Демон моего сердца

— Мы назвали это «убежищем», — объяснил Маркус после того, как представил Эшрана этому месту, и странная, разумная магия пещеры позволила ему войти. — Оно полностью защищено от прослушивания, и как ты теперь знаешь, идеально подходит для подготовки опасных, мстительных магов, которые, затаившись, будут ждать возможности прикончить знаменитого алкаронского командора. Эшран всё ещё обводил взглядом пещеру, когда сказал: — Иди нахуй, Эларн. Маркус воспринял эти тёплые слова как небольшую победу. — Тебе, вероятно, интересно, почему мы здесь? — Ты собираешься направить в меня свою магию, — сказал Эшран, прикасаясь рукой к страной щербатой стене и проводя по ней, как если бы гладил большую кошку. — Помочь мне в борьбе с Пылью. — Ну или просто лишить Братство его Святого Командора. Эшран резко повернулся к нему и цепко впился взглядом в мага. Маркус прекрасно знал, что тот ненавидит это прозвище, родившееся несколько месяцев назад среди его собственных солдат. Он задавался вопросом, ненавидит ли он его сильнее, чем просто «святошу». Ни говоря ни слова Эшран сбросил свой уличный плащ, обнажив полную броню — не кожаную, в какой Маркус увидел его в первый раз, а сверкавшую белым металлом. Маркус всё равно сумел разглядеть, что находится под ней, улучив момент, когда Эшран поднял руки. Под нагрудником и рубашкой мелькнула бледная линия живота, изуродованная широким шрамом. Шрамом, который оставили люди, посланные Ястребом. — Ну? — резко спросил Эшран, отбрасывая плащ. Он казался… Маркус назвал бы это взволнованным, но было что-то ещё. Возможно, испуг. В последние дни с Эшраном трудно было отличить одно от другого. Маркус не собирался торопить события, однозначно, он не стал бы делать ничего что подвергало бы Эшрана какой-либо опасности. Он неспешно запустил в воздух несколько шаров, чтобы согреть комнату до терпимой температуры, и Эшран снова нахмурился. — Нет нужды в таких сложностях, — процедил он. Маркус оставался спокойным, несмотря на трепет в груди и подступивший к горлу ком. — Ну, на самом деле я бы предпочёл не умереть от холода, так что я всё равно оставлю их тут. Для себя, — он снял свой собственный плащ, высушил мокрый заледеневший мех и положил его на один из столов в глубине зала. Маркус продолжил создавать свет и тепло, настраивая их под свой вкус и напрочь игнорировал плохое настроение Эшрана. Это было для Эшрана, независимо от того, как этот человек, по-видимому, хотел поиздеваться над собой. Маркус хотел, нет, он НУЖДАЛСЯ в том, чтобы помочь ему. Когда в пещере стало достаточно тепло, Маркус немного расслабился. Он вышел на безопасное место и попросил Эшрана следовать за ним. — Итак, — сказал он, оглядываясь, чтобы убедиться, что всё готово. — Какую магию ты хочешь? Взгляд Эшрана стал почти безумным. — Прошу прощения? Маркус очень терпеливо закатил глаза, принимая злобное шипения Эшрана как должное. — Давай начнём с молнии, да? — Отлично, — сказал Эшран, хотя его голос звучал очень далеко от удовлетворения. Маркус нерешительно оглядел его. — Нам нужно что-то долгое, — объяснил он. — Внутри тебя всё ещё огромное количество Пыли, я чувствую её даже отсюда. — Я сказал «хорошо». — Тогда снимай свои доспехи. Маркус никогда не видел, чтобы кто-то снимал свои доспехи с такой впечатляющей раздражительностью. Эшран чуть не порвал кожаную завязку — так сильно он дёрнул за ремешок. Маркус оставался бесстрастным, старательно продолжая изображать равнодушие, даже когда Эшран швырнул свои доспехи в дальний угол пещеры, где они со звоном и грохотом ударились о стену. — Это было приятно? — Продолжай задавать идиотские вопросы! — Тогда иди сюда. Эшран, казалось, прикусил внутреннюю стороны своей щеки, но всё же сделал, что было сказано и подошёл ближе к Маркусу. Маркус призвал свою магию, теперь он чувствовал, как она бурлит, разбегаясь по венам. — Тебе нужно… — Маркус прочистил горло. — Что?! — выплюнул Эшран, останавливаясь лицом к лицу с магом. — Что ещё? — Сначала, тебе нужна моя кровь. Эшран моргнул, как будто он напрочь об этом забыл. Кровь всегда была вначале, она была способом, настоящим проводником, через который Эшран получал и использовал магию Маркуса. Накануне ночью всё произошло легко. Тогда у Маркуса уже была кровь во рту, Эшран даже толком не осознал этого, когда Маркус его поцеловал. — О… — часть гнева Эшрана иссякла, сменившись