Демон моего сердца

Маркусу был двадцать один год, когда мужчина, которого он любил, умер прямо у него на глазах. Равель всегда был красив, всегда был силён, но ужасная, изматывающая лихорадка, охватившая его, была сильнее. Прошло три дня с начала их последней импровизированной игры в прятки от мира. Потребовалось целых три дня, чтобы Маркус действительно поверил, что Равель болен, потому что Равель был цепким, великолепным созданием, которому нравилось, когда Маркус суетился вокруг него. Маркус очень редко суетился вокруг кого бы то ни было, по правде говоря, он предпочитал, чтобы суетились вокруг него, но Равель сразу понял, как обвести Маркуса вокруг пальца. Это длилось, по-видимому, уже какое-то время. Маркус закатывал глаза, потому что Равель даже не плавал со своими братьями в Ночном море, потому что всё началось с кашля, щекочущего и сухого, который не продержался бы долго, во всяком случае, не месяцы. Он уже неделю как начался, но этот кашель совсем не мешал его ненасытному аппетиту, и если иногда его охватывал жар и он начинал потеть, когда проводил очередную ночь с Маркусом в их милой маленькой гостинице на побережье, то Маркус предполагал, что это его природные таланты так влияют на другого мужчину и ничего больше. Только когда Равель начал путаться, не зная, где он и почему не со своими братьями, Маркус отвёз его в клинику. Там изучили внешность Маркуса: гербовой кулон, кольца, осанку, одежду, дорогие замшевые сапоги и ещё более дорогой орб. Затем осмотрели Равеля. Его более дешёвую и простую одежду, его неуложенные волосы, отсутствие драгоценностей, ссутуленные плечи. Вздохнули. — Сэр, мы здесь не обслуживаем шлюх, — обратился к Маркусу один из братьев-целителей, игнорируя пронзительное хихиканье Равеля, которое перешло в злобный, влажный приступ кашля. — Дальше по дороге есть клиника, целитель по имени Карл, который лечит всего, независимо от… Маркус не был уверен, что он кричал им или сколько предлагал заплатить, но они забрали Равеля и немедленно принялись за осмотр. — Что с ним не так? — продолжал спрашивать Маркус, отчаянно желая узнать и увидеть, что они делают, чтобы спасти Равэля, чтобы он мог рассказать об этом Равэлю позже. «Я видел, как они вернули тебя, Райли, — говорил бы он, играя с его красивыми светло-русыми кудрями, — Я едва тебя не потерял». Зелья ничего не дали, заклинания ничем не помогли. Всё больше и больше лекарей собиралось вокруг кровати, и теперь Равэль молчал, больше не бормотал нелепостей, больше не обещал, что пойдёт с Маркусом куда бы тот не попросил. Что ему не обязательно присоединяться к своим братьям в море, если ему нужно быть где-то ещё, он даже не так сильно любил море. Ночью было холодно, и холодный воздух впивался ему в грудь. Маркуса неоднократно отталкивали и предупреждали, что если он хочет, чтобы его друг выжил, он должен позволить им работать. Лучшие целители, которых могла предложить эта гавань, их голоса становились всё более и более настойчивыми. — Какого хрена ты делаешь?! — в какой-то момент взъярился Маркус, и раскалённая добела тревога пронзила его, когда один из них осторожно проткнул грудь Равеля чем-то тонким и острым. Эльф даже не дёрнулся. Казалось, ему было всё равно. Прошло много времени с тех пор, как он говорил в последний раз, и глаза его совсем потемнели. Маркус слышал шум моря где-то вдалеке, а может это просто кровь стучала в его собственных висках. — Он как будто захлёбывается, — сказал один из лекарей. — Его лёгкие инфицированы, очень сильно. После этого Маркус больше не задавал вопросов. Не хотел больше ответов, которые пугали его, от которых кружилась голова и болело сердце. Он подождёт, пока они закончат, и Райли снова будет в порядке, тогда он расскажет ему всё, что здесь случилось. Он корпел над медицинскими текстами и был одержим, пока не узнал об этой болезни. Ни Маркус, ни целители не могли прекратить это, осушить его лёгкие, потому что такова была его судьба. С Маркусом было так, с тех пор как он узнал, что есть некоторые вещи, очень немногие, для которых магия не очень хороша. Вещи, которые требовали баланса природы, аспектов биологического и медицинского мира. Его подруга Кэтрин потеряла ребёнка в середине беременности в прошлом году, и целители не смогли этого остановить. Она в изобилии принимала целебные зелья, использовала заклинания и чары, от которых её щёки порозовели, а сердце забилось сильнее, чем когда-либо, но ребёнок всё равно ускользнул. Маркусу было грустно за неё, но эта печаль заставила его узнать нечто новое. Узнать о том, почему это произошло, какова природа таких вещей. — Сэр Эларн? Маг встряхнулся и поспешно встал, колени его чуть не подкосились. Он сильно моргнул, оглядываюсь по сторонам. — Ч-что? Где он? Равэля больше не было на кровати. Он, вероятно, встал и ходил вокруг, смеясь по обыкновению так заразительно… призывая Маркуса заплатить непомерную сумму, которая ничего не стоила в сравнении с сохранением его жизни. И… — Вы хотите, чтобы мы сожгли его? Не понимая, что вообще это может значить, Маркус растеряно смотрел на лекаря. — Мне жаль, — сказал он. — Я очень устал. Эм… Что ты имеешь в виду? Целитель, который посоветовал ему пойти в другое место, туда, где принимали шлюх, так, как