Вы смотрите, но вы не наблюдаете, а это большая разница.
Артур Конан Дойл
Точно такую же карточку она увидела, когда они спасли Тома в лесу. Восьмилетнего Тома, который потерял отца и видел его смерть. Тома, который сейчас уродливой тушей лежал у неё на коленях. Нет никаких сомнений в том, что это именно он. Этот запах ей с самого начала показался слишком знакомым. Агата успела отвернуться, прежде чем её вырвало. Живот скручивали спазмы. — Агата! Тебе плохо? — Гарт забеспокоился и, наклоняясь к ней, убрал волосы с лица. Девушка выплевывала остатки содержимого желудка и тяжело дышала. «Не может быть…» Зелёный цвет карточки, та же фотография. Как… как могло такое произойти? Может, это существо успело съесть Тома?.. Невозможно — она отчетливо ощущала запах, который мог принадлежать только ему. Он исходил отовсюду: от шерсти, щупалец и плоти этого тела. Но как? Как ребенок превратился в уродца? «Или… его сделали таким». Этот мысль врезалась, как осколок стекла в ступню: неприятно, отрезвляюще. Упрямо не веря своим догадкам, Агата сквозь тошноту снова взглянула на тело, что лежало рядом. Она не чувствовала вмешательства в его организм, скорее, что-то похожее, как у других уродцев и у неё. Над ним проводили эксперименты? Как… как он стал уродцем? Это просто-напросто не укладывалось в голове, она не видела логической связи между Томом, которого видела собственными глазами, гладила и успокаивала на своих руках, и уродцем, который полуживой тушей валялся под зданием среди гниющих ошмётков. Так не получается случайно, не могло взяться просто из воздуха. — Агата. Скажи, пожалуйста, что с тобой, — Гарт не находил себе места. Охотница стала смотреть по-новому на тело. Что-то в этом было человекоподобное. Отдалённо похожее, оно прослеживалось во всём. В строении, конечностях, цвете шерсти. Нюх не обманешь: это действительно Том. Или был… Тогда для чего же она защищает людей, если они потом не будут застрахованы?.. Для чего? В чём смысл, если они сами не хотят быть спасёнными? Зачем проводят эксперименты над собой? Над другими? Над ней? В чём смысл тогда её жизни, если всё то, что она делала до этого, не имеет никакой пользы? Никакого смысла. Зачем… зачем истреблять уродцев, если люди сами себя в них превращают что тогда, что сейчас?.. Невыносимо больно думать о том, что мальчик, который так горько плакал в обнимку с ней, сейчас бездушно лежал на куче мусора. Уродливый, искалеченный, выброшенный, так и не нашедший покоя даже в стенах города. Не повидавший толком жизни и ставший уродцем без шанса на нормальную жизнь… — Агата, — Гарт появился перед её глазами, держа ладонями за лицо. Гарт… Поймёт ли её Гарт? Если она покажет ему, объяснит? Поверит ли ей на слово и просто потому, что она так считает? Вот просто узнает, что уродец когда-то был Томом?.. Девушка долго смотрела в карие глаза. Они обеспокоено всматривались в ответ в ожидании чего-то. Агата вздохнула и дрожащими руками протянула Гарту карточку. Он взял её в свои руки, разглядывая. — Что это значит? — не совсем понял краевик. — Это Том. Мы его спасли в лесу в прошлую вылазку, — срывающимся голосом произнесла Агата. Гарт посерел. Ему оказалось достаточно слов охотницы. Это вселяло надежду. Его реакция доказывала, что Агата не придумала проблему на пустом месте и это далеко не обычное явление, на которое нужно закрыть глаза. Она не останется один на один с этой проблемой. Мужчина быстро посмотрел на карточку, потом на существо и обратно. — Погоди, ты уверена?.. Но… Каким образом из него получилось это? — Гарт, Тома нужно спрятать… Спрятать, пока его не забрали те, кто сделал таким. Нужно куда-то деть… куда-то… из краевой. И не в центральный. Не в лес… — Стой-стой, Агата, подожди, — попытался успокоить напарник. — Мы не можем ждать, Гарт! Это сейчас. Сейчас его нужно куда-то спрятать… Домой. Ко мне домой, — девушка начала заворачивать его обратно в куски ткани. — Агата! — повысил голос Гарт, останавливая её руки. — Пожалуйста, успокойся. Хорошо, мы его спрячем, но почему к тебе домой? У меня