Демон моего сердца

      На протяжении всех последних дней Эшран приходил в башню Маркуса каждую ночь. Обычно он приносил с собой корзину с едой, и они спокойно перекусывали вместе, а потом всегда оказывались на одной горизонтальной поверхности. Это был не просто секс. Маркус чувствовал, что между ними происходит нечто невероятно странное и нечто иное. Невидимые нити ползли между ними как лианы, опутывали их и пронизывали, оплетали, соединяя вместе, передавая что-то от Маркуса к Эшрану и обратно. И Маркус не знал, метафора это или нечто большее, но он думал, что дело не просто в его внутреннем безумии. Эшран бывал с ним жёстким, а бывал нежным. Он каждый раз таинственным образом угадывал, в чём нуждался Маркус именно в эту ночь и чего по-настоящему хотел. И он ни разу не кусал его до крови, не пил его кровь и не просил его о магии, но Маркус не мог избавиться от чувства, что это лишь вопрос времени. Случалось, во время поцелуя Эшран принимался покусывать его губу, но тут же останавливал себя.       Маркус ненавидел ту часть себя, которая желала, чтобы Эшран потерял контроль.       ...— Я не в восторге от этой идеи, — без всякой необходимости произнёс Эшран, когда они вместе шли к тому месту, где Маркус собирался воплотить в жизнь свою сомнительную затею. Стояла ночь и воздух над крепостью был таким же морозным, как и в ту ночь много недель назад, когда всё это случилось в первый раз. — Рамар на месте?       Маркус кивнул. Он заставлял себя смотреть только вперёд, не оглядываясь и не пытаясь угадать, кто ещё мог наблюдать за ними из темноты. В животе у него свернулся тугой клубок змей, и с каждым мгновением он затягивался всё туже.       Смысл задуманного сводился к тому, что все, кто хотел увидеть это, должны были убедиться, что Маркус действительно держит Эшрана под контролем при помощи своей крови. Хотя они с Эшраном коротко обговорили основные пункты этого плана, Маркус по-прежнему беспокоился об огромном количестве деталей, которые они не обсуждали. Пропасть недосказанных вещей, в которых непредсказуемость Эшрана может стать проблемой.       — Позже пойдёт дождь, — прокомментировал Эшран, глядя в небо, когда они достигли середины крепостной стены и остановились на том же месте, где всё происходило в прошлый раз. — Маркус, с тобой всё в порядке?       Маркуса трясло. Зубы стучали, но не от холода.       — Я... — выговорил маг, но у него тут же перехватило горло, и он просто кивнул.       Эшран взял его за руку и притянул ближе. Его пальцы идеально вошли в промежутки между пальцами Маркуса.       — Не нервничай, — сказал он. — Я никому не позволю причинить тебе боль.       Маркусу хотелось и плакать, и смеяться. Как будто это хоть каплю могло его беспокоить.       — И несмотря на то, что я не в восторге от этого, я признаю, что это хороший план.       Эшран ждал, когда Маркус сделает первый шаг.       Маркус закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении руки Эшрана, переплетённой с его собственными пальцами, прежде чем судорожно выдохнул. Это был хороший план. Единственный план.       Однако он не мог заставить себя поцеловать Эшрана первым, и в итоге командор наклонился к его лицу и едва заметно прикоснулся губами к губам Маркуса. Его поцелуй был мягким и лёгким, как пёрышко, в нём не было ничего похожего на беспокойство.       — Ты такой красивый, — прошептал он Маркусу между этими медленными, убийственно нежными поцелуями. — Просто демонически совершенен.       Маркус понял, что Эшран уговаривает его сделать это, пытается заставить расслабиться и что-то ещё что там, по его мнению, было нужно Маркусу. Сердце мага бешено колотилось, и Эшран был прав — надвигался дождь. Лучше было покончить с этим побыстрей.       Закрыв глаза, он поцеловал Эшрана в ответ. Эшран задавал темп их поцелую, делая его медленным и нежным. Когда Маркус попытался, почти нетерпеливо, сдвинуть дело с мёртвой точки, Эшран негромко усмехнулся ему в губы.       — Я свожу тебя с ума? — спросил он, поднимая их переплетённые руки и прижимая их к своей броне там, где находилось сердце. — Почувствуй, что ты делаешь со мной.       