Демон моего сердца

Эшран провёл в башне Санкриста год и был хорошо осведомлён о том, что от него требовалось. Его обязанности в основном представляли собой рутину, обязательства, с которыми он был полностью знаком теперь, и он в них преуспевал. Маги были сложным народом. Они были не такими, как ожидал Эшран, и ему редко удавалось увидеть какую-либо магию. Эшран внимательно наблюдал за ними, изучал. Он понял, что те черты их характера, о которых так много говорили в лагере Стражей — например, склонность к манипуляции и манера говорить полуправду — были приобретёнными, а не врождёнными. Маги приспосабливались к жизни взаперти, и они приспособились здесь выживать. Они постоянно опасались Стражей, и на то были очень веские причины. Джавер стал тем Стражем, которого маги боялись. Он стал одной из причин, по которой маги прибегали к манипуляциям и полуправде. Была группа Стражей, которые, очевидно, наплевали на правила, установленные Церковью, за действиями которых никто не следил, по крайней мере, на практике. На бумаге Искатели контролировали Стражей. Они время от времени навещали их, чтобы что-то проверить, но, как сразу же заверил подопечных командор Грегуар, это было для вида и не более того. Джавер был жесток к магам и это ему нравилось. Он причинял им боль, обманывал и наслаждался их страданиями. Эшрану было неприятно это видеть, поэтому он чаще всего отводил взгляд и уходил в другое место, пытаясь сделать взамен что-то хорошее, чтобы установить равновесие. Откровенно говоря, он мало что мог сделать. Некоторые из младших иногда разговаривали с ним, и он их слушал. Он сидел там и просто слушал, позволяя им говорить всё, что они хотят, и давая возможность чувствовать себя услышанными. Когда приходила жалоба от одного из магов о насилии над магами, он воспринимал это всерьёз. Защищал любого, кто рассказывал ему о таком, и если это было серьёзно, позволял Джаверу наказывать мага, который переступил черту, причинил страдания своему собрату магу. Он наблюдал за Испытаниями. Он боялся того дня, когда один из неофитов потерпит неудачу, дня, когда ему придётся его уничтожить. Джавер медленно приспосабливался к худшему, но к нему вернулась уверенность, и он больше не страдал от приступов паники. Он принимал Пыль меньше, чем кто-либо, два раза в неделю, и он почти не страдал от её недостатка — по крайней мере, внешне. Он почти не использовал свои способности Стража, кроме тех, для которых хватало возможностей человеческого тела. Джаверу не требовался Небесный Удар, чтобы привести мага в чувства, ему не нужно было использовать Тишину, чтобы предотвратить направленное на него заклятье. Он был жестоким и безжалостным и другие, более опытные Стражи, смотрели на него с уважением, которое не распространялось на Эшрана. Эшран не возражал. Он не особенно хотел, чтобы его уважали насильники. В Башне Санкриста происходили вещи, которые Эшран не мог предотвратить, какими бы жестокими они ни были. Если бы насилию подвергся обычный человек, можно было бы не сомневаться, что любой Страж и вся Церковь тут же встанут на его сторону. Но поскольку эти люди были магами, это никого не волновало. Никто не хотел слышать об этом. Рыцарь-командор Грегуар внимательно выслушал его, когда Эшран впервые обратился к нему со своими опасениями, а затем вздохнул и предложил Эшрану чай, прежде чем изложить факты. — Это может шокировать, — устало сказал он, наливая горячую травяную смесь в металлическую кружку и опуская её на свой заваленный бумагами стол. — Это твой первый Круг. Мы все идеалисты, пока не увидим, что действительно требуется, чтобы удерживать над магами контроль. Они не так уж плохи по своей сути, но они опасны. Ты этого ещё не видел, Эшран. — Я тренировался шесть лет не для того, чтобы в конечном итоге злоупотреблять своей силой и чинить произвол над теми, кого мне было поручено защищать. Грегуар улыбнулся и зевнул. — Тогда магам повезло, что у них есть ты, но не совершай ошибку, стирая границы. Прежде всего, ты — Страж. Твой долг — защищать своих братьев и сестёр. Церковь понятия не имеет, как на самом деле действуют Круги, что требуется для поддержания порядка. Они готовят вас как солдат и отправляют сюда, чтобы подтирать магам задницы. Некоторые не могут с этим справиться, и я последний, кто станет делать вашу жизнь ещё хуже, лишая вас данного Создателем права выпустить пар. Эшран держал горячий чай. Опустив глаза он увидел, что чашка в его руке дрожит. — Они насилуют их, — медленно произнёс он, сквозь стиснутые зубы. — Это происходит ежедневно. Кивая, как будто он всё понимал, Грегуар ответил: — Похоже на то, да, но маги хитры. Они используют секс как товар, совсем как обычные городские шлюхи. Существует тонкая грань между искоренением подлинной коррупции, например, тем, что Стражи приносят им особые предметы извне