Демон моего сердца

      Эшран помог ему выбраться из ванны и они вместе перебрались в постели. Какое-то время Маркус просто нежился в тёплых сильных руках, но Эшран явно провёл продуктивный день и его клонило в сон. Маркус же, напротив, проспал неизвестно сколько дней, и по мере того, как тело согревалось, его всё больше тянуло встать и заняться делом.       В конце концов, когда Эшран окончательно уснул, маг так и сделал. Всё ещё слегка ёжась от пережитого и поглаживая собственные руки чтобы согреться, он обошёл комнату. Своей мантии Маркус не обнаружил, из чего сделал вывод, что она слишком пострадала когда он попал в ловушку. Зато на стуле висела другая, немного широковатая ему в талии и слегка старомодная, но в былые времена, видимо принадлежавшая какому-то весьма могущественному магу. Оценив её магический потенциал, Маркус решил, что подарок стоит внимания, а в талии можно и подогнать. Мантия была чёрной с золотом — он впервые носил такое сочетание цветов — и состояла из двух частей, нижнего шёлкового одеяния и бархатного декоративного плаща. Когда Маркус надел её на себя, то обнаружил, что она весьма занимательным образом оставляет обнажённым правое плечо, и хотя он всё ещё слегка мёрз, перспектива покрасоваться в таком виде перед Эшраном весьма согревала.       В итоге подарок пришёлся ему по вкусу, кто бы его не сделал — Маркус всё же больше подозревал Рамара, потому что роба явно была трофейная, а Эшран не клал трофеи в собственный карман.       Подпоясавшись и закрепив на запястье орб, Маркус вышел в коридор, аккуратно прикрыл за собой дверь и отправился осматривать окрестности.       Снаружи у спальни стояли два вооружённый эльфа, но при виде Маркуса они только отсалютовали ему копьями, из чего эстерец сделал вывод, что охраняли их скорее их, чем от них. Дальше по коридору он тоже прошёл беспрпятственно, хотя видел подобных стражников ещё несколько раз.       Эльфийский бастион смотрелся уже не так мрачно как тогда, когда Маркус осматривал его в прошлый раз. Там где раньше были тёмные коридоры, теперь горели зачарованные «вечные» факелы, тут и там бродили эльфы в незнакомых мантиях кроя похожего на тот, что достался ему, он заметил вдалеке одного бурно спорившего с Динарой, но решил не подходить и продолжить поиски главного зала — и Рамара.       Он уже стоял на входе в этот самый зал, когда услышал доносившиеся изнутри раздражённые голоса, и по всему выходило, что этот спор проходит куда более бурно, что дискуссия Динары с местными магами.       — Это не оправдание, Ястреб! — гремел хорошо поставленный, командирский голос Тамраны. — Если мы заключили союз, то мы обеспечиваем безопасность друг друга до конца!       — О, пожалуйста! — звучал насмешливо-высокомерный, хрипловатый голос Ястреба в ответ. — Я не прошу стирать моим ребятам пелёнки, так давай…       — Не строй из себя дурака! — отрезала Тамрана, и в целом Маркус подумал, что мало кто в крепости решился бы продолжать с ней спор в такой момент. — Ты даже не проверил, живы они или нет! Ты всегда когда обращаешься в бегство даже не считаешь своих людей?       — У меня каждый отвечает за себя сам!       Маркус постепенно начинал понимать, о чём идёт речь. Похоже, Тамрана не так давно прибыла сюда и ещё не целиком пережила тот факт, что красавчик Ястреб драпанул от местных обезумевших эльфов, забыв прихватить с собой Наследника Девы и троих его друзей.       — Ты отправился им на подмогу! — отчеканила Тамрана. — Твоей и твоих людей первой обязанностью было обеспечить их безопасность! Возможно, Рамар и может постоять за себя, но его персона куда важнее, чем жизнь любого из нас! А из-за вашей трусости он оказался во власти врагов и только чудом сумел освободиться, не говоря уже о том, что Маркус в итоге почти на месяц выбыл из строя!       Маркус едва успел подивиться тому, что Тамрана помнит его имя и заметила его отсутствие, когда Ястреб громогласно прервал её на полуслове:       — Ты так переживаешь за жизнь своего самозванца! Что тебя так беспокоит, церковница, наше будущее или твоя власть, которая теперь держится на соплях?       На несколько тягостно долгих секунд в зале наступила тишина.       