здесь недалеко квартира… «Он предложил свой дом, чтобы спрятать уродца?..» — Мой дом на границе. Туда до последнего никто не сунется, потому что там никого нет. Считанные дома, разбросанные вокруг города. — Допустим. Как мы туда его дотащим? Это просто так никто не оставит незамеченным, ты понимаешь?.. — У тебя есть старая сумка дома? — … Агата была рада понятливости Гарта. Ему не приходилось что-либо объяснять, чтобы он сходил за всем необходимым, пока она посидела бы здесь с… ним. Хьюз пыталась не думать о том, что это Том. О том, что она поняла и узнала. О том, что рассказала Гарту и что он бесповоротно становится частью истории, как бы Агата его от этого ни уберегала. Сейчас стоило больше переживать из-за того, как им быстрее выбраться к ее дому, где она спрячет существо, как найти тех, кому понадобился он, зачем им нужен и что это за личности. Наверняка злые люди с плохими намерениями. Они превратили ребёнка в уродца. Дитя, даже не представлявшего, что это могло с ним случиться… как и она. Охотница тоже не знала, что с ней в итоге это случится и кем она станет. Что её родители тоже злые люди с плохими намерениями. Агата им верила, даже если понимала, что они врут. Верила, даже когда они проводили эксперименты и было больно. Верила, что материнская рука хорошая, даже если бьёт. Верила, что отец добрый, даже если наказывает голодом… Реальность ускользала. Агату поглощали раздумья, всеобъемлющая тревожность и тошнота в горле. Чем больше она развивала эту череду мыслей, тем сильнее её затягивало на дно, будто заранее подготовленная ловушка. Мысли-смертники липнут и тянут вниз, а охотница не сопротивляется. Она устала. Устала бороться, когда другие в это время просто живут. Устала бороться против подводной твари, так и поджидающей на дне. Она ждёт, когда Агата окончательно ослабнет. «Нет, у меня еще есть силы». Девушка сфокусировала взгляд на стене, вернувшись к запаху помоев, холоду и липкой одежде. Агата была здесь, не там, и осознание этого заставило вздохнуть с облегчением. Каждый раз она не могла привыкнуть к тому, насколько легко её поглощает сущность, когда приходит время превращения. Забыла, что опасно вспоминать прошлое и детство. Всё же нужно учитывать её шаткое моральное состояние в последнее время, а вдобавок совсем недавно выдались нервные дни. Агата перестала анализировать себя и увлеклась действительностью — это привело к своим последствиям. «Надо собраться». Агата попыталась вернуться к началу и мыслить ясно, без «вовремя» вылезших пережитков прошлого. Везти к себе домой — бред. Так не узнать, что на самом деле происходит. Стоило бы перепрятать его и подождать, пока за ним кто-нибудь придёт. По запахам она бы уже что-то поняла, а потом проследить, куда они пойдут, что будут говорить, кому докладывать, что существа нет. Агате нужно было убедиться в своих догадках. Если всё действительно окажется таким, каким показалось ей сейчас, что ей делать потом? Как жить?.. — Агата, не думай об этом, о чём бы ты ни думала с таким лицом, — Гарт с сумкой сел рядом. — Как ты и просила, я принёс одежду, нож и пакеты. Да, Гарт говорил правильные вещи. Всегда, особенно в такие моменты, когда она не рассчитывала их услышать от него. Он — единственный сейчас здравомыслящий в их паре, стоило к нему прислушаться. Агата переключилась на насущное. Первым делом она взялась за нож и собралась перерезать все связки, чтобы он не смог двигаться, если проснётся. Охотница пыталась не думать. Не думать о том, что те конечности, с которыми она так небрежно обращалась, когда-то были человеческими и принадлежали ребёнку. Сложнее всего было нанести глубокую рану. Она нужна для того, чтобы он спокойно оставался на месте, пока регенерация делает своё дело. После это охотница поместила его в тряпки и завершила всё пакетами. Гарт не задавал вопросов. — Мы не пойдём ко мне домой. Спрячем временно где-то здесь и подсмотрим, кто за ним придет. — Тогда нужно поторопиться. Возможно, они уже на месте. В отличие от Агаты, Гарт выглядел спокойным. Относительно, конечно, потому