Демон моего сердца

      Маркус знал, что Эшран целует его так вместо того, чтобы причинить ему боль, что Эшран сделал выбор, несмотря на всё то бурлящее безумие, порождённое бушевавшим внутри него ураганом чувство, которое плескалось между ними. Это было нечто особенное, близость, которая угрожала разорвать грудную клетку Маркуса и выпустить на свободу тот ужас, который давно притаился внутри него.       Эшран с трудом оторвался от его рта. Лицо его выражало ошеломляющую мешанину эмоций. Маркус видел в его глазах мучительную нужду и обжигающее желание, искажённые ненавистью и болью, но в основном там была борьба. Эшран выглядел так, словно его разрывало на части, как будто Маркус в буквальном смысле убивал его.       И это была безумно смешная ирония судьбы.       — Кто ты такой, чтобы судить, чего стоишь? — рявкнул Эшран и голос его звучал как раскаты грома в небе. Он рокотал и обрывался, разносимый порывами ветра, и Маркус чувствовал, что ему с трудом удаётся держать себя под контролем. — Кто, демоны тебя разбери, ты такой, чтобы указывать мне, чем стоит рисковать, а чем нет?       — Я не…       — Ты этого стоишь, если я так говорю!       Эпицентр бури теперь кружился у них над головами. И Маркус чувствовал себя так, как будто эта гроза наблюдает за ними. Чувствовал, как её бушующая сила притягивается к их телам.       — Эшран… — он попытался предупредить его, но почувствовал, как меняется настроение грозы прежде, чем смог произнести хоть слово. Острый, стремительный рывок, когда воздух замер в неподвижности, приготовившись расколоться, чтобы хлыст молнии выстрелил в их сторону.       Маркус вскинул руку как раз вовремя, он вложил всю свою магию в этот жест, чтобы создать над ними барьер достаточно плотный, чтобы остановить этот удар. Молния сверкнула, целясь в Эшрана, а не в него самого, и мощности щита едва хватило, чтобы поглотить этот разряд.       Гром прокатился над лесом, остатки молнии вибрацией прошлись по его костям, сотрясая нутро. Энергия бури безудержно текла через него, но от её настоящей мощи осталась только малая часть. Маркус стиснул зубы. Он мог это пережить. В конце концов, молнии всегда были частью него.       Щит почти выдержал. Молнии всё ещё потрескивали и дрожали, разбегаясь по барьеру искристыми змейками.       Разряд погас через несколько секунд, и Маркус позволил щиту рассеяться, а вместе с ним едва сам не рухнул на землю. Руки дрожали, он чувствовал опустошённость там, где только что была магическая сила.       — Маркус, — сильный голос Эшрана звучал откуда-то издалека и колоколом отдавался в висках. — Ты… Что б тебя! — маг почувствовал, что мир покачнулся, верхушки деревьев накренились вместе с горизонтом. Сильные руки Эшрана подхватили его прежде, чем Маркус успел упасть. Он держал его за спину с такой лёгкостью, как будто Маркус вообще ничего не весил.       — Почему ты всегда меня ловишь?.. — невнятно пробормотал Маркус, ему с трудом удавалось держать глаза открытыми, кожу покалывало и волнами накатывала тошнота. — Знаешь, я иногда падаю. Не сломаюсь, если упаду.       Эшран перехватил его так, чтобы аккуратно опустить на землю и уложить головой себе на колеи.       — Ты всегда падаешь, когда я рядом, — дрожащим голосом отозвался Эшран, медленно проводя руками по телу Маркуса, проверяя, нету ли травм. — Думаю, было бы невежливо просто позволить тебе ударить лицом в грязь.       Смех сорвался с губ Маркуса помимо его воли.       — Так вот в чём дело… Ты боишься, что я испорчу своё милое личико.       — Да, очень, — голос Эшрана прозвучал рассеяно. — Тебя где-то ранило? Маркус? Чувствуешь где-то жар или холод?       — Идёт проливной дождь, идиот. Мне везде холодно.       Эшран не удостоил его ответом, руки упорно обшаривали тело Маркуса, и Маркусу потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что Эшран беспокоится потому, что молния действительно могла причинить ему боль.       — Эшран, — медленно, проникновенно произнёс он, пытаясь сконцентрировать взгляд на суетящемся, промокшем человеке, который смотрел на него с таким напряжением на хмуром лице. — Я не ранен. Я маг. Мы с ней одной крови. Я сделан из молний, глупышка.       Поспешный, затяжной поцелуй, которым Эшран прижался к его лбу, вызвал новую вспышку головокружения, но командора, кажется, удовлетворил результат.       — Ты не сделан из молний, — отрезал он уже твёрже теперь, когда стало ясно, что Маркус действительно цел. — Ты из плоти и крови.       — Совсем как ты.       Зрение Маркуса прояснилось настолько, что он увидел, как метнулся на горле Эшрана кадык. Как Эшран провёл пальцами дрожащей руки по глазам.       — Совсем как я, — устало согласился он.       — А молния была красивая? — поинтересовался Маркус.       У Эшрана было такое лицо, как будто он собирается снова начать драку.       — Я не смотрел на молнию, грёбаный идиот.       