Демон моего сердца

      После полудня Рамар собрал их в ставке командования — Маркус сразу отметил отсутствие Сайлара и Камила, но первый имел привычку засиживаться за исследованиями и забывать о внешнем мире, а второй — застревать в чьей-нибудь горячей постели, поэтому Маркус решил не обращать на это внимания.       — У нас есть сведенья, что появилась возможность установить контакт с группой мятежных эльфов, — обрадовала собравшихся Валенсия. Маркус посмотрел на предводителя и пришёл к выводу, что тот уже знал о её идее.       — Что за эльфы? — поинтересовался он, чтобы развеять то сонное царство, на которое сегодня походил зал.       Рамар покручивал в пальцах резную фигурку лучника, невольно заставляя Маркуса вспоминать о том, как он с Эшраном недавно сбрасывал эти миниатюры на пол.       — Эльфы Каледоса, — пояснил он. — Там они не рабы, как у вас, но всё равно считаются гражданами второго сорта. Случаи ухода эльфов из города к лесным кланам встречались и раньше, но никогда это не было так массово. Очевидно, кланы не сумели и не пожелали принять такую уйму беженцев. Произошёл раскол — если можно говорить о каком-то расколе среди племён, которые вообще встречаются и общаются между собой раз в год. Часть лесных племён хотела воспользоваться напряжённой ситуацией в королевствах, чтобы отвоевать себе утерянные во время последней войны с людьми земли. Остатки так называемой «Второй эльфийской империи». Эти места изобилуют всевозможными руинами и артефактами, но власть Каледоса там никогда не была крепка, потому что эльфы всегда пытались вернуть их себе. В итоге по большей части это просто лес, в котором удобно прятаться и устраивать засады. Наиболее радикально настроенные лесные с удовольствием приняли подмогу, состоящую из городских беглецов, однако другие, те, кем управляют более консервативные хранители, не желали в это вмешиваться. Как итог, на сегодняшний день сил эльфийских повстанцев не хватает, чтобы переломить ситуацию. Они готовы вести с нами переговоры о присоединении.       Все молчали. И снова Маркус подал голос:       — Разве такой союз не настроит против нас знать Каледоса?       — Тут очень пикантный вопрос, — отозвалась Коралл, — при правильной подаче мы можем пройти по острию ножа.       — Как всегда… — буркнул Маркус наполовину про себя.       — Поэтому есть предложение разделить силы. В то время как я буду заниматься рутинными делами в бывших «Спорных» землях, кто-то достаточно авторитетный, чтобы говорить от имени Братства, мог бы попытаться установить контакт с эльфами.       При этих словах двое советниц и предводитель многозначительно уставились на Эшрана.       Командор помолчал.       — Ты уверен, что отправлять меня с дипломатической миссией — хорошая идея? — уточнил он.       — Ну, у тебя не было прямых конфликтов с эльфами, по крайней мере, насколько нам известно.       Рамар сделал паузу.       — Ведь нам правильно известно?       — Я ничего не имею против эльфов, — согласился Эшран. — Просто, как ты мог заметить, мои способности в области светской болтовни немного… хм…       — Поэтому Маркус поедет с тобой.       В зале воцарилась такая тишина, что её можно было резать ножом. У Маркуса по позвоночнику пробежал ток.       — Наивно ли будет спросить… эм… почему я?       Рамар бросил на него короткий взгляд, очевидно, он думал, что уже ответил на этот вопрос.       — В смысле, — пояснил Маркус. — Я ничего не имею против, но мне кажется, Сайлар бы тут больше подошёл. Камил тоже имеет навыки болтовни.       — Камил и Сайлар уже там, — отозвался Рамар. — Но нам нужен Эшран, чтоб представлять Братство на политическом уровне. А в последних ситуациях вы показали себя как хорошая команда.       — У тебя правда было мало возможностей это оценить! — выпалил Маркус, чувствуя, что почему-то начинает краснеть.       — Итак, — резюмировал Рамар. — Я никого не собираюсь заставлять. Но если серьёзных возражений нет, просил бы вас подготовиться к перемещению до темноты.       И Маркус вообще не был удивлён. Это было то, что в принципе любил делать Рамар. Этот человек определённо ничего не знал о том, что планы строятся заранее. В конце концов, за это Маркус его и любил.       Он быстро побросал вещи в дорожный мешок, стараясь выбирать те мантии, которые перенесут длительное нахождение под проливным дождём — было очевидно, что от эльфийского подполья не стоит ждать комфорта.       За час до заката они с Эшраном стояли в подвале замка, где была оборудована комната для телепортации, а пятеро магов под руководством Динары запевали заклятье, которое должно было передать прибору нужную энергию. Потом полыхнуло голубым, и Маркус, моргая, стал оглядываться по сторонам.       