Сердце Эшрана билось почти так же быстро, как у Маркуса, каждый удар был достаточно сильным, чтобы ощущать его сквозь рёбра и слой плотной кожи. Маркус хотел бы сказать, что Эшран просто пытается произвести впечатление, но на самом деле он знал, что Эшран просто такой, какой есть. Непоколебимо спокойный, казалось, никогда не заботящийся о том, как он выставляет напоказ своё сердце, выставляет напоказ свои самые сокровенные чувства и мысли. У Эшрана была храбрость, о которой Маркус не мог даже мечтать.       — Ты собираешься трахнуть меня? — выдохнул Эшран, крепче сжимая руку Маркуса. Его мышцы напряглись и расстояние между ними стало меньше. — Ты хочешь, чтобы я умолял?       Волна жара и мощного желания прокатилась по телу Маркуса, легко прорывая баррикады сомнений и дыхание застряло у него в горле.       «Возьми себя в руки», — говорили глаза Эшрана, — «Прими это от меня».       И он действительно должен был принять это, Маркус знал. Это не могло произойти никак иначе. Маркус должен был держать себя в руках, оставаться хозяином ситуации — и только это могло разозлить зрителей.       Маркус внезапно возненавидел свой план и всё, что было с ним связано. Почему он просто не мог довериться Валенсии, в конце концов? Разве она не обещала им помочь?       — Маркус, — выдохнул Эшран. Их губы соприкасались, но они больше не целовались. — Возьми меня под контроль, или я сделаю это сам.       Этой угрозы хватило, чтобы вывести Маркуса из оцепенения и прервать несвоевременные сожаления. Он высвободил свою руку из руки Эшрана и использовал её, чтобы притянуть рот Эшрана к своему, пальцы впились в его меховой плащ. Эшран застонал, и Маркус, что б его, упивался этим стоном, пил его с губ покорного ему мужчины, наслаждался им, исследуя языком каждую частичку этого великолепного рта.       Он скользнул руками в волосы Эшрана и сжал пальцы, притягивая Эшрана ближе, прижимая сильнее и сильнее, позволяя себе проникать всё глубже в его рот. Он нуждался в этом мужчине, в том, чтобы чувствовать его под самой своей кожей. Если бы дальше всё развивалось естественным образом, Маркус умолял бы Эшрана трахнуть его, но как бы Маркусу не хотелось этого, план требовал, чтобы он контролировал ситуацию, даже если сам Маркус нуждался абсолютно в другом. Маркус не хотел держать Эшрана под контролем. Только не здесь, не сейчас и не так.       — Встань на колени, — выдохнул он, отрывая друг от друга их рты.       Эшран, упавший перед ним на колени, выглядел настолько невыносимо возбуждающе, что из груди Маркуса вырвался стон, а голова мгновенно закружилась. Эшран был полностью одет и облачён в свой обычный доспех, у бедра его по обыкновению висел меч, и это было так похоже на ту первую ночь, что Маркус задавался вопросом, действительно ли он не спит.       Единственная разница заключалась в том, что Эшран добровольно встал перед ним на колени, добровольно расстёгивал ремень Маркуса, вёл себя как послушная игрушка, в то время как в ту, первую ночь Маркус не был уверен, что доживёт до восхода солнца.       — Ты позволишь мне трахнуть этот прелестный ротик? — спросил Маркус совершенно спокойно, что определённо можно было считать подвигом. Он крепко запустил пальцы в волосы Эшрана, эти прекрасные золотые кудри теперь были заметно длиннее, чем когда всё только начиналось. Маркус смел тешить себя надеждой, что Эшран знает, насколько Маркусу нравится с ними играть.       Он не мог перестать думать об этом, даже когда горячий, влажный рот Эшрана накрыл истекающую головку его твёрдого члена. Маркус был очень благодарен стене позади себя, потому что только она позволяла ему удержаться на ногах. Продолжая держать Эшрана за волосы, он направлял его рот вверх и вниз вдоль своего ствола. Эшран стонал и сосал, принимая каждый толчок, не пытаясь остановиться или отодвинуться назад, чтобы глотнуть воздуха. Это выглядело чертовски непристойно и Маркус жалел только о том, что они не в его комнате, одни.       Но, что б его, Эшран делал это с таким чувством, и спустя всего минуту Маркус почувствовал, что его тело приближается к оргазму. Он дёрнул Эшрана назад, и мужчина посмотрел на него, Маркус видел его губы, влажные и распухшие, видел глаза, затянувшиеся чернотой, расширенные зрачки, и было абсолютным чудом, что он не кончил на это красивое лицо.       — Вставай, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — К стене.       