Голова Маркуса всё ещё кружилась, когда он хохотнул и выдохнул:       — В твоих устах даже это звучит нежно.       — Вот и поговорили, — буркнул Эшран довольно сурово. — С этого момента если я назову тебя придурком, считай это данью уважения к твоим талантам.       Они замолчали. Маркус медленно приходил в себя, его магия постепенно восстанавливалась, земля вращалась всё слабее. Воспоминания о том, на чём их прервала буря, понемногу возвращались, принося с собой слабое чувство смущения, потому что несмотря на всё это Маркус сейчас лежал в объятьях Эшрана… потому что последним, что сказал ему Эшран, было…       — Перестань! — грубо оборвал его Эшран. Маркус моргнул.       — Что опять не так?       — Сколько раз я просил тебя оставаться со мной?       Дождь ослабевал и кажется, приближался рассвет.       Маркус посмотрел на него серьёзно и сказал абсолютно искренне.       — Я хочу остаться с тобой, Эшран, поверь.       Эшран тихо кивнул и убрал длинную прядь чёрных волос с его лица.       — Я тебе верю.       — Ты не можешь пить мою кровь, Эшран, — твёрдо произнёс Маркус, перехватывая его запястье и сжимая со всей силы своими тонкими длинными пальцами. — Я надеюсь, у тебя хватает опыта в этой области, и мне не придётся демонстрировать тебе, насколько опасной может быть магия?       — Я знаю, что магия опасна, — быстро и резко прервал его Эшран. — Я не идиот.       Уголки рта Маркуса дёрнулись.       — Нет. Абсолютный. Грёбаный. Идиот.       Эшран хмыкнул, но не перестал поглаживать мокрые волосы Маркуса, так что его недовольство показалось Маркусу не слишком правдоподобным.       Маркус осторожно приподнялся, и Эшран помог ему сесть, придерживая за поясницу одной рукой.       — Мне нужно кое-что тебе сказать, — продолжил Маркус. Горло пересохло, как будто что-то внутри него пыталось воспрепятствовать этому признанию. — Ты был честен со мной, и я… Я тоже должен быть с тобой честен.       Эшран смотрел на него с непроницаемым выражением лица.       — Тебе не нужно мне ничего говорить, — сказал он с удивительным спокойствием.       — Но я хочу, — заставил себя возразить Маркус. Он чувствовал, что должен сделать это, пока его решимость не испарилась. Была надежда что Эшран выслушает и услышит его, потому что они были здесь вдвоём, и им было абсолютно некуда бежать. — И это сложно. Демоны, это так трудно, что я даже не знаю, как…       — Я тоже тебя люблю.       — … начать.       На мгновение воцарилась тишина.       — Что?       Эшран смотрел на него уверенно и спокойно, сейчас он снова стал твёрдым как скала.       — Я тоже тебя люблю, — повторил он, как будто это было самое нормальное, логичное и естественное, что он мог сейчас сказать. — Тебе не нужно этого говорить. Я знаю, ты не хочешь этого говорить, не хочешь произносить вслух. И меня это не пугает. Я думал, что тебя разорвёт этой молнией. Я думал, ты умрёшь у меня на руках, — он коротко выдохнул. — Наверное, можно было выбрать лучший момент, чтобы сказать тебе об этом, но я всё равно не мастер красивых слов. Наверное, ты уже понял это из письма, — Эшран спокойно смотрел на Маркуса какое-то время. Потом протянул руку и мягко погладил его по щеке. — Я не думаю о тебе ничего из того, что сегодня наговорил. Но я правда тебя люблю.       Маркус замер в ожидании ещё какого-то «но». «Но нам не стоит быть вместе» — например. И абсолютно потерялся, когда Эшран не добавил больше ничего.       — Ты не должен говорить мне что-то в ответ, — добавил Эшран. И когда Маркус приоткрыл рот, чтобы возразить, нежно его поцеловал. — Останься для меня тем неприступным магом, который сводит меня с ума своим высокомерием и непредсказуемостью.       Маркус не смог бы сейчас выдавить ни слова, даже если бы от этого зависела его жизнь, поэтому он просто кивнул и попытался одарить Эшрана лёгкой улыбкой. Он был совершенно ошеломлён и так… напуган. Его накрыло такое отчаянье, что на глазах выступили слёзы.       Однако он поцеловал Эшрана в ответ. Позволил своим пальцам погрузиться во влажные волосы командора. Эшран был точкой уверенности посреди этого обезумевшего мира. Сегодня он стал центром его вселенной. Маркус чувствовал это глубоко внутри себя, и даже если это означало приближение его смерти, он не мог заставить себя сожалеть об этом. Эшран был до безумия совершенным и прекрасным, и он любил Маркуса. Этот ненормальный Страж любил его или, по крайней мере, верил, что любит. Маркус всё ещё не решался даже в мыслях произнести то, что чувствовал он сам, дать этому имя, он изо всех сил старался удержать себя от этих слов, но уже понимал, что его контроля не хватит надолго.       Всё пошло прахом, всё, что происходило между ними, было неправильно и необратимо, а Маркус всё ещё не решался сказать Эшрану правду.       Эшран целовал его, поцелуй становился всё глубже, и Маркус всячески убеждал себя в том, что сейчас уже не стоит этого делать.       Он летел в пропасть и дно было так близко… И в кои-то веки оно действительно его пугало.