Демон моего сердца

— Хм, — сказал Эшран, возвращая чашку Маркусу. — Вкус мне не нравится, но спасибо. Маркус парил от счастья, потому что прогресс был на лицо, независимо от результата. — Я уверен, что есть какая-нибудь менее похожая на сено и более похожая на чай альтернатива алкаронскому варианту, которую ты можешь попробовать в следующий раз. Как ты себя чувствуешь? — Я чувствую себя достаточно хорошо, — искренне ответил Эшран. — Это только потому, что я… потому что я доверяю тебе. Я не думаю, что смог бы сделать это где-то ещё, с кем-то другим. И тогда Маркусу захотелось сказать какую-нибудь глупость, что-то вроде: «Ну, тебе никогда не придётся, потому что я всегда буду рядом». Слова, которые были опасными и рискованными и настолько невероятно ребяческими, что Маркус тут же отругал себя даже за мысль. — Может быть, если ты тоже будешь там, — сказал Эшран вслух, немного увереннее, намеренно избегая встречаться взглядом с Маркусом. — Может быть, если ты будешь там, я… Продолжу пытаться. В другом месте. Если ты… Со мной в другом месте. Если мы… В другой раз, — веки Эшрана опустились, и он потёр лицо, продолжая ворчать себе под нос. Маркус медленно моргнул. — В другом месте, — глупо повторил он. — В моей голове это звучало намного лучше. Маркус мог видеть, как раздражение Эшрана обращается во внутрь, как он мысленно упрекает себя, а Маркуса, честно говоря, тошнило от того, что всё происходит внутри. — Да, — сказал он быстро и немного слишком громко, так беспомощно, что сам себе напомнил Ская. — Да, я буду с тобой в другом месте, конечно, буду. Особенно если это в другом месте где-то удивительным образом окажется не посреди снежной пустоши, которая мне, мягко говоря, уже надоела. Я буду там, чтобы проверить так много напитков, как тебе потребуется. Если ты… Ах, то есть, если я понадоблюсь тебе для такой задачи. Эшран улыбнулся мягко и медленно, так же мягко, как те поцелуи, которые он дарил Маркусу в постели. — Я думаю, ты мне, возможно, понадобишься, Маркус, да. Эстерский маг не прикусил губу, чтобы скрыть ответную улыбку. — Что ж, тогда тебе остаётся только указать направление. Ты знаешь, если мы переживём ближайший конец света. Эшран провёл рукой по своей груди и слегка нахмурился. — Хм, думаю, на самом деле, я позволю тебе указывать, — сказал он как бы невзначай. — У меня нет особых предпочтений. «Он пойдёт с тобой куда угодно», — однажды сказала Тамрана, и эта мысль никогда по-настоящему не покидала Маркуса, никогда не оставаляло жгучее желание, чтобы это было правдой. Маркус допил свой чай. — Вышло довольно по-семейному, не так ли? Эшран поднял взгляд, и Маркус уловил небольшую вспышку смущения в его прекрасных глазах. — О, я… Я не хотел… Не… — Я не жалуюсь, — быстро перебил его Маркус, прежде чем могли начаться очаровательные лепетания и ненужные извинения. — Я действительно не жалуюсь. Я просто… Оглядываюсь по сторонам и наблюдаю. Иногда нужно останавливаться и нюхать розы. Видишь этот момент? Приятно огляделться вокруг и осознать, что я внутри чего-то, что запомню навсегда. — Что-нибудь хорошее? — спросил Эшран так тихо, что Маркус едва расслышал это, но он услышал. Он слушал, полность настроенный на Эшрана, согласный на всё то, каким он был. — Что-то хорошее, да. Эшран кивнул сам себе, глядя вниз. — Ты очень далеко. — Я? Он не ответил на этот вопрос, но Маркус мог видеть желание действовать, борющееся с очевидной необходимостью оставаться на месте, сохранять дистанцию между ними. Маркусу не нравилась дистанция, и да, когда он посмотрел на поднос у себя на коленях, он понял, что Эшран был довольно далеко. «Слишком далеко», — подсказала его магия ласковым шёпотом. «Мы должны быть ближе». Маркус выслушал и от всего сердца согласился. Он вытер рот салфеткой и поднявшись на ноги, подошёл к Эшрану. — Ты не должен был… Маркус закинул одну ногу ему на колени и руки командора легли прямо ему на талию, чтобы поддержать его, поприветствовать, даже не смотря на то, что его разум пытался сопротивляться. Маркус заглушил все его благонамеренные протесты поцелуем, в котором хотел предложить