тенью сомнения. — Нет, может быть, нам стоит… Проклятье, я не могу этого сделать. Маркус постарался не показать, насколько это было больно. — Ты был тем, кто убеждал меня, что я не смогу тебя околдовать. — Дело не в ЭТОМ! — рявкнул Эшран. — Я… — он глубоко вздохнул и продолжил. — Я забыл, что твоя кровь… Что она делает со мной, вот и всё. Исполненный любопытства, Маркус повторил: — Что она делает с тобой? Щёки Эшрана залились румянцем, который стремительно добрался до шеи и побежал вниз по его частично обнажённой груди. Выражение его лица было напряжённым, губы сжались в яростную линию. — Не дразни меня. — Я… нет! — выпалил Маркус. — Я бы не стал. Всё это, казалось, становилось немного чересчур для командора. Эшран заговорил сдавленно, челюсти его оставались стиснуты. — В любом случае связи больше нет, поэтому я очень сомневаюсь, что последствия будут такими же. — Ну, тогда хорошо, — сказал Маркус, изо всех сил стараясь выровнять разговор, сделать его СПОКОЙНЫМ. — Встань на колени. Эшран направил на него всю тяжесть своего свирепого взгляда. — ТЫ встань на колени. Маркус первым опустился на пол, решив не поддаваться на провокацию. Эшрану нужна была помощь, грёбанные Боги-Драконы, должно быть, ему безумно нужна была помощь, раз он решился на такое. Маркус видел, как Эшрана едва не выворачивает на изнанку в тех редких случаях, когда ему приходится что-то просить хотя бы у Рамара. После нескольких напряжённых секунд, Эшран согнул колени и тоже опустился на землю напротив Маркуса. Он посмотрел на мага с вызовом, но всё ещё с оттенком оглушающего страха. Маркусу было неприятно видеть этот страх на лице Эшрана. — Я не собираюсь причинять тебе боль. Эшран усмехнулся. — Я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь. И Маркус внезапно понял, что Эшран не просто нервничал. Не просто боялся…. Он был в ужасе, и не потому что Маркус был магом крови. Не потому, что он боялся магии или беспокоился о Пыли. Маркус не осмеливался озвучить эту новую мысль, он никогда бы так не смутил Эшрана, как бы командор не пытался причинить ему боль. Эшран был в ужасе потому, что собирался НАСЛАДИТЬСЯ этим, по крайней мере, на каком-то уровне. Скорее всего, на том, на котором он не мог управлять собой. Маркус знал самый быстрый и простой способ пустить себе кровь. Он прикусил нижнюю губу, беспомощно поморщившись, когда Эшран заставил себя отвести взгляд. Когда Маркус почувствовал вкус крови, его магия отреагировала мгновенно, это было похоже на надежду, которая всколыхнулась в его крови, но он стремительно успокоил её, запретил себе даже думать о заклинаниях, которые мог сейчас произнести. Это всё ещё было ради Эшрана. Так было всегда. Командор прерывисто дышал через нос, неглубокие, быстрые вздохи, как будто он изо всех сил удерживал себя на месте. Тогда Маркус запнулся, потому что да, было легко прикусить губу, но что, демоны разбери, ему теперь оставалось делать? Пойти за чашкой или чем-то ещё и сцедить в неё кровь? Это было смешно. Может быть, он мог бы просто пустить себе кровь через порез на руке. Или собрать эту кровь в ладони, а затем предложить её Эшрану, как если бы кормил котёнка. Демонова бездна, он жалел, что не продумал это до конца. Маркус истекал кровью, и вся эта кровь уходила впустую, его магия угрюмо шипела, по-своему вторя недавней истерике Эшрана. Он открыл рот, чтобы указать на своё затруднительное положение, когда Эшран закрыл глаза и сказал: — Могу я… поцеловать тебя? Маркус чувствовал, что под ним проваливается дно. — Эм. — Просто для… — У Эшрана на секунду слова застряли в горле, а затем он сглотнул. — Чтобы быть целесообразным. — Верно, — оцепенело отозвался Маркус. — Целесообразным. Да. Целе-соо-бразность. Это… замечательно. Пожалуйста, будь настолько целесообразным, насколько тебе захочется. А потом он просто сидел там и ждал, когда Эшран его поцелует. Этот самый Эшран, несмотря на собственную просьбу, похоже, не был склонен приступать к делу. Когда он поднял веки, в его глазах было что-то невыносимо хрупкое. Казалось, он боролся с самим собой, и Маркусу было жаль его. Лучше сделать это самому, решил Маркус, продвигаясь вперёд, сокращая расстояние между ними. Он не дотронулся до лица Эшрана, не посмел. Это было бы слишком интимно, конечно. И не было никаких непреодолимых обстоятельств, которые подтолкнули бы его как вчера, в зале.