчас, ему достаточно было бы сдавить его шею чуть сильней, чем в прошлый раз. Маркус перестал двигаться, но наслаждение от этого становилось только сильней. Эшран мягко вбивался в него, идеально затрагивая те самые чувствительные места, от прикосновений к которым хотелось стонать и кричать. Его рука продолжала уверенно удерживать руку Маркуса там, где переплелись их пальцы.       — Нет… — упрямо повторил Маркус. — Перестань…       На глаза навернулись слёзы. Всё, что делал Эшран было слишком похоже на ложь. На обман, который растает, как только разомкнутся объятья и откроется дверь.       — Скажи, что ненавидишь меня, — потребовал Маркус, пытаясь обрести новую опору в том, что творилось между ними, но Эшран лишь продолжал его целовать. Его вторая рука гладила снова потяжелевший член, заставляя Маркуса тонуть в удовольствии, обволакивавшем его со всех сторон. От неправильности, от нечестности происходящего у Маркуса слёзы снова наворачивались на глаза. — Скажи! Скажи! Скажи!       Эшран наконец оторвался от его губ. Его лицо выглядело так, как будто он действительно хотел что-то сказать, но никак не мог.       — Я… — произнёс он наконец и, вместо того чтобы продолжить, толкнулся в Маркуса особенно глубоко.       Два оргазма оглушающе нахлынули в один и тот же момент.       Эшран, тяжело дыша, склонил голову. Маркус не мог пошевелиться. Сердце билось с такой силой, что, если бы за окнами начался бой, вряд ли он бы смог это услышать.       — Ненавижу тебя… — потеряно прошептал Маркус вместо него. — Ненавижу, ненавижу, всегда буду ненавидеть тебя…       Эшран ничего не ответил на его слова. Только мягко поцеловал в изгиб плеча. Туда, где в прошлый раз красовался самый глубокий укус.       — Маркус… — тихо окликнул он.       Маркус молчал.       — Маркус, ты не виноват… — тихо прошептал Эшран зачем-то, с трудом оторвавшись от его кожи. — Ты… ты сделал лучшее из того, что мог. И ты никогда не станешь таким, как он.       Ком в горле было уже невозможно выносить.       — Пусти, — всё же выдавил Маркус из себя.       Эшран не двинулся, и ему пришлось повторить:       — Сними этот чёртов ремень и дай мне уйти!       Эшран молча распустил узел и, отстранившись от мага, сел.       — Всё в порядке? — тихо спросил он, наблюдая, как Маркус вскакивает с кровати и принимается копаться в обрывках своей одежды.       Штаны в основном уцелели, потому что их можно было снять, не развязывая рук, и теперь Маркус поспешил натянуть их на бёдра, чтобы ощутить хоть толику уверенности. Но роба — шёлковая и голубая, одна из тех, которые он приобрёл в Ганд-Ахаре — превратилась в жалкие обрывки. Маркус краем сознания отметил, что абсолютно не жалеет об этой утрате. Он жалел только о том, во что это вылилось потом. Комкая её в руках, Маркус озабоченно посмотрел на дверь. Потом снова на обрывки ткани. Потом обнаружил, что рука Эшрана протягивает ему рубашку. Ту самую, которую командор сбросил полчаса назад.       Маркус мешкал. Он не хотел ничего у него брать.       — Я бы дал чистую, — сказал Эшран, по-своему поняв это замешательство, — но у меня с собой только эта.       Маркус поджал губы. На мгновение его уколола мысль о том, что Эшран останется вообще без одежды, но он тут же решил для себя, что командор заслужил это за то предательство, которое совершил. Он молча вырвал рубашку у него из рук и быстро натянул на тело, только после этого ощутив себя чуть более спокойно.       — Маркус… — позвал Эшран.       Маркус не обернулся. Он стоял, потирая начинавшие зябнуть плечи, и готовился уходить.       — Маркус! — твёрже окликнул Эшран.       — Что?! — выпалил Маркус, наконец обернувшись к нему. — Ты не имел права так со мной поступать! Ты… Не мог! Ты… Ты изнасиловал меня!       Эшран на мгновение отшатнулся от него, но тут же губы его сжались в тонкую полосу.       — Я сделал то, что ты просил, — твёрдо и тихо сказал он.       Маркус открыл рот и ошарашено выдохнул. Эшран, демоны его разбери, был прав. Маркус дал ему карт бланш. И Маркус сказал не останавливаться, как бы он ни умолял.       — Я не этого от тебя ждал, — всё же упрямо произнёс он.       — Ты нуждался в этом.       Голос Эшрана звучал по обыкновению спокойно, но в глазах мерцала непонятная Маркусу смесь чувств. Он с трудом распознал среди них беспокойство и какую-то смутную неуверенность, от которой его злость стала только сильней.