***
Солнечный архив. Даже не видя золотых лучей, она чувствовала их запах. Лежала в кровати. Ей приснился сон. Очень старый сон… Агата села на постели, зарываясь пальцами в волосы. Хоть он и был не самым приятным из всех сновидений, но являлся одним из тех, после которого она не плакала. Тогда закончилось всё относительно хорошо. Да, пришлось часть химер спрятать, других раскидать, чтобы ситуация более-менее выглядела правдоподобно. Всех потрёпанных ею тварей не страшно было оставить, как есть: сгниют, и знать никто не узнает, от чего подохли. И там же избавилась от когтей и челюсти… Многое пришлось подстроить так, будто они смогли отбиться сами и при этом не без потерь. Благодаря рации в машине не пришлось ждать несколько часов и удалось спасти всех. Варду сделали множество операций на ногах, пичкая железом и спицами, после чего он имел некоторые трудности в передвижении и какие-то осложнения, связанные с позвоночником. Дети выросли и стали ничуть не лучше своего папаши — вещества и свободная от всех рамок жизнь. Но Вард всё равно присматривал за ними и любил. Состояние накуриться и сдохнуть. Она долго об этом не вспоминала, и каждый раз, когда приближалось время превращения, начинали душить воспоминания и всё, что хоть какое-то значение имело в её жизни. Девушка завернулась в одеяло, привычно и лениво сползая на пол, чтобы прихватить какую-нибудь одежду. Заниматься сегодня работой не было никакого желания. Мысли ненароком коснулись прошлого вечера. От встречи остались положительные эмоции и воспоминания, которые ей ещё долгое время будут приносить улыбку и долю некоторого смущения. Даже идея подпустить его ближе, чем планировала, казалась не такой уж плохой. Пока гладко, пока без шероховатостей, и она не чувствовала дискомфорта от сближения с Гартом. Но, наверное, так всё происходило из-за того, что он во многом ей уступал. Если не во всем… Что же будет, когда он чего-то потребует или она просто почувствует начало своей очереди поступаться собой? Ещё ничего серьёзного не завязалось, но Агате уже казалось, что она его душит. Гарт был мягче, более подвижный и легко приспосабливающийся, нежели она со своей упёртой натурой. Как так получилось, что этот человек ей в рот заглядывает, хотя прекрасно знает, что оттуда будет плевок ядом? Охотница перестала копошиться в ворохе одежды, позволяя вопросу зависнуть в подкроватной темноте. Стоило ли ей сбавить обороты и думать об этом, если всё равно они не останутся вместе?***
Тесная краевая казалась забитым углом по сравнению с центральным. Тут не то что передвигаться сложно — дышать нечем. Стены домов, мудрёные конструкции балконов, дверей и окон, труб и железных сеток, деревянных и пластмассовых поддонов зажимали людей со всех сторон. Немыслимое количество лазеек, щелей и дыр, которые на самом деле оказывались чьими-то тропами и норами. Как крысы прогрызали себе путь, так и люди здесь выбирались к дорогам или их подобию. Хлам на хламе, скреплённый хламом, и живая масса в виде людей, что залезли в свободное пространство — вот так выглядела краевая зона. Не вся, ведь и тут свои порядки с территориями. Где-то через несколько минут ты будешь убит и ещё за меньшее количество времени останешься голым: вещевые падальщики обдерут всё, даже волосы. Чуть-чуть попозже прикарманят трупоеды уже и тело. Где-то до тебя почти что культурно, по сравнению с первыми, докопаются, обворуют и оставят должником, где-то поторгуются и предложат своего, где-то завлекут в грязные и бескрайние удовольствия. Тут можно и более спокойные места повстречать, но, как правило, крайности друг друга не терпят, поэтому лучше сразу определиться, куда ты решил заглянуть в краевой. Жизнь здесь буквально кипит, и беспрерывно происходит цикл рождения и смерти. Ничего не изменилось с того раза, когда она была тут по делам. Пройти спокойно, особенно если ты охотник, проблем не составит. Есть специальные маршруты для патрульных, на которые действовало правило неприкосновенности. Так что домой до границы