Демон моего сердца

Маркус понял сразу. Он сильно оттолкнул Эшрана, сфокусировал на нём взгляд, судорожно соображая, что делать. — Откуда ты вообще знаешь? — выпалил он. — Ты даже не пробовал! — Я не собираюсь трахаться с магией! — Эшран сплюнул, как будто это слово оставило неприятный привкус у него во рту. Как будто Маркус не знал, как звучал голос Эшрана, когда он умолял дать ему почувствовать магию Маркуса внутри себя, на своих губах, на своём языке. — Мы зря теряем время! Нам нужно атаковать, сейчас же! — Типичный алкаронец, — ухмыльнулся Маркус, вживаясь в роль. — «Сначала бей, потом думай». Райм подошёл ближе к Маркусу, и его магия заплескалась, готовая к бою. Маркус хотел бы рассказать ему, что они делают, но теперь, когда Эшран привлёк внимание к тёмному углу башни, к месту, где сам Маркус когда-то прятался, чтобы шпионить за Эшраном, это было всё, о чём он мог думать. Он продолжил притворяться. Его интуиция подсказывала ему, что Эшран был прав. В том углу что-то было, кто-то был. Казалось, те немногие лучи света, которые проникали в башню, тонули в образовавшейся там темноте, оставляя чёрное пятно. Ястреб умел прятаться. Он был Мастером теней и уловок, но если бы они смогли обмануть его, если бы им удалось запереть его в этом углу… — Маркус, тебе нужно… — Заткнись, Райм, — предупредил старший маг самым суровым тоном. — Значит, ты просто позволишь другим людям страдать, потому что ты был слишком труслив, чтобы хотя бы ПОПЫТАТЬСЯ? Да? — Что ты знаешь о храбрости, маг? — По сравнению с большим злым львом Алкарона? — По сравнению с любым порядочным человеком! — Ты мог бы разрушить заклятье в любой момент! — Я не умею творить магию, ты глухой?! И даже если бы я мог, я бы не испачкал свои руки магией крови, в отличие от тебя! Маркус не позволил себе остановиться на этих словах, не обратил внимания на кольнувшую сердце боль, зная, что это было сказано напоказ. Его губы скривились в яростном рыке, и магия запульсировала, практически хлынула в его руки, тёмная, тяжёлая и сильная. Гнев питал его, согревал, превращая в жидкое пламя. Глаза Эшрана жёстко сузились. — Я удивлён, что ты не можешь сломать это колдовство! В конце концов это ты — маг крови! И когда Маркус бросил свою магию, он резко, в последнюю секунду, повернулся в бок и швырнул её в угол, а не в Эшрана. Грозовая клетка осветила тёмную область, и оба увидели, как оказавшийся внутри человеческий силуэт извивается под ударами тока, когда по его телу пробегают электрические разряды. Маскирующее заклятье было сильным, но Маркус мог видеть контуры тела теперь, когда от него отскакивали фиолетовые язычки его молний. — Освободите остальных! — закричал Маркус, протягивая вперёд обе руки, чтобы удержать грозовую клетку. — Райм, давай! Ястреб принадлежал Маркусу. Если кто-то и должен был убить этот склизкий, вонючий кусок дерьма, то это был Маркус, грёбаный, Эларн. Он подошёл ближе, краем глаза наблюдая, как Эшран и Райм бегут вниз по лестнице. Они могли справиться с тремя демонами вдвоём, а когда Маркус убьёт Ястреба, вся его магия рассыплется. Все магические клетки, все призванные демоны и все закрытые двери исчезнут. Он подошёл ближе, со злорадством усиливая напор молний, сужая клетку так, чтобы она окружала извивающегося человека на полу, постоянно терзала его тело. — Ты думаешь, что ты такой умный, да? — прорычал Маркус, думая об Эшране, только об Эшране. О его измученных лёгких и ужасной лихорадке, о пытках, о боли, которую принесло ему письмо, о Пыли, которую он теперь снова принимал, об эликсирах, которые Ястреб влил ему в горло. Обо всём том, что Ястреб сделал с человеком, которого Маркус любил. — Думаешь, прокрался сюда незамеченным, и это что-то изменит? Что ж, — он сжал клетку вокруг тела изо всех сил, заставляя молнии бить всё чаще, а кожу покрытого тенью человека опасно мерцать. Маркус медленно обошёл балкон, не обращая внимания ни на что, кроме своего собственного тёмного желания залить Ястреба электричеством, так чтобы его грёбаное сердце взорвалось. — Я вижу тебя, ублюдок! Маскирующее заклятье выдохлось и упало. Маркус подошёл ближе. Он хотел увидеть выражение его глаз, выражение лица Ястреба, когда он умрёт, когда он… Это был не Ястреб. Молнии потухли, и теперь когда маскировка слетела, Маркус увидел на полу перед собой разметавшиеся по камня каштановые волосы и наполовину обугленные замшевые сапожки. Камилл. Это был Камилл. Слово: «Нет» — сорвалось с губ мага. — Боги, о нет! Он бросился к Камиллу, упал на колени и встряхнул его. Резкий статический удар прошёлся по его телу. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — бессильно бормотал он, встряхивая друга снова и снова. Камилл тяжело вздохнул, и Маркус издал в ответ свистящий вздох, безмерное облегчение затопило его когда он понял, что не забил молниями до смерти своего любимого барда. — Камилл, ты меня слышишь? Глаза барда закатились, он не отвечал. В них было что-то стеклянное, пустое, что вызвало у Маркуса нехорошие подозрения. Он произнёс мягкое зондирующее заклинание и обнаружил следы магии Ястреба. «Раб крови». Камилл был подчинён воле Ястреба и замаскирован. Превращён в марионетку, отвлекающую внимание. «Приманка», — понял Маркус и похолодел. Камил был приманкой. И если бы Маркус не отвлёкся на него… — ЭШРАН! — завопил он, задохнувшись от ужаса и вскочил на ноги. Он пролетел мимо ящиков со снаряжением и птичьих клеток и понёсся со всех ног по винтовой лестнице, чуть не упав на скольких ступенях. Когда он пробежал через кабинет Сайлара то услышал звуки: человек и демон. Где-то кричал Киран и Райм… Райм тоже кричал. Арка вела из кабинета эльфа ещё на один балкон, нависший над тронным залом донжона, и когда Маркус проскочил в неё на полной скорости, он увидел Эшрана, запертого в клетке. Демоны лежали мёртвыми на полу, повсюду была кровь и пепел. Динара сидела на коленях низко склонив голову и обхватив руками живот. Киран стоял над ней, пытаясь прикрыть её своим телом несмотря на то, что его руки тоже были в крови а на бедре виднелся глубокий порез. Эшран стоял внутри клетки, точно так же забрызганный кровью. Ястреб схватил Райма за горло, лезвие его кинжала вспороло мягкую открытую кожу. Наёмник всё ещё слегка мерцал, его маскирующая магия рассеялась не до конца. Он повернулся, чтобы посмотреть на Маркуса, что-то тёмное и гадостное играло на его лице, когда он горько улыбнулся. — Лучше поздно, чем никогда, красавчик.