Демон моего сердца

Эшран одевался, когда кто-то постучал в дверь, резко вернув их обоих в реальный мир тремя аккуратными ударами по дереву. Они с Маркусом обменялись взглядами и несколько печальными улыбками, и Эшран, который был ближе всех к выходу, открыл дверь, прежде чем Маркус успел сказать ему не делать этого. — Командор, — вежливо произнесла Нави приятным голосом, в то время как Маркус быстро соскользнул с кровати, затягивая шнуровку рубашки. Он всё ещё был босиком, но в остальном уже полностью одет. — Нави, — поприветствовал Эшран, — пожалуйста, проходи. Она вошла внутрь, держа на руках Зарю, закутанную в те же шелка, которые Маркус сотворил для неё в ту первую ночь — ночь, которая, казалось, минула так давно. — Маркус, — сказала она, лучезарно улыбаясь наставнику. — Я надеялась застать тебя пока ты здесь. Леди Динара сказала, что ты отдыхаешь этим утром, и что тебя не следует беспокоить, но… — Вряд ли тебя можно назвать беспокойством, — отозвался Маркус и поцеловал её в щёку в знак приветствия. Он посмотрел на ребёнка сверху вниз и погладил крошечную розовую щёчку. — У тебя было доброе утро? А как насчёт остальных? — Я должен идти, — сказал Эшран, поднимая с пола сапог, он аккуратно сложил их накануне вечером, в обычном месте. Маркус наблюдал за этим знакомым движением, и тёплый завиток шевельнулся у него внутри. — Оставляю вас двоих… — Почему бы тебе не остаться? — предложила Нави, улыбаясь. — Тебе нет необходимости уходить. Эшран выглядел неуверенно. — Я не хочу… мешаться. Нави передала Зореньку Маркусу, который едва сдерживал волнение, принимая её на руки. Крошечная малышка весила так мало, и он бережно держал её, понимая всё лучше и лучше, как нужно её держать, чтобы не беспокоить её и обеспечить комфорт. — Зачем тебе мешаться? — небрежно спросила Нави, обменявшись коротким, многозначительным взглядом с Маркусом. — Если кто-то и мешается, так это мы с Зарёй. Оба мужчины в унисон произнесли: — Вовсе нет! Нави тихо рассмеялась. — Ну что ж, — сказала она, — здесь нет злоумышленников, не так ли? Эшрану казалось, было немного не по себе, но он закрыл дверь и снова мягко опустил сапоги на землю. Что-то в груди Маркуса немного расслабилось. — Хватает ли в лечебнице эльфийских трав? — спросил Эшран, усаживаясь в кресло возле камина. — После переговоров в Каледосе дороги должны стать безопаснее, и поставки — стабильнее, но мы с Рамаром говорили о том, чтобы начать выращивать собственный запас в саду, на всякий случай. — Всего хватает, спасибо. Теперь мы можем обеспечить всех, кто нуждается. Многие люди простудились, пока стоял Хлад, им не так необходимо зелье, но было бы хорошо предложить хотя бы ложку, чтобы ускорить выздоровление. Использовать сад, чтобы пополнять запасы — замечательная идея. Эшран сидел в кресле напротив неё, пока Маркус ходил по комнате, как ни в чём не бывало показывая все свои вещи малышу. — Это — чрезвычайно красивая книжная полка, вырезанная из состаренного красного дерева. — На самом деле, я подумывал о преобразовании всего внутреннего сада во что-то более полезное. Кажется немного нелепым, что там много места тратится на одну лишь эстетику, когда кругом только горы. Маркус закатил глаза. — И вот ещё замечательный пример значения эстетики в создании спокойного жилого пространства — мой туалетный столик, который я специально привёз из Машанары, места, откуда берутся все самые красивые вещи. — Что ты имеешь в виду? — Я подумывал, возможно, о саде для выращивания лечебных и магических трав, должным образом обустроенном, чтобы создать хорошую коллекцию растений, особенно редких. Полагаю, не составит больших трудностей доставить сюда нужные виды почвы. Рамар много путешествует, у него уже есть неплохая коллекция цветов, из которых можно получить нужные семена. — А здесь я храню всю свою одежду. — А как насчёт еды? — продолжила Нави. — Её тоже пригодился бы автономный запас. — Надо обдумать эту идею. Во внутреннем саду может не хватить места. Но мы всё ещё расчистили запасы в северной части замка, там стоят какие-то древние саркофаги. — А это прекрасная кровать, которую я заказал в Каледосе, с потрясающими ящиками внизу, видишь? — Мы могли бы также разводить цыплят. За ними легко ухаживать. — И