Эшрану не требовались слова, они всегда действовали интуитивно, но эти небольшие приказы помогали Маркусу утвердиться в роли, и ещё раз напоминали ему, что это грёбаная роль, независимо от того, насколько она была похожа на то, что они делали раньше.       Они поменялись местами. Маркус снова поцеловал Эшрана. Засунул руку в свои кожаные брюки, грубо взялся за член и прошёлся по нему ладонью несколько раз для пущей убедительности.       — Я собираюсь трахнуть тебя, — сказал он Эшрану голосом, который не был похож на его собственный, слишком ровный и уверенный, чтобы Маркус поверил, что это говорит он сам. Он звучал… Проклятье, Маркус понял, что он говорит, как Эшран. — И ты собираешься принять это, не так ли?       Эшран почти скулил.       — Да…       Он задыхался от нетерпения и извивался, пытаясь привлечь больше внимания Маркуса. Это было ошеломляющее зрелище и Маркусу пришлось прикусить губу, чтобы не ляпнуть какую-то глупость навроде того, каким чертовски соблазнительным он был сейчас и насколько сводил Маркуса с ума.       — Хороший мальчик, — сказал Маркус и Эшран вскрикнул, содрогнувшись всем телом. Желание ударило Маркусу в голову, и, хотя он знал, что не должен, он прошёлся ладонью по груди Эшрана вниз, к его члену, наклонился к его уху и прошептал: — Ты такой хороший мальчик для меня.       Маркус едва успел пройтись ладонью по его члену хотя бы раз, когда Эшран впился зубами в его руку. Стон, который он издал, больше походил на глухое рыдание. Только благодаря предельному контролю Маркус не отозвался таким же звуком, потому что увидев это, он едва не сломался. Эшран кончил в его руках, удовольствие от того, что Эшрану было хорошо, заставляло его отчаянно желать оказаться внутри него и при этом дарило шаткое подобие умиротворения. Эшран уткнулся лбом в плечо Маркуса, он неглубоко и быстро дышал, и это было к лучшему, потому что так Маркус не мог расслышать того, что говорил Эшран, потому что в противном случае всё закончилось бы слишком быстро.       Маркус хотел повернуть Эшрана лицом в другую сторону, когда будет брать его. Он знал, что это было правильно. Это ещё больше унизило бы Эшрана в глазах любых зрителей и предотвратило любые сомнения в том, что командор действительно находится под властью его чар.       Но он не мог этого сделать.       — Раздевайся, — приказал он, отодвигаясь, чтобы Эшран мог скинуть ботинки и брюки. — Оставь рубашку и плащ.       Когда Эшран оказался раздет ниже пояса, Маркус понял, что его контроль над собой совсем трещит по швам. Становилось всё труднее и труднее помнить, что это было представление для посторонних глаз, потому что просто смотреть, что Эшран Доримус сделал с собой ради него, было невозможно. Он пил поцелуи командора, пальцы скользили по его животу, вниз мимо вновь твердеющего члена и ниже, под яички, это был медленный путь поддразниваний и предупреждения.       «Если ты хочешь остановить это — скажи мне сейчас, пока я не потерял контроль», — говорили его глаза.       Эшран дрожал от желания, его оргазм, казалось, мало что поменял, разве что самую малость снял напряжение.       — Маркус… — пробормотал он в губы мага. — Маркус, Маркус, Маркус…       Когда Маркус надавил пальцами на его вход, магия облегчила ему проникновение, и Эшран издал абсолютно развратный стон, его рот был открыт, глаза опьянели от похоти.       — Люблю твою магию внутри меня, — выдохнул он, не заботясь о том, чтобы говорить тихо и Маркусу снова пришлось напомнить себе, что так и должно быть. Всё это просто ловушка, уловка. — Проклятье, Маркус, мне нужно больше!       Маркус подумал о том, с каким презрением и ненавистью Эшран смотрел на него когда-то давно. Чтобы почувствовал тот командор, узнав, что будет умолять, чтобы Маркус трахнул его своей магией?       — Больше чего?       — Больше тебя, — выдохнул Эшран. Его пальцы до боли впились в плечи Маркуса. — А-ах… Ещё… Твоей… магии… Пожалуйста!       — Нет, — сказал Маркус, но он чувствовал, как ускользает решимость. Сама идея сыграть в контроль над Эшраном была рискованной, но теперь игра переходила на опасную территорию. Он хотел сказать больше. Сказать Эшрану, что никогда бы не захотел так рисковать им, потому что он слишком сильно заботился о нём, но он не мог вымолвить ни слова, и просто прикусил губу ещё сильнее.       