***
Когда Феликс покинул танцевальную комнату, он направился прямиком к себе, но не за тем, чтобы принять душ или лечь обратно в постель. Феликса трясло. Его всего знобило, перед глазами плыло, тело прошибало холодным потом. Едва младший закрыл за собой дверь в комнату и припал к ней спиной, он обхватил себя руками и сполз на пол. Феликсу было трудно дышать. Казалось, что вдохнуть никак не получается. «Нет-нет-нет-нет-нет, только не снова!» — взмолился младший. В последнее время это случалось с ним всё чаще. Забившись в угол у двери, Феликс склонил голову и судорожно затрясся. Паника, подступившая так резко и так неожиданно, была, конечно же, связана с Со Чанбином. Юноша проклинал себя за то, что не ушел из танцевальной комнаты с остальными мемберами. За то, что остался и позволил всему этому произойти. За то, что он вновь подпустил Чанбина так близко и обрек себя на очередную порцию панических атак, слез и отвращения к самому себе. Задыхаясь вот так, снова и снова милый маленький Феликс убеждался в том, что осознал несколько месяцев назад. Феликс любил Чанбина. Младшему быстро объяснили, что лейбл, фанаты и индустрия в целом этого не одобрят. Да и сам Со Чанбин казался ему… недоступным. Феликс никак не мог отделаться от мыслей о том, что он получал свою порцию обнимашек, поддержки и прочих милостей от Чанбина только лишь по причине своей приставучести. Это ни для кого не было секретом — все знали, что если Ликс к кому-то пристанет, то его хоть палкой гони, а ничего не получится. Иными словами, Ликс сам себе уже даже казался навязчивым. А когда дело касалось Чанбина, младший и вовсе чувствовал себя лишним. Ему делало больно осознание того, что Со любит его… как младшего брата. Как брата. Как друга. Не более. Когда оцепенение потихоньку сошло на нет, Ликс нашел в себе силы встать, и, вдоволь наплакавшись, умыться, одеться и привести себя в порядок. Позже он даже поучаствовал в назначенной фотосессии группы, а на фотографиях выглядел весело и непринужденно, впрочем, как и всегда. Стараясь не обращать внимания на Чанбина. Стараясь даже не глядеть в его сторону. Даже не думать. А когда все закончилось, младший вернулся к себе, разделся, постоял под горячим душем, и, натянув пижаму с кроликами, упал на кровать, забывшись тревожным, болезненным сном. Сном, что, вероятно, закончился бы гораздо позже. Если бы Феликса не разбудил сначала стук, а затем медленный скрип открываемой двери. Младший открыл глаза и обернулся на вошедшего. Едва в его сонный разум прокралось осознание того, кто именно потревожил его, Феликс задрожал. В дверном проеме своей уютной комнаты он увидел Чанбина. — Вот ты где, — мило улыбнулся Со, заходя и закрывая за собой дверь, — а мы тебя потеряли. Феликс резко сел, протирая глаза кулачками. «Спокойно, спокойно, спокойно…» Младший не хотел видеть его. Или хотел? Он закрывал лицо руками под предлогом сонливости, но на самом деле он лишь пытался оттянуть этот момент, когда Со… посмотрит на него так проникновенно… так глубоко. И без тени улыбки начнет разговор. Ощутив тяжесть чужого тела на постели рядом с собой, Ликс открыл, наконец, глаза и стал увлеченно рассматривать свои носки, не поворачиваясь в сторону Чанбина. Словно это поможет. Словно проблемы уходят, если ты достаточно долго и упорно их игнорируешь. Если делаешь вид, что тебя это не касается. Молчание затянулось. — Ликс, хочешь поговорить? — спросил, наконец, Чанбин. Феликс отрицательно помотал головой. И тут же вздрогнул, едва не подскочив, как ужаленный, потому что ощутил… горячую ладонь на своём колене. Это заставило его повернуться и всё-таки встретиться взглядом с хёном. Сам того не осознавая, Феликс покраснел. — Я же вижу, что что-то с тобой происходит, — настаивал старший. Голос его звучал взволнованно. Со придвинулся ближе и второй рукой взял Феликса за ладонь, — скажи мне… Феликс резко вскинул голову и Со запнулся. Взгляд младшего был таким резким, что Чанбин на секунду растерялся. Но он намеревался закончить то, что начал. — Скажи мне, я виноват? Удивление, отразившееся на личике Феликса, прямо-таки поразило Чанбина. Все-таки взгляд этих больших, широко распахнутых глаз был обезоруживающим. Со на секунду даже испугался, что опять сказал или сделал что-то не то, и что это лишь углубит растущую между ними пропасть. Где-то на задворках сознания даже мелькнула мысль, что Феликс сейчас встанет и выгонит его из своей комнаты, но этого не произошло. Затянувшаяся пауза была разорвана Феликсом. — Хён… — обессиленно выдохнул он и лёг, устроив свою голову на коленях старшего, — хён, я… Чанбин медленно запустил руку в волосы младшего, начав мерно поглаживать их, удовлетворенно замечая, что Феликсу это нравится. — Мне сейчас очень тяжело, хён, — закончил Феликс после того, как собрался с мыслями, — спасибо тебе за то, что ты рядом. От Чанбина не укрылась искренность, с которой была произнесена эта фраза. Он приобнял малыша Феликса и тот, наконец, впервые за долгое время, задышал спокойно. Но кое-что Феликсу от Чанбина скрыть, всё-таки, удалось. Перед тем, как сказать это, Феликс глубоко вздохнул. И ему стоило нечеловеческих усилий сдержать свои слезы.***
— Но если он всё-таки… Ай! — Хан, который собирался пойти спать, однако в итоге все же присоединился к просмотру «Американского пирога», наконец получил мощный толчок в бок от сидевшего рядом Минхо. Тот недовольно шикал на него раз за разом, когда рэпер мешал просмотру, и вот, наконец, не выдержал. Обиженно потирая ушибленное место, Хан замолчал и недовольно покосился на Ли. Затем окинул взглядом их общую гостиную, в которой сейчас царили уют, комфорт и очарование. Банчан сидел прямо посередине большого дивана, слегка улыбаясь и чуть заметно раскачиваясь из стороны в сторону, то к объедавшемуся пиццей Чонину, то к скучавшему, снова и снова вздыхавшему Сынмину, которому явно не нравился фильм. Прямо у дивана, лежа на полу, расположился Хенджин, с таким вниманием следивший за происходящим на экране, словно напротив, ничего более интересного в своей жизни не видел. Быстро пробежав взглядом по сидевшему слева Минхо, Хан обратил внимание на Чанбина и Феликса и улыбнулся. Эти двое сидели в обнимку недалеко от Хвана, пожалуй, впервые за… очень долгое время. «Лед тает?» — подумал Хан. И тут вдруг рэпер увидел то, чего, пожалуй, он видеть не должен был. Это однозначно точно не было предназначено для его глаз, а потому он поспешил отвернуться… но картинка застыла у него в голове. Чанбин, не обращая внимания ни на фильм, ни на остальных мемберов, обнимал сидящего впереди Феликса и аккуратно забирал его волосы за ушко. Казалось бы, ничего необычного в этом не было. Но Хан успел увидеть его улыбку. Улыбку, которую, он уверен, больше никто, кроме него, не заметил. Влюбленную улыбку Чанбина.