Он обнаружил себя — уже довольно привычно — в сильных твёрдых руках.       — Я бы не упал!       Эшран никак не отреагировал на его слова.       Не убирая рук с талии мага, он оглядывался по сторонам. И только когда Маркус высвободился сам, достал карту и стал её рассматривать.       — Твой прибор опять немного промахнулся, — заметил он.       — Он не то чтобы мой, — откликнулся Маркус. — Хотя я польщён твоим мнением о моих магических способностях.       Он перегнулся через локоть Эшрана, заглядывая через плечо в его карту.       — Вот здесь можно разбить лагерь, — Эшран ткнул пальцем в зелёное пятно, которое, по идее, должно было находиться недалеко от них. — Думаю, если сбой в координатах не слишком велик, доберёмся до темноты.       Маркус кивнул. Посмотрел на небо: солнце медленно ползло к горизонту за ажурной мозаикой листвы. Здесь, внизу, и без того было достаточно сумрачно, и он тоже не горел желанием путешествовать ночью.       Эшран первым двинулся в путь, и Маркус последовал за ним.       Нужное место оказалось плоскогорьем, со всех сторон окружённым стволами деревьев.       — Передадим сообщение нашим разведчикам, — сказал Эшран, бросая на землю рюкзак и начиная распаковывать вещи. Потом на середине поднял голову и посмотрел на Маркуса, который тоже опустил сумку на траву, но вместо того чтобы заниматься лагерем, просто расхаживал туда-сюда. — Ты не будешь ставить шатёр? — медленно протянул командор.       — Я никогда не беру с собой шатёр, — без тени стыда отозвался Маркус, — его всегда носит Рамар.       Только сейчас Эшран заметил, что, несмотря на любовь Маркуса к сменной одежде и вычурной обуви, рюкзак у него совсем небольшой.       Эшран ничего не сказал и молча вернулся к прерванному занятию.       Маркус на самом деле не помнил случая, когда отправлялся бы куда-то без друзей, охраны или возможности остановиться в гостинице. Маленькие удобства, такие, как защита от дождя или мясо, приготовленное на костре, всегда казались ему чем-то, что возникает само собой.       Эшран не стал пытаться что-либо поменять. Только когда огонь уже горел, а мясо грелось на вертеле над ним, он снова посмотрел на Маркуса и увидел, что тот перелистывает страницы какой-то книги, лёжа на подстеленном командором единственном покрывале.       Эшран пододвинулся к нему, но не вплотную, так что он всё равно оставался на траве, а Маркус на покрывале, и спросил:       — Что ты читаешь? Повторяешь заклятья?       Маркус поднял глаза к потемневшему ночному небу и испустил неприличное:       — Ха.       Потом посмотрел на Эшрана и в глазах его мерцала высокомерно-сладкая улыбка.       — Ты правда думаешь, что я могу забыть что-то из того, что с десяти лет интуитивно делаю каждый день?       Отвечать Эшран не стал. Он несколько секунд смотрел на это насмешливое, красивое, мучительно выводящее из себя лицо. Потом наклонился, поймал шею Маркуса рукой и поцеловал.       Маркус на пару секунд опешил. В этом было что-то странное, непривычное. Все его постельные приключения оставались дома. В экспедициях с Рамаром он чувствовал себя совсем… другим. В такие дни у него не было времени мучать себя переживаниями о собственной неполноценности, воспоминаниями об отце или желаниями сделать что-то, чтобы подтвердить его мнение о себе.       В такие дни он был погружён в магию, даже когда кругом кипела битва и было полно людей, он в некотором смысле был наедине с ней. Думал только о ней. И это было очень странно: ощутить, что теперь здесь есть кто-то ещё.       Странно и… хорошо.       В памяти Маркуса на мгновение промелькнул тот вечер, когда он отошёл посмотреть на океан, а Ястреб последовал за ним. Это было неправильно тогда. Ястреб вторгался в то, что принадлежало только ему.       С Эшраном он не ощущал ничего подобного. Они были здесь вместе и это было правильно, и даже то, что мгновение назад он правда собирался почитать книгу, уже не имело значения, потому что это место и эта ночь принадлежали только им.       Маркус обнаружил, что Эшран отстранился от него и внимательно смотрит в глаза. Он испустил шумный вздох и, снимая любые вопросы, подался ему навстречу, чтобы возобновить поцелуй.       Это было сладко как никогда, хотя это было сладко и восхитительно каждый раз. И руки Маркуса оказались у Эшрана на спине не так жадно, как прежде, но довольно настойчиво пытаясь добраться до голого тела. Эшран придерживал его за поясницу, позволяя свободно прогибаться навстречу. Они не торопились. Было абсолютно очевидно, что у них впереди вся ночь.