Демон моего сердца

Когда Эшран распахнул низкую дверцу, ведущую в крепостной двор, их сходу встретили крики и лязг мечей. — Твои люди уже начали атаку? — прокричал Лето ему в ухо. Эшран с сомнением покачал головой. — По-моему, это просто Рамар, — подал голос Маркус. В дальнем конце двора что-то взорвалось, так что все трое поспешили прикрыть лица руками. Маркус растеряно обернулся на Эшрана. — Каков наш план? — Пытаемся найти этого мага, — прокричал тот в ответ. Маркус кивнул, с разворота создавая перед лицом командора щит и уступая Лето возможность атаковать молнией. Крепость изнутри представляла собой печальное зрелище, видимо, ещё до того, как в неё вторглись два отряда Братства. Многие проходы были завалены, часть ворот заперта — как подозревал Маркус, они не открывались много лет. Всё это создавало ситуацию, в которой он постоянно видел или слышал Рамара где-то вдалеке, но как только они пытались пробиться к второй группе, оказывалось, что между ними находится несколько обвалов и перекрытых проулков, так что убив около десятка противников они обнаруживали, что пришли куда-то, где Рамара давно нет. Маркус начинал тихонько материться про себя. Не то чтобы он так уж успел соскучиться по командиру, но всё сильнее подозревал, что чтобы добраться хоть до одной из их целей, придётся выложить телами всю мостовую цитадели. Противники не баловали разнообразием. Среди них было некоторое количество демонов разной степени силы, с которыми было прямо-таки приятно иметь дело: они замечательно реагировали на его молнии и не думая строить из себя гуттаперчевых. Правда, большинство из них сильно било магией в ответ, но Маркус теперь умел ставить щиты, и к тому же у Эшрана был настоящий рыцарский щит, который тоже неплохо держал удары магии. А Лиандра и Лето, к счастью, слишком мало понимали в северных Стражах, чтобы обратить внимание на то, как он использует некоторые особые способности без всякой Пыли. Второй вид противников вызвал больше осложнений, не столько в плане тактики боя, сколько в плане решимости, потому что это были эльфы. Лиандра ни слова ни сказала убивая одного за другим нападавших на них Сумрачных Воинов, но Маркус видел, насколько побледнело её лицо. Никому из её спутников этот бой тоже не доставлял удовольствия, и Лето пару раз пытался выкрикнуть предложение о перемирии, но это ни к чему не привело: никто из эльфов вообще не желал встревать в разговор. Только спустя какое-то время в одном из дворов, когда все уже порядком устали от безостановочного боя, отряд встретил сцену, которая дала им смутную надежду — и на примирение, и на то чтобы разобраться, что тут вообще происходит. Очередной двор украшала огромная алая статуя, слишком хорошо знакомая и Маркусу, и Эшрану. Увидев её Маркус поспешно оглянулся на Эшрана, опасаясь его реакции, но в последнее время тот стал на удивление ровно реагировать на близость этого вещества, и Маркус с облегчением вздохнул. Однако этим особенности двора не заканчивались, потому что он был практически надвое перегорожен баррикадной. С одной стороны перевернутого скарба заняли позицию эльфы с обнажёнными мечами. С другой стороны, возле статуи, стоял эстерец в окружении некоторого количества соратников — тоже сумрачных воинов, но с заметно остекленевшими глазами. — Мы не позволим превратить себя в эту мерзость! — выкрикнул один из скрывавшихся за баррикадой. — Тогда вы умрёте предателями! — подала голос женщина, стоявшая возле мага. — Лучше умереть чем…. Договорить он не успел, потому что возле эстерца что-то взорвалось, и Маркус увидел тень Рамара, мелькнувшую по их сторону баррикад. Обрадованный подмогой, Маркус тоже бросился вперёд, игнорируя недовольный возглас Эшрана, едва различимый в шуме битвы, и успел рухнуть за баррикаду секундой позже, чем у него над головой взорвался огненный шар. — Мы не хотим вас убивать! — услышал он знакомо-увещевающий голос Рамара. Сумрачный страж пытался что-то