она добиралась практически без проблем. Без сомнения, всегда существовали те, для кого ничто не писано, поэтому нападали, собирали снаряжение и другие полезные вещи, которые можно было дорого и быстро сбыть. Однако за охотниками закрепился один нерушимый стереотип: злопамятные. До смерти. До всех родственников и целого района. Поэтому стычки случались редко. Но одно дело ходить по маршруту до дома, другое — у тебя есть конкретная цель. И у Гарта такая была, а вот Агата впервые за всё их время сотрудничества передала бразды правления всецело ему одному. Отсутствие желания Агаты работать каким-то чудесным образом отражалось на желании напарника. В штабе Гарт потрошил её до последнего: «А свидетели? А их принадлежность? А количество? А район? А обеспеченность? А…» Они по-прежнему не нашли существо, которое проникло в город. След потерялся, Абрам пропал из поля зрения, сами же сидели в ресторане, а другие организации без энтузиазма наблюдали со стороны, ведь пока что не появлялось новых жертв — остальное их не волнует. Её ответов Гарту было недостаточно, поэтому он перерыл все документы, которые у Агаты были в распоряжении. Обзвонил, как показалось, все имеющиеся в арсенале полезные номера и затем притих. Нашёл всех причастных к делу людей с краевой и теперь тащил охотницу в свой дом родной. Так вот, с «целью», здесь она была очень и очень давно, что и вспомнить трудно. Вернуться обратно в этот неизведанный мир было интересно, хотя тут совсем ничего не изменилось. Агата хотела создать вид бурной деятельности, но никак не работать. Копаться в бумажках, с важным видом ходить по штабам и другим пунктам, в которых имелась информация, кропотливо собирать её по одной бумажке в час. Вести светские беседы, агрессируя в ответ на пассивную агрессию людей центрального, точить топоры, тренироваться, ходить в медпункт со своей многострадальной рукой… Да хоть чай пить и показывать себя максимально загруженной, но не взаправду же работать. Уорд всеми изощрёнными способами пытался её повысить, но это невозможно, если вторая сторона настолько похуистически настроена. Или не так плохо, что всё сложилось таким образом? Вопрос, который она задала себе утром, до сих пор находился перед глазами. Агата из-за неопределённости испытывала робость рядом с напарником. Она не могла уже так бездумно придерживаться старой модели поведения, но и к новой переходить тоже не торопилась. Гарт вроде бы и заметил изменения, а вроде бы был озабочен её рабочими проблемами. — Слушай, а куда мы вообще? — спросила Агата, когда они начали спускаться куда-то по ступенькам вниз, в глубь земли, откуда поступали вибрации басов музыки. — Увидишь, — с коронной улыбкой сказал любимый напарник. — В глаза никому не смотри, не танцуй, предложения и вопросы игнорируй. От меня ни на шаг, желательно всегда будь впереди, в крайнем случае — за моей спиной. Драк не затевать, не язвить и вообще лучше ничего не говорить. — А чего тебе ещё… — они появились перед железной дверью с амбалами. Зашелестели купюры, и их пустили внутрь. Гарт пропустил её первой, и они зашли в шумную обстановку. Глаза разбегались от обилия цветастой одежды, светодиодов, запаха какой-то щепетильной кислинки, количества тел на метр и оглушающей техномузыки. Он её что, в клуб привёл? — Агата, двигайся вперёд. Видишь коридор, где стойки? Туда. Девушка начала аккуратно пробираться сквозь толпу танцующих и активно двигающихся под ритмичный бит. Пока она шла, её успели облизать, облапать и потаскать за руки с целью затянуть в толпу. Сущность Агаты вовсю хотела рычать и обороняться, но пока девушка могла контролировать эти порывы, несмотря на то, что ей самой не нравилось, через что сейчас приходилось проходить. Дальше — свободнее, потому что начиналась другая зона: людей поменьше, музыка потише и огромное количество запахов самой разной еды. Повернешь голову направо — морепродукты, жареные креветки, рис, налево — запечённое тесто, пряные травы, плавленый сыр. С двух сторон — как будто небольшие