Демон моего сердца

Если уж на то пошло, Эшран потерял терпение и начал огрызаться. — Ты собираешься трахнуть меня, или мне сделать это самому?! — он тяжело дышал, оттолкнувшись всем телом назад, так что нанизался на Маркуса по самую рукоятку, выбив воздух из лёгких мага. Ощущение было такое, словно его ранили в живот. Эшран застонал, уткнувшись лицом в руки, и это прозвучало больше как крик о помощи, но у Маркуса не было времени думать ни о чём, кроме горячей, идеальной тесноты Эшрана вокруг него. Внутри его магия любовно вздыхала. «Такой хороший для нас… Скажи ему, какой он хороший». Маркус поминутно тряс головой, пытаясь избавиться от этого шепчущего инстинкта, впиваясь пальцами в бёдра Эшрана и оставляя синяки. — Чего ты ждёшь? — выдавил Эшран тем временем. — Чтобы я умолял? Я не собираюсь умолять тебя, маг крови. Несмотря на стук крови в ушах, Маркус не мог не насладиться этим небольшим акцентом, тем, как Эшран звучал моложе, искренней чем обычно. Демоны его разбери, было бы чудом, если бы он не кончил на месте. Прошло слишком много времени, и он был на грани с тех пор, как Эшран взял его в рот. Когда Эшран нетерпеливо попытался трахнуть себя Маркусом, маг остановил его. Он твёрдо удержал его на месте, предупреждающе впившись пальцами в его бёдра. Эшран издал сдавленный стон, и удовольствие Маркуса превратилось в тугой маленький ком, шепчущие голоса в его голове стали громче. Было более чем опасно пускать всё на самотёк, когда природа их… «отношений», даже когда они были просто знакомыми, и без того была такой напряжённой. — Да, — выдохнул Эшран, дрожь пробежала по его спине, и эта дрожь, в свою очередь, прошла прямо по телу Маркуса. — Да, демоны, да! Это была ПЛОХАЯ идея, но в прошлом это никогда не останавливало Маркуса. Погружённый внутрь Эшрана, Маркус пока не делал попыток трахнуть его, но он ещё глубже погрузил свои тонкие пальцы в бёдра Эшрана, пробуя его на ощупь, силясь удостовериться, что это наяву. Эшран отреагировал так, как и предполагал Маркус, и эти инстинкты, тёмные и извивающиеся, просочились на передний план. Эшран хотел, чтобы Маркус причинил ему боль, и о, когда он был таким податливым, нуждающимся и таким чертовски распущенным, решимость Маркуса держать себя в руках таяла на глазах. — Какая же ты шлюха, — сказал Маркус охрипшим голосом. — Нуждающаяся, развратная маленькая сучка, пытающаяся трахнуть себя за мой счёт. Эшран застонал и глубже спрятал лицо в безопасности своих рук. Дрожащая волна чёрного, как смоль, удовольствия, прокатилась по телу мага, погружаясь на территорию, которая была одновременно опасной и в то же время такой мучительно, безумно восхитительной, что он не мог этому сопротивляться. Эшран так редко бывал покорным, что Маркус мог по пальцам двух рук пересчитать, сколько раз бывший Страж хотел, чтобы между ними всё было именно так. Эшран был одним из немногих людей, которых Маркус когда-либо встречал, которым, как и ему самому, действительно нравилось переключаться, чьи сексуальные наклонности варьировались от крайности к крайности, зависели от настроения и уровня стресса. Это случалось не часто, но каждый раз было чертовски запоминающимся, и Маркус знал, что, несмотря на ужасное, искажённое положение вещей, этот раз не станет исключением. Он провёл ладонью по позвоночнику Эшрана, и прежде, чем Командор смог возразить, смог хотя бы попытаться спровоцировать Маркуса на что-либо, маг с силой опустил ту же руку на ягодицу Эшрана, нанеся жгучий, болезненный шлепок, который рассёк воздух, как удар хлыста. Эшран издал глубокий, резкий крик, который не смогли полностью заглушить его руки. Маркус провёл пальцами по отпечатку руки на заднице Эшрана, горячей и слегка приподнятой, неприлично красной на фоне бледной, не загорелой кожи. Медленно он вытащил себя из Эшрана, а затем протолкнулся глубоко внутрь и так же сильно ударил по другой ягодице. Эшран снова закричал, и после этого Маркус больше не мог сдерживаться. Каждый раз, когда он втрахивался в Эшрана, он наносил ему удар. Руку Маркуса жалило уже после нескольких шлепков, так что он не мог себе представить, как больно было Эшрану, но мужчина под ним оставался всё таким же диким и жаждущим. Кричащим и умоляющим без слов. Его кожа становилась красной, а затем почти фиолетовой, и тогда Маркус позволил себе потеряться в желании, неловкость наконец прошла. — Ты готов справиться с этим в одиночку? — Маркус тяжело дышал. — С твоим наказанием? Эшран прерывисто всхлипнул. — Да! — и Маркус стал трахать его немного медленнее, дразня и растягивая удовольствие так сильно, как только мог. Ягодицы Эшрана раскраснелись и должны быть пылали от боли. Местами они покрылись фиолетовыми синяками и всюду были горячими на ощупь. Маркус ничего не мог с собой поделать, он поймал себя на том, что нежно проводит горящей рукой по истерзанной коже, продолжая трахать эту идеальную