Демон моего сердца

— Его там… что?! — Маркус! — хором произнесли Рамар и Сайлар. Дальше они заговорили вразнобой. — Заряд кристалла не бесконечен! — попытался напомнить Сайлар. — Мы проникли в темницу, — в то же время перешёл к делу Рамар. — Даже допросили нескольких Стражей — хотя в захвате, откровенно говоря, больше заслуга Валенсии, чем моя. Эти твари твердокаменные как гора. В некоторых растут красные кристаллы наподобие тех, что ты описал. — В самих Стражах?! Мы этого не видели… — Очевидно это было не то, что Робер хотел вам показать. Так или иначе, — торопливо продолжил он. — Всё, чего нам удалось добиться — а Валенсия о-очень старалась — это выяснить, что Эшран тут был. И что ночью его передали некой делегации, лиц которой никто из них не видел. Маркус тихо захныкал. — Это были люди Ястреба, — вдруг тихо сказал Алексер, и все остальные, замолкнув, уставились на него. — Вы с самого начала собирались передать нас Ястребу? — устало поинтересовался Маркус. — Нет. Не совсем. Но Ястреб настаивал с самого начала. Однако Робер… Соскучился?.. Он хотел поговорить с сэром Эшраном, попытаться его убедить. Он бы предпочёл видеть Эшрана своим офицером, а не пленником «отступника». Робер не слишком уважает Ястреба. — Отлично… — пробормотал Маркус, переводя взгляд между иллюзией лица Рамара и живым Алексером. — И куда… куда они его повезли? Кто-то знает, где сам лагерь Ястреба? — Я не знаю, — медленно отозвался Рамар. — Но это наш шанс выследить его. Маркус посмотрел на Алексера. — Я тоже не знаю, — тот пожал плечами. — Мне нет резона врать. Сэр Эшран был… честным, — задумчиво продолжил он. — Он старался не причинять нам зла в Гавани. И я не стал бы причинять зло ему. Для Маркуса стало новым открытием, что все злодейства Эшрана, совершённые в Гавани, всё, что он слышал до сих пор об этом периоде его жизни, вызывает такую реакцию у мага. Но он не успел осмыслить происходящего, потому что, Рамар снова заговорил: — Вы можете телепортировать нас не обратно, а под стены крепости? Знаю, что раньше никто этого не делал, но выбраться отсюда было бы несколько проблемно, а как я понял, два телепорта подряд вы не сделаете. — Конечно, сможем, — фыркнул Маркус, и Навир с Сайларом уставились на него, потому что, судя по всему, он не считался экспертом в этом вопросе. — Что?! Просто добавим формулу в конце и переключим всплеск на другой угол. Это не сложнее, чем отбить своей молнией чужой первородный снаряд! — Я пошёл за Сабитариусом, — по обыкновению спокойно отозвался Сайлар. Но перед тем, как выйти из комнаты, обернулся и добавил: — Хочу услышать то же самое от него. — Поразительно. С момента окончания ритуала прошло около минуты. — Что, древние эльфы так не делали? — насмешливо поинтересовался Сабитариус. Это явно было продолжением какого-то спора, который начался много раньше. — Древние эльфы так не делали, — подтвердил Сайлар. — Потому что это должно было бы взорвать Завесу. — Ну не взорвало же! — Маркус просто устал. Прежде чем позволить ему провести эту простейшую манипуляцию, двое старших магов заставили его написать математическое доказательство идеи длинной в две страницы, хотя Маркусу и тогда и сейчас казалось, что все последствия с самого начала были очевидны. — Маркус… — Сабитариус повернулся к нему и смотрел почти с восторгом. Тем восторгом, который Маркус когда-то так мечтал увидеть в глазах отца. — Я не хочу с тобой разговаривать, — оборвал он. — Я не хочу говорить с кем-то, кто приносит эльфов в жертву своим амбициям. Ты ничем не лучше моего отца! — Ты всё ещё обижаешься… — Ты правда не понимаешь? Как ты можешь спокойно реагировать на это, Сайлар? Сайлар промолчал. Маркус отвернулся от обоих и направился к выходу. Навир поглядел по очереди на каждого из оставшихся магов и молча последовал за ним. Рамар отрапортовал о том, что они взяли след, когда солнце уже окончательно опустилось за горизонт. Они собирались двигаться по нему всю ночь. Маркус чувствовал себя разбитым и усталым после двух тяжёлых магических ритуалов, долгих споров. После дурных новостей о том, что они опоздали. Навир попытался его утешить, но Маркус был не в состоянии это слушать. Они попрощались на втором этаже башне и добравшись до своей комнаты, Маркус закрыл дверь за спиной. Он замер, почувствовав себя ещё более одиноким, чем всегда в этой пустой комнате, заваленной ненужными вещами. Взгляд вырвал знакомый потёртый фолиант, лежавший