Эшрану всё, что не могли донести слова. Его магия вздохнула, и вздох превратился в песню, нежную и плавную. — Вот в чём дело, — прошептал Маркус, когда они оторвались друг от друга достаточно, чтобы дышать. Его руки обвились вокруг шеи Эшрана, их носы соприкоснулись. — Мы можем действовать так медленно, как ты захочешь, но никакие ограничения не сотрут того, что я чувствую к тебе. Я знаю, что мы решили этого не говорить, и, возможно, это хорошо, по послушай меня, мой командор. В этом мире нет пути, по которому я мог бы пройти без тебя, и это включает в себя выход из этой спальни через несколько часов. Я не хочу расставаться с тобой, ни сейчас, ни когда-либо, — он снял руку Эшрана со своего бедра и положил её себе на сердце. Эшран крепко зажмурился, прислонившись лбом ко лбу Маркусу. — Это… — прошептал маг, изо всех сил стараясь говорить ровно, — Это всё для тебя. Так будет всегда. «Никогда не оптускай его, он всегда наш. Наш Эшран». — Я знаю, что дал тебе повод усомниться в этом, — продолжил Маркус, сильнее сжимая его руку. Нити его сердца натянулись, как струны клавесина. — я был небрежен с твоим доверием, и я был…. — Нет, — отрезал Эшран. — Нет, Маркус. Я ожидал слишком многого. Я никогда не говорил с тобой об этом, я оставил тебя разбираться с тем, что, как я предполагал, ты прочитал. Я никогда не объяснял, а должен был объяснить тебе это. Я возложил на тебя бремя ответственности, не имея на это никакого права. Пальцы Маркуса успокаивающе поглаживали основание шеи Эшрана, играя с шелковистыми завитками, которые он обнаружил там абсолютно случайно, когда искал мужество давным-давно, и на этот раз он нашёл и его. — У тебя есть все права, — сказал он, подавляя затаённый страх. Их глаза встретились. — Потому что я твой. Я не думаю, что когда-нибудь смогу перестать быть твоим, больше нет. Я не знаю, с чего начать распутывать себя, чтобы избавиться от тебя, и я… Я не хочу, — Эшран уставился на него, одна рука на его талии, другая на сердце, губы слегка приоткрыты. Маркус понизил голос на целую октаву, до хриплого шёпота, рождённого чистейшей интимностью момента. — Это подобие мага полностью твоё, так что избавься от бремени, Эшран. Взвесь меня, расскажи мне всё или не говори ничего, но ни на секунду не думай, что я что-то меньшее, чем часть тебя. Он ждал, сердце болезнено билось, пока всё внутри него наблюдало за Эшраном, отчаянно нуждаясь в уверенности, в подтверждении и принятии того, что он предлагал. Это было действительно потрясающе — сидеть на колнях у Эшрана, обнмая его, и всё же чувствовать, что есть шанс, что командор откажется от него, вздохнёт и произнесёт его имя терпеливо, но устало. Эшран имел на это полное право, и Маркус знал, что между ними всё ещё оставалось так много невысказанных вещей, не в последнюю очередь то, что он узнал прошлой ночью. Но это… они должны были быть уверены в этом, прежде чем что-то предпринимать. Итак, он ждал, дыша неглубоко и легко, глядя в янтарные глаха, которые на мгновение закрылись, когда руки Эшрана обхватили его за поясницу, притягивая ещё немного ближе. Это было всё, чего хотел Маркус, и всё же этого было недостаточно, почти невозможно мало, потому что маг держал своё сердце в своих грёбанных руках, предлагая его и ничего не прося, желая только, чтобы Эшран забрал его. Возьми это. Пожалуйста, возьми. — Маркус, — вздохнул Эшран, слегка нахмурив брови, и о, это было больно. Маркус не хотел слышать своего имени, не мог вынести доброты, скрывающей отказ, нет, он бы умер от этого. Он начал меняться, пытаясь отвести взгляд, прежде чем выдаст себя и сделает хуже для Эшрана. Но сильные руки сжались вокруг него, а затем чья-то рука нежно взяла его за подбородок, большим и указательным пальцами вернув его взгляд обратно к Эшрану. — Маркус, — повторил Эшран сильнее и настойчивее. — Ты действительно думаешь, что есть какая-то часть меня, которая не принадлежит тебе взамен? Я был твоим с первого момента нашей встречи. Ты не можешь понять этого, того, что я чувствовал тогда, что ты сделал со мной. Слабый, сдавленный звук слетел с губ Маркуса, и большой палец