Он уже на три пальца вошёл в Эшрана, когда это случилось.       Быстрый вздох Эшрана был тем, что насторожило его, а никак не боль, потому что кого тут волновала боль?.. И на самом деле его терпимость к ней всегда была заметно выше, чем считали другие. Нет, это Эшран заставил его осознать, что он прокусил нижнюю губу.       Мгновение, казалось, тянулось вечно, и Маркус знал, что они должны немедленно остановиться. Они оба знали, или, по крайней мере, Маркус определённо знал, что его кровь каким-то образом повлияла на Эшрана. Может быть, они и не знали точно, как это произошло, но было неоспоримо, что она что-то с ним сделала.       Однако они не остановились.       Эшран почти задыхался, когда приблизил свой рот ко рту Маркуса. Контакт мгновенно избавил их от всяких мыслей о запретности происходящего. И хотя Маркус очень хотел быть достаточно сильным, чтобы остановить это, Эшран с удовольствием, жадно лакал кровь, которую Маркус так бездумно пролил.       Эшран издал такой чертовски горячий звук, что Маркус не мог больше ждать ни минуты, он должен был его трахнуть. С губами Эшрана прижатыми к его губам, с его языком в ранке на своей губе, у него больше не было шанса повернуть происходящее вспять. Он поднял одну из ног Эшрана, прижал её к своему боку и направил свой ноющий член в Эшрана, пока тот извивался в его объятьях.       Он погрузил себя в Эшрана, толкнулся глубоко, не давая ему времени приспособиться, пока не вошёл до конца. Это никак не могло длиться долго. Маркусу удалось оторвать свои губы от губ Эшрана, хотя командор продолжал одурело искать их своим ртом, и Маркусу пришлось просто зажать свободной рукой рот Эшрана, чтобы это остановить.       Маркус никогда не чувствовал себя настолько потерянным в ощущениях, никогда. То немногое, о чём он ещё думал, в основном складывалось в имя Эшрана, крутилось вокруг ощущения того, как Эшран крепко сжимается вокруг него, как Эшран кричит в его руку. Магия Маркуса бушевала внутри него, умоляя выпустить её на свободу, угрожая, что если он этого не сделает, то она найдёт другой способ. Маркус сдерживал её, изо всех сил, держал на расстоянии, используя последние силы чтобы защитить Эшрана от приближающегося шторма. Он знал, что не причинит ему вреда, что бы не произошло.       К тому времени Эшран практически сидел на краю крепостной стены. Маркус был недостаточно силён, чтобы удержать весь его вес так, как это сделал бы Эшран за них двоих. Было бы много проще взять его сзади, но Маркус, по-видимому ,просто не дружил с головой в эту ночь.       Его оргазм приближался с каждым глубоким толчком в тело Эшрана, невыносимое удовольствие волной поднималось всё выше и выше. Это было идеально, так чертовски восхитительно, что он готов был расплакаться от того, что этот мужчина заставлял его чувствовать. Кровь текла по подбородку, и он старательно держал его подальше от Эшрана, и потому продолжал зажимать ему рот одной рукой.       Но за три или четыре секунды до того, как Маркуса накрыл оргазм, произошло кое-что ещё. Руки Эшрана были прижаты к его плечам, пальцы глубоко впились в тело Маркуса и, без сомнения, собирались оставить на коже синяки, но как раз перед тем как Маркус кончил, боль в его плечах обрела новое измерения, стала острой и колючей. Он открыл глаза и увидел свет. Фиолетовая энергия, потрескивая, искрилась по обе стороны от его рук, и было слишком поздно, чтобы пытаться это остановить, потому что он был внутри Эшрана, и это было единственное, что он мог контролировать сейчас.       Оргазм ударил его как молния, его магия хлынула в тело Эшрана, а затем обратно в Маркуса. Идеальный круг боли и удовольствия. Рука Маркуса соскользнула со рта Эшрана и тот, не колеблясь, вернул губы туда, где как, видимо, он считал, им было единственное место. Он целовал Маркуса, и всё, что Маркус мог чувствовать, была его собственная магия, пульсирующая на губах командора. Эшран тоже чувствовал этот вкус. Он чувствовал всего Маркуса сейчас — его кровь, его магию, его член внутри себя и его власть над собой.       Эшран кончил снова, сжавшись вокруг Маркуса так сильно, что магу стало больно, но отступать было некуда — он не мог быть нигде больше, кроме как внутри Эшрана.       Мир замкнулся. Эшран принадлежал ему и был тем, кому он принадлежал.