Маркус не выдержал, высунулся в дверной проём. Теперь он видел, что зале было полно людей, хотя это не было каким-то специальным собранием, скорее обычные будни тронного зала. И спор состоялся у всех у них на глазах, как и обвинение, брошенное Ястребом, слышали абсолютно все. Если бы Тамрана пропустила его мимо ушей, оно неизбежно должно было к ночи разлететься по всем углам и закоулкам этого бастиона, а после возвращения — и по коридорам их родной крепости.       Впрочем, у Тамраны было такое лицо, что её трудно было заподозрить в конформизме. Рука воительницы явно уже тянулась к мечу, собираясь силой доказать правоту хозяйки.       Маркус сам не знал, какая склонная к самоубийству часть его личности подтолкнула его вперёд, заставляя вклиниться между готовыми развязать драку магом-отступником и бывшей карательницей Церкви, которой опасались даже Стражи.       — Так, так, так, — мягко произнёс он. — Мы все устали, все переволновались и нам всем надо отдохнуть. Уверен, — громче произнёс он, по очерёдно поглядывая то на одного, то на другую. — Мы все здесь хотели как лучше, да, Ястреб? — с напором закончил он.       Ястреб фыркнул и слегка отствил в сторону свой уже выставленный для блока посох.       — Я так точно. Я потащился в эти развалины вообще без приказа и без просьбы, а теперь виноват в том, что на вас напали?       Маркус видел краем глаза как при слове «развалины» напряглись стоявшие поодаль местные эльфы.       У мага начинало складываться впечатление, что Ястреб сознательно напрашивается на неприятности.       — Не смей ставить под сомнения право Рамара возглавить Братство! — процедила Тамрана вполголоса. Похоже, ей не так уж хотелось скандала.       — Я говорю людям правду, — отрезал Ястреб. — Или теперь в так называемом «Братстве» запрещено даже сомневаться?       — Госпожа Тамрана, — громко и отчётливо произнёс Маркус на весь зал, прежде чем Тамрана успела отреагировать на провокацию, — не будете ли вы так любезны позвать сюда нашего командира? Он обещал мне аудиенцию.       Тамрана поджала губы и посмотрела на Ястреба так, как будто уже видела его нанизанным на свой меч как на вертел.       — Конечно, — глухо отозвалась она и, отвернувшись, чётким шагом направилась к одной из дверей.       — Ну и что ты творишь? — поинтересовался Маркус уже тише, обращаясь к оставшемуся стоять Ястребу. — Что бы ты там ни думал об истинности притязаний Рамара, сейчас не время и не место поднимать этот вопрос.       Ястреб смотрел в ответ зло и насмешливо.       — Теперь это решает эстерский маг? Уверен, у тебя много опыта в таких делах.       — Ты запутался, — угрожающе-ласково отозвался Маркус. — Пару слов назад мы были подставными лицами Церкви, а теперь, похоже, служим Эстерскому Магисториуму?       — Одно другому не мешает, — коротко откликнулся Ястреб. К счастью, не настолько громко, чтобы их услышал весь зал, однако достаточно громко, чтобы на них снова воззрились ближайшие кучки бездельников.       — Ты устал, — коротко произнёс Маркус. — Похоже у тебя был тяжёлый день. Советую тебе пойти поспать, а когда отдохнёшь, обсудить свои сомнения лично с Рамаром, — он особо выделил слово «лично», но Ястреб не обратил на них никакого внимания.       — Зато ты хорошо выспался в командорской-то кровати, — мрачно откликнулся Ястреб и, к удручающему понимаю Маркуса, на этой фразе на них оглянулся ещё десяток человек.       — Осторожно, — коротко предупредил Маркус, чувствуя, как в груди медленно поднимается почти незнакомая злость.       — Или что?        — Никто тут не хочет драться с тобой, — слова прозвучали ровно так, как Маркус хотел их сказать — неоднозначно. Но Маркус вдруг понял, что начинает заводиться, что, вообще-то, в подобных ситуациях было ему не свойственно. Однако Ястреб явно превзошёл большую часть знакомых Маркуса по части того, чтобы вызвать в нём эту новую, незнакомую злость, можно сказать — поставил рекорд. Вначале Ястреб всеми силами пытался доказать, что Маркус интересен ему, и хотя у Маркуса не было особых сомнений в причинах этого интереса, возможно, какая-то толика внутри его глупого сердца всё-таки поверила в искреннее желание другого мага подружиться, возможно, эта глупая часть даже испытывала к нему жалость, пока Ястреб не бросил их четверых на поле боя. Думая об этом, Маркус всё ещё не понимал, что Ястреб вообще делает здесь. Ему казалось что Рамар с его простым подходом к дружбе и предательству должен был вышвырнуть Ястреба из крепости сразу же после тех событий.       