что своя доля беспокойства у него тоже присутствовала, но на фоне её нервности и вымотанности казался вполне собранным. Это успокаивало и саму девушку. Агата начала переодеваться, чтобы не привлекать внимание подозрительной слизью на одежде. Гарт по-прежнему держал пальто и прикрывал её своей спиной неизвестно от кого, ведь перед ними была внушительная гора мусора, которая и так с этим справлялась. И всё же было приятно. Напарник принес необъятных размеров байку и спортивные штаны таких же габаритов, что пришлось туго завязывать на талии шнурок, чтобы они не спадали с неё. Их разница в росте позабавила до смешка. Начиналось уже истерическое… — В норме? Я принес воды, будешь? — повернулся Гарт, когда она закончила, и помог надеть пальто. — Давай, — он передал ей бутылку воды. — Может, ты спрячешь, а я прослежу? — предложил напарник, пока она пила. — Выглядишь хуево. Очень. Можешь остаться у меня в квартире, отдохнуть, пока я тут разберусь. — Не получится, мне нужно их увидеть. Да и не смогу я спокойно сидеть на месте, — прервалась девушка, чтобы ответить, и продолжила пить. — Не отпирайся. Знаю, что ты бронебойная и сейчас готова весь город оббежать, но помни, что у тебя есть я. Не отталкивай моё плечо. Агата закончила пить и вздохнула. Какой бы она упёртой ни была, охотница понимала, что в ее возможностях было мало чего, в таком-то состоянии уж точно. И Гарт говорил дельные вещи. Но это сработало бы, будь она простым человеком. Будь она простым человеком — не жила бы на границе, не работала бы на высокой должности в организации охотников уже несколько лет, не страдала бы от своего долга оберегать людей от уродцев и себя, не искала бы людского признания, одобрения и своего места среди них. Не была бы так озабочена судьбой Тома, подпольной системой экспериментов над людьми, маниакальным истреблением монстров и навязчивыми мыслями о смысле жизни. — Мне не станет лучше, если я отдохну. Не станет, даже если буду хорошо спать, много зарабатывать, правильно питаться, влюбляться, путешествовать и наслаждаться жизнью, понимаешь? От происходящего тоже не легче, твоя правда. Но для меня это хотя бы важно. Важно узнать и понять, что же произошло с Томом, — Агата подошла ближе к Гарту, смотря в хмурое лицо. — Я не отталкиваю тебя. Будь это так, мы бы не находились здесь вдвоём. Я уже опираюсь на твоё плечо, просто ты этого еще не заметил. Мужчина притянул девушку, забирая к себе в объятия, мягкие и крепкие, словно этого ждали целую вечность. — Не бойся полностью опираться на моё плечо. Я буду рядом. Хотелось плакать. Агата чувствовала, как наполняются глаза слезами и горло сдавливает ком. Почему ей никто и никогда не произносил таких слов, и первым, кто это сделал, оказался Гарт? Слов, таких успокаивающих и приятных. Таких, каких ей всегда хотелось услышать. Она сильнее прижалась к мужчине, обнимая руками за широкую спину, и её чуть крепче обняли. Даже через куртку Агата чувствовала манящее тепло, согревающее заледеневшую душу. Его запах успокаивал, а касания вызывали чувство безопасности. — Чем он это заслужил?.. — судорожно выдохнула девушка, пытаясь совладать с рвущимися наружу эмоциями. Но не получилось: она чувствовала, как скатывались слёзы по щекам. — Он же ребенок и никому не причинил никакого вреда, так почему… почему Том?.. Гарт осторожно гладил Агату по голове, прижимая к своей груди. Её плечи дрожали, и от удушливых слёз срывалось дыхание, но вторая рука краевика гладила спину и словно с каждым поглаживанием снимала это напряжение. Ничего более. Тепла его слов и рук хватило, чтобы стало легче. Оказывается, для этого не нужно жить нормальной жизнью и иметь все блага…***
