Часть 104
7 февраля 2023 г. в 18:05
— Не могу поверить, что он так поступил! — Маркус на самом деле, абсолютно искренне не находил слов.
Он привык думать, что прошёл с Рамаром огонь и воду. В любые, самые опасные миссии, предводитель предпочитал брать именно его. Так было до того, как появилась Динара. Так оставалось после. Ведь Рамар сам, без понуканий, говорил ему, что предпочитает общество Маркуса! Он его практически в этом убеждал.
Но на сей раз Рамар не дал ему вставить и слова. Стоило Маркусу заикнуться о том, что он не согласен с решением, Рамар рявкнул на него так, как на памяти Маркуса не разговаривал никогда и ни с кем. На несколько секунд Маркус опешил от этого окрика, а когда опомнился, Рамар уже отошёл слишком далеко, чтобы бежать за ним и в чём-то убеждать.
Маркусу оставалось лишь беспомощно смотреть на Эшрана, который пока ещё стоял напротив на него и с какой-то даже заботой смотрел на мага.
— Что я сделал не так?.. — абсолютно беспомощно спросил Маркус. Он во всю перебирал в голове события последних часов. Это был, наверное, самый тяжёлый бой в его жизни, но Маркус старался как мог. И хотя, возможно, у Динары было больше опыта — хотя откуда бы? Можно подумать в их Каледосских кругах учат биться в одиночку с кучей врагов, накачанных ненормальной усиленной Пылью! — Маркус всё же почти точно мог сказать, что в той ситуации, в которой они оказались, он сделал лучшее из того, что мог. — Это потому что я не выполнил приказ и побежал за магами, да?.. — наконец предположил он. — Вы надеялись, что я оставлю их умирать?
— Маркус… — голос Эшрана звучал очень устало, но поза выглядела так, как будто он балансирует на грани того, чтобы качнуться к Маркусу и обнять. — Не бери в голову, хорошо? Сейчас нам всем нужно выбираться отсюда.
— Выбираться?.. — рассеяно спросил Маркус, наблюдая, как двери зала открываются и выпускают Рамара и его команду во внутренний двор.
— Пока Рамар будет отвлекать нападающих нам нужно расчистить подземный ход и организовать отступление.
— Подземный ход? — Маркус повернул голову к Эшрану и вот тут до него наконец дошло.
— Маркус! — чувствуя, как меняется настроение мага, как беспомощная обида сменяется напряжённой злостью, Эшран повысил голос. — Ты должен мне помочь! Нужно расчистить проход.
— Хорошо.
У Эшрана осталось чувство, что маг согласился подозрительно легко.
Маркус согласился, потому что понимал, что Эшран прав. По крайней мере в той части, в которой говорил о том, что надо помочь остальным с отступлением. Конечно, может быть, в соборе были и другие маги, которые могли бы этим заняться, но он не видел особо много добровольцев и быстро понял, что если Эшран сейчас начнёт договариваться с Ирвином, дело закончится тем, что никто вообще никуда не сможет отступить.
Покидать стены, уже ставшие почти родными, было ужасно жаль. Но Маркус старался не думать об этом, потому что интуитивно чувствовал — если бы была возможность отстоять это место, ни Эшран, ни Рамар, не предлагали бы бегство. Это было странное чувство — уверенность в том, что можно положиться на других одновременно с пониманием того, что всё катится в тар тарары.
Ещё несколько часов назад они с Эшраном нежились в постели, и у Маркуса кружилась голова всего лишь от мысли о том, какой тёплой и нежной будет эта ночь, а теперь дело шло к тому, что он вообще никогда больше не увидит своей замечательной спальни.
Не в силах до конца избавиться от этих мыслей, Маркус прошёл с Эшраном в подвал, где находился частично заваленный обломками коридор.
— Он должен вести на другую сторону хребта, — сказал Эшран, подсвечивая факелом гору камней.
Маркус только кивнул.
— Мне нужны мои маги, — сказал он.