Но Ястреб, которому почему-то дали второй шанс, всё ещё стоял здесь, умудряясь громогласно оскорблять двух дорогих Маркусу людей. И хотя умом Маркус понимал, что влез во всё это, только чтобы прекратить чужой конфликт, удержаться всё-таки не мог.       — Никого тут не волнует, что ты думаешь о нас, — продолжил он. — Обо мне и Эшране, о Рамаре и его происхождении. Если всё, что ты можешь делать, это трепать языком, пытаясь посеять зёрна сомнений в людях, которые дали нам еду и кров, которые не раз ради нас рисковали собой… и не важно течёт ли в их жилах какая-то волшебная кровь… то тебе лучше бы убраться отсюда и поискать единомышленников где-то ещё, потому что каким бы героем ты ни был и сколько бы подвигов не совершил, ты и пальца не стоишь ни одного из них.       То, что произошло потом, следовало ожидать, но на самом деле превзошло все ожидания Маркуса.       Коротко стукнув посохом о пол, Ястреб послал в Маркуса заряд ледяной магии. На голых инстинктах Маркус успел уклониться в сторону, но большой ледяной кинжал всё-таки прошёлся по его щеке, разрывая кожу и заставляя вскрикнуть от неожиданности.       — Подстилка Стража не будет указывать мне, где мне быть и что говорить! — отчеканил Ястреб.       Раньше, чем Ястреб закончил фразу, несколько стоявших в разных частях зала солдат шагнули к ним, двое даже попытались прикрыть Маркуса собой, но Маркус осторожно раздвинул их в стороны, давая понять, что не нуждается в помощи. Он невольно коснулся пореза на щеке, который показался ему слишком глубоким для простой царапины, походило на то, что без целительной магии могут потребоваться швы.       Ястреб стоял, слегка улыбаясь и сверкая глазами, чувствуя себя победителем. Магия клубилась в воздухе, готовая рвануться в атаку с его посоха. Маркус чувствовал, как его собственная магия отзывается и так же рвётся в бой.       — Думаю, ты сделал это случайно, — сказал Маркус упрямо.       — Думаю, нет, — отозвался Ястреб, продолжая улыбаться. — Ты же любишь, когда тебе причиняют боль, Эларн? Может быть, если я сделаю тебе достаточно больно, ты так же будешь прогибаться подо мной, как и под ним?       Магия Маркуса почти против его воли искрилась на кончиках его пальцев, привычно и надёжно переливалась в любимый орб.       Посох Ястреба засветился, предвкушая долгожданный бой. Маркус напрягся, приготовившись как минимум отразить удар. Ястреб, очевидно, сейчас был в лучшей форме, чем он. Маркус ещё даже не слишком твёрдо держался на ногах, но ему было всё равно. Последние слова выходили за грань того, что он собирался терпеть. Маркуса пробирал озноб при одной только мысли, что их мог бы услышать Эшран.       И ох…       Всё как всегда шло хуже, чем только можно было предполагать.       Прежде чем кто-то из магов успел послать заклятье в бой, Маркус почувствовал, как его накрывает «Тишиной». Это чувство было оглушающим, как если бы солнце закрыло драконьим крылом. Тишина ударилась о землю с такой силой, что казалось, содрогнулись стены зала, и эхом прокатилась по коридорам. Маркус невольно подался назад, осознав, где находится эпицентр этой анти-магии — Тишина, брошенная Эшраном, была направлена строго на Ястреба, всем остальным достались только её отголоски, но и они были настолько мощными, что некоторые эльфийские маги принялись нервно перешёптываться по углам залы. Магия испуганно задрожала внутри Маркуса, и в то же время её искорки ласково пробежались по его трясущимся руками. Это было непохоже ни на что из того, что Маркус чувствовал раньше. Та первая Тишина, которой однажды наградил его Эшран, казалась игрушечной по сравнению с той, которую он наблюдал сейчас. И Маркус совсем не удивился, увидев, что Ястреб роняет посох и с криком падает на колени.       Воздух почти гудел от напряжения. Рука Эшрана была вытянута в сторону отступника, ладонь поднята, и когда Маркус заглянул бывшему Стражу в лицо, что-то холодное пробежало от его горла вниз к животу. Карие глаза Эшрана были тёмными, почти чёрными, а губы были плотно сжаты в отвращении. Эшран смотрел на Ястреба так, словно он был досадной помехой, мухой, которая заслуживала только того, чтобы её раздавить. Его взгляд был прикован к этому человеку, как будто тот был однозначным врагом. Как будто он был… «Отступником?» — осознал Маркус вдруг.       Должно быть, именно так Эшран смотрел на тех магов, которых ему приходилось убивать.       И Маркус чувствовал, что никак не смог бы этому помешать.