магазинчики с уличной едой… или как это можно было назвать, если имелись небольшие окна, откуда принимались заказы и деньги, а за стеклом находилась кухня, огонь и люди в фартуках? Везде и всюду извивались неоновые надписи на квадратах из решеток сверху. В каждом магазинчике предлагалась своя кухня, которая очень сильно отличалась у каждого народа в прошлом, но сейчас больше разнилась по городам, в зависимости от имеющихся ресурсов. Из-за того, что в этой зоне было спокойнее, Агата теперь могла рассмотреть людей. Разношёрстные… Не особо получалось разделить их как-то на группы: кто-то, явно с танцпола, решил перекусить или выпить, кто-то в простой одежде с тарелкой супа, где-то целые компании расположились за столиками. Только сейчас заметила, что везде были раскиданы места для посиделок: за магазинчиками, рядом, перед ними, сбоку… Не было какой-то определенной системы: где имелось свободное место, там и стояли. На удивление, не было полумрака. С потолка торчали лампочки, гирлянды, светодиоды, торшеры, люстры… Целое месиво света. Она будто бы попала в отдельный мир. — Так, давай-ка где-нибудь пришвартуемся, — сказал Гарт, беря её за плечи и направляя к нужному месту. — Выпьем? Мужчина сел на за барную стойку одного из магазинчиков спиной к бармену и притянул Агату поближе к себе, чтобы она не стояла в проходе. — Что это за место? — охотница убрала руки краевика с талии. — Клоповник, если тебе о чем-то скажет. — И что мы делаем в таком хорошем месте? — Надо обговорить с одним человеком информацию. Узнаю, может, где искать уродца. Гарт развернулся к стойке и заказал пиво, вываливая на салфетку мелочь. Агата чувствовала себя неловко в такой обстановке. Она не знала правил этого места и норм, которых следует придерживаться. Неуверенность раздражала. Зато напарник чувствовал себя очень даже свободно, парой слов перебрасываясь с «барменом», что наливал из бочки, судя по всему, домашнее пиво, и в целом, пока они добирались до этого места, успел пожать руку каждому третьему и по-быстрому спросить: «Как жизнь?» Завидно от таких коммуникативных способностей. Она только могла притворяться, но на самом деле являться таковой — нет. У краевика это как-то естественно, само собой разумеющееся. Внезапно Агату пихнули, что она чуть не завалилась на Гарта. Охотница повернулась к объекту, вызвавшему столкновение. Это оказался мужчина её роста и с заведомо нахальными намерениями. Девушка отошла, молча смотря на толкнувшего. Краевик просил не создавать проблемы. — Что-то таких хорошеньких здесь не видел. Как звать, киса? — Свой хуй попридержи-ка в штанах, — сразу обратил внимание на себя Гарт, показывая, что она в его компании. — Ты тут свою девку при руках держи, — незнакомец приблизился вплотную к напарнику. Гарт поднялся во весь рост и начал выходить вперёд, пряча за собой девушку и вынуждая оппонента отходить назад. — Чё будет? — он смотрел ему в глаза, кивком головы указывая на вопрос. Возможно, стоило бы внимательнее присмотреться к этим звоночкам в Гарте, как когда-то они проявлялись в Абраме. Совсем разные, но сплошным красным светится их поведение в некоторых моментах. Ей на ушко напевают, а недоброжелателя в этот момент скручивают, чтобы в сторону охотницы дышали ровно. Но, в отличие от Абрама, с напарником чувствовала себя странно. Она бы даже сказала, что отчётливо ощущала удовлетворение, ведь ради её комфорта готовы вправить кому-то мозги на место и при том ещё не забыть принести трофей в качестве доказательства победы над конкурентом. Что, даже когда Агата не просит, за неё заступаются, готовы, ни секунды не сомневаясь, разбить кому-то лицо. Вот и сейчас она смотрела на него с некоторым восхищением. — Воу-воу-воу, девочки, потише, не в моём заведении, — вылез непонятно откуда ещё один неизвестный. — Хочешь пообщаться с парнями? Он обратился к зачинщику, показывая на амбалов позади себя. Нахал оценил предлагаемые варианты и сплюнул под ноги, забирая всю остальную компашку. Парень проводил их выразительным