Демон моего сердца

      Как и ожидал Эшран, утренняя тренировка вышла тяжёлой. Накануне некоторые солдаты адресно попросили командора дать им «поработать вместе с магами», но на тот момент никто ещё не знал насколько далеко зашли сложности в отношениях тех и других.       Всего после получаса одиночных боёв Маркус подошёл к Эшрану и вполголоса попросил его объявить командное противостояние. Всё время, что он смотрел на воинов, против воли пытался определить — есть ли среди них те, кто напал в подворотне на него самого? Судя по тому, с каким напором они накидывались на молодых, не пробовавших пороха магов, они вполне могли там быть. Для солдат этим утром задача явно состояла не в том, чтобы чему-то научиться или научить, а в том, чтобы показать магам их место.       И Маркус однозначно был не из тех магов, кто мог бы с этим согласиться. Желание хорошенько врезать электричеством тем, кто посмел в него плевать, слилось с более конструктивным — желанием показать своим магам, что они не бессильны. Потому он, как и в прошлый раз, выступил ведущим в своей группе и очень искренне пообещал отряду противников никого не убивать.       Эшран посмотрел на эстерца со скепсисом. Явно чувствовал, что дело не чисто. Маркус сделал вид, что не замечает этого взгляда. Он с весёлой злостью глядел на то, в какую ярость приводит его обещание бывших Стражей.       Когда группы разошлись по разным сторонам площадки, Маркус подбросил в воздухе простенький хрустальный орб, который подобрал в эльфийской гробнице, пока путешествовал вместе с Рамаром, просто потому, что тот был очень красивым.       Он прочитал ученикам небольшую лекцию о том, чем различаются между собой разные типы концентраторов, суть которой сводилась к тому, что орбы мощнее гримуаров, гримуары работают быстрее, а посохи больше подходят магам поддержки. Показал несколько точек на обоих своих орбах, поясняя, как на распродаже быстро проверить, насколько хорошо артефакт проводит магию. Затем выдохнул и развернулся к Стражам, чтобы начать бой.       В этот раз Маркус не сдерживался. Его память могла не быть долгой, зато она была очень яркой, и Маркус отлично помнил, как пару минут назад эти ветераны, не сдерживаясь, избивали его младенцев.       В последнее время, спровоцированный явной беспомощностью Эшрана в вопросе ношения щита, он изучил несколько новых трюков, большинство из которых всё ещё казались ему не актуальными в бою — особенно, когда рядом был Сайлар. Зато они могли быть весьма вредоносными, если противника не обязательно было убивать.       Он с воодушевлением позволил Нави поставить щиты на всех, но тут же чуть провернул руку, спрятанную в складках мантии, и поставил второй слой.       Слабый орб позволил ему сделать удары не столь смертельными, как если бы бой был настоящим, но в остальном он начал, по обыкновению с самых мощных заклятий. Наверное, Райм очень ненавидел его в этот день. Сэн было проще, ей оставалось только кидать огненные шары в гущу событий. Скай пыхтел в сторонке. Ему было выдано распоряжение обращать в лёд всех, кто подходит к боевым магам слишком быстро. Маркус хорошо понимал, что это — главная слабость их концепции. Если впереди него шли Эшран или Тамрана, он мог расслабиться и просто развлекаться, тут же приходилось быстро перемещаться по полю боя в перерывах между заклинаниями, каждый раз не позволяя Стражам подойти на расстояние удара. К счастью, в этом порядком помогали охлаждающие и замедляющие заклятья Ская. Он несколько расширил ассортимент, хотя увы, до ледяной бури ему было ещё далеко.       Маркус начал бой сразу с «Грозы», не столько в надежде отправить кого-то в нокаут, сколько рассчитывая сломить боевой дух. Гроза была заклинанием, бьющим по площади, причём из числа долговременных. Там, где бушевали она или Ледяная Буря, бойцу было элементарно трудно разобраться, в какой стороне противник, и что вообще происходит кругом, не говоря уже о том, что любого неподготовленного воина ошеломляла его мощь. Но бывшие Стражи, конечно, кое-что знали о заклинаниях класса «буря» и вывести их из равновесия было не так легко. Впрочем, молнии всё равно продолжали бить их из сгустившихся по воле Маркуса туч, и тут вступала в дело вторая особенность этого заклятия — «Гроза» всегда посылала парочку молний навстречу другим грозовым снарядам. А поскольку в команде Маркуса было целых два электрика, молнии разлетались по полю боя практически не переставая.       