Демон моего сердца

Спустя час или около того Маркус шёл по захваченной крепости. Время близилось к ночи. Все участники событий договорились разойтись и немного отдохнуть перед общим сбором, однако никто так и не смог уснуть. Эшран едва добравшись до палатки и умывшись из кувшина с водой, сумбурно заговорил о том, что ему надо проверить войска. Маркус около получаса просто сидел и смотрел перед собой, пытаясь уложить в голове всё случившееся. Из всего увиденного во сне его больше всего беспокоил Рамар. Маркус не мог понять этого сна. Не мог поверить, что Рамар мечтал о чём-то подобном. Но были и другие шероховатости. Его беспокоил также и Сайлар, хотя Маркус пока не мог понять, что именно не так с его сном. В конце концов, все они грезили о несбыточном, о том, чего никогда не было, и что, как они были уверены, никогда не могло стать реальным. Не было ничего особенного в том, что Сайлару, помешанному на истории Нариана и общении с духами, снились времена древних эльфов. Сайлар выглядел каким-то слишком… уместным в этих декорациях. Это был вроде бы и тот же самый Сайлар, но он вписывался в антураж древнего храма гораздо лучше, чем в экстерьеры гнилых болот, и был как будто на своём месте. В конце концов прокрутив в голове эти мысли несколько раз Маркус почувствовал, что его действительно клонит в сон, но страх снова оказаться в царстве демона был слишком силён, и он, поднявшись, отправился бродить по крепости. С улиц убирали тела раненых и убитых, жизнь так и кипела. Эшран действительно был занят с солдатами, и Маркус побрёл к палатке Рамара — только затем, чтобы обнаружить, что Рамар с головой погружён в работу. Он одновременно беседовал с главой тех воинов тумана, что согласились сменить сторону, и читал какие-то отчёты. Завидев Маркуса Рамар только быстро кивнул и сделал знак погулять пять минут. Маркус вышел, навернул несколько кругов вокруг палатки. Поздоровался с также мявшимся в отдалении Сайларом, но спросить ни о чём не решился. Потом через некоторое время появился Эшран и встал рядом с Маркусом. Маркус колебался какое-то время, а потом спросил: — Ты правда бы этого хотел? Эшран вскинулся, покраснел и снова отвёл взгляд. — Не понимаю, чего. — Ну, чтобы у нас был дом, и сад, и корова и собака… И мы… — Маркус кашлянул. — Мы были бы вдвоём. Не оборачиваясь Эшран молча кивнул. Маркус закусил губу, не зная как сформулировать то, что крутилось у него в голове. Он всё ещё с трудом верил, что Эшран мог мечтать остаться с ним насовсем, как бы хорошо им ни было прямо сейчас. — И мы бы поженились?.. — шёпотом спросил он. Эшран снова молча кивнул. Маркус хотел задать ещё вопрос, но Эшран заговорил первым: — Это была бы простая деревенская свадьба. Вряд ли бы тебе это подошло. А каков был твой сон? Настала очередь Маркуса покраснеть. Он кашлянул, силясь преодолеть неуместную говорливость, которая в такие моменты мешалась с полной неспособностью говорить, и почти ровно произнёс: — Мы были в Эстере. Ты играл в шахматы с моим отцом. Эшран вскинулся и серьёзно посмотрел на него. — Ты бы этого хотел? — Чтобы ты смог поладить с моим отцом? — И этого и… чтобы мы были там вдвоём. Маркус закусил губу и кивнул. Больше никто из них ничего произнести не успел, потому что из шатра стали выходить воины тумана, а следом показался Рамар и кивнул всем троим чтобы они вошли внутрь. Рамар был мрачен как никогда, он сел на своём место на табурете, который раздобыли где-то в крепости и сцепил руки в замок. — Итак, — сказал он. — Каждый раз когда мне кажется, что я всё понял, оказывается, что я чего-то не знаю. В данный момент основное, что я уяснил, это то, что Дева как-то связана не только с ползущими изо всех щелей демонами, но и с сумрачными тварями. А также то, что она подкупила руководство Воинов Тумана обещаниями придумать способ раз и навсегда избавиться от этих тварей. Каждый раз, когда случается их нашествие, просыпается один из ложных богов. Так называемый бог-дракон, — Маркус скосил глаза на Маркуса. — То, во что переродился один из эстерских архимагов, решившись ступить в сумрак и бросить вызов древним богам. Мне не очень понятно, как и почему он проснулся, но я начинаю подозревать, что то, что мы видели в нашей первой крепости и то, что наблюдали сегодня — и есть этот бог? — Не думаю, — вмешался Маркус. — Для «бога» он выглядел не слишком внушительно. Дело, однако, в том, что архимаги не только стали драконами, они научились «пробуждать» драконов. Детали мне не известны, я больше интересовался практическими аспектами магии. — Что мы имеем сейчас? — вмешался Эшран. — Сейчас ещё часть воинов тумана присоединилась к нам, но их лидера спас и унёс с собой этот дракон. — Они поладили? — усомнился Маркус. — Кажется, она была без сознания. Итак, это та часть, которую удалось выяснить мне. Сайлар, я слушаю. Ты собирался что-то рассказать. Сайлар вздохнул и лицо его стало подозрительно просветлённым. А затем заговорил. — Много веков назад… Сумрак скрывает тайну, сколько лет прошло… Империя Нариан была на пике своего могущества. И как бы ни хотели верить в это потомки, эльфы не были добры и безупречны. Империя полностью жила магией, магия текла по нашим венам, она была естественна как дыхание. И мир был целостен и един — мир магии был частью телесного мира. Но могущественные маги не стали бы столь могущественны, если бы у них не было амбиций, воли к победе. И воли к власти. Потому наступил момент, когда самые могущественные из них встали друг против друга. Одни называли себя «Хранителями». Другие — «Творцами». Одни хотели сохранить мир таким какой он был. Другим не терпелось продвинуться дальше вглубь магии, познать силы, которые могли бы изменить саму сущность мира. Пришёл момент и обычные споры превратились в войну магов, достаточно опасную, чтобы уничтожить всё живое. Кто-то должен был остановить это. И потому я нашёл семерых. Тех, кто готов был навеки разделить хранителей и творцов. Мы создали Завесу, которая отделила бы одну сторону мира от другой, и нашли способ запереть проходы между двумя мирами. Творцы остались по ту сторону, Хранители — по эту. Однако у плана были недостатки. Ценой стали наши души. Только сделав из себя ключи, мы смогли бы создать врата, которые никто иной не сумел бы открыть. О том, что было дальше, я почти ничего не знаю — только отголоски теней, шелестящих в Сумраке. Но Хранители были достаточно могущественны, чтобы не оставлять следов, которые могли бы помочь их врагам. Сайлар замолк, не столько переводя дух, сколько как будто бы вспоминая что-то. — Итак, я не знаю, сколько веков пришло, прежде чем люди сломали первые врата. И первый ключ вернулся в мир живых и обрёл плоть. Это был я.