взглядом и такими же жестами. Выглядел, как яркий подросток: длинные крашенные в рыжий волосы, разбавленные то тут, то там мелкими косичками с бусинками, колечками и подвесками; свободная, насыщенная принтами и красками одежда; руки, усеянные перстнями, кольцами и обилием браслетов. Главной фишкой были круглые очки с чёрными стеклами и татуировки. — Кого я вижу? Танцор, ты ли это? — он приспустил очки, приглядываясь к лицу напарника, потом перевёл взгляд на Агату. — Ещё и с девчонкой… — Заплатил на входе. Агата, это Крот. Крот, это… — ему в воздухе приложили палец к губам, призывая не продолжать. — Но-но-но! Никаких имён, мой дорогой друг, только изящные прозвища, — Крот подсел к краевику за стойку, быстро делая заказ. — У меня хорошая фантазия, мадмуазель. Я — отчим многим, ещё никто не жаловался. — Она не местная, — Гарт придвинулся поближе. — Не обижайся, заходить сюда больше не будет. — Расстраиваешь, — проговорил вполне серьёзно Крот и забрал заказанное пиво, отдавая одному из амбалов. — Должен будешь мне имя. А вы, девушка, не стесняйтесь. Что пьёте? Я угощаю. Агата стояла и пыталась переварить увиденное и сказанное. Тут совсем всё было по-другому и разительно отличалось от центрального: слова, люди, разговоры. Может, это было только так в этом клоповнике — подвале, ага, — и, следовательно, распространялось только на данной территории, но ей так не казалось. За пять минут произошло больше экшена, чем за любую вылазку в лесу. Девушка предпочла и дальше не вмешиваться, просто поглядывая на всё со стороны. Как-никак получше Гарта узнает. Агата села рядом с напарником, подтягивая к себе кружку пива. — Я ценю Ваше предложение, но Танцор мне тут пообещал уже, — вспомнила прозвище краевика и приподняла напиток. — Ух какая. Ладно, чё это мы, не о прибыльном, — Крот забрал обратно одобренное амбалом пиво и сделал первый глоток. — Ты говорил, мне скидку по долгам смахнёшь и дельце одно сделаешь… — Попизди мне тут, договаривались на «или», а не на два в одном, — краевик сразу преобразился, быстро меняясь в лице. — У тебя есть что-нибудь по делу? — Тц, знаешь, память штука такая, недостоверная, — парень ухмыльнулся, демонстративно рассматривая кольца на пальцах. — Помню, инцидент был, уродца в городе обнаружили. Какие-то пострадавшие, что-то там его не поймали. В центральном вроде бы, да, точно. Объявили охотники комендантский, да только мы его всяко и разно… Ну, не буду выражаться при даме. Гарт незаметно передал сложенный листок Кроту, плотно прижимая к столу. Парень прочитал и присвистнул. — Ебите меня семеро, килограмм? Чувак, что ты там хотел узнать? У Агаты уже медленно плавились мозги. Хотя она догадывалась, чего там килограмм, но думать о том, откуда он у Гарта, не хотела. Ещё звоночек. Ей было неприятно видеть их в других людях, потому что это в любом случае никогда не перекроет её звоночек. Что-то часто мысли начали появляться об этом… — Ну, если честно, дорогие, я хотел слить инфу ещё одному источнику, но вы меня убедили, что вам она нужнее. Короч, знаю, прям точное местоположение, — Крот достал ручку из кармана расшитой надписями жилетки и начал писать на чеке. — Ток это, слышь, Танцор, там ещё кое-какие ребятки знают. Поторопись. — И ты с меня за проданную инфу хотел содрать скидку, а, крот? — мужчина наклонился, начиная злиться. — А ты думал! Тут уже сколько дней прошло, на что рассчитывал, когда просрочку спрашивал? Кто успел, тот и съел! Но у тебя ещё есть время урвать кусок, так что лучше не препирайся, бери, что дают, и шагай быстрее, — эмоционально двинул речь Крот и стукнул своим пивом о кружку напарника. — Без обид. Агата хмыкнула. Хотела бы она посмотреть, как Крот и Уорд заключали бы одну сделку. Вот это достойное противостояние, можно было бы билеты продавать. Выбрались из подвала тихо и без проблем. Гарт вышел с приподнятым настроением: — У тебя такой охуеный напарник. Ах, точно, это же я, — сказал краевик и подмигнул. Агата улыбнулась такому способу добиться от неё признания. Да, она