Демон моего сердца

Маркус никогда бы не поверил, что место, в котором они оказались — это сон Рамара. Здесь было темно, и мрачные стены были украшены золотыми гербами. Гербами, в которых он не без труда узнал знамя Братства. Звучала тяжёлая музыка, одинаково похожая на церковные песнопения и погребальный гимн. Они стояли в коридоре, и чуть впереди виднелось окно, сквозь которое пробивались тусклые лучи света. Сделав шаг вперёд Маркус увидел, что за окном марширует солдатский полк: все до одного в стальных нагрудниках со знаменем Братства. — Мы точно попали по назначению? — шёпотом поинтересовался он, потому что стены давили и в воздухе витала атмосфера напряжения и страха. Сайлар медленно, величественно кивнул. — Я умею искать путь, — заверил он. — Я сомневаюсь, что кто-то в здравом уме может о подобном мечтать. Тем более Рамар. Сайлар задумчиво огляделся по сторонам. — В мире снов желания и страхи — две стороны одной медали. Духи, которые ловят смертных в свои сети, редко делают это из добрых побуждений. Тот, кто приходит сюда чтобы ненадолго оказаться в объятьях своей мечты, через некоторое время становится пленником собственного кошмара. Всё чего мы хотим имеет оборотную сторону. — Это как в сказках про джинов, — вклинился Лето. — Они всегда исполняют желания неправильно. Сайлар поощряюще кивнул. — Что ж тогда вы, двое премудрых магов, с таким упоением предавались соблазнам своих снов? — поинтересовался Маркус. Никто из магов ему не ответил. Зато оба посмотрели мимо него. Вдалеке, в конце коридора, мерцал слабый, дрожащий свет факелов, обозначая более обширное пространство за аркой дверного проёма. Марку первым шагнул в ту сторону, и Эшран тут же повторил его движение, твёрдо решив опередить и заслонить собой в случае необходимости. Ещё двое магов последовали за ними. Идти оказалось не далеко и меньше чем через минуту они вошли в тронный зал. Он был огромным — гораздо шире и величественнее чем тот, к которому Маркус привык в крепости Рамара, и больше напоминал главный зал императорского собора в Эстере. Факелы стояли вдоль стен и не только, рядами пылали по всему залу, но их света всё равно не хватало, чтобы разогнать царящий здесь полумрак. Окон не было, но откуда-то издалека всё ещё слышались короткие окрики команд и удары сапог и мостовую. Маркус сглотнул. Вся обстановка навевала тягостное чувство и хотя это место было украшено богаче всего, что он видел в Алкароне, он скорее походило на темницу, чем на что-либо ещё. Потребовалось несколько секунд, чтобы глаза мага привыкли и он рассмотрел тёмный, ссутуленный силуэт посередине. Голова сидевшего была низко опущена, и волосы закрывали лицо. И только ещё через полминуты, Маркус понял. — Рамар! Сидевший на троне вскинулся, отзываясь на звук. Но лицо её всё ещё оставалось в тени. — Рамар, это мы! Я Маркус! — торопливо продолжил маг. — Я понимаю, тебе должно быть очень нравится сидеть одному в темноте… Хотя нет, не понимаю, но не в том суть. Видишь ли, это сон, и там в реальности назревает конец света. Опс… Маркус резко замолк, приблизившись достаточно близки, чтобы разглядеть альков за спиной Рамара. Теперь маг сам стоял в тени и зрение позволяло ему увидеть и бледное лицо Святого, и его заострившиеся скулы… И краснокожую, черноволосую демоницу, впившуюся когтями в его плечи. Она стояла там, в тени, за спиной Рамара и задумчиво помахивала кожистым хвостом. Лето буквально врезался ему в спину и тихо ойкнул. Эшран, не успевший опередить магов, потянулся к мечу и тихо спросил: — Что там? — Демон, что же ещё, — философски заметил Маркус и осторожно положил руку на орб. — С любым духом можно договориться… — Сайлара прервал протяжный высокий вскрик, а затем пронзительный скрежет когтей по камню. — Не убейте Рамара! — тут же быстро выкрикнул он, и привычным движением накинул на всех троих магический щит. Предупреждение было не тщетным. Сайлар, как никак, хорошо знал Маркуса, и прицельный радиус его стрельбы. Но Маркус не хуже него понимал, насколько опасны могут быть его ветвистые молнии, и больше чем кто-либо в отряде хотел сохранить Рамару жизнь. Он предельно сосредоточился, теряя драгоценные секунды, чтобы вместо обычного любимого роскошного разряда бросить к демоницу прицельное короткое, шоковое заклинание. Только задним числом ему в голову пришла мысль, что тактика неудачна — хуже всего было бы если бы демоница осталась стоять там, впиваясь когтями в Рамара. К счастью, она и не думала этого делать. Вместо этого длинным высоким прыжком метнулась вперёд, на ходу роняя Рамара с его мрачного трона. По-видимому, она собиралась приземлиться в куче противников, но ещё на середине движения с двух орбов сорвались длинные электрические всполохи и сразу два мага на лету поймали её в электрическую клетку. Демоница снова дико закричала, но оба мага уже поливали её шквальным огнём. Эшрану не оставалось ничего лучше, чем броситься к Рамару, но к тому времени, когда он добежал, демоницы с недовольным визгом рассыпалась в прах. Маркус с протяжным вздохом прислонился к колонне и перевёл дух. И раньше, чем он успел вздохнуть ещё раз, как стены начали рушиться, он испытал то самое, некогда любимое чувство, как будто летит в пропасть. Маркус приземлился на мягкое — этим мягким был Эш — и инстинктивно схватившись за шею своего командора, выпалил: — Что это нахрен было? Кругом были развалины крепости, хотя немного присмотревшись Маркус понял, что сама крепость по большей части цела — опрокинута была только статуя и некоторые постаменты и бордюры, которые дракон задел своими крыльями. Зато тут и там было полно неподвижных тел. Несколько из них начинали шевелиться, и через несколько минут среди них Маркус опознал Сайлара, а потом и Рамара. — Это была ловушка демона, — сказал эльф, потирая ушибленный затылок. — Боюсь, эти статуи перестали быть тем, чем были раньше. — И что ты имеешь в виду? — поинтересовался Рамар. У него на щеке была длинная царапина, и он всё ещё выглядел таким изможденным, как будто много дней ни ел, и не спал. Сайлар глубоко вздохнул. — Я полагаю, нам надо многое обсудить, — после некоторой паузы сказал он. — Скажу только, что эти статуи некогда были людьми. Вернее, эльфами, которые принесли себя в жертву, чтобы запереть врата зла и искажения. Но как всё в этом мире душа подвержена энтропии. И спустя века возможно некоторые из них перестали быть такими святыми, как были века назад. Эта Кахис… Я знал её, — Сайлар с грустью уставился в пустоту. — Неужели теперь они все мертвы? Никто не ответил ему, потому что никто так до конца и не понял, о ком или о чём он говорил. — Знаешь, — наконец произнёс Рамар. — Я, пожалуй, соглашусь. Нам надо многое обсудить.