или передают письма за пределы Круга, и Стражами, которые просто слишком слабы, чтобы противостоять искушению, которое подбрасывают им маги, желая выделиться и завоевать благосклонность. Эшран хотел сказать, что секс в обмен на привилегии и изнасилование — это тоже совершенно разные вещи, но Грегуар снова зевнул, и Эшран понял, что для него это ровно одно и то же. — Спасибо за аудиенцию, рыцарь-командор, — сказал он, ставя свой нетронутый чай обратно на стол и почтительно склоняя голову. — Я никому не расскажу об этом разговоре, — пообещал Грегуар тоном, подразумевавшим, что он делает нечто весьма великодушное. — Но пусть это будет последний раз, когда ты подвергаешь сомнению действия своей семьи, своих братьев Стражей, за исключением возможных случаев, когда они станут нарушать правила в пользу магов, конечно. Эшран кивнул, избегая встречаться взглядом с командиром. — Конечно. — Это неправильно, — сказал Джавер на следующий день, играя со своей едой, как он часто делал. Эшран оторвал взгляд от своего рагу, обеденный зал был относительно пуст, потому что стоял уже поздний вечер. Было трудно приспособиться к приёму пищи в разное время дня, но этого требовал посменный режим жизни, который они вели. — Что именно? — спросил Эшран, несколько утомлённый жалобами Джавера в последнее время. Им редко удавалось проводить время вместе в последние три месяца, и хотя Эшран скучал по нему, всякий раз, когда они оказывались рядом, Эшран отмечал насколько изменился Джавер. Джавер понизил голос и перегнулся через стол. — То, что ты доложил Грегуару. Эшран побледнел и крепко сжал ложку. — Я не… Что ты?.. — Всё в порядке, — легко отозвался Джавер, несколько удивлённый защитной позицией Эшрана. Он моргнул и как-то по-новому осмотрел своего товарища. — Эй, всё в порядке, я бы никогда никому не сказал. — Как ты вообще узнал? — Я пошёл за тобой и подслушал за дверью. Я волновался, думал, кто-то причинил тебе боль или что-то в этом роде. После этих слов Эшран немного расслабился. — Нет, никто не причинил мне вреда. — Того, о чём ты говорил с Грегуаром, не должно было происходить. — Неужели? Джавер с суровым выражением лица проткнул картофелину вилкой. — Однозначно. Это отвратительно. Когда нас повысят в звании, это первое, чему я положу конец. Грёбанный Грегуар знает обо всём, но ему попросту наплевать. Всего на мгновение Эшран заколебался. Он не был уверен, но это длилось недолго. В конечном счёте Эшран слишком хорошо знал Джавера, знал его шесть лет, начиная с первых месяцев в тренировочном лагере. Он был против изнасилований, но безусловно, по другим причинам. — Ну конечно… Стражи брюхатят магичек. — Ну да, — подтвердил Джавер. — Это отвратительно. Кровь магов продолжает распространяться. Семь из десяти младенцев, рождённых от мага и человека, становятся магами. Они брюхатят их, мы отправляем детей в Церковь или куда угодно и надеемся на лучшее, а затем они становятся магами и всё возвращается на круги своя. Эшран издал уклончивый звук, думая о последней женщине, которая родила несколько недель назад. Это была настоящая агония — наблюдать, как детей забирают после таких трудностей. Эшран всегда присутствовали при родах, женщины-маги предпочитали его там всем остальным, и хотя Эшран понимал, что его считали одним из хороших — «мягким», как его иногда называли за спиной — ему было неприятно видеть, как на лице матери расцветает печаль, когда ребёнок зовёт её, и как бы она ни тянулась, как бы ни умоляла, ей никогда не дали бы к нему прикоснуться. — Мы должны их стерилизовать, — задумчиво вздохнул Джавер. — Всех их. — Мы могли бы разрешить им использовать «увядающий стебель», — предложил Эшран. — Они бы злоупотребляли этим. Торговались, контролировали поставки и всё равно те, кто по-моложе, забеременели бы намеренно. Это ослабляет Стражей, которые их трахали, облегчает манипулирование ими. Многие из них испытывают жалость. Грёбаная пустота, посмотри на Филрода. Все знают, что он был хахалем последней, и теперь он таскает ей дополнительные ткани для одежды и даже обещает навещать ребёнка, — Джавер покачал головой, выдавая охватившее его волнение. — Это корень всей коррупции среди Стражей. Искушение. У них слишком много власти над нами. Их следует стерилизовать, всю их грёбаную породу. Эшран положил свою руку на руку Джавера, останавливая резню, которую тот учинил в своей тарелке. — Когда ты в последний раз спал? Джавер вздохнул и закрыл глаза. — Я не могу спать без тебя. Что-то болезненно кольнуло в груди Эшрана. Возможно, худшим на Санкристе было то, что им выделили отдельные кровати в противоположных концах казарм. — Сегодня вечером, — сказал Эшран, нежно сжимая его руку. — Встретимся на крыше после окончания твоей смены. Джавер казался неуверенным. — Она закончится поздно… за три часа до рассвета. — Я буду ждать.