знала о том, что не словоохотливая и с пустого места ей было тяжело кого-то хвалить и одаривать комплиментами. В этом плане была достаточно требовательная Дагни: не говорила об этом напрямую, но всячески подстраивала всё так, чтобы получить побольше приятных слов для поднятия самооценки. Агата не совсем понимала, что от неё хотят, поэтому получалось неуклюже, пока Дагни напрямую не сказала, чего та хочет. Поэтому в похожих ситуациях ей уже было легче искать необходимый ответ. — Согласна. И нашёл нужного человека, и информацию достал, — говорила охотница с улыбкой и шла с ним бок о бок. — Меньше чем за полдня раскопал всё, удивительно. Гарт от неожиданности замялся. Видимо, не рассчитывал, что поддержат в сказанном «просто так». Привык, что она на его шутки не отвечает, а тут вполне серьёзно отреагировала. Выглядело это забавно и… мило. — Ну так что? Доставай бумажку, будем искать сокровища. Адрес указывал на стык между центральным и краевой зоной и вёл в то место, в котором ни она, ни он, как выяснилось, ни разу не бывали. Поэтому поиск затянулся. С каждой минутой ей казалось, что Крот их просто бессовестно наебал. Однако она смогла снова уловить знакомый запах, который слышала на парковке, и с него всё никак не брался след, обрываясь. Перед Гартом Агата уже не стеснялась в открытую принюхиваться: тот все-таки понял, на что та ориентируется, смысла скрывать не было, но словами через рот она навряд ли признает его догадку. Девушка пьяной походкой следовала по улицам, пытаясь понять, куда конкретно вёл запах. Он был как будто бы повсюду, но при этом имел чёткое направление. И такой жутко знакомый, что она и предположить не могла, где же ещё могла его чувствовать раньше. И сколько ни пыталась копаться в памяти, бесполезно. След слабый, скорее всего, уродца переносили в чём-то, поэтому прямого запаха не осталось. Да и дожди многого за собой обычно не оставляли. Агата открыла глаза и посмотрела на расщелину в здании. Здесь. Хорошо ощущалось присутствие существа, как если бы оно в лесу спряталось от неё в норе. Запах тухлого мяса, людей, старых тряпок, сырости и экскрементов. И девушка медлила. Вот отыскали, а что делать дальше? Вызывать отряд охотников для поимки, записи и дальнейшей транспортировки? Об этом месте знали другие люди, стоило поторопиться. Охотница не рассчитывала, что старания напарника куда-то и к чему-то приведут. И к тому же так скоро. Она не хотела в этом дальше участвовать. Агата не любила браться за то, где нужно беспокоиться о сохранности существ. Её задачей всегда было и остаётся их уничтожать. Несбыточная мечта истребить всех, каждую голову, до которой бы смогла дотянуться, и покончить с собой. Закончить этот круг уродства, не дав ни единого шанса на существование, даже себе. — Агата? Ты что-то нашла? — молчавший до этого Гарт решил всё же поинтересоваться, почему она стоит и уже пару минут тупит у стены. Не стоило себя накручивать. Знала же, что если подходит момент превращения, то лучше вообще забыть о таких вопросах, как её дальнейшая судьба и смысл жизни. Она особенно болезненно реагировала на любые намёки, странности, а уж тем более мысли в этот период. Знала, но не могла не думать об этом, находясь на расстоянии менее метра от уродца. Неактивного, находящегося в спячке из-за световой фазы дня. Но и это время подходило к концу. Что-то нужно делать и желательно сейчас, ведь как только тварь начнет вылезать, не факт, что она сможет себя сдерживать. — Уродец здесь. За стеной, — выдавила из себя девушка. — Чего мы тогда мнёмся? Разве он сможет напасть? Лучше его обезвредить до того, как сможет двигаться. Тут скоро будут другие, — напомнил Гарт. Агата сделала глубокий вдох и такой же выдох. Сняла пальто, чтобы не вымазать его в дерьме, и передала напарнику. — Прикрывай снаружи. Каблуком сапога охотница стала пробивать кромки стены, чтобы было проще забраться внутрь. Сбивалась неохотно из-за толщины. Либо туда попали с внутренней части, либо спрятать заставили ребенка, потому что