Эшран поспешил обратно к выходу и, приоткрыв дверь в общий зал, гаркнул пару слов кому-то из пробегавших мимо солдат.
На самом деле Маркус думал, что может разобрать завал и сам. Но у него, что б его, был план. Потому что в то время как Маркус готов был довериться Эшрану в вопросе безопасности обитателей башни, он ни на грош не был согласен с этими двумя, когда они решили оставить его отсиживаться в соборе вместе с ранеными. Маркус понял, что движет Рамаром, и понял, почему взгляд Эшрана на него был таким насторожённо-заботливым: Эшран просто не хотел говорить ему, что Рамар его пожалел. Что Рамар просто не захотел брать его с собой на смерть. Кто бы из них двоих это не придумал, Маркус не собирался следовать их капризам.
Когда его маги подтянулись к месту, он довольно быстро объяснил им, как поднимать обломки. Он даже поднял сам первые несколько кусков, старательно демонстрируя, как выбивается из сил.
Потом Маркус присел в самом тёмном углу отдохнуть и какое-то время давал дельные советы, в основном поправляя Сэн, которая поднимала обломки слишком высоко и швыряла слишком далеко. Убедившись в том, что Райм уже оправился от раны, разобрался в процессе не хуже него самого и начинает сам руководить работой, Маркус отпросился наверх под предлогом того, что у него начинается клаустрофобия. Эшран, слишком занятый попытками организовать отступление, даже не задумался о том, что у Маркуса отродясь не было никаких фобий. Он пропустил момент, когда маг снова поднялся в общий зал и тихонько, не привлекая к себе внимания, выскользнул в крепостной двор.
Рамар собрался умирать.
В этом не было никаких сомнений.
Чем больше Маркус думал об этом, тем сильнее становилась обида. Он почти машинально рассылал молнии, парализуя и испепеляя настырных противников. Крепостной двор был пуст как никогда, не осталось ни живых, ни умирающих. Но стоило высунуться за внутренний круг стен, как на него накинулся очередной отряд алых Стражей.
Маркус давненько не противостоял врагам в одиночку, но с тех пор, как ему приходилось делать это в последний раз, он гораздо лучше стал понимать свою силу.
Накинув на себя щит собственного изобретения, он без промедления бросил в гущу противников «Грозу». Это было озарение. Гипотетически Маркус догадывался, что если молнии могут отшвыривать, то могут и притягивать, а события в донжоне подтвердили эту мысль. Но только сейчас он понял, что если слегка изменить свойства «Грозы», то она будет не только молотить всех попавших в зону действия электрическими разрядами, но и пресекать на корню любые попытки покинуть зону поражения.
Это было великолепно. И удобно. Это означало, что никто, кроме самых случайных противников, вообще не подойдёт к нему. Главное убивать их достаточно быстро и в случае необходимости быть готовым отправить вперёд новую «Грозу». Это требовало исключительно точного расчёта времени и сил, которым Маркус обычно не занимался, потому что старался просто наносить как можно больше урона как можно быстрей.
Но ему очень хотелось добраться до Рамара живым, проверить, жив ли командир и если понадобится — самостоятельно его убить.
Прорвавшись через две линии обороны, Маркус успел к месту как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рамар и компания над горой поверженных тел заканчивают настройку баллисты.
— Все в донжон! — крикнул Рамар.
И Тамрана с Динарой, чтоб им было пусто, бросились выполнять приказ.
Маркус был уверен, что никогда бы так не поступил.
Но пока он думал об этом, небо, уже начинавшее светлеть в преддверии зари, накрыла крылатая тень.
Они с Рамаром стояли слишком далеко друг от друга, чтобы слышать друг друга, но Маркус был уверен, что в этот момент они произнесли в унисон:
— Что это такое, вашу Пресвятую Мать?
«Этим» определённо был дракон. И стоит сказать, что «драконов» Маркус до сих пор видел только на картинках в учебниках по мифологии, потому что хотя по Алкарону и тем более по Эстеру бродило множество разной живности, самое близкое к дракону, что встречали ныне живущие путешественники, были небольшие бескрылые драколиски.