пчёл. — А как насчёт яблонь? — А это самая любимая вещь дяди Маркуса во всей его комнате — ванна, в которой ты родилась. — Яблони, несомненно, приживутся на этой почве, если их хорошо обрезать и посадить пока не кончилась зима. Мы с родителями делали так дома. Нам нужно просто успеть доставить их сюда. — Мы не можем вырастить их из семян? — Знаешь, — сказал Эшран, явно увлёкшись идеей превратить крепость в свою родное деревенское хозяйство, — это интересно… — Фу! — пробурчал Маркус. — Для кого-то, кто вырос на ферме, разве что! — Я очарована, — сказала Нави, одарив мага милой, в высшей степени дразнящей улыбкой. Эшран выглядел несколько самодовольным, и Маркус сдался. Собеседники перешли к обсуждению технических деталей по превращению сада в небольшую ферму, в то время как Маркус продолжал показывать Заре все свои прекрасные вещи, время от времени добавляя информацию, не связанную с их происхождением — а именно, некоторые моменты, касавшиеся пребывания здесь Эшрана. В то время как Нави и командор планировали выращивать в крепости всевозможные овощи и фрукты, даже завести несколько коз, Маркус сказал своим низким приятным голосом: — И здесь Эшран оставил мне шахматы в коробке, и я даже не понял, что это было, они пролежали тут целый день. Вот такой он глупый, Эшран. Кто дарит кому-то подарок и кладёт его в грязную коробку, в которой раньше хранились тряпки для оружия? Эшран услышал это и бросил на Маркуса многообещающий, прищуренный взгляд, который заставил Нави рассмеяться. Когда Маркус опустил взгляд на шёлковый свёрток, он с ужасом увидел, что глаза Зари открыты, ясные, сверкавшие голубым, они смотрели на него. — О, — сказал он. — Привет. — Она проснулась? — спросила Нави, привставая со стула. — Да, но она, кажется, в хорошем настроении. Эшран пристально смотрел на ребёнка. — Мне пора, — сказал он, но в его словах было что-то, какая-то едва заметная дрожь. — Ты хотел бы подержать её? — спросила Нави, и Эшран повернулся, чтобы посмотреть на молодую магессу широко раскрытыми глазами. — Хм, — очень понятно произнёс он. — Я не… — Ты был первым, кто взял её на руки, — спокойно сказала Нави. — Я уверена, она будет рада снова тебя увидеть. Эшран осторожно сглотнул, и Маркус просто наблюдал. — О. Хорошо. Если ты не возражаешь? — Я совсем не возражаю, — сказала Нави, в её глазах плясала улыбка. Маркус очень осторожно предложил Зарю Эшрану, когда тот встал и протянул руки, более чем немного нервничая. — Вот так, — сказал маг. Заря с любопытством наблюдала, её глаза не совсем сфокусировались ни на одном из них, но она не издала ни звука протеста, когда её медленно, старательно передали из рук в руки и заново укутали в одеяло. Эшран слегка вздохнул, когда она полностью оказалась у него на руках, и что-то скрутилось в животе Маркуса, невероятно тронутого юношеским, чистым выражением удивления на лице Эшрана. — Привет, — сказал он малышке. — Маленькая Заря. Маркус налил Нави стакан воды и сел. Она казалась довольной собой, принимая напиток. Эшран прошёлся из конца в конец комнаты, покачивая маленькую магессу на руках, и двое взрослых магов изо всез сил старались не смотреть на это. — Ты дочитала ту книгу, которую я дал? — спросил Маркус, в основном чтобы заполнить воцарившуюся тишину. — Да, дочитала, — отозвалась Нави. — Мне она понравилась намного больше, чем предыдущие две. Другие уже раздёргали по своим коллекциям всё, что ты мне принёс. — Надеюсь, это была метафора, — поморщился Маркус. Заря слабо, нежно вскрикнула, и Маркус взглянул на неё и Эшрана. Командор несколько раз тихо шикнул на неё, растягивая звук и покачивая девочку на руках, а потом поднял глаза на Нави, ожидая указаний. — С ней всё в порядке, — сказала та. — Может быть, ты бы мог спеть ей. Маркус собирался рассмеяться, потому что Эшран Доримус не пел, и предложение было откровенно нелепым, но Эшран просто кивнул, а затем начал тихо напевать себе под нос, прохаживаясь туда и обратно к закрытым дверям на балкон. Рот Маркуса неуловимо приоткрылся, когда Эшран очень тихо запел для Зари, судя по звуку, какую-то колыбельную, но ни одной строчки Маркус не узнал. Речь шла о собаке (о чём ещё мог петь алкаронец, в конце концов) и путешествии к незнакомым землям.