всепоглощающую упругость, неглубоко и медленно. Однако Маркус больше не причинял Эшрану вреда, и отсутствие этого, по-видимому, было неприемлемо для командора. Он откинулся назад, выпрямился и опустился на колени к Маркусу, загоняя член мага невероятно глубоко. — Сильнее, — умолял Эшран, пытаясь приподняться, но Маркус обхватил его рукой за горло и удержал неподвижно. — Трахай меня сильнее, хочу почувствовать тебя в своём горле. — Ты это сделаешь, — пообещал Маркус, его губы оказались в опасной близости от уха Эшрана. — Я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что ты не сможешь ходить. Эшран захныкал, извиваясь в объятьях Маркуса, когда другая рука мага обхватила его грудь. Маркус слегка толкнулся бёдрами, чуть сильнее обхватив рукой шею Эшрана. Его голова откинулась на плечо Маркуса, ещё больше обнажив красивую шею, и Маркус не смог сдержать собственнического рычания при виде этого. Он попытался умерить это чувство, но эта борьба была безнадёжна, он просто сделал всё возможное чтобы не сказаьб Эшрану, что тот был ЕГО, чтобы не заставить Эшрана признаться в слух, что он был Маркуса, что он всегда будет Маркуса и ничто не может этого изменить. Маркус крепче сжал его шею, и стон Эшрана вышел слегка сдавленным, хриплым и отчаянным. Маг обхватил его за талию, скользнув рукой по ужасному шраму, а затем начал трахать КАК СЛЕДУЕТ. Он глубоко погрузился в крепкие объятья жара Эшрана, почувствовал, что теряется в диком, едва сдерживаемом удовольствии. Звуки, которые издавал Эшран, то, как он сжимался вокруг него, то, как жадные руки поднимались туда, где Маркус держал его за голо, как он толкался и умолял Маркуса надавить сильнее. Маркус подчинился. Он сжал пальцы, и теперь Эшран извивался вокруг него с каким-то болезненным блаженством, которое Маркус знал слишком хорошо. Маг трахал командора так сильно, как только мог. Входил в него глубоко и порочно, кожа громко хлопала, каждый вздох сопровождался толчком. Это было так чертовски хорошо, и всё же… этого было недостаточно. Недостаточно для того, чтобы Маркус всё же кончил, несмотря на то, как долго это продолжалось, несмотря на то, насколько невероятно тесным был для него Эшран. Несмотря на каждый распутный звук, срывавшийся с губ командора. Ему нужно было больше. «Мы нужны тебе внутри него», — пела его магия, лаская Маркуса изнутри. «Напои его своей кровью и позволь нам сделать всё прекрасным, таким, каким оно должно быть». Но Эшран этого не хотел, а Маркус этому НЕ ДОВЕРЯЛ. Маркус скользнул пальцами вверх по изгибу горла Эшрана, ослабляя хватку достаточно, чтобы просунуть указательный палец в тёплый, влажный рот Эшрана. Эшран сосал его послушно, немного отчаянно, и Маркусу очень захотелось завладеть этим ртом, просунуть язык поглубже и позволить этому быть достаточным, чтобы разрушить всё плохое между ними. Хотя это было ребячеством, он не мог не чувствовать, что поцелуй, настоящий поцелуй — это всё, что им было нужно. Он подумал, чувствует ли Эшран то же самое, но затем быстро упрекнул себя за такую глупость. — Назови меня шлюхой, — простонал Эшран, сжимая пальцы, и темп Маркуса замедлился, стал совсем медленным, но его движения не прекратились. Эшран казался таким потерянным, что было бы тревожно, если бы Маркус не чувствовал того же. — Ты грёбанная шлюха, вот кто ты, — прорычал Маркус, прижимаясь щекой к челюсти Эшрана. — Ведёшь себя так… тьфу, демоны… так чопорно и пристойно, как милый невинный церковный мальчик, когда на самом деле ты стонешь из-за моего члена, словно создан для этого. Рыданий, которые испустил Эшран, было достаточно, чтобы почти уничтожить Маркуса. Маг вонзил мокрые, покрытые слюной пальцы в затылок Эшрана, его большой палец вытянулся, чтобы надавить на ту самую нежную, уязвимую впадинку. Он нащупал пульс там, почувствовал, как дёрнулось горло Эшрана, и сжимал до тех пор, пока Эшран не закричал, но не для того чтобы Маркус остановился. Он взывал и молил о большем, он требовал крепче, жёстче и глубже. Мышцы Маркуса болели, всё тело горело, несмотря на морозный воздух, несмотря на то, что он практически находился на улице. Снежинки кружились вокруг них, время от времени пытаясь осесть на их коже, и мгновенно таяли от выделяемого ими тепла. И когда Эшран просил, нет, УМОЛЯЛ Маркуса назвать его по-другому, гораздо худшими словами, маг закрыл глаза и попытался найти в себе силы дать ему то, что он хотел. Но Эшран не был и никогда не мог стать никчёмным или плохим, как бы сильно он ни хотел это услышать. Слова не шли с языка, и Маркус не мог этого вынести. Он зажал Эшрану рот рукой и усилил хватку вокруг его шеи, трахая его достаточно сильно, чтобы мышцы бёдер напряглись, и он закричал. «Ты стоишь», — хотел он сказать Эшрану тогда «Ты — это всё». Эшран не хотел доброты. Он не хотел любви и не верил в неё, когда Маркус предлагал её. Маркус точно знал, чего он хотел.