только с такими габаритами сюда могло что-то пролезть. И существо, похоже, тоже маленькое. По запаху сложно определить, к какому виду оно относилось. Выбив несколько хороших кусков, девушка смогла пролезть. Вонь стояла просто омерзительная, что она зажала локтем себе нос, дыша через рот, но даже так воздух казался отравленным, и не хотелось ничем его касаться, а уж тем более раздражать слизистые. Агата осмотрелась. Было темно, и что-либо разглядеть позволял один-единственный источник света, через который она успешно пролезла. Комнатой это не назвать, скорее, пространство под полом. Придётся как-то вытащить находку, чтобы осмотреть на улице и решить, что дальше с ней делать. Ещё и провернуть таким образом, чтобы не привлечь внимания до тех пор, пока не придут другие… Комок из тряпья в самом углу выглядел подозрительно. Везде валялись объедки и ошмётки. Нечеловеческие. В основном чешуя рыбы, перья и крупные кости. Агата поползла по этому пиршеству предполагаемо в сторону уродца: оттуда доносился насыщенный запах. Она разгребла куски присохших к друг другу из-за промокших от телесных жидкостей ткани и добралась до влажных, пропитанных уже ядрёной слизью. Запахи такие, что и сознание потерять недолго. Руками она влезла в зловонное мокрое месиво из гноя и той же слизи, пытаясь достать существо из получившегося гнезда. Уродец был небольшим, как и предполагала. Средняя по размерам собака с длинными конечностями, тело покрыто длинной шерстью. Она продолжала дальше ощупывать найденное склизкое нечто. Ногтями наткнулась на что-то твердое. Прямоугольник с карточку, пластмасса. Чип какой-то? Тонкий, то ли пришили к коже, то ли как-то приклеили. И… щупальца? Они лениво обвивали её руку, будто изучали. Агата воздержалась от того, чтобы их намотать на кулак и силой вырвать. Потащила находку обратно к выходу, завернув в сухие обрывки ткани. У Гарта сморщилось всё лицо, и если бы могло, то вообще превратилось бы в спираль. Она почти что привыкла к запаху, поэтому такой яркой реакции у неё не было, к тому же ещё обвалялась и вымазалась вся в этой «прелести». Волновал больше вопрос слежки, поэтому когда она вылезла, держа на руках свою ношу, то сразу двинулась в более неприметное место, где не чуяла людей. Быстро нашёлся тупик с горой мусора. Охотница начала пробираться по краю стены, чтобы обойти кучу и временно остановиться за ней. Нужно определить, что за существо, оглушить и отодрать чип. Потом решит, что делать. — Агата, куда ты лезешь? Агата… Блять, Агата… — Гарт бурчал, но всё равно лез следом за ней и тащил её пальто. Охотница наконец добралась до того места, где их не было бы видно с переулка, и села прямо в гору мусора, распаковывая обратно свою находку. — Не пойми меня неправильно, но выглядишь, как ребенок, который нашёл себе игрушку и не хочет делиться, — напарник стоял рядом и вполглаза наблюдал за манипуляциями Агаты. Зрелище не из приятных. — А ты так и горишь желанием его отобрать, как я посмотрю… Теперь, когда она избавилась от всего ненужно, могла рассмотреть всё под хорошим освещением. Понятнее не стало. Типичная для животных шерсть с грязной окраской для маскировки. Лапы, как у семейства собачьих, только аномально длинные. Из живота струились щупальца, которые обвивали её ноги и руки, где-то там она нащупала и клюв, свойственный строению осьминогов и подобных им. Голову скрывала скатавшаяся длинная шерсть, и как бы она ни щупала руками, смогла найти только слепленные глаза. Вот что-то подковырнула, похожее на пасть, и та разошлась на четыре части. Определила только на ощупь: чтобы увидеть, требовалось надрезать скрывающую всё шерсть. — Может, накинешь пальто? Холодно, — пытался достучаться до неё Гарт, стараясь не смотреть. Не столь важно. Нужно избавиться от чипа. Она стала шарить пальцами ближе к грудине и, зацепившись ногтями, рывком выдернула необходимое. Уродец заскулил, слабо отбиваясь от неё конечностями. Это был не чип, а карточка. Протерла ладонью от мусора и крови. Том Эванс. Восемь лет.