Демон моего сердца

      Лиц Валаскес было не разглядеть, потому что их головы были хорошо замотаны в пурпурные покрывала, уже успевшие основательно выцвести на солнце. Не было видно и лиц их помощников-воинов — только глаза в прорезях забрал, горевшие иступлённой яростью.       — Магия крови… — прошептал Маркус.       Он всегда задавался вопросом, зачем «бездарным» следовать за Валаскес, и теперь, кажется, получил ответ.       Большую часть ложи составляли маги, и до последних месяцев она была скорее политической силой, чем военной. Осада Сияющего Пика подтвердила, что Валаскес, к которым Маркус и без того никогда не испытывал тёплых чувств, ещё опаснее и безумнее, чем он думал.       — Друзья! — выкрикнул он по-эстерски немного развязно и оттолкнувшись от песка, попытался встать в полный рост.       Мечи воинов ни на миллиметр не отодвинулись от горла Эшрана, однако двое магов обратили на него внимание. Вопросов, похоже, никто задавать не собирался, что заставляло заподозрить, что их либо убьют на месте, либо превратят в топливо для магии крови. Разумеется, в планы Маркуса это не входило. Оставалось надеяться, что у Эшрана нет своих «планов», потому что позиция для атаки была крайне неудобная.       — Так-то вы встречаете дорогих гостей! Старший сказал, что моей помощи здесь будут рады, но если он ошибся…       Маркус понятия не имел, кто такой «Старший» — только то, что болтавшие о своём патрульные несколько раз повторили это слово.       Тёмные глаза Валаскес над плотным покрывалом какое-то время блестели в его сторону. Вопросов всё ещё не было, но во взгляде отчётливо читалось: «Ты ещё кто такой?» Маркус решил, что Валаскес просто не уверен, с какой степенью вежливости и подобострастия следует задавать этот вопрос.       — Маркус Эларн Самиран, — он изыскано поклонился и галантно помахал рукой в воздухе, как бы подтверждая значимость своих слов. Маркус не посчитал нужным что-либо добавлять. Просто выпрямился и стал ждать.       — С каких пор нас поддерживает семья Эларн? — проскрипел Валаскес наконец.       — Полагаю это не то, что я собираюсь обсуждать с первым встречным, — Маркус слегка изогнул бровь и вздёрнул нос.       — Ты путешествуешь в странной компании, виконт Эларн, — подал голос другой маг и кивнул головой в сторону Эшрана.       — О! Не обращайте внимания, это всего лишь мой домашний раб.       Эшран тихонько зарычал.       — Раб? — насмешливо поинтересовался тот же маг. — С каких это пор командующий Братства Равновесия оказался в рабах?       Лицо Маркуса не дрогнуло ни на миг.       — Ну, — отозвался он, — полагаю с тех пор, как он повстречался со мной.       Маркус почти физически ощущал, как вибрирует тело Эшрана от ярости.       Один из Валаскес вышел вперёд и убрал с лица ткань, Маркус увидел смуглое лицо с едва наметившимися усиками, маг должен был быть в полтора-два раза старше его, что, конечно, не означало, что он был сильней. Волосы у него были тёмными, как и у большинства эстерцев, а кожа смуглой, видимо, от долгой работы в пустыне.       — Твои слова звучат красиво и многообещающе, — произнёс он. — Но нет ни малейшего подтверждения ни тому, что ты действительно тот, кем назвался, ни тому, что твой спутник покорен тебе. Исходя из того, что мы знаем об этом человеке — он скорее умер бы, чем стал служить магу.       Маркус почувствовал, что Эшран открывает рот, чтобы сделать какое-то заявление, но опередил его.       — Он может желать чего угодно, — это было импульсом, импровизацией, интуитивной догадкой, когда Маркус протянул руку, коротко полоснул по ней ножом, а потом развернул ладонь и резко сжал кулак. Он даже не знал, что именно за заклятье пускает в ход, когда услышал собственный голос отдающий приказ: — Плясать.       И Эшран… заплясал.       Трое опытных и очень серьёзных эстерских магов несколько секунд смотрели, как командор Братства Равновесия исполняет национальный алкаронский танец, далеко выбрасывая вперёд колени, а потом… согнулись пополам и расхохотались.       