В итоге спрятали там же за горой мусора, прикрыв ближайшим хламом. Можно было не беспокоиться, что здесь кто-то начнёт рыться: давно всё перерыли. Сюда может кто-то заглянуть в поисках ночлега, но это будет ближе к ночи, и Агата предполагала, что до такого времени они здесь не задержатся. Ей нужна была только информация об этих личностях и их запахах — этого достаточно, чтобы отыскать в будущем. И они успели. Не совсем к приходу незнакомцев, но в моменте, когда кто-то находился внутри этого недоубежища. Оттуда доносились детские шепотки. Как она и предполагала, туда мог залезть только ребёнок. Отчасти не удивительно, что так оказалось: некоторую работу, как попрошайничество, воровство или доставку, поручали детям. Они сами находили, как себя пристроить, из-за голода или не очень благоприятной обстановки в собственном доме. А многим это на руку: плата мизерная, при потере за ними никто не приходит и в целом меньше проблем. Зато проблем прибавилось у Агаты. Что теперь ей делать с этими детьми? Допросить или припугнуть она могла, но ребятня краевой отлично отличала угрозу жизни и угрозу, когда у них пытаются отнять «конфеты». Лучше проследить, куда они пойдут, если не отыщут искомое. Из расщелины начала вылазить вся свора. Худощавые, грязные, в тряпье вместо одежды. Их оказалось четверо, и они ругались между собой на каком-то непонятном ей языке. — Они говорят о существе. Что им будет пиздец, если они его не вернут, — верно истолковал напарник её непонимание на лице. Агата и так понимала, что они злы и напуганы, но было полезным то, что краевик понимал их. Скорее всего, местный диалект, который не поняли бы люди с центрального. Как только шайка о чём-то договорилась, двинулись в глубь строений. Гарт сказал, что они собрались идти к главному, чтобы спихнуть всё на другую шайку. Дальше было трудно. Они отследили, куда пошли дети, потом следовали за тем самым «главным», который, судя по всему, пошёл докладывать другому «главному». Лазили по всем норам краевой и тёмным лазейкам, пытаясь не упустить свой след. Была какая-то бесконечная цепочка передачи информации о том, что произошло. Один второму, второй третьему, третий четвёртому… То ругались, то бились, то сговаривались против других… Их парочка осталась незамеченной только благодаря навыкам друг друга: на стороне Агаты — обостренные органы чувств, на стороне Гарта — знание языка, территории и категории людей. Во многих моментах им везло, и где-то чуть было не попались, но в итоге путь привёл их к охотникам. Вероятно, это не конечная цель, но направление верное. Зачем им возиться, если из свидетелей были пострадавшие из центрального, нетронутые краевики и раненое существо, которое испарилось на месте? Гарт правильно взял наводку, сразу отправляясь в краевую. Наверняка у кого-то из охотников тоже имелись связи. Голова начинала пухнуть от всего… Правда, об этом она очень быстро забыла при взгляде на знакомые лица. Охотники с парковки. Сейчас с ними переговаривался человек, являющийся конечной станцией в этой информационной линии передач. Нетрудно понять, что эти люди посланы Абрамом. Тем, кто с самого начала был прямо под носом. Почему-то даже было неудивительно, что он решил подёргать других за ниточки, а не самолично заниматься поисками и другими мелкими грязными делами. Ему было проще заплатить и заниматься параллельно таким же делом, где также нужно было управлять людьми. Так он и пробился по карьерной лестнице и пробивался до сих пор. Хотелось задать много вопросов, потому что он, возможно, знал что-то об этом. Знал что-то о том, что друг с другом делают люди. Но это было опасно, поскольку Абрам мог и не знать всего на самом деле, а всего лишь быть такой же пешкой в системе. Ей было достаточно того, какой опыт она получила в штабе, чтобы понимать это. За одной короной стоит корона побольше, а за ней — другая. — Что думаешь делать? — спросил Гарт. Агата заметила, как на улице стало похолодало. Поздний вечер, и они уже долгое время находились на свежем воздухе без передышки. Надо было сворачиваться, но что-то ей подсказывало: если именно сегодня они прервутся, то потом уже будет поздно. Упустят нечто очень важное. — Думаю… начать с другого конца. Бессмысленно тянуть ниточку, если она вплетается в другие. Так уйдёт очень много времени. Есть мысль перерыть документы других организаций, ведь пристройкой Тома занимались именно они. Куда