будто Равэль был чем-то подобным, вздохнул ещё раз. — Твой друг мёртв. Мне жаль. — Нет, он был вон на той кровати… — Мы перепробовали всё, что могли. У него была очень запущенная инфекция лёгких, вероятно, вызванная холодом и суровыми условиями жизни. Это необычно, особенно для Эстера. Его дело зашло очень далеко. Мы сделали так, чтобы он не очень страдал. В его собственной грудной клетке происходило что-то ужасное. Маркус раздражённо зашипел. Целитель явно пытался сказать ему что-то, какую-то важную вещь. — Нет-нет, — сказал Маркус, растеряно улыбаясь лекарю. — Я просто должен пойти и увидеться с ним, сейчас. — Сэр Эларн, ваш друг мёртв. Он умер прямо здесь. Перед вами. Он умер во сне. Это хорошая смерть. И Маркус просто… кивнул. Осознание пришло тяжело и быстро, принятие появилось из ниоткуда. Возможно, он действительно наблюдал за смертью Равэля и просто не позволял себе поверить в это до сих пор. Лекарь говорил что-то о сожжении и монетах. Маркус уставился на кровать, где лежал Равэль, пустую и холодную, и кивнул, несмотря на всё это. Согласился на сумму, согласился покрыть все расходы, и когда лекарь попросил, Дориан отказался сообщить братьям Райли сам. Они могли бы это сделать, как сказал целитель, за дополнительную плату. Маркус ушёл, вернулся в комнату с их вещами. Вернулся туда, где он был счастлив. После этого он очень долго не пытался прикоснуться к тому, что сломалось внутри него. С шумом втянув воздух, Маркус резко сел на кровати. На общей кровати, которая досталась им с Эшраном от благодетельного сэра Робера, который толи посчитал, что пленник может спать и на полу, толи решил, что Эшрану и «его магу» вполне достаточно одного общего спального места. Эшран лежал у него за спиной как будто бы неподвижно, но Маркус слишком хорошо его знал, чтобы не почувствовать, что тот не спит. Зрачки бывшего командора слабо мерцали из-под ресниц в темноте. — Воды? — хрипло спросил он. Как будто тут можно было достать воду, особенно такую, какую не страшно пить. Но Маркус коротко кивнул, и когда Эшран протянул ему пустой стакан, молча создал внутри него лёд, а затем растопил. Осушил одним большим глотком. — Прекрасно, — пробормотал он. — Я уже успел соскучиться ПО СВОИМ СОБСТВЕННЫМ кошмарам. Эшран промолчал, хотя Маркус, на его месте, наверняка выдал бы что-нибудь язвительное, например: «Говоришь так, как будто я сделал это с тобой». Маркус потёр глаза и посмотрел за окно — единственное и небольшое, как, должно быть, и все окна в этой крепости. Пришлось установить на него магический барьер, чтобы их насквозь не продуло зимним воздухом. — Светает, — сказал он. — Ты точно не хочешь отказаться от своего плана? Эшран сел. Тоже потёр глаза. — Он выглядит наиболее перспективным, — просто сказал он. — Эшран… — Маркус замолчал и только после паузы решился произнести. — Как ты думаешь, Дева с компанией обманули его? Они на самом деле не могут обратить усмирение вспять? — Ты не хуже меня знаешь, что это невозможно. — Это невозможно, потому что вы как болванчики повторяете одни и те же придуманные кем-то более сильным ритуалы, толком не зная, как они работают. Придуманные КЕМ-ТО ДО ВАС. — В Эстере тоже не знают, как обратить ритуал вспять. — Потому что эстерцам это не нужно. — Тогда я не понимаю, к чему ты клонишь. Кто ещё был до нас? Маркус посмотрел на бывшего командора почти насмешливо. — Ты знаешь, кто. — Демоны, ты хочешь сказать? — Вообще-то, я имел в виду эльфов. Но духи — тоже достаточно правильный ответ. А Дева и её компания, похоже, явились с другой стороны. Даже Тамрана признаёт, что она может быть просто очень сильным демонам. — Я полагаю, если бы демоны знали подобные вещи о сущности Запределья и его связи с магией, они бы не сидели «по ту сторону» мечтая выбраться наружу. — Далеко не все духи об этом мечтают. Но что ж… Дева, кажется, и не стала сидеть на месте. Эшран промолчал. — И они, кажется, действительно помогли Навиру, — продолжил Маркус. — Маркус, — медленно произнёс Эшран и вздохнул. — Робер и его армия на поводке у этой твари и угрожают доброй половине материка. Если этот поводок — один единственный умирённый маг, и если даже мне пришлось бы этого мага убить, чтобы остановить войну — я бы назвал это меньшим злом. — Тебе совсем не жалко его? Эшран снова промолчал, только ещё раз потёр глаза. — Посмотри на дело так, — наконец сказал он. — Если это в принципе возможно, у Рамара есть все шансы выяснить, КАК. Сейчас в его распоряжении находится половина лучших магов Алкарона и даже некоторые эстерские, так что если Алексеру возможно помочь — у нас на это не меньше шансов, чем у пытающегося разнести материк к чертям всемогущего зла. — У нас?.. — осторожно спросил Маркус. Но Эшран снова промолчал. — Давай вставать, — буркнул он. — Я хочу позавтракать с Робером и поговорить с ним в последний раз. Он сказал, что отправляется в объезд через час после рассвета. Вряд ли Алексер встаёт так рано, но, возможно, мы успеем вместе осмотреть некоторые коридоры, которые должны вести к бывшему святилищу. Дальше действуем по плану. Я отвлеку Стражей, ты уговоришь Алексера пойти с тобой. Если всё пройдёт хорошо, возможно к вечеру мы продолжим этот разговор в самой уютной на свете столовой, хорошо?