Лицо Эшрана было малиновым как ягода. Маркус чувствовал себя напряжённым, как перетянутая струна. Валаскес продолжали хохотать. Это длилось около минуты, пока Маркус не перевернул ладонь, и Эшран не замер неподвижно, как солдат на плацу.       Веласкес тоже резко замолчали.       — Моё почтение, — произнёс старший из магов по эстерки и склонился в низком, уважительном поклоне. — Пройдёмте с нами, сэр Эларн. Мы доложим о вашем визите нашему господину.       Сердце бешено колотилось у Маркуса в груди, когда они двигались с места, чтобы последовать за группой эстерцев. Эшран шёл справа в шаге от него, но Маркус чувствовал, что сейчас он находится как никогда далеко. Глухая стена, выросшая между ними, стала непроницаемой, и это было едва ли не всё, о чём он мог думать. Маркус не обратил внимания ни на то, как по команде магов двое воинов переместились к ним за спину, ни на то, сколько наблюдателей или смотровых постов они миновали по пути. Его не отпустило даже когда вся процессия зашла в пещеру, и маги запалили вдоль стен зелёные колдовские огни.       Их провели в один из боковых коридоров, двое магов отделились где-то по дороге, так что теперь их сопровождал только один Валаскес и всё те же двое бойцов.       Когда маг, а следом за ним и Маркус с Эшраном, вошли в комнату, воины остались снаружи у дверей, без слов занимая свой пост.       «Комната» была пещерой, безусловно, примечательных размеров. Если бы в полевом лагере Валаскес были гостевые апартаменты, Маркус подумал бы, что это они. Здесь помещались кровать, пара комодов и сундуков, стол, два кресла и камин. И о! в одной половине комнаты искрился струями и отражал блики магических огней фонтан.       — Располагайтесь как дома, сэр Эларн, — сказал маг и ещё раз поклонился. — Когда господин освободится, за вами пришлют.       И он просто вышел, оставив Маркуса и Эшрана вдвоём.       Едва дверь пещеры громыхнула у него за спиной, Эшран рванулся к Маркусу и всем весом прижал его к стене.       — Никогда! Никогда больше не смей так делать!       Маркусу было тяжело дышать не только от опасности ситуации, но и элементарно от веса командора, навалившегося на него.       — Прости… — выдавил он.       — Это не оправдывается обычным «Прости», Маркус Эларн. Или ты действительно маг крови, или ты теряешь контроль! В обоих случаях это не то, что станет терпеть Алкарон! Хочешь продолжать в том же духе — возвращайся домой!       — Я не… — Маркус не смог договорить, потому что на глаза навернулись слёзы, которые он абсолютно не хотел выдавать Эшрану прямо сейчас. Командор, однако продолжал прижимать его к стене и говорить:       — Я всегда, всегда знал, что это однажды произойдёт. Как я только мог поверить, что тебе хватит совести не делать этого на мне?       — Что ж чудесно! — Маркуса в мгновение ока прорвало. Он оттолкнул Эшрана так неожиданно и резко, что тот не успел его остановить. — Вы все всегда это знали! Всегда знали, что я поганый бессовестный эстерский маг, да! Вы так старались, столько усилий прилагали, чтобы стерпеть меня! Может уж не стоило насиловать себя, а? Ты так много говоришь о том, что я тебе лгал, но как насчёт тебя?! Ты ни разу за эти полгода не сказал мне, чего ты от меня ждал! Не сказал насколько мне доверял! Не показывал, что «терпишь» меня, несмотря на то, что одно моё происхождения для тебя превращает меня во второй сорт.       Когда Маркус обошёл его и принялся шарить в буфете в поисках вина, Эшран остался стоять на месте и смотреть на него, тяжело дыша.       — Ты не собьёшь меня с толку! — через некоторое время прошипел он. — Ты использовал на мне магию крови, а не наоборот! Ты, демоны тебя разбери, заставил меня ПЛЯСАТЬ!       — Ну прости! — Маркус едва не отшвырнул свой полупустой бокал. — Что ты хочешь от меня? Что я должен признать? Что сделал это, чтобы спасти нас? Что это получилось само собой? Какой ответ будет правильным, Страж? Спорим, ты не примешь ни один!       Эшран продолжал смотреть на него всё также тяжело дыша. Когда он заговорил, его голос был на несколько тонов спокойнее, но в нём всё также клокотала злость.       — Все, кто теряет контроль используя магию крови, все, кто впускает в себя демонов, имеют на это причины, Маркус. Все хотят кого-то спасти.       Маркус просто попытался проглотить подступивший к горлу ком. У него не было больше слов. Он не представлял, что станет делать, если Эшран продолжил его распинать. Он бы выбежал из комнаты и ушёл куда-то, чтобы остаться в одиночестве — но по другую сторону двери стояло двое крупных мужчин, которым наверняка было приказано никуда его не выпускать.       — Я беспокоюсь за тебя, — сказал вдруг Эшран совсем тихо. — Я не хочу, чтобы это на самом деле произошло.       У Маркуса хватило сил только зажмуриться и мотнуть головой.       — Прости, — снова, уже совсем другим голосом сказал он и отвернулся, чтобы Эшран всё-таки не увидел его слёз. — Я знаю… Знаю, что опять причинил тебе боль. Я просто не придумал ничего лучше, вот и всё.       На некоторое время в комнате воцарилась тишина.       Боль от понимания того, что это конец, что Эшран, видимо, действительно никогда уже его не простит, расколола его сердце пополам, и Маркус не знал, что делать с этим, не знал, как шевельнуться.       Потом что-то скрипнуло за спиной, и Маркус понял, что остался в комнате один. Любопытство пересилило обиду, он оглянулся и заметив в одной из стен дверь, заглянул за неё. Там обнаружилась просторная купальня, состоявшая из бассейна, проделанного в полу, и ещё одного фонтанчика. Эшран стоял на краю, спиной к выходу, и быстрыми движениями распускал завязки одежды.       — Если ты не собираешься приводить себя в порядок, позволь, я сделаю это первым, — сказал он, не оборачиваясь, и стал стягивать с себя рубашку. У Маркуса не было сил оценить восхитительный вид его мускулистой спины, одинаково вдохновляющий независимо от того, сколько раз Эшран уже раздевался перед ним.       — Хочешь, я подогрею воду? — тихо спросил он, и собственный голос показался ему отвратительно похожим на всхлип. Эшран промолчал.       Маркус молча опустил воду в руку и пустил по ней тепло, он сделал воду не такой горячей, как если бы собирался купаться сам — ровно такой, какую попросил бы Эшран, если бы не злился на него.       Потом, не говоря ни слова, он отвернулся и вышел в спальню. Бросил быстрый взгляд на бутылку вина и всё ещё целый бокал. Напиться уже не казалось ему такой уж хорошей идеей. Маркус вспомнил, что они находятся в лагере врага, и что через какое-то время — если повезёт, то довольно скоро — ему предстоит опасный и серьёзный разговор. Он скинул обувь и, стараясь не прислушиваться к мерному шелесту воды в соседнем помещении, забрался с ногами на кровать. Обхватил колени руками и опустил на них лицо.       Маркус думал о том, правильно ли сделал, что пошёл сюда? Многие наиболее разумные из его знакомых отговаривали его. И теперь он видел, что Эшран действительно не хочет видеть его здесь. Что бы он ни сделал, это оказывается неправильным. И пусть в последней ссоре Эшран, по-видимому, был прав — это не меняло того, что вся ситуация в целом не имела никакого смысла.       «Зачем ты вообще увязался за мной», — звенело у него в ушах.       Маркус Эларн никогда и ни за кем не увязывался. По крайней мере, до сих пор.       Он гораздо чаще дрался или убегал, ломал всё, что у него было, но точно не унижался, пытаясь это спасти.       Он невольно всхлипнул и на мгновение представил себе, что послушался бы Валенсию и остался в крепости. Представил, как тянулись бы в глухих каменных стенах однообразные серые дни, наполненные мыслями о том, что было бы, если бы он пошёл.       — По крайней мере теперь я знаю, что не было бы ничего, — пробормотал он.       Через некоторое время дверь купальни открылась и разморённый, отмытый от пота и жара пустыни, Эшран кивнул ему на проход.       — Иди.       Маркус послушно пошёл, потому что как бы там ни было, оставаться потным и грязным было не тем, что он любил. А когда он закончил приводить себя в порядок и отжимая волосы выглянул в спальню, то увидел в дверях незнакомого молодого мужчину. Эшран стоял у противоположной стены уже снова облачённый в доспех.       — О, сэр Эларн, — поклонился тот. — Наш господин вас уже ждёт.