он попал, как только приехал в город? Кто за него поручился? Его отправили к другим пострадавшим детям или родственникам… Нужно всё это найти и идти по следам, чем начинать с конца. Каким-то образом необходимо всё сделать сейчас и желательно уложиться в пару часов, чтобы надолго не оставлять. У неё были некоторые связи и благодаря этому вполне реально сократить сроки поиска информации. Было бы идеально подключить к этому ещё и Уорда, но после недавней ссоры не хотелось к нему обращаться. Придётся надеяться на его имя и известность того, кого он опекает. — Я собираюсь узнать полную историю того, какой путь проделал Том, кто его доставил с леса, куда доставили, кто распоряжался дальше… — Звучит превосходно, но такую информацию охотникам не дают, разве нет? Как ты собралась договариваться? — Международный язык минета никто не отменял… — Блять, Агата… Сначала она, потом уже он нервно засмеялись с неуместности и тупости этой шутки. Напряжение немного спало. Уорд много раз учил её проще относится к любым ситуациям. Но что делать в таких случаях, где подобное не поможет? Как это должно выглядеть? «Тю, подумаешь, узнали, что люди провели опыты над ребёнком, превратив его в уродца для неизвестных целей. Сейчас быстренько организуем расследование, чтобы выяснить, кто негодяи, и спасём мир.» Так, что ли? Охотница глубоко вдохнула и выдохнула. Ещё и ещё, пока не спало напряжение в теле. Нужно думать головой. Не предвзято, как бы со стороны, если бы была возможность у неё за этим просто наблюдать, будучи ни к чему не привязанной и не причастной. В таком случае, лучший исход — оставить всё так, как есть. Подкинуть существо обратно, продолжить следить за передвижением и посмотреть, что из себя эта система представляет в полном виде. Она ничего не знает: ни целей опытов, ни места, где они проходят, ни людей, поддерживающих это, ни того, в какой степени система успела пустить корни. Сейчас ненужными телодвижениями Агата может вызвать подозрение и повышенное внимание к своей персоне. В этом случае всё сорвётся, и найденные кусочки информации обратно перетасуются, все крысы спрячутся в норы, а в будущем появится ещё более изощренная система. Если удастся получить достаточно подробностей, то уже только тогда можно будет действовать по ситуации. Вот то, сколько она сможет за этим наблюдать, — другой вопрос. Агата чувствует, как постепенно сущность начинает подчинять себе тело. Она скучает по гнезду. Чувство незащищённости не покидает её до тех пор, пока не зароется в три одеяла, зажавшись где-то у стены на кровати. Спит дольше и крепче обычного, полностью увязая в наболевших снах. Тоска зовет к лесу и дикому холоду. Это подходит ее время как человека. У охотницы нет уверенности, что она останется в городе до прихода первого снега. Агату ломает стресс, а бдительность слабеет. Поэтому просто наблюдать и ждать, пока ситуация разрешится, нет времени. Необходимо действовать. И Агата начала с того, что подняла всё: людей, связи, бумаги и номера — всё, что поднималось и, предположительно, могло подняться. И подумать не могла, что когда-нибудь за всю карьеру охотника будет настолько продуктивной. Выяснилось, что Тома отправили к родственничкам, которые взяли над ним опеку. Те жили в центральном и как раз недалеко от того места, откуда и началась вся эта история. Агату немного триггернуло на этом моменте: вероятно ли, что кто-то мог повторить её судьбу? Без достоверности информации она решила об этом не думать пока что. — Так что, навестим их? — спросил под боком краевик. Гарт всё время был рядом и помогал всем, за что ему удавалось ухватиться. Вызывало и благодарность, и привычную настороженность. Он остался в нерабочее время, чтобы просто ей помочь. Люди никогда просто так ничего не делают, и если не потребуют чего-то взамен, то обязательно чего-то будут ожидать в ответ. Но краевик не давал советов, не расспрашивал и не донимал. Сидел рядом и не нагружал. Она то же самое делала и для него, не спрашивая о Гарта о причинах его поведения. Агата утихомиривала