«Драконов не бывает!» — так и хотелось вопить магу в голос. Но дракон, определённо, был, и летел прямо на него.
Прошло несколько секунд, прежде чем Маркус осознал, что не совсем прав.
Дракон стал снижаться так же стремительно, как показался из-за гор, и разбрасывая в стороны брызги снега, ударил лапами о площадку возле требушета.
Маркус во все глаза разглядывал красивую, изысканно бледную женщину, в тёмном одеянии и чёрном головном уборе, похожем на те, что носили церковницы. Безусловно красавицы его страны выглядели иначе, но и её элегантность было трудно отрицать.
— Наконец, — голос женщины шелестел, как ветер за окнами зимой, потрескивал, как огонь костра. У Маркуса создалось ощущение, что она больна, и он тут же осознал, что прав, когда увидел слабое алое мерцание, проливавшееся из-под её широких рукавов.
Женщина, определённо, не брезговала той же Алой Пылью, которую в изобилии давала своим войскам.
Рамар стоял напротив неё, выставив перед собой меч, и хотя он был шире в плечах, что-то было в этой женщине такое, что заставляло его выглядеть слабым и беспомощным перед ней.
Видимо, почувствовал эту мощь и Рамар, или просто оценил размеры её дракона, потому что по мере того, как женщина приближалась к нему, он медленно отступал назад.
— Верни мне моё, и может быть, я тебя отпущу.
Маркус не мог разглядеть глаза вожака, когда тот ответил:
— Я ничего твоего не брал.
Женщина бархатисто рассмеялась и за эти несколько секунд Рамар успел изучить взглядом окрестности в поисках чего-то, что могло бы ему помочь — но не нашёл, видимо, ничего. Даже требушет, который потенциально мог бы нанести дракону какой-нибудь вред, попав в стрелой в глаз, был сейчас развёрнут так, что не оставалось ни малейшего шанса пустить его в ход.
Маркус зацепился за эту мысль, но продолжал внимательно наблюдать, не выдавая себя.
— Ты лжёшь, — отсмеявшись до ужаса серьёзно сказала женщина, которую, очевидно, и называли Тёмной Девой. — Ты можешь сам этого не знать, но мне всё равно. Верни мне его.
Маркус стиснул зубы. Рамар продолжал отступать.
— Не знаю, кто ты такая, но я ничего не собираюсь тебе возвращать, — отрезал он и думая, что улучил момент, рванулся вбок, к обрыву на котором стоял требушет. Он, должно быть, собирался скатиться вниз и затеряться в снегу, но женщина опередила его. Она воздела руку и, не обращая внимания на глухой возглас боли, вздёрнула Рамара вверх с той же лёгкостью, с которой Маркус поднимал каменную крошку. Что-то происходило, хотя Маркус и не понимал, что. Царил полумрак и он не мог разглядеть всего в деталях, однако лицо Рамара исказила дикая боль, на коже выступили красные точки, как будто кровь норовила пролиться прямо сквозь неё.
Это был нихрена не удачный момент, но Маркус понял, что не может больше ждать. Он собрал все свои силы, резким рывком магии развернул требушет и, надеясь, что прицелился достаточно точно, чтобы попасть дракону в глаз или в ноздрю, на расстоянии рванул тетиву.
Чувство было такое, как будто внутри него что-то надорвалось, но времени анализировать не оставалось.
— Бежим! — во весь голос крикнул он. Упавшему на снег Рамару не надо было предлагать дважды. Он веретеном скатился с уступа, и Маркус последовал бы за ним, если бы дракон и Тёмная не уставились на него.
У Маркуса не было рядом обрыва. Ему некуда было отступать. Он сделал самое лучшее, что мог в этой ситуации — собрав ошмётки едва восстановившихся сил ударил ими в землю под собой и вместе с горой обломков провалился в подвал.