на столе — его собственный экземпляр «Вечного Иноходца». Очевидно, это было именно то, что без спроса прислал ему отец. Маркус скрипнул зубами и шагнул вперёд, готовый швырнуть о стену проклятую книгу, которую слишком сильно любил, но не смог причинить ей вред. Вместо этого он взял её в руки, забрался с ногами на кровать, слишком широкую даже для такого избалованного мага, как он, и принялся читать. С этой книгой, казалась, была связана вся его жизнь, но прямо сейчас, читая её, он мог думать только о тех моментах, которые они с Эшраном провели, читая её вдвоём. О самых лучших моментах из всех, которые возможно были у него когда-нибудь. Было невероятно приятно потакать своим слабостям, свернувшись на боку, листать хрустящие страницы и вспоминать каждую строчку, которую Эшран когда-либо читал ему вслух, и сотню других отблесков того времени, которое они провели вместе. Он нуждался в этом, нуждался в том, что он, очевидно, всё-таки потерял. Именно в это мгновение Маркус необычно остро осознал, что они с Эшраном уже провели больше времени порознь, чем вдвоём. И что, очевидно, даже если (когда) им удастся вернуть его, они с Эшраном никогда больше снова не будут вместе. Он потерял счёт времени, когда обнаружил, что кто-то стучит в дверь. Возможно, он даже успел задремать, потому что, очнувшись, обнаружил, что его глаза были закрыты, и он ужасно замёрз на этом холодном севере с его промозглыми осенними ветрами и башнями, полными щелей. В первый раз он проигнорировал стук, но когда тот раздался снова, а затем тихий голос Райма позвал его по имени, и Маркус понял, что должен ответить. — Секунду, — он сел и размял занывшие плечи. Протёр глаза, почти не сомневаясь, что на них остались следы засохших слёз, и с тяжёлым сердцем направился к двери. — Привет, — поздоровался ученик, в карих глазах которого не было ничего похожего на удивление, хотя лицо Маркуса наверняка выглядело измученным и усталым. — Могу я войти? Маркус отошёл в сторону. — Конечно. Райм прошёл внутрь и на ходу потёр собственные плечи ладонями. — Здесь холодно, — заметил он и указал на дверь балкона, — ты не хочешь, чтобы я закрыл её для тебя? — Эм… нет, — отозвался Маркус. — Боюсь, меня всё устраивает как есть. Райм повернулся к нему лицом. — Я могу не только закрыть дверь. Есть другие способы тебя согреть, — глаза его смотрели серьёзно, и Маркус мог не сомневаться, что правильно понял то, что Райм сказал. Он кашлянул. — Спасибо. Боюсь, что мне нечем будет тебя… отблагодарить. Райм продолжал смотреть на Маркуса с непроницаемым выражением лица. — Тебя так долго не было, и это всё, что ты хочешь мне сказать? Тебе не нужно ничего давать мне взамен. Я не гость. Я пришёл не для того, чтобы просить у тебя еду или питьё. Тон Райма был почти резким. Маркус не совсем понимал, что с этим делать. Он провёл рукой по волосам, молча проклиная решение открыть дверь, а потом беспомощным жестом указал на один из стульев, стоявших возле стола. — Я полагаю, это просто эстерское гостеприимство говорит во мне, — сказал он, с усилием вспоминая, как вести подобную двусмысленную игру — одну из тех, какими славился его дом, и из тех, с которыми он едва ли сталкивался здесь. — Своеобразные манеры, знаешь ли, которые вам, северянам, по большей части кажутся абсурдными. Что происходит, Райм? Я не застал тебя днём. У тебя всё хорошо? Маркус собирался сесть, когда обнаружил, что Райм не предпринял никаких попыток сделать то же самое. Он стоял на небольшом расстоянии от старшего мага, пристально глядя на него. — Мне жаль, что тебе грустно, — сказал Райм после паузы. — Мне жаль, что он заставил тебя… грустить. Молодой маг, казалось, раздумывал, какое слово использовать, прежде чем вернулся к началу. — Это очень любезно с твоей стороны, Райм. — Дело не в любезности, — быстро перебил тот. — Мне жаль, что это происходит с тобой. Ты не заслуживаешь грусти. Маркус издал сухой, жалкий смешок и тяжело плюхнувшись в одно из кресел, откинулся назад и взялся двумя руками за голову, массируя виски. — Боюсь, что ты во мне ошибаешься, — откликнулся он. Райм сделал шаг к нему. — Ты хороший человек, — сказал он уверенно, — Ты заслуживаешь быть счастливым. Этот жуткий день со всеми его неприятными новостями и магическими ритуалами заставил виски Маркуса заныть. Это чувство так увлекло его, что он не сразу расслышал, когда Райм произнёс: — Я могу сделать тебя счастливым, если хочешь.