своё беспокойство тем, что, даже если всё было ради выгоды, не так велика жертва. Охотница могла бы справиться одна, но к чему бы это привело, неизвестно даже ей самой. К тому же, ей сказали опираться полностью… Выдвинулись ночью, потому что Агата не смогла бы спокойно сидеть до утра. Либо беспокойная ночь в архиве, либо беспокойная, но продуктивная в центральном. Очевидно, она выбрала второе. Поразительным казалось то, что Гарт был с ней до сих пор. Агата видела, как он устал, что уже не мог поддерживать тот улыбчивый и безмятежный образ, но всё равно следовал за ней, хотя уверенности в своём плане у неё не было: если власти захотят скрыть пропажу одного человека, то они это сделают. Об этом никто не узнает. Везде будут нужные документы, печати, подписи, причины, обстоятельства и заготовленные на подставу люди. Была надежда за что-то уцепиться. Что-то, что помогло бы и дальше выходить на эту деятельности с опытами. По прибытии к пункту назначения, жилую многоэтажку, выяснилось, что необходимый этаж закрыт по делам расследования. Совершено убийство, и сейчас все ходы были перекрыты и обклеены скотчем с предупреждающей надписью. Пробиться к нужному им месту удалось благодаря пропускам, которые ей и Абраму выдали для ведения другого расследования, но Агате удалось убедить, что она здесь по работе. К удивлению, никаких препятствий не встретилось, однако не без потерь: Гарта не пустили, поскольку официально тот являлся лишь второстепенным лицом, допущенным к делу. Переговорив с краевиком, они сошлись на том, что в любом случае смогут позже встретиться на улице. Гарт несколько раз ей сказал о том, что, если вдруг будут проблемы, она, сверкая пятками, бежит к нему, а не, наоборот, в гущу событий. Агата ничего из этого не пообещала, но заверила, что обязательно даст знать, если будет полная жопа. Мужчина повздыхал, но отпустил, перед этим снова её обняв. Сначала девушка растерялась, но после неуверенно протянула руки, обнимая его за шею. Его поддержка была бесценной… Попав на необходимый этаж, охотница старалась не светить своим присутствием и просто прислушивалась к разговорам, которые между собой вели сотрудники. Тут были все: и те, кто занимался фиксированием событий, и те, кто собирал образцы, и следователи, и все прочие. В этой организации она не знала, как кого правильно называют, поэтому больше ориентировалась на их функции. Ощущения такие, словно Агата попала в чужое логово: территория незнакомая, и знать не знаешь, чего ожидать от обитателей. Из-за каждого чужого шороха и движения возрастало напряжение в теле. Невидимую пружину сжимали всё сильнее, создавая риск того, что она с убойной силой выскочит. Охотница постаралась успокоиться, чтобы не шарахаться от каждого явления. — Охотники уже третий день говно по полу размазывают. Сказали, что сами всё подчистят, а в итоге зашились и ничего не говорят, — пожаловался мужчина в форме. Девушка замедлилась. — Был приказ — сиди и не вякай. Какое нам дело? Сказали изолировать эту зону? Изолировали, дальше их работа. Деньга капает? Капает. Значит убийство — это прикрытие? Ещё и охотники каким-то боком замешаны? Наверное, поэтому так легко Агате удалось сюда попасть. Тогда вполне в её силах добраться до нужного места, чтобы посмотреть, что там вообще происходит и кто этим из охотников занимается — возможно, сумеет договориться. Охотница, несмотря на отсутствие острой необходимости быть неприметной, передвигалась тихо и осторожно от одного поворота этажа к другому. Где-то приходилось останавливаться, где-то разворачиваться и идти в одном направлении с идущими. Вот она вышла на необходимый ей ряд квартир в коридоре и уже обрадовалась, но из одной вышел Абрам с охотниками. «И он здесь!» Агата не ожидала его увидеть, поэтому не сразу поняла, что ей сделать, и решила прикрыться волосами, опуская глаза в пол и продолжая идти размеренным шагом. Навряд ли сработает, но попробовать стоило. Абрам мазнул по ней взглядом и прошёл дальше, разговаривая с идущими за ним охотниками. Одной проблемой меньше — осталось найти необходимую квартиру, куда по документам отправили Тома. Вероятнее всего, это была та, из которой вышел её бывший напарник. Повезло, что там, судя по звукам, никого не было, и охотница могла спокойно зайти. Агата нажала на ручку двери, и тут её дернули за руку. — Куда собралась? — Абрам потянул Агату на себя и прижал к стене рядом с дверью. — Думала, не замечу? Как она не заметила его присутствия? Неужели так притупилось всё из-за долгого бодрствования? Но для превращения ещё слишком рано, девушка вполне могла остро ощущать запахи и звуки, так почему же сейчас не смогла? Агата обратила внимание на повязку на носу мужчины. — В эту квартиру, — коротко и с раздражением ответила охотница. — Заметишь что? Что я собиралась зайти? Это не запрещено. — За исключением того, что ты не должна знать информацию об этом месте, — упёрто продолжил бывший напарник, прищуривая глаза. — Ха-ха, а ты должен? Это место связано с делом, которое поручили нам двоим. Хочешь сказать, что здесь имеешь больше прав находиться, чем я? О нет, мой дорогой, так не получится. Я имею точно такое же право. — Да кого-ты, блять, пытаешься наебать? — Абрам терял терпение, болезненно прижимая её руки к холодной стене. Агата достаточно упёртая для того, чтобы не только не обращать внимания на его грозные взгляды, но и силу, которой Абрам пытался напугать, подчинить. Более того, охотница смотрела на него неподвижным взглядом, испытывая на выдержку глаза напротив. Что-то здесь не чисто. Он злился не из-за того, что она здесь находилась и могла урвать лакомый кусок его работы, а из-за того, что в принципе «знала то, чего не должна знать». Что-то, что не всем охотникам позволено было знать, и то, чем они здесь занимаются. Попахивает самоуправством. Может быть, Абрам и есть организатор опытов? Точнее, добывал «материал» для опытов и вдобавок занимался этим втихую. Возникла надежда на то, что это не масштабная система, не подпольная городская деятельность, участие в которой принимают все организации, а один знакомый пидорас со своими пидорасами устроили хуйню и их можно наказать. — Зачем ты этим занимаешься? — спросила расплывчато Агата. — Блять, Агата, не зли меня ещё больше и отвечай на вопросы. Какого хуя ты здесь забыла? — Абрам не выдержал взгляда и стал рассматривать её лицо. — Зачем людей превращаешь в уродцев?! — девушка перешла на крик, привлекая внимание. — Ты ебанутая?! Я не превращаю… Абрам не договорил: в скулу врезался кулак Уорда, и бывший напарник отшатнулся от неё громоздким мешком, отпуская руки. Как он оказался здесь, где она меньше всего ожидала его встретить? Агата застыла, наблюдая за тем, как мужчина деловито поправлял свой серый пиджак, словно не всадил никому с размаху удар в лицо несколько секунд назад. Он подошёл к Абраму, что сплевывал кровавую слюну, и наклонился к нему, хватая за плечо. Уорд нависал над ним, источая могущество. — И это я слышу после слов, что ты её на руках носишь? В последний раз ты тронул мою дочь, в следующий — зубы не соберешь, щеняра, — процедил по словам мужчина, наседая сильнее. — Я помню, в какой больнице лежит твоя мать. Помнишь ли ты об этом? Слова отразились испугом на лице Абрама. Он быстро перевёл взгляд на мужчину в костюме. Полный страха, ненависти и неверия взгляд. — Если понял, то я тебя уже не должен видеть, — он отпустил плечо, и Абрам отшатнулся от него. Ещё какое-то время бывший напарник продолжал смотреть на своего начальника, затем на охотницу. — Ебанутая семейка, — одними губами произнёс Абрам и после развернулся, удаляясь дальше по коридору. Агата выдохнула. Одно дело, когда Уорд «серьёзно» разговаривал с ней, и совсем другое, когда это «серьёзно» происходило с другими. Бывало и похлеще — бывший напарник отделался ещё легко. Обычно Эдгар не угрожал, а сразу приступал к делу и всегда по-крупному. Он не терпел ошибок с первого раза. У девушки было несколько вопросов: почему она по-прежнему не чувствует присутствие людей; причём здесь мать Абрама; какого чёрта здесь забыл Уорд и что он здесь