Сквозь царивший на площади грохот, Маркус не сразу расслышал команду Эшрана разойтись, но, расслышав, не спешил ей следовать — в конце концов, он не состоял в гарнизоне. А главное — ещё не пустил в ход свой главный трюк.       К панике Нави, он позволил одному из врагов подойти к нему близко, очень близко. Пылающий яростью Страж вполне серьёзно замахнулся на него мечом, он или вообще не думал, или думал, что щит Нави слегка замедлит удар. А может быть, и вовсе надеялся, что в случае чего, этим можно будет объяснить случайное ранение на тренировочном поле.       Когда его клинок врезался Маркусу в ключицу, Эшран завопил что-то невнятное и бросился к магу, намереваясь отшвырнуть бойца подальше. Но не успел. Щит Маркуса расцвёл всполохами молний. Они ударили в разные стороны, снося с ног всех, кто оказался слишком близко, и троих ещё остававшихся на ногах Стражей отшвырнуло к дальнему краю двора.       Маркус хохотал. Он знал, что их с Нави щиты не позволят молниям зацепить магов. Не учёл только того, что бросившийся на подмогу Эшран тоже оказался довольно близко.       Командор с глухим рыком вскинул руку. Маркус, широко раскрыв глаза, наблюдал, как над его предплечьем сгущается голубоватый порождённый Пылью щит. Эшрана всё равно основательно пробило и протащило по мостовой несколько шагов, После чего он с глухим недовольным рыком осел на колени и замер так, тяжело дыша.       Его взгляд на Маркуса можно было сравнить только с теми взглядами, которые командор дарил магу в «лучшие» дни их знакомства.       — Эшран… — растеряно пискнул Маркус и, бросившись к нему, тоже упал на колени и принялся ощупывать со всех сторон. — У тебя всё цело? Ничего не омертвело?       — Ты… — проревел командор.       Маркус кошачьими глазками смотрел на него. Ему правда было очень стыдно.       — Не хотел бы я встретиться с тобой в настоящем бою, — гораздо тише сказал командор, и в глазах его под слоем ледяной ярости промелькнуло нечто странное, восхищение с подозрительным оттенком нежности.       — Я с тобой тоже, — облегчённо выдохнул Маркус. На самом деле он всегда хорошо представлял последствия своих ударов. Пускай его орб не был боевым, сила щита от этого не зависела и заложенное в него заклятье всё равно должно было распластать по земле всех, кто имел глупость подраться с Маркусом Эларном. Оно отлично справилось с этой задачей за вычетом одного неучтённого фактора — оно почему-то даже не заставило Эшрана Доримуса растеряться.       — На самом деле нам не стоило бы себя вести подобным образом на глазах у всех, — сказал Эшран спустя полчаса, когда они обнимались в простенке между телегами с провизией. Вообще-то они шли в таверну, но по пути слегка заплутали и увлеклись делом более интересным, чем еда.       Маркус нахмурился и, чуть отстранившись, посмотрел ему в глаза.       — Теперь ты решил, что самое время начать меня стесняться?       — Дурак, — фыркнул Эшран. — Киран был из моих лучших друзей в Ордене. Если я взял тебя на встречу с ним, неужели думаешь, меня будет волновать ещё чьё-то мнение? Проблема только в том, что это может стать поводом для пересудов. В частности, относительно того, что я управляю своими воинами по твоей указке.       — Ах да, я же великий и ужасный эстерский маг…       Настроение Маркуса слегка подпортилось, в то время как в глазах у Эшрана заплясали смешинки.       — Какой же ты глупый, — решил он.       — К тому же я ещё и идиот.       — Маркус, я хотел поговорить с тобой о некоторых более важных вещах.       — О том, как ты собираешься согнуть меня у этой стены и оттрахать до смерти? Я с удовольствием слушаю.       Эшран вздохнул, и, чтобы заставить его наконец перестать молоть глупости, накрыл рот мага коротким жадным поцелуем.       — Я знаю про письмо от твоего отца, — сказал он, отстраняясь.       