возразить, но слова его было трудно разобрать в шуме битвы, а голос звучал вяло. Маркус подобрался поближе и сумел разобрать: — Мы не хотим убивать наших братьев! — Мы об этом не просим, — твёрдо ответил Рамар. — Просто отойдите в сторону. Сумрачный Страж, похоже, всё ещё сомневался. Маркус перевёл взгляд с него на Рамара. — У нас нет никакой возможности освободить их от влияния демонов? — Это ТЫ у МЕНЯ спрашиваешь? — Рамар вытаращился на него. Маркус беспомощно оглянулся на Лето, но тот выглядел таким же растерянным. Потом оба мага уставились на Сайлара. — Духи внутри них уже искажены, — с досадой сказал он. — Я бы предпочёл спасти духов, а не людей, но боюсь, невозможно ни то, ни другое. — А если убить магистра? — предложил Эшран, присаживаясь на корточки рядом с ними. — Порой это помогает. — Они будут защищать его до последнего, — с досадой отозвался Камилл. — Поверь, я видел такого достаточно… В той же Гавани. Эшран поджал губы и какое-то время молчал. — В Гавани я много раз думал, что одержимого уже не спасти, — наконец сказал он. — Но когда-то надо попробовать? — Ну… Давайте пробовать, — резюмировал Маркус. — У кого-то есть идеи, с чего нам начать? — Нужно отделить духов от людей и попытаться отправить обратно в тень, — подал голос Сайлар. — Есть ритуалы, которые могут удержать духа на расстоянии от людей, — Та же пентаграмма, — вклинился Лето. Сайлар кивнул. — Но максимум чего это поможет нам добиться сейчас — мы сумеем отделить мага от его рабов. — Но Статуя запирает путь в Сумрак, — перебил его Маркус. — Ты же не предлагаешь и её разрушить? — с сомнением спросил Рамар. — Я думаю, мы могли бы попробовать просто ненадолго его «отпереть». Он оглянулся сначала на Сайлара, потом на Лиандру. Девушка не выглядела довольной этой идеей, но после долгого молчания произнесла: — Способ есть. Хотя я не знаю никого, кто использовал бы его последние несколько сотен лет. — А мне что-то подсказывает, что кто-то очень недавно использовал его прямо здесь, — заметил Лето и кивнул в сторону магистра в чалме. — Иначе откуда тут столько демонов? Лиандра вздохнула. — Ладно. Мы попробуем. Концепция заключалась в том, чтобы при помощи магический камней, которые в избытке таскал с собой Сайлар, выложить по периметру площади пентаграмму. Потом привлечь внимание командиров противника, одновременно создав внутри малый круг, и отделить их от тех, кто был во власти демонов. Оставив одних в одной пентаграмме, а других в другой, активировать статую посредством древнего ритуала магии крови, на который Эшран заранее взирал с ледяным неприятием, и попытаться отозвать демонов, в то время как Рамар и Эшран сдерживают напор Эстерца и сомнительной дамы-командира. К новым союзникам из числа сумрачных стражей была одна просьба: удерживать на себе внимание до тех пор, пока первая пентаграмма не будет закончена, а потом просто отступить в безопасное место и не вмешиваться. Всё в целом пошло почти по плану и продолжалось довольно успешно. Была благополучно закончена первая часть операции, и даже вторая. Рамар и Эшран окружили двух вражеских командиров и держали их на расстоянии от миньонов, одержимые Стражи были заперты внутри пентаграммы, Сайлар и Лиандра на два голоса произносили заклинание, пока Лето и Маркус удерживали пентаграммы-ловушки, а Стражи-союзники отступили под укрытие стен, когда двор огласил пронзительный крик Камила: — Демоны! Дракон! На долю секунды все участники действа подумали, что он наступил на разбитую бутылку, но когда следом прозвучал пронзительный крик Финраэля: — Дракон! Все почуяли, что дело неладно и посмотрели на него. — Мать всех драконов… — прошептал Маркус. Лето только присвистнул. Огромная туша летающей ящерицы полностью закрыла собой свет. — Держать позицию! — рявкнул Эшран. Но держать было в общем нечего. Дракон с размаху спикировал на статую, роняя её на мостовую, полыхнуло серо-зелёным и весь мир Маркуса погрузился во мрак.