делал; связано ли это все как-то с её догадками. — Ты в порядке? — кивком указывая на перебинтованную руку, впервые за долгое время Уорд обратился напрямую именно к ней, а не как к подчиненному. Это семейное воссоединение обрадовало бы охотницу, если бы не обстоятельства, при которых оно произошло. Хоть это и впервые на памяти Хьюз, когда Уорд заступался за нее так открыто. До этого Агата узнавала о чём-то подобном намного позже и с чужих слов об ужасных последствиях. А тут прямо перед глазами девушки развернулось действие от и до. Интересно, из-за её присутствия сдерживался? Или всё потому, что Абрам — самый предпочтительный кандидат в мужья? Хотя факт того, что Уорд пустил в ход руки и угрозы, уже говорил о многом, да и ещё кому! Самому любимому ухажёру прописал… — Что-то ты обо мне так не беспокоился, когда отдал приказ, — не удержалась от укола Агата. Ей приятна защита Уорда, но она всё ещё отчетливо помнила, как он тогда ответил на просьбу. Обида по-прежнему имела вес, где-то в душе осев тяжёлым осадком. — Агата, я не могу потакать каждому твоему желанию. Не забывай, что я являюсь высокопоставленным лицом и… — О да, у меня же так много было этих желаний! Я на пальцах одной руки могу перечислить то, о чём я тебя попросила, за всю свою жизнь, — она вытянула руку перед ним, начиная загибать пальцы. — Позволить обустроиться в архиве, пристроить Варда как моего помощника, не следить за мной в лесу, не работать с Абрамом и больше никогда не иметь дела с напарниками! Последнее и то не сдержал! Девушку несло во всех смыслах. Несло в голосе, громких эмоциях и долго сдерживаемых чувствах. Зря она тогда в его кабинете просто промолчала и не решила этот вопрос сразу — теперь неслось говно по трубам, и навряд ли Агата сможет остановиться. — Высокопоставленное лицо? Бред! Раньше это никак не мешало принимать выгодные тебе решения, отдавать мне личные приказы и действовать не в интересах организации. — Агата, не забывай, где и с кем ты разговариваешь в таком тоне. — Ха! Дай угадаю: с высокопоставленным лицом? С па-пой? — передразнила девушка. Охотница резко закрыла рот. Эту тему не стоило развивать дальше, иначе они перейдут на те времена, упоминание которых сама старается избегать. Уж точно не в тот период, когда она реагирует на подобное острее обычного. Агата быстро сориентировалась в том, о чём говорить ей дальше. — Ты хоть в курсе, чем здесь занимается Абрам? Собирает людей на опыты, где их превращают в уродцев. Я нашла уродца и, более того, причину его попадания в город: он изначально был здесь, — Агата указала на квартиру, её голос сорвался. — Том Эванс, которого я лично с Гартом спасла в лесу! Теперь он в виде уродца валяется на краевой. Уорд, закрыв глаза, с протяжным вздохом потёр переносицу. — Я знал, что тебе об этом стоит рассказать раньше. «Нет, не продолжай…» — Запомни: никто и никого не превращает в уродцев. В этом не участвовали, а если и участвуют, то без инициативы города, и это не будет одобряться в любом виде. Поняла? Агата выдохнула и кивнула. Хорошо, что именно этот вопрос Уорд решил сейчас разъяснить, иначе бы он имел дело с неуправляемым человеком. — То, что я скажу следующим, будет тяжело понять и принять, но, Агата, постарайся всё хорошенько обдумать. Мое упущение, что тебе не рассказал вовремя, но выслушай, как есть: информация про лабораторию отчасти ложная, поскольку оттуда вырвались не образцы животных, над которыми велись эксперименты, а сами люди. — Что ты этим пытаешься сказать? — Агата снова напряглась. — Выслушай. Просто выслушай, — терпеливо повторил Уорд. — Если коротко, из лаборатории выбрались уже мутировавшие люди. Всё, что обитает снаружи — это когда-то мутировавшие люди. Эта информация доступна крайне малому количеству людей, поскольку если узнают, что в любой момент могут превратиться в существо… Дальше Агата ничего не слышала. Вот и стали звоночки колоколом, и она напрочь оглохла к миру, потеряв зрение, слух и сознание. Ей хватило того, что она всю свою жизнь не спасала, а на самом деле ела людей.