Маркус закатил глаза.       — Так, разговор перестаёт меня возбуждать.       — Кто-то должен поговорить с тобой об этом, и, очевидно, раз Рамару всё равно…       — Рамару не всё равно! — отрезал Маркус. — Он просто понимает, что я взрослый мальчик и в состоянии сам принять решение.       — Что ж, я вот его уверенности не разделяю.       — Хочешь, чтобы я для тебя переоделся младшим учеником? Не думал, что тебя заводят такие фантазии.       — Меня заводит всё, что связано с тобой, — отрезал Эшран. Губы его при этом оказались опасно близко к уху Маркуса, так что дыхание щекотало кожу мага, и в довершение сказанного зубы слегка сжались на его ухе, заставив мага испустить прерывистый вздох. — Но ты упускаешь возможность. Я вижу, как тебе плохо от этой ссоры. Если он переплыл океан, чтобы встретиться с тобой, значит ему тоже…       — Ты ничего не знаешь! — Маркус, начиная свирепеть, вырвался из его рук. Когда речь заходила об отце, ему катастрофически не удавалось контролировать себя. Он стоял, вжавшись в борт повозки и тяжело дыша, и сейчас очень жалел о том, что руки Эшрана находятся с двух сторон от него и не оставляют никакой возможности сбежать.       Эшрана как будто ничуть не тронуло его яростное заявление.       — Так расскажи, — тихо предложил он.       — Зачем? Разве ты уже не сделал свои выводы на этот счёт? Я маленький избалованный мальчишка, вот и всё!       — Не будь злопамятным, — спокойно попросил Эшран. — Я уже сказал, что не думаю о тебе так. И какой бы ни была реальность, я бы хотел выслушать тебя.       — Прежде чем что? — поинтересовался Маркус. — Прежде чем вынес бы приговор?       Глаза Эшрана медленно затягивались льдом, но голос оставался всё также спокоен. Однако Маркус почуял слабину и увидел возможность увести разговор от неприятной ему темы.       — Скажи, ты их спрашивал? Тебя, наверное, тоже интересовала их точка зрения, прежде чем ты их убивал?       — Вначале да.       Маркус вздрогнул. Настолько спокойно и отстранённо прозвучали эти слова.       — Потом перестал.       Маркус молчал. Хотя лицо Эшрана по-прежнему не выражало ни гнева, ни обиды, по его глазам Маркус чувствовал, что залез не туда. И в этот раз он решил остановиться. Решил, что за вчерашний вечер и сегодняшнее утро причинил Эшрану уже достаточно боли, чтобы не начинать всё по новой.       Маркус протянул руку и приложил ладонь к щеке Эшрана.       Командор прикрыл глаза и шумно выдохнул. Маркус видел, как медленно тает эта проклятая корка льда. Когда Эшран накрыл своей ладонью его пальцы, это был уже почти тот Эшран которого он… любил?       Горло Маркуса от одной этой мысли стиснул спазм, но он заставил себя отбросить её подальше.       — Я когда-нибудь тебе расскажу, — мягко пообещал он. Он помолчал и добавил: — Эшран, ты же понимаешь, что я тебя ни за что не виню?       Эшран медленно открыл глаза и внимательно посмотрел на него.       — Ни за что? — уточнил он. — Ты имеешь в виду письмо?       Маркусу хотелось кричать.       — Я имею в виду всё, что знаю о тебе, — почти восхищаясь собственной дипломатичностью ответил он. — Я имею в виду в основном Гавань и то, что ты боишься мне рассказать. Я знал в общих чертах, что с тобой это было. И про Санкрист тоже знал. И я всё равно выбрал тебя, потому что хотел быть с тобой.       Эшран снова прерывисто выдохнул и, заставив его руку скользнуть вниз, прижал к своим губам.       — Я верю тебе, — тихо сказал он. — Я тоже тебе расскажу. Всё что с могу. Я просто… не хочу, чтобы это коснулось тебя. Хотя бы чуть-чуть.       От его слов Маркус растерялся ещё сильней, но кое в чём он всё же был абсолютно уверен.       — Что же касается моего отца, то даже если бы я согласился на эту встречу, сейчас у меня просто нет времени. Я не могу покинуть Пик, пока мы не разберёмся с проблемой магов. Они надеются на меня. И, как показал утренний бой, пока они всё ещё не могут сами себя защитить.       Когда Эшран снова посмотрел на Маркуса, на его губах мерцала загадочная улыбка.       — Ты был великолепен, — признался он.       — Как всегда, — фыркнул Маркус и закатил глаза.