Эшрана провёл по линии его подбородка, осторожно, с любовью прошёлся по губам. — Это была не магия, — сказал Эшран, его плечи поднялись и опустились в успокаивающем вздохе. — Это был просто ты. Я не могу сказать это так, как можешь ты. — Попробуй ради меня, — шёпотом взмолился Маркус. Глаза Эшрана заблестели в утреннем свете, и он кивнул. — Сколько-то ночей назад ты сказал мне, что я — это всё. Ты сказал, что я — центр мира и всегда им буду. Вот что ты заставил меня почувствовать в тот самый первый день. Ты посмотрел на меня, и я… я почувствовал, что меня увидели, до самой глубины моей души. Ты всегда видел меня таким, какой я есть на самом деле, ты не слушал, что другие говорили обо мне, хорошее или плохое. Ты повсюду следовал за мной, и ты… — Эшран обхватил ладонью щёку Маркуса испорченную шрамом. — Ты был полон решимости выяснить, кто я на самом деле, и тогда я потерялся в тебе. Я всё ещё блуждаю там. Ты — самое яркое, самое красивое создание, когда-либо украшавшее этот мир, и ты сидишь на моих коленях, предлагая мне всё, чего я не заслуживаю, и всё же… — Эшран наклонился ближе, так что их губы оказались на расстоянии соприкосновения. — И всё же ты тот, кто дрожит? Маркус, из-за тебя восходит солнце. Ты самая яркая и лучшая часть моей жизни, — его рука скользнула к затылку Маркуса, их носы соприкоснулись. — И когда ты будешь дразнить меня за то, что я всё это сказал позже, мне будет всё равно. Дыхание Эшрана участилось, расплавленное золото стекало по его позвоночнику и скапливалось внизу живота, согревая его и вызывая головокружение. Он не мог скрыть боли отразившейся на его лице, потому что это было больно, но совершенно по-другому. Абсолютно новый вид боли, огонь, который сжигал выжигал все закоулки тёмного сомнения, освещал все те ужасные места, где порой Маркус вспоминал, почему он не был достаточно хорош, почему он никогда не будет достаточно хорош для кого-то, кого-то такого, как Эшран. Боль была жгучей, яркой и прекрасной. — Эшран… — мучительно прошептал он, запуская пальцы в золотистые кудри. Их груди были прижаты друг к другу. — Я знаю, — ответил мужчина под ним, его дыхание коснулось губ Маркуса, когда они слегка соприкоснулись, невозможно близкие. — Я знаю. Ты показал мне. Ты всегда показывал мне, и я позволял словам не иметь значения там, где они не должны ничего значить. — Ты сказал, что мы не должны… — хрипло произнёс Маркус и замолк. — Не должны спешить? — предположил Эшран, и маг едва заметно кивнул. — Я это сказал, я знаю, что так и было, но… всё будет только хуже в ближайшее время. Скоро Рамар завершит последние дела, и мы выступим в поход против Девы. Не все вернутся обратно. Очень многие не вернутся, если нам вообще удастся победить. Не ты, — сурово добавил он. — Ты выполнил свою норму запугивания меня, понял? Маркус невольно тихо рассмеялся, и Эшран, воспользовавшись этой маленькой трещинкой, подарил ему быстрый, обволакивающий поцелуй, к котормоу Маркус просто не был готов. У него перехватило дыхание, этот момент глубоко засел в его сердце, и тогда ему захотелось упасть в Эшрана, дать себе волю и просто утонуть. — Это тёмное, смутное время, — прошептал Эшран в губы Маркуса, судорожно сглатывая. — И любой свет, который я могу предложить взамен того, что ты мне дал, принадлежи тебе, — он отстранился и убрал волосы Маркуса с его глаз. — я твой, также, как и ты мой, если не намного больше. Я был твоим задолго до этого и буду твоим ещё долго после, — его глаза блуждали по лицу мага, в ни было что-то отдалённо похожее на удивление. — Мой Маркус, — выдохнул он. — Мой прекрасный, блестящий маг. Он слегка отодвинулся назад и казался немного самодолволььным, рассматривая то, что когда-то казалось ему холодным, бессердечным эстерским магом, решившим никогда не влюбляться. — Я справился? Магия Маркуса удовлетворённо вздохнула и Маркус последовал её примеру. «Слова достойные нас, — одобрила магия. — Он произнёс громко и ясно». Маркус поднял лицо Эшрана и держал его так, растягивая момент, желая, чтобы это мгновение